Война – не настоящий подвиг, война – суррогат подвига. Война – это болезнь. Вроде тифа." (Антуан де Сент Экзюпери)
Наши и вражеские траншеи местами разделяли всего 60 метров, но даже ловкий и сильный боец Емельянов не мог на такое расстояние забросить лимонку. Немецкую гранату с её деревянной ручкой он наверное мог бы закинуть на такое расстояние.
В тот день я дежурил возле пулемета. Меня сменили, и уже в блиндаже, прихлёбывая чай, ждал, когда принесут термоса с обедом. Вдруг кто-то нетерпеливым рывком отворил к нам дверь, и, придерживая шапку, в помещение вошел взводный Коваленко. Кто - то доложил ему о проступке нашего товарища.
-Рядовой Кузьмин, где ваши летние сапоги?- закричал он.
-Я обменял их на хлеб, - простодушно ответил тот. Он часто заморгал синими глазами и тут же встал с нижних нар,
-Выйдем!
Ослеплённый яростью, взводный уже через минуту без суда и следствия собственноручно расстрелял Кузьмина из автомата. Одиночный выстрел пришелся в голову, и что называется, уложил юнца наповал.
Весь взвод был потрясён. Солдаты перешёптывались, и решили между собой, что устроят ответный самосуд, но один боец, который до войны работал в аспирантуре Барнаульского института, рассоветовал.
-Это может на всех нас навлечь не просто большие неприятности, а настоящую кару, - сказал он,- наш взводный все- таки офицер.
Убитого схоронили, а через месяц об этом узнал брат Кузьмина, капитан северного флота. Он послал запрос в Москву, и вскоре к нам приехал военный прокурор, а с ним и следователь.
Труп солдата откопали. Лейтенанта совершившего самосуд допросили. Тот ничего не отрицал, его судили, дали 10 лет, срок заменили штрафбатом. Ефрейтор Новиков с сопроводительным пакетом отвёл осужденного в штаб, а когда вернулся, сообщил:
-В штрафбате сказали, что долго вашему взводному живым ходить здесь не придётся, мы с ним разберёмся.
Как потом мы узнали, в первом же бою наш взводный погиб.
Ночью, в быстром свете осветительных ракет, было видно, как над окопами мелькают снежинки. Пахло талым снегом. После всего пережитого не спалось, я накрылся с головой и только после этого крепко заснул.
Продолжение следует
Рассказ записан со слов фронтовика Василия Наумова