4
То, что помпезно именовали Консультацией западных кварталов, было на самом деле ветхой квартирой на четвертом этаже дома, в котором, как уже упоминалось, вечно простаивал лифт. Добраться до четвертого этажа удавалось не каждому: последний лестничный марш был очень нестандартным, если не сказать причудливым.
А все потому, что здания в квартале были построены в середине шестнадцатого века и были похожи на живые организмы, хаотично разраставшиеся во все стороны на протяжении последующих столетий. Западная консультация (оптимистично задуманная вначале Восточная так и не родилась) была перегороженной пополам квартирой, для входа в которую с третьего этажа был достроен кусок лестницы, крутизной затмивший основную. Лестницы эти так выматывали любого посягнувшего на восхождение, что последние ступени воспринимались как подарок всевышнего.
Плохого качества цемент пристройки крошился и распадался, вечно перегоревшая лампочка не нарушала интимного полумрака, переносящего в атмосферу детства с его поцарапанными коленками и горящей от порки задницей. До Мины частенько доносились витиеватые ругательства посетителей, впервые забравшихся на вершины консультации.
Однажды в молодости, когда в душе у нее еще горел священный огонь неофита, она пошла жаловаться в контору местного самоуправления и заявила, что люди с нарушениями опорно-двигательного аппарата вообще-то составляют большинство ее посетителей, но на пути у них непреодолимый барьер. Чиновница сняла очки и уставилась на нее с лукавой усмешкой, по крайней мере так казалось, потому что из-за необычного косоглазия она то ли обращалась к распятию справа, то ли к степлеру совсем в другом конце стола. Наконец чиновница изрекла:
- Вы что, недовольны, синьорина? У вас же так посетителей меньше.
Не слушая возражений, и без намёка на юмор она добавила:
- Я что-то не пойму: вы с официальной жалобой? Ну давайте я к вам проверку направлю. Мы же должны бороться с фальсификациями. Вот и вынесем решение, что лестница ваша не пригодна для пользования. Консультация выйдет фиктивная, а значит постановим ее закрыть. Придется вам тогда ждать, пока освободится подходящее помещение. Подобрать его будет ой как трудно. Так что, будем жалобу писать? Диктуйте, диктуйте, я уже бумагу приготовила.
Хватило одной косоглазой чиновницы Управы, чтобы понять расклад, думала Мина. И еще этих чертовых ступенек, - решительно карабкалась она, пыхтя от напряжения.
За дверью ее ждали добрые водянистые глаза Ратаци, семидесятилетнего гинеколога на пенсии, который почти сорок лет имел дело со всеми легальными и нелегальными беременностями квартала, пока возрастная дальнозоркость и тремор рук не сделали доктора опасным для пациенток.
Он был человеком положительным, мягким и чутким, в том числе к женской красоте, потому оценил визуальный эффект вздымающегося свитера и ускоренного подъемом дыхания Мины.
- Появилась, - сказал он, - я вот зашел к вам поздороваться, а тут вдруг все незнакомые. Как время быстро идет, правда?
Женщина улыбнулась ему в ответ, положив руку на дверной косяк:
- Как я рада тебе, Стефано. Только напомню, что ты уже заходил поздороваться с нами в пятницу, то есть три дня назад.
Ратаци захлопал глазами:
- Правда? А я думал раньше. Как время быстро идет, правда?
Мина пристально и озабоченно посмотрела на него.
- Ты не заболел? Ничего не случилось?
Мужчина несколько смущенно отвел взгляд, остановив его на кучке посетителей, толпившихся в коридоре перед дверью.
- Нет, я про то, что за все время не припомню, чтобы столько народа к врачу стояло. Когда я был, приходило человека два, три в день, и то, если гуляла какая-нибудь венерическая зараза посерьезнее, а сейчас - глянь. Как время быстро идет, правда?
Мина задалась вопросом, не являлась ли эта обязательная финальная фраза заповедью какой-то религии, к которой доктор примкнул в последнее время.
- Что тебе сказать, Стефано, - может быть зараза гуляет.
Ратаци покачал головой.
- Ладно, ладно. Я знаю, - тебя передающиеся половым путем не касаются, ты вне подозрений. И все же послушай, Мина, не хочу вмешиваться в твои дела, но здоровая активность в этой области для женщины твоего возраста только на пользу. Помню, ты только пришла сюда, - ты же замужем была, верно? Светилась вся, красавица, веселая, - не то, что сейчас. Извини, конечно, но характер у тебя стал… слов не подберу. Как время быстро идет, правда?
Женщина чуть было не спросила, не навеяны ли эти слова телефонным общением с ее матерью, но ограничилась глубоким вздохом, чтобы не взорваться.
- Стефано, если у тебя все, я пойду в офис, там меня человек ждет, Трапанезе сказал.
Доктор улыбнулся:
- Конечно, иди, пожалуйста. Вот и Трапанезе не таким отвратным кажется, потому что я больше здесь не работаю. Вчера полдня уговаривал всех, к кому он приставал, не подавать на него заявление. Я даже скучать по нему начал, представляешь! Как быстро…
- …время идет. Действительно, уже поздно. Извини, Стефано, я пойду. Позволю и я тебе совет дать: старайся реже сюда приходить. По-моему, тебе это не на пользу.
Доктор снова захлопал глазами.
- Ты считаешь? Ладно, попробую. Пожалуйста, передай привет коллеге, скажи, что если я понадоблюсь, мой номер телефона лежит на его письменном столе и в каждом ящике, на стикерах в туалете, в коридоре, ну и конечно у тебя тоже, - ладно? Вдруг какая-нибудь дама с нашего участка обо мне спросит, - иначе он найти меня не сможет.
Мина взглянула на ожидавшую в коридоре очередь. Ни одна из ожидавших не повернула головы в их сторону.
- Я думаю, ты сам прекрасно cправишься, но конечно передам, будь спокоен.
Широкими шагами она направилась в офис, когда дрожащий голос Ратаци окликнул ее:
- Мина!
- Да, Стефано.
С неуверенной улыбкой мужчина произнес:
- Как время быстро бежит, правда?
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/12/09/43