Глава первая.
Рабби Иосиф делла Рейна слыл мудрецом не только среди учёных и каббалистов Цфата, но даже среди тех, кто ничего не смыслил в книжной премудрости. Умел рабби Йосеф толковать слова писания так, что у прочих знатоков только покровы с глаз и челюсти об стол падали. Кроме того, умел он помочь больному, разумно уладить тяжбу, а, если надо, мог подобрать такие слова, что у человека, охваченного гневом или отчаянием становилось легче на душе. В прежние годы довелось рабби Йосефу побродить по свету, многое испытать, многое повидать, у многих мудрых поучиться. Нынче библиотека рабби считалась лучшей в Цфате, с крыльца его дома открывался такой чудесный вид, что дух захватывало, всякая дворняжка в городе и окрестностях едва завидев высокую статную фигуру рабби приветливо махала хвостом. Казалось бы - живи и радуйся! Но Иосеф делла Рейна был человеком особенным и особенными были его радости и печали. То ли кожа у рабби Йосефа была тоньше, чем у прочих людей, то ли глаза зорче... А может честолюбие ему досталось покрупнее чем прочим.. Словом, всякое горе, всякую несправедливость в мире делла Рейна видел словно под увеличительным стеклом, всякую боль чувствовал как свою собственную и мечтал, ни много, ни мало как искоренить в мире все зло. Вся жизнь делла Рейна была подчинена этой цели. Ежедневно, по многу часов, он изучал писание и комментарии мудрецов, желая узнать все пути, по которым зло проникает в наш мир и все способы преградить ему дорогу. К выбору книг рабби подходил очень серьёзно. Он говорил:
- По каждому предмету истинно мудрых сочинений очень немного; во всех остальных только повторяется, разжижается, портится то, что гораздо полнее и яснее сказано у этих немногих. Надобно читать только их, всякое другое чтение — только напрасная трата времени. Каждая прочтенная мною книга такова, что избавляет меня от надобности читать сотни книг, — добавлял рабби Иосиф.
Кроме научных изысканий рабби ежедневно занимался гимнастикой для укрепления тела и различными упражнениями для укрепления духа. Для тренировки тела рабби Иосеф кажое утро, помолившись, по сотне раз приседал, держа перед собой каменное пушечное ядро, а затем брал в руки самшитовый посох с вырезанными нарочито грубо, как будто неумелой рукой, каббалистическими знаками. Внутрь посоха был вложен пергамент с молитвой, написанной одним ашкеназским гаоном по имени Иоханан ха Ктантан из Иорка. Молитва была такой весомой, что только очень праведный и очень крепкий мужчина мог поднять посох с земли, а уж подняв можно было одним ударом уложить троих христианских или мусульманских воинов в полном вооружении. Из всех книжников и каббалистов Цфата, никто кроме Иосифа делла Рейна не мог удержать посох в руках, делла Рейна же не просто удерживал, а каждое утро делал им 613 взмахов. Для закалки духа рабби в будние дни не в вкушал ничего, кроме хлеба и воды, зимой ежедневно совершал омовения в холодном горном ручье, никогда не делил ложе с женой чаще предписаного законами, зато почти каждую ночь принимал снадобье, впускавшее в его сны демонов, драконов, гарпий и прочих страшных и странных существ из нижних миров. Рабби Иосеф приучал себя не ужасаться и не удивляться их виду. Однажды был случай: послал рабби Иосеф учеников на базар, велев принести вино, масло, розмарин и множество прочих ингредиентов, из которых немедленно изготовил порядочное количество целебного бальзама для заживления ран от острых орудий. Через день, явившись утром, ученики нашли своего рабби окровавленным. На деревянной лавке, на которой он в ту ночь спал, лежала войлочная подстилка, со множеством мелких острых гвоздей натыканных в неё вверх остриями.
- Что с Вами, учитель?? - воскликнули ученики в ужасе.
- Проба. Нужно. - спокойно ответил рабби Иосеф. Маловероятно, конечно, но сражаясь со злом нужно быть готовым претерпеть все что угодно, даже пытки. Вижу - могу.
Вскоре после истории с гвоздями, на исходе субботы, поднялся рабби Иосиф из-за стола, за которым трапезничал с пятью лучшими учениками и сказал так:
- Возлюбленные мои товарищи, сыновья, перед кем открыты сердце моё и мой разум. Настало время выполнить нашу миссию, очистить землю от зла, изгнать из мира тьму и наполнить его светом. Долго мы готовились и вот - время настало. Вчера было рано, завтра может быть поздно. Все вы знаете, что нас ждут небывалые трудности и опасности. Тот, кто сомневается в своих силах или в том, что наш путь верен - пусть встанет сейчас и покинет мой дом.
- Рабби, отец и учитель, - воскликнули все ученики в один голос, твоя миссия - наша миссия, твой путь - наш путь, без страха и сомнений мы пойдём за тобой и, если нужно, погибнем все как один, дабы приблизить царство добра и света!
Услышав такой ответ рабби Иосеф прослезился, обнял учеников и произнёс слова благословения. Потом, словно разом отрубив все чувства, сухо и деловито велел ученикам разойтись по домам, попрощаться со своими семьями, собрать все необходимое для долгого похода, а утром, совершив омовение и надев чистые одежды собраться у него в доме. Ученики сделали как было велено, и на следующий день собрались в доме своего рабби.
- Как я ни старался, - сказал им рабби Иосиф, не смог я разузнать каково главное воплощение зла в нашем мире. Кого или что нужно уничтожить, чтобы зло исчезло полностью. Однако, мне открылось, как спросить совета у того, кто мудрее меня. Сейчас мы все отправимся на гору Мирон и поговорим с покоящимся там великим Рашби. На кого, как не на него, положиться в таком затруднении?
Ученики преисполнились воодушевления и небольшой отряд двинулся к горе Мирон, чтоб узнать, как изгнать из мира все зло и установить царство света.
Глава вторая.
За полдня пути рабби Иосиф с учениками добрался до горы Мирон. Поднявшись к самой вершине, даже не отдохнув с дороги, они принялись творить молитвы и петь псалмы и так молились и пели всю ночь, стоя на ногах, без сна и отдыха, на холодном ветру, какой дует в осенний месяц хешван. Перед рассветом усталые и замерзшие борцы со злом едва держались на ногах, лязгали зубами и изо всех сил таращили глаза чтоб не уснуть. Неожиданно из темноты к ним вышли двое: белобородый сухонький старичок и мужчина средних лет. Глаза у младшего мужчины светились в темноте, а предметы на которые падал взгляд, начинали понемногу тлеть.
- И как это все понимать?, - довольно сварливо обратился старичок к рабби Иосефу. Сам не спишь, другим не даешь, молодняк,- он кивнул на учеников, совсем замучал. А ради чего? Изгнать из мира все зло? Не по зубам орешек, коллега! Если уж так возлюбили вы все хорошее и возненавидели все плохое, так творили бы добро, а не орали ночами, как мартовские коты.
- Мы нарушили Ваш покой, только по жестокой необходимости, нуждаясь в совете, - отвечал рабби Иосеф. Помыслы наши чисты, вера крепка и желание победить зло несомненно внушено свыше.
- Аааа.. ну, если свыше.. Тогда вот мой совет. Идите вы..
Старик на секунду задумался.
- В Тверию,- опередил старика мужчина со светящимися глазами. Святой город! Море Тивериадское под боком! Омоетесь там, с Элиягу поговорите. Он пророк, может подскажет чего.
- Да, да, да!,- обрадовался старик. Идите вы в Тверию! Вот прямо сейчас и идите! Чего утра ждать, зло не дремлет. Чтоб духу вашего.. то есть благословление мое да пребудет с вами и все такое!
Старик махнул рукой, то ли благословляя борцов со злом, то ли указывая направление движения. Подул ветер и сухая, трава качнулась в том месте, где только что стояли рабби Шимон бар Иохай с сыном.
Ученики подивились чуду и восхвалили в мыслях своего рабби. Еще до рассвета, по слову Рашби и рабби Элиезера, борцы со злом вышли в путь, к священному для каждого еврея городу Тверия.
Прийдя в Тверию, стали они лагерем, в пустынном месте, на берегу Тивериадского моря и предались посту и молитвам. Три ночи и три дня они не пили, не ели, не бросали взгляд ни на человека ни на зверя, а только на птиц в небесах и ежедневно совершали омовения в холодных водах пресного моря. В первый день, когда вошли они в воду, волны замутились и стали коричневыми, как арабский напиток, именуемый кофе. Во второй день волны изменили свой цвет на исссиня-зеленый, а в третий день стали прозрачными. Увидев это, рабби Иосеф велел ученикам еще сильней сконцентрироваться на молитвах, а потом, по его знаку, произнести некую священную формулу. Ученики сделали как сказано и из сгущающихся вечерних сумерек, к ним вышел человек в добротном, но поношеном платье, среднего роста, но широкий в плечах, с живым внимательным взглядом и носом, свернутым на бок, как бывает у кулачных бойцов. Пришельца действительно можно было принять за кулачного бойца или бродягу, если б не разливал он вокруг себя легкое сияние, словно прятал свечу в складках одежды.
Пророк Элиягу внимательно оглядел мокрых, замерзших и осунувшихся борцов со злом, приподнял бровь.
- Тааак.. И что у вас за срочность? Такая прямо всем срочностям срочность, что формулу Призыва произнести не побоялись. Излагайте, праведные мои, а то ведь отмечу вам ложный вызов в тонких сферах – мало не покажется!
Рабби Иосиф и все ученики как один человек, поклонились пророку и делла Рейна попросил помощи в том, чтобы очистить мир от скверны и изгнать всякое зло.
- Нуу вы замахнулись,- Элиягу присвистнул уж совсем как кулачный боец. По зубам ли орешек, праведные мои? Если уж так возлюбили вы все хорошее и возненавидели все плохое, так творили бы добро, а не торопились сложить головы.
- Дело наше правое,- отвечал рабби Иосеф, помыслы наши чисты, вера крепка и желание победить зло несомненно внушено свыше. Пожалуйста, помоги нам! Мы дали клятву, что не вернемся домой и ни разу не подстрижем бороды, пока остается в подлунном мире хоть одна капля зла.
- Ааа.. ну если свыше и клятву.. Вам, праведные мои, вообще-то не ко мне, а к ангелам. Сандлафону.. или, чего там, берите выше, к Метатрону. Вот он обрадуется! Значит так.. Идите-ка вы, от Тивериадского моря к реке Кишон. Найдите место, где никогда не стояло никакое жилье. Там сорок дней молитесь. Питайтесь только хлебом и водой, ешьте не больше, чем нужно чтоб с голоду не помереть. Каждый день уменьшайте порции, а в последнюю неделю не еште и не пейте вообще. Можно только обонять благовония. Благовония-то с собой принести не забыли?
- Не забыли, - сказал рабби Иосеф.
- Вот и хорошо, обоняйте. Обувь не обувать, ни на кого кроме птиц не смотреть.. ну это вы и так знаете. На сороковой день воскурите благовония, да так, чтоб топор висел, возьмитесь за руки и произнесите Призыв. Если Метатрон явится – падите перед ним ниц и потрепещите хорошенько, он это любит. Не явится – перейдите в другое место, отдохните денек-другой, потом повторите все сначала.
Элиягу махнул рукой и вот - уже только ветер шевелит траву, там где он стоял. Ученики подивились чуду и восхвалили в мыслях своего рабби. Немного отогревшись, поспав и поев отряд двинулся к реке Кишон.
У реки нашли они пустынное место, без всяких признаков человеческого жилья, рядом с глубокой заводью. Сорок ночей и сорок дней рабби Иосеф с учениками почти не ели и не спали, не обувались, не глядели ни на что кроме птиц в небе. Они беспрерывно молились, воскуряли благовония и совершали омовения в заводи. Когда первый раз вошли в воду - волны замутились и окрасилась в цвет крови, через десяток дней цвет воды сменился на синевато-зеленый, еще через десять дней - на золотистый и, наконец, вода стала прозрачной, как кристалл. На исходе сорокового дня, едва живые, они щедро воскурили благовония, взялись за руки и произнесли Призыв.
В небесах раскрылись золотые ворота, из них в громе, грохоте литавр и потоке разноцветных огней, словно в сверкающей сфере, сотканной из концертов «Металлики», спустился архангел Метатрон, а с ним столько ангелов, сколько точно не поместилось бы ни на каком острие иглы.
Пораженные ужасом и восхищением борцы со злом упали на землю и лежали, едва дыша, бессильные и дрожащие. Метатрон оглядел их, похожих на шестерку скелетов, и изрек:
- Жалкие черви, ничтожные душонки, вонючие комочки органики, как смели вы произнести формулу Призыва? Отвечайте, но помните, если это ложный вызов – не будет во всей Вселенной участи, печальнее вашей! Говорите, ну!!
Рабби Иосеф был не в силах сказать ни слова, тем более в таком шуме, но тут один из сонма ангелов незаметно коснулся его, а другой ангел что-то прошептал Мететрону на ухо. От ангельского прикосновения рабби Иосеф почувствовал прилив сил, а Метатрон, махнул рукой, и грохот не то чтобы прекратился, но стал потише.
- Дело наше правое,- произнес пересохшими губами рабби Иосеф, помыслы наши чисты, вера крепка и желание победить зло несомненно внушено свыше. Пожалуйста, Великий, Сверкающий Господин, Живущий в Небе, Стоящий у Самого Святого Престола, научите нас, жалких рабов, как очистить мир от скверны и изгнать из него всякое зло!
В ответ Метатрон сначала брезгливо скривился и выпустил из пальца молнию, но в последний момент передумал и втянул огненную ленту обратно.
- А ведь открываются некоторые возможности, - задумчиво произнес он. Во всяком случае что мы теряем? Слушайте сюда, комочки плоти. У нас в небесах тысячи специалистов считают средоточием зла падшего ангела Самаэля и его подругу, демоницу Лилит. Если их уничтожить, считают специалисты, то никакого зла в мире не останется. Живут эти порочные твари не так далеко отсюда, во дворце под горой Сеир. Вам нужно войти во дворец, пленить негодяев, привести на вершину горы и там принести их в жертву. По дороге к дворцу вас ждут несколько препятствий: стая адских псов, снежная буря, наводнение и непреодолимая железная стена. С собаками и метеоусловиями как-нибудь справитесь, а в железной стене прорежте проход специальным ножом. Этот же нож используете для жертвоприношения. Пленить Самаэля и Лилит сможете, надев на них специальные ошейники. По дороге к вершине пленников не кормить, никаких просьб не выполнять, ничего им не давать. Разговаривать с ними можете, хотя я не советую. Если получится – награда ваша будет велика и.. ну, в общем, сами увидите. За нож и ошейники распишитесь.
Маленький ангелок вручил рабби Иосефу большой нож из черного металла и два тяжелых ошейника, теплых от горящих на них огненых букв, дал подписать какой-то пергамент а затем грохот и сверкание тысячекратно усилились и Метатрон с ангельской свитой вернулись на небеса. Рабби Иосеф, все еще бодрый после прикосновения ангела, аккуратно сложил ошейники и нож и стал приводить учеников в чувство.
Глава третья.
Немного отдохнув и набравшись сил после сорокадневного поста борцы со злом отправились к горе Сеир. От Кишона к горе Сеир дорога не близкая, но борцам со злом она показалась удивительно легкой и радостной. Еще бы! Ведь они с честью выдержали испытания, видели чудеса, которые не доводилось видеть никому из ныне живущих, получили благословение самого Метатрона и сонма небесных ангелов. Они точно знали что делать, цель была ясна и близка, все нужное для достижения имелось .
Прежде чем начать поход, путешественники побывали в портовом поселке Хайфа, что расположен меньше чем в дне пути от реки Кишон и купили там на рынке двух крепких мулов. На мулов навьючили всю поклажу, а сами теперь шли налегке. Ученики, пели, смеялись и дурачились и даже рабби Иосеф то и дело улыбался, глядя на них.
Шли быстро, но не напрягая силы сверх меры. Если хотя бы один уставал – делали привал, отдыхали. Если встречали по пути еврейский поселок, или даже отдельный дом – просились переночевать или покупали провизию. На двенадцатый день похода самый молодой и глазастый из учеников показал куда-то вперед, на линию горизонта и воскликнул:
- Гора! Вижу гору!
Остальные вгляделись в горизонт, ничего не увидели в дымке, но еще больше приободрились, прибавили шаг. Вдруг большая собака выскочила из придорожных кустов и рыча преградила им дорогу. Псина, размером с волка, только полностью черная, с глазами налитыми кровью, со злобно оскаленной пастью. Отряд остановился и тут же со всех сторон их окружила сотня тварей. Собаки с лапами-лопатами, как у кротов-слепышей выкапывались прямо из дорожной глины. Собаки с черными, кожистыми, как у летучих мышей крыльями летели с неба. Собаки, с безумными, покрытыми пеной, как при водобоязни, мордами выходили прямо из воздуха слева и справа, позади и впереди отряда. Ученики потеряли дар речи, а рабби Иосеф только хмыкнул, велел покрепче держать мулов и пошел на собак, взмахивая посохом. Каждый взмах превращался в огненную букву, буквы складывались в слова молитвы, отгоняющей диких зверей, а когда последняя буква была начерчена собаки, все до единой, превратились в кольца черного дыма, расплылись в воздухе и унеслись с прорывом ветра, только запах гари и псины остался.
- Уррраааа!!! Наше дело правое!! Мы победим!!! Слава нашему рабби!!!,- ликующе закричали ученики и бодро двинулись вперед, к цели.
Когда стало темнеть устроились ночевать под открытым небом. Ни постоялого двора, ни селения по дороге не встретилось. Нашли удобное место, сняли поклажу с мулов, развели костёр.. Неожиданно подул холодный резкий ветер. Обычный, ночной холод сменился такой стужей, которая даже в ашкеназских землях бывает не везде и не каждую зиму. Ветер нес мелкий, режущий снег, такой густой, так больно бьющий в глаза, что в двух шагах от костра и товарищей можно было потерять направление, заблудиться, замерзнуть.. Ученики и мулы сбились в дрожащую кучу, а рабби Иосеф только плечами пожал. Сбросил отяжелевший от снега плащ, встал, шагнул под ледяной ветер, воздел руки.. Над учениками как будто раскинулся волшебный шатер. Невидимый, прозрачный, но надежно оберегающий от ветра и холода. Ученики открыли глаза, заозирались, принялись растирать носы и руки. Снаружи выл и скрежетал ветер, неслась ледяная крошка, а у них, на небольшом пятачке, было тепло и тихо, горел костерок, удивленно фыркали мулы. Рабби Иосиф убедился, что шатер установлен прочно, вошел внутрь. Велел всем переодеться в сухое, поужинать и ложиться спать. Утром, мол, видней будет что делать. Назавтра буря и не думала прекращаться. В сером утреннем свете, за прозрачными стенами шатра бешено крутились ледяные вихри. Рабби Иосеф вышел вихрям навстречу, поднял руки, произнес неслышные в шуме ветра слова и ледяную мглу пробили солнечные лучи, а потом снег даже не растаял, а просто исчез, как не было. Через четверть часа снаружи не осталось ни следа бурана. Солнце пригревало по весеннему, зеленела ничуть не поврежденная морозом трава, чирикали птицы..
- Слава нашему мудрому рабби!!! Наше дело правое, мы победим!!!,- закричали ученики и, подхватив под узцы мулов, зашагали к горе Сеир, которая уже четко виднелась на горизонте.
Невидимый шатер остался на дороге. То ли рабби Иосиф забыл его убрать, то ли решил, что пускай стоит, может кому-нибудь пригодится. Он и сейчас там, на пешей дороге из Хайфы к горе Сеир, что в Иордании. Иорданские пастухи про него знают и пользуются.
Весь день борцы со злом шли спокойно. А когда солнце опустилось к горизонту ноги путников неожиданно увязли в песке. Вместо дороги, что вела к горе, они оказались на песчаном пляже, перед бурным морем. Вода простиралась до самого горизонта.
- Нуу, это уж вообще детская игрушка, - как-то даже немного обиженно протянул рабби Иосеф. Это наваждение, парни, оно долго не держится. День - два самое большее. Завтра отдыхаем, а послезавтра тут все станет как прежде.
Отряд расположился на отдых подальше от воды, ближе к краю песка, чтоб мулам было где пастись. Рабби Йосеф отсыпался, мулы щипали траву, ученики бродили по берегу, рассматривая выброшенные морем диковинные раковины, рыб похожих то ли на птиц, то ли на демонов, бутылки с письмами на непонятных языках, обломки носовых фигур, веточки кораллов и много чего еще. Рабби Иосеф предупредил, что рассматривать и брать в руки можно все, кроме тех рыб, что норовят оттяпать пальцы. Ночь, день и еще ночь прошли под шум прибоя, а потом море исчезло. Проснувшись утром борцы со злом не увидели ни песчаного пляжа, ни воды до горизонта, ни рыб, ни раковин. Впереди снова была дорога к горе Сеир.
- Слава нашему рабби!!! Мы победим, наше дело правое!!!, - снова закричали ученики.
- Соберитесь, парни, - проворчал рабби Йосеф, делая вид что не слышит восхвалений. Соберитесь, теперь все начнётся всерьёз.
Глава четвёртая.
Отдохнувший отряд шёл быстро и к полудню приблизился к подножью горы. Неожиданно, перед ними выросла железная стена, гладкая как зеркало и такая высокая, что закрывала горную вершину. Вправо и влево стена тянулись до самого горизонта. Самый дотошный из учеников копнул землю и убедился, что стена уходит и вниз.
- Эта стена преграда между слоем мира в котором живут люди и тем слоем, в котором выстроили свой дворец Самаэль и Лилит, - обьяснил рабби Иосеф. Для человека стена непреодолима, но у нас есть нож светлейшего Метатрона.
Рабби Иосеф взял бережно хранимый ангельский нож и провел лезвием по стене. Под лезвием металл раскалился добела, а нож остался холодным. Рабби Йосеф поплевал на ладони и принялся резать стену.
Ученикам и самому рабби Йосефу дворец Самаэля представлялся похожим на дворцы земных правителей, только роскошнее. Но за стеной оказался лес или очень запущенный сад. Не слишком густой: деревья не заслоняли свет траве и подлеску. Цвели невиданные цветы, летали огромные стрекозы и мелкие птицы. В кронах кто-то орал, чирикал и пощелкивал. Дальше, за деревьями, виднелось озеро, заросшее в центре кувшинками, а по берегам - тростником и папирусом. В озере тоже кипела жизнь, кто-то плескался и булькал. По лесу-саду играя и балуясь носились два существа, похожие на всех хищных животных одновременно. Они то прятались в траве напоминая огромных львов, то по медвежьи карабкались на деревья, то плавали по озеру, как каланы, то носились друг за другом, как дурашливые собаки. Звери были чёрней самой черноты и чертовски красивыми. Игра так их увлекала, что они не сразу заметили пришельцев. Но вот, более крупный зверь поднял голову и принюхался.. Рабби Йосеф втащил внутрь самого медлительного ученика, которому чуть не зажало ногу в быстро затягивающемся новым железом проходе (башмак злополучного копуши так и остался торчать из стены) и велел отряду приготовиться. Затем встал, во весь рост громко выкрикивая слова, связывающие духов и демонов. Заклинание действовало не больше минуты, но ученики успели. Добежали до зверей и защелкнули на них ошейники. Оба зверя завыли, забились, потом изменили облик: превратились в ослепительной красоты мужчину и женщину с крыльями за спиной. Крылья были вроде ангельских, но с чёрными перьями, между которыми зыркали птичьи и звериные глаза. Преобразившиеся демоны попытались отбиваться, но в человеческом облике силы у них оказались тоже вполне человеческими, шестеро мужчин скрутили их, связали руки и понятно объяснили, что тому, кто не хочет, чтоб его волокли по земле на веревке, лучше идти своими ногами. После нескольких пинков пленники набрались благоразумия и пошли как было велено. Рабби Иосеф прорезал в стене новый выход (башмак удачно отметил место), все выбрались наружу, вышли в привычный мир, к подножью горы, а там как раз зашло солнце и пора было делать привал. Рабби Йосеф охотно дал бы пленникам, особенно женщине, какую-то одежду, прикрыть наготу.. Но ведь Метатрон велел ничего не давать.. Кроме того, пришлось бы развязать им руки, чтоб оделись.. Прикинув так и эдак, демона с демоницей просто привязали к дереву, так чтоб был на глазах, но не слишком их мозолили. Только расположившись у костра, достав из котомок лепешки, козий сыр и сушеные финики, все осознали какой подвиг только что совершили. Пленили самого князя тьмы! И как же при этом проголодались! Ученики зашумели, засмеялись, зажестикулировали.. Только рабби Иосеф чувствовал, что ему что-то давит сзади на плечи и спину. Он обернулся. На него, всеми глазами, теми что на лице и теми, что на крыльях, смотрела Лилит. Хотя нет.. она смотрела не на него. На лепешку с куском сыра в его руке.
Утром рабби Иосеф проснулся очень рано. Ученики спали без задних ног. Он помолился, потом пошел посмотреть что делают пленники. Самаэль, похоже, неважно себя чувствовал. Сидел привалившись к дереву, свесив голову, дышал часто и хрипло. Лилит выглядела лучше.. Да что говорить, сногсшибательно она выглядела, ее лицо и тело были совершенны, не портили ее ничуть ни бледность, ни потрескавшиеся губы, а свою наготу она, казалось, даже не замечала. Рабби Иосеф сглотнул, с трудом отвел глаза, как вдруг пленница заговорила.
- Пожалуйста, - очень тихо произнесла она, прошу тебя, пожалуйста, дай хотя бы ломтик лепешки. Четвертушку. Не мне, мне.. не надо. Мужу. Вам же будет легче, немного поев он сможет идти сам, а иначе придется тащить его на гору.
Рабби Иосеф не ответил ни слова и быстро отошел от демонов. Но когда отряд вышел в путь, князь тьмы оказался настоящей гирей на ногах. Он еле двигался, часто останавливался, если его пытались подгонять – падал без сил, порой терял сознание. Насколько мог судить рабби Иосеф слабость и обмороки были непритворными. В конце концов пришлось снять поклажу с одного мула, распределить груз между людьми, а Самаэля, хорошенько привязав, чтоб не свалился, пристроить верхом. Иначе до вершины было бы не добраться. Удивленный рабби Иосиф приблизился к Лилит. Она тоже шла медленно, но, хотя бы, не падала.
- Послушай, удивленно сказал он, - вы с Самаэлем не ели всего лишь вечер и утро, и вот, он полумертв, а ты готова умолять о ломтике хлеба. Конечно «только для него», но это лишь гордость, не говори мне, что не страдаешь от голода. Неужели вы так изнеженны?
- Ты действительно не понимаешь, каббалист?,- Лилит смерила рабби взглядом. В бесчисленных глазах ясней ясного читалось «тупица!» Мудре-е-ец, ничего не скажешь! При чем тут изнеженность? Дело в ваших ошейниках. Они не просто сковывают нашу силу, они обращают ее против нас. У нас внутри как будто огромная, липкая трясина. Каждую каплю сил, нужных чтобы сделать шаг, сказать слово, просто дышать, приходится выдирать из трясины и это тем тяжелее, чем больше сил было прежде. Мощь Самаэля намного больше моей, поэтому я могу идти, а он.. Мне даже думать больно каково ему сейчас приходится! Послушай, каббалист, маленький кусочек хлеба или даже возможность вдохнуть благовоние, дадут нам немного земной, не демонической силы. Такую силу ошейник не свяжет, мы сможем дойти до вершины и принять нашу участь достойно, не как мешки с тряпьем. Мы проиграли, вы нас убьете, что ж, мы знали каковы ставки.. Но мучать зачем? Знаешь, каббалист, ради того, чтоб Самаэль не страдал свои последние часы я готова сделать для тебя.. все. Богатства, какие тебе не снились, наслаждения, о которых ты и не слышал. И это не за нашу свободу, не за отмену жертвоприношения. Всего лишь за четверть лепешки.
Рабби Иосеф отвернулся и сжал кулаки. Его трясло.
- Мне не интересны богатство и наслаждения, демоница! Мое единственное желание – чтобы из мира исчезло зло. И оно близко к исполнению!
Лилит расмеялась.
- Мудре-е-е-ец! Я говорила не обо всем мире, а о твоих желаниях. У тебя их действительно совсем не осталось?
Иосиф делла Рейна ретировался и больше в этот день не приближался к Лилит. Его немного знобило, в голову лезли странные мысли. Всю ночь он маялся без сна, поутру, отвлекшись на текущие дела, ка кбудто пришел в себя, но когда отряд вышел в путь и мерно затопал вверх по дороге ночные химеры вернулись. Делла Рейна шагал вперёд, нес свою часть покажи и, впервые за множество лет, размышлял о себе и очень себя жалел. Какие радости он видел в жизни? Книги? Заумные разговоры? Слова, одни слова! А женщины? Ведь не было, не досталось, никаких женщин. Жена, с которой связали не спрашивая в четырнадцать лет? Бесформенная, сварливая, она и в ранней юности не казалась ему привлекательной.. Ещё с полмили вверх, ещё час круговерти в голове и он подошёл к Лилит:
- Вчера ты сказала мне кое что..
На него уставилась множество глаз. Демоница убрала прядь чёрных, переливающихся как драгоценный шёлк волос с высокой, совершенной по форме груди.
- Принеси мне поесть и развяжи руки, - приказала она.
Готовый на все делла Рейна кивнул.. И проснулся. Была глубокая ночь. Светила половинка луны. Он лежал на подстилке из веток, рядом крепко спали ученики. Пленные демоны тоже спали, по крайней мере лежали тихо. Ему все приснилось! Сон безжалостно вытащил и довел до логического конца все глупости, что нагрезились ему за день при виде голой демоницы. Вытащил - и тем уничтожил! Ведь не предаст же он, делла Рейна, мечту всей жизни, верных учеников ради этой дряни из ада, к тому же старой как мир! Делла Рейна тихонько, с облегчением рассмеялся и улегся поудобнее на свою подстилку, собираясь ещё поспать.
Наутро в путь вышли рано. Ученики бодро затопали вверх по дороге, рабби Йосеф, избавившийся от тяжкого груза грязных мыслей не отставал от них. Самаэль ехал на муле, а Лилит принялась тормозить весь отряд. Сегодня она выглядела почти так же плохо как ее муж. С трудом дышала, горбилась и еле переставлял ноги. Рабби Йосеф с тревогой смотрел как она, закусив губы, старается не упасть.
- Кажется, придётся разгрузить второго мула, - думал он с не удовольствием. Снять с мула и нести самим часть поклажи, а значит - двигаться медленней..
Но, конечно, дело было не в дополнительном грузе, а в том что он действительно жалел эту полуживую женщину, мешок с костями, который вот-вот упадёт посреди дороги.. Она будет принесена в жертву ради общего блага, это предрешено, но зачем перед этим мучить? Ещё несколько шагов и рабби Йосеф не выдержал. Он подошёл к Лилит, протянул небольшой мех с водой и лепешку. Глаза, на лице и на крыльях жадно вспыхнули, но пленница смогла покачать головой:
- Не мне. Сначала Самаэлю.
- Давай сперва ты, - возразил делла Рейна. Ты идёшь, а он едет. Ему я тоже дам воды и еды, обещаю.
Лилит неловко взяла мех связанными впереди руками, выпила воду, потом в один присест проглотила лепешку.. И дико захохотала, превращаясь в огромного чёрного зверя, стряхнув с себя разорванные верёвки и разломанный ошейник...
Рабби Иосеф в ужасе попытался бежать.. И проснулся. Он лежал все на той же подстилке из веток, вокруг сопели ученики, луна висела в небе почти там же, где была после предидущего пробуждения.. Делла Рейна вздохнул и поблагодарил ангелов, насылающих охранные сновидения. Он ведь действительно мог пожалеть Лилит, если бы увидел ее такой слабой, умирающей от голода.. и вот что вышло бы! Теперь ошибки не будет! Делла Рейна произнес короткую молитву и снова лег поудобнее. Перед завтрашним переходом стоило хорошенько отдохнуть, а не вскакивать среди ночи.
Утром рабби Иосеф велел снять часть поклажи со второго мула и усадить Лилит верхом. Таким образом удалось обойтись без душераздирающих сцен, отряд быстро собрался и двинулся вперед. К полудню добрались до вершины горы. Там, на вершине, словно специально приготовленный для жертвоприношения, врос в землю огромный, плоский камень. Вокруг камня кипела весенняя лесная жизнь. Свистели и чирикали птицы стрекотали кузнечики, ползали какие-то жуки.
- Интересно, изментся ли жизнь у животных, после того, как из мира уйдет зло?,- подумал рабби Иосеф.
А вслух он сказал:
- Давайте сюда мужчину, парни. Сюда, на камень. А потом отойдите подальше, иди знай, что он напоследок выкинет.
Бесчуственного Самаэля положили на камень. Раби Иосеф произнес короткую молитву, сдвнул вниз ошейник и, ножом Метатрона, аккуратно, как будто резал курицу, перерезал князю тьмы горло. Наклонил тело с болтающейся, полуотрезанной головой вниз, чтобы вытекла кровь. Потом махнул ученикам: ведите Лилит.
Лилит была в полном сознании. Шла сама, не позволяя никому себя касаться. Нашла на камне чистый, не заляпанный кровью угол, спокойно уселась, взглянула на тело Самаэля.
- Милый, мы через пять минут увидимся,- сказала она телу. Тебя ведь не обидит, если я потрачу оставшееся время не набесполезные слезы, а на то, чтоб растолковать кое-что этим дятлам?
Она прислушалась, словно ожидая ответа, потомкивнула и чуть улыбнулась, как будто получила именно тот ответ, что ожидала.
Муууд.. рец,- обратилась она к рабби Иосефу, ты действительно думаешь, что доброе и злое в мире четко разделены и пронумерованы циферками? И что стоит пришить тех, кто не соблюдает устав белокрыло-белорылой команды, как тут же настанет царствие добра? Знаешь, Самаэль наверняка смог бы объяснить тебе что здесь не так.. он любил смотреть в корень и разбираться как все устроено. Мог рассказать и про то, что борцы со злом, воюют, на самом деле, лишь со своими фантазиями о том, что есть зло, и про то, что движет такими борцами не любовь к добру, а честолюбие.. Он бы мог, а я не стану. Я не теоретик, просто любопытная баба, которая смотрит на мир, чуть не с момента его рождения и говорит лишь о том, что сама видела. Как люди, на чей вкус в мире было маловато добра, делали доброе и меняли пропорцию я видала. Случалось. Но мне ни разу не случалось видеть, муд..рец, чтобы тот, кто вызвался уничтожать зло не наделал его еще больше. Взять хоть тебя. Твое царство добра начнется с двойного убийства. После убийства в мире мало что измениться, но ты не сможешь признать что совершил подвиг впустую. Выдумаешь каких-нибудь новых врагов, которые остались и мешают и продолжишь дело тем, что будешь, как бешеный пес, носиться не зная покоя, вынюхивая и выгрызая все, что не укладывается в твои представления о добре, например недостаточно громко славит белорылую команду. Как твое царство добра закончится - я даже рада, что не увижу.. Ладно, берись, за свой нож, я устала и соскучилась по мужу. Отпускать меня не советую, мстить за него буду жестоко.
Рабби Иосеф, растерянно переступил с ноги на ногу, сжал рукоять ножа.. и проснулся. Проснулся, наконец-то, по настоящему. Все было так же, как при прежних пробуждениях, только в небе висела не половинка, а четвертушка луны.
Делла Рейна встал с подстилки, вздохнул и побрел к пленникам. Сел на землю рядом с Лилит. Тихо спросил:
- Что же мне теперь делать?
Лилит подняла голову. Кажется, она отлично понимала, откуда взялся вопрос, но «понимала» не значит «собиралась ответить». Она дернула плечом.
- Что ты от меня хочешь, муд.. рец? Мне трудно дышать, Самаэль умирает меня на глазах, а ты желаешь, чтоб я придумала, как расхлебать твою кашу? Метатрона спроси! Если ответит.
Рабби Иосеф не уходил. Лилит снова взглянула на него.
- Ладно.. давать мне лепешку, конечно, не стоит, сам видел. Принеси маленькую крошку ладана. У меня мозги прочистятся, может соображу чего-нибудь.
Рабби Иосеф сходил к вещам, вытащил почти пустую шкатулку с благовониями, отколупнул кусочек ладана, размером с гречишное зерно. Лилит молча вдохнула аромат, кивнула..
- Самаэлю – тоже, - попросила она.
Рабби Иосеф поднес ладан к ноздрям Самаэля. Князь тьмы принюхался, открыл глаза. Зернышко задымилось под его взглядом.
- Эй, таааам, на верху, - весело закричали Самаэль и Лилит, сбрасывая с себя веревки и ошейники, стремительно возвращаясь в звериный облик, эй вы, Метатрон и кампания, ваш засланный засранец поднес нам благовония, слышите? Нам, а не вам! Теперь ход за нами!
Демоны исчезли, им вслед поднялся страшный ветер, рабби Иосефа понесло по воздуху.. Очнулся он в каменистой пустынной местности. Никого из учеников рядом не было, где они, где оказался он сам, было неясно.
Эпилог.
Вся ученость рабби Иосефа, все познания в практической каббале остались при нем. Он наловил зазевавшихся пустынных джинов, добрался до ближайшего города (это оказался Сидон) велел джинам отстроить комфортный дворец в приличном районе, и, с тем же рвением, с которым прежде изучал книги, взялся за изучение женщин. Каждый вечер притаскивал к себе в покои другую. Почему-то ему казалось, что если найти земную женщину, красотой равную Лилит, то, во первых, демоница забудется, а, во вторых, станет понятно что же тогда, на горе Сеир, нужно было сделать. Как-то прослышал он о жене греческого короля. Люди болтали, что королева прекрасна, да и котелок у нее варит. Делла Рейна послал дрессированных джинов и в ту же ночь получил гречанку к себе на ложе. Она действительно была очень красива. Три ночи джины принослили королеву во дворец рабби Иосефа, а под утро уносили обратно, к крепко спящему мужу. Делла Рейна все крепче прикипал к красавице, размяк, стал рассказывать ей свою жизнь.. А она взяла и стащила у него из под носа золотую безделушку - вазочку для щербета. Оказавшись дома королева рассказала мужу, что какой-то колдун стал насылать ей страшные сны. Король призвал придворных магов и велел найти негодяя. Придворные маги сделали волшебные пассы, погадали на внутренностях барашка, но не узнали ничего путного. Тогда королева отозвала в сторонку самого пожилого мага, волшебника старой школы и показала ему вазочку. То ли необлагаемая налогом вазочка показалась магу достаточно увесистой, то ли на ней действительно были следы. Во всяком случае, старичок сразу определил, что вещь из Сидона.
Греческий король написал правителю Сидона письмо с требованием выдать преступника. Но делла Рейна почуял опасность, бросил дворец и скрылся в пещере на морском берегу. Какое-то время он сидел тихо, а потом вновь затосковал по красоте и велел оставшимся при нем джинам доставить в пещеру не кого-нибудь, а саму Елену Прекрасную. Джины ринулись на поиски и скоро вернулись, притащив очень старый, почти рассыпавшийся скелет. После этого след Иосифа делла Рейна теряется. Есть версия, что разозленный неудачей Метатрон разыскал его и превратил в черного пса, одного из тех, что сидят на цепи в нижних мирах, охраняя тайные знания. По другой версии, превратить-то Метатрон превратил, но вмешалась Лилит и из озорства, или из жалости, сломала цепь и отпустила собаку бегать где хочет. Где правда, без знания каббалы и поллитры не разберешь. Черных собак везде много бегает, иди узнай, какая из них собиралась уничтожить в мире все зло.