Горные озёра! Они такие милые, но и такие обманчивые. Голубое небо над ними в несколько минут может поменяться на грозовое. А спокойная вода — превратиться в бушующее черного цвета море. Чаще всего склоны гор таких озёр, обильно покрывают смешанные леса. Но и они, растущие на невысоких горах, иногда сдерживают натиск чёрных туч. А когда они «устают» от этого, тогда мощный и порывистый шквальный ветер в одно мгновение превращают зеркальную поверхность озер в бурлящее нечто.
Был первый день календарной осени. Весь день люди, где бы они не жили, могли наслаждаться настоящим летним теплом и чудным воздухом, пропитанным запахом сухих листьев.
Для рыбаков приближался час начала вечерней рыбалки, обычно наступающий за час до захода солнца и продолжающийся всего минут двадцать после него. Лёва оттолкнулся ногой от причала; его тяжёлая рыбацкая лодка грациозно заскользила по зеркальной озёрной глади.
Электрический мотор, два аккумулятора, три удочки и ведро для рыбы уже находились в ней. Лодка «шла» по «его маршруту», состоящему из точек, где ему удавалось «доставать» большую щучку, ёршика и даже бэсса. Он закинул блесну и включил мотор. Лодка на максимальной скорости направилась в самую отдалённую точку его маршрута.
Погода была очень приятной. Иногда возникали порывы ветра, которые уводили лодку с курса, тогда Лёва возвращал её поворотом мотора. Прошло не более двадцати минут. Всё это время он шёл точно по маршруту. Время от времени, чтобы не налететь на подводные скалы, делал манёвры и вновь «ложился» на курс. Не забывал посматривать и на «запад», так как именно оттуда внезапно делали набег грозовые тучи.
Он заметил появившуюся небольшую тёмную тучку. Её размеры и отсутствие раскатов грома, говорили о полной безопасности для рыбалки со стороны неба. Но всё же что-то встревожило Лёву. Он подумал о том, что это возможно посылается ему предостережение, и, подумав несколько секунд, решил себя дополнительно обезопасить. Лёва остановил лодку и достал телефон. Через несколько секунд, успокоенный полученной информацией, подтверждающей отсутствие какой-либо угрозы его рыбалке, вновь включил мотор. Лодка понесла его к заветной цели.
Прошли две или три минуты. Только что наступившее спокойствие, нарушил внезапный и сильный порыв ветра в его спину. Лёва опять подумал о предупреждении об опасности.
Его размышление прервало стремительное приближение к берегу. Он резко повернул мотор вправо. Лодку, словно тяжелую машину на крутом вираже на заснеженной дороге, стало разворачивать и заносить. Этот манёвр был своевременным и достаточным, чтобы избежать столкновения с берегом.
После этого Лёва «пошёл» вдоль берега. До прибытия на крайнюю точку его маршрута оставалось метров двадцать или чуть более. Пришло время подготовить снасти к «забросу». Он потянулся за удочкой.
Сильнейший удар в днище, даже тяжелой лодки, заставляет её вздрогнуть всем корпусом, а находящихся пассажиров — вводит в шок.
Лёва не сразу сообразил что случилось. Но, тяжёлый скрежет, издаваемый днищем его лодки и «рычание» мотора, быстро вернули ему сознание. Он посмотрел на винт - лопасти медленно вращались. Мотор издавал звук похожий на рёв и одновременно хрип смертельно раненого зверя. Лёва выключил двигатель. Но это уже не смогло спасти мотор. Винт, который был прекрасно виден в прозрачной воде, застыл. Ему даже показалось, что лопасти вытянулись и омертвели.
Лёва понял: первое - мощный удар сломал шплинт, передающий вращение винту от электромотора, второе - он не сможет это починить сейчас.
Но, для полного осознания сложившейся ситуации, его мозгу понадобились ещё несколько секунд.
За это время вспомнилась мысль, пришедшая ему сегодня утром — взять с собой ещё аварийный маленький мотор. Почему он это не сделал? Ведь берёт же всегда второй аккумулятор на случай разрядки основного. Но не взял... потому что это было утром, а к вечеру - забыл.
После удара Лёве показалось, что Солнце сразу свалилось на кроны деревьев. Это встревожило его ещё сильнее. Он посмотрел вперед и то, что он увидел, оправдало его предчувствие.
«Небольшой ветерок» и течение объединившись, неумолимо несли его лодку на большой камень, выступающий из воды. Это был тот самый камень, который в маршруте Лёвы называется «отправной точкой». Теперь, в такой ситуации, он в его глазах - огромная скала.
Лёва вспомнил, что в лодке есть весло «на всякий случай». И тут же его рука сама потянулся к нему. Нужно было успеть упереться и не допустить столкновения.
Весло, скользнув по камню, вошло в воду и лодка правым бортом врезалась в скалу; затем, словно притянутая её магнитным полем, на мгновение застыла и стала медленно огибать камень. Со второго раза ему удалось оттолкнуть лодку и та, подхваченная течением, стала отходить от скалы.
Лёва хотел перевести дух, успокоиться и оценить своё положение. Но в это время он заметил что не более 15-ти метров отделяют его от того места, где мощным водопадом озеро сбрасывает избытки своей воды, образуя местную, не имеющую название горную реку.
Он стал отчаянно грести, стараясь не допустить приближения лодки к водопаду. В это время мысль о спасении сработала быстро. Уже через секунду он держал в своей руке якорь. Лёва с силой бросил его в воду. Озеро было неглубоким и поэтому якорь быстро достиг дна. Лодка замерла.
- Теперь можно спокойно подумать, что делать дальше! Спокойно и без паники! - говорил себе Лёва тихим голосом. Он посмотрел на небо освободившееся от туч и облаков. Оно, своей чистотой и ранними звёздами на себе, показывало своё величие и полное отсутствие интереса к Лёве. Всё это увеличивало в нём ощущение одинокости в этой неожиданной борьбе за своё выживание.
Берега быстро стали переходить в очертания, а деревья - создавать общий тёмный силуэт.
Ветер так же внезапно пропал, как и появился. А течение, оставшееся одним, уже не разрушало зеркальную гладь озера.
Лёве казалось, что весь мир вокруг него взял паузу. Он неподвижно стоял в лодке и перебирал варианты своего «самоспасения».
Посмотрел в сторону водопада. Теперь он ему не казался смертельно опасным. Лёва стал смотреть вокруг.
Всего в десяти метрах от себя он увидел лодку. В ней сидели три человека. Он смог рассмотреть в них двух мужчин и мальчика лет восьми. Взрослые сидели лицом к нему и очень внимательно смотрели на свои поплавки.
Умиротворённое спокойствие этих рыбаков и воцарившаяся тишина, успокоили Лёву. Его дух и вера стали укрепляться. Он постоял минуту, глядя, то на сидящих в лодке, то на их поплавки.
Ему не хотелось испортить им «кайф». Лёва стоял и смотрел, не решаясь заговорить с ними, ожидая момента, когда те сами обратят на него внимание, поймут его положение, заговорят и, непременно, предложат свою помощь.
И вот, один из них, который постарше, поднял свою голову и улыбаясь, произнес:
«Hello!» Лёва выдержал небольшую паузу, и, почувствовав абсолютный контроль над собой, ответил: - Добрый вечер! - и улыбнулся ему в ответ. Этот «немолодой», видимо не ожидал ответа на своё приветствие на русском языке. И услышав, улыбка с его лица бесшумно «сползла» прямо на дно лодки.
- Послушайте, мне нужна помощь, — спокойно и негромко сказал Лёва и почувствовал неловкость от сказанного им.
Возникла пауза. Он ожидал что его начнут спрашивать о его проблеме и тут же предложат свою помощь. Но ничего не происходило.
- У меня мотор сломался, не могли бы вы мне помочь... отбуксировать? – очень спокойно сказал Лёва, стараясь втянуть их в продолжение разговора.
«Второй», видимо, уже, а возможно и сразу, оценил ситуацию. Его выдал неторопливый, но решительный разворот тела на 180 градусов. Он ловко перекинул удочку. Раздался тихий всплеск от удара поплавка о воду.
Лёва был ошеломлён. Потому остался в той же позе и только моргал глазами в такт ударов своего сердца. Потом посмотрел на малыша, который усердно, но беззвучно долбил что-то на дне лодки.
- А у тебя нет весла? – наконец как-то неловко произнёс «старший». Было явно видно как он с трудом подбирал слова, видимо, не желая прогневать «второго».
- Есть, вот ... одно, но лодка тяжёлая и далеко... - виновато ответил Лёва. В нём ещё теплилась надежда на то, что слов больше не будет и ему сейчас же бросятся на помощь. «Старший» посмотрел на «второго». Но тот даже на мгновение не прервал своего наблюдения за поплавком. В наступающей темноте его молодая, мощная спина выглядела огромной бетонной стеной, от которой рикошетом отлетали слова Лёвы и вопрошающий взгляд «старшего».
- ... Не могу! Через 30 минут мне нужно их вести в New-York, - с набирающей уверенностью в голосе заговорил «старший». И сразу, точно так же как «второй», спокойно развернул своё тело и тоже перебросил удочку на противоположную от Лёвы сторону.
Теперь уже две непробиваемые бетонные плиты вознеслись над озером.
На осознание такого ответа каждому потребуется время. Потому Лёва, молча, продолжал смотреть на сидящих в лодке людей. Он всё ещё не мог поверить в возможность такой реакции на просьбу о помощи.
- Спасибо! – машинально вырвалось из его уст через несколько секунд. Он всё ещё продолжал смотреть на «мужиков», которые на его глазах в наступающей темноте превращались в два мегалита. Стало ясно, что никакая сила и через тысячу лет не будет способна развернуть их к просящим о помощи.
На мгновение «малыш» поднял свои детские, но уже равнодушные глаза. Они не посмотрели на Лёву, а просто проскользили по его лицу и вновь вернулись созерцать плоды своего долбления.
Лёвой были потрачены дорогие минуты и секунды на попытки осознания того, что произошло. Он понимал что, остался один в своей тяжёлой лодке, помощи больше не от кого ждать, а темнота неумолимо и уже скоро поглотит всё вокруг вместе с ним... и только звёзды останутся и будут тускло освещая гладь озера.
Он поднял якорь, взял весло и стал грести поочерёдно то вдоль правого, то вдоль левого бортов. Ему казалась, что лодка не двигается. Тогда он попробовал работать веслом как это делают индейцы — грести всё время только вдоль одного борта, задерживая весло в конце, что бы предотвратить разворот лодки. Но его лодку сильно заносило то вправо, то влево. Ему потребовалось несколько минут на признание отсутствия генетических признаков своей принадлежности к североамериканским индейцам.
Но, тем не менее, его героическая борьба возымела какой-то успех. Он отметил, что всё же несколько десятков метров уже отделяют его лодку от несостоявшихся спасителей.
Это не приободрило Лёву. Он ещё несколько раз взмахнул веслом. И, толи от усердия, толи от настигшего отчаяния, он стал чувствовать нарастающую усталость во всем своём организме.
Он решил отдохнуть. Якорь с тихим всплеском погрузился в тёмную воду. Лёва присел. Расслабленные мышцы не удержали его голову от самопроизвольного поворота и она развернулась в сторону «тех» в лодке. Но их уже не было видно.
Темнота надёжно отделяла его от той лодки, экипаж которой гордо отказал ему.
Он все ещё не верил в то, что такое возможно. Лёва когда-то был согласен с Карлом Марксом в том, что бытие определяет сознание, но после этой встречи с «теми» понял, что его взгляды с великим мыслителем полностью не совпадают.
- Что определяет наши поступки и мысли? — сам у себя спросил Лёва и сам же ответил, - Не то «где мы» рождены, а то, с чем наши сердца бьются в нашей груди – с любовью или равнодушием.
Перед его глазами всплыли застывшие силуэты тех двоих.
- Я стал свидетелем рождения человеческих мегалитов! – шутил Лёва, - и мне удалось проникнуть в тайну их возникновения – это равнодушие к своему духовному настоящему и будущему своих детей!
Он почувствовал бесконечную жалость к тому малышу. Потом поймал себя на том, что то же самое он испытывает и к тем двоим.
Лёва качнул головой, будто желая вытряхнуть из неё эти мысли и громко сказал:
- Мне нужно грести! Но медленно, и, главное – постоянно! Услышав свой голос, он почувствовал какое-то смятение. У него всегда было своё отношение к тем, кто говорит с самим собою – это явный признак деградации личности. Но тут же заметил, что сейчас и это его убеждение стало для него сомнительным.
Он почувствовал что тихий, но уверенный свой голос, придал ему силы и относительное спокойствие, контроль за своими мыслями и создал ощущение присутствия кого-то рядом. Теперь он уже говорил и сам же прислушивался к себе.
И он вновь начал грести под команду собственного голос: «Раз и, Два и! Раз и, Два и!»
Чувство одиночества, ощущение своей физической слабости и темнота, стали отступать. Монотонность движения, пусть медленное, но поступательное вперёд, стали успокаивать его. Тело напрягалось всё более рационально при каждом взмахе весла. Прошло немного времени. После небольшой паузы, которую взял его мозг, вернулись мысли. Но не новые, а о тех «двух в лодке, не считая ребёнка».
- А если бы я их очень попросил, помогли бы... или нет? – спросил голос Лёвы у окружившей его темноты.
- Я правильно сделал что не стал умолять... и кармически это правильно... для всех! – говорил Лёва, всё более убеждаясь в правильности своего поведении там и тогда.
- Как же он, нет они, смогли отказать в помощи потерпевшему на воде? В наступающей темноте оставили одного?! ... Ну, да Бог с ними! А всё же, что помешало мне попросить их ещё раз? Моя гордость? Или их неумолимость, которой они светились в наступающей темноте?
Лёва, не получив ответа от самого себя, замолчал. Негативное чувство, возникшее в нём как реакция на выплеснутую прямо ему в лицо мерзость, вдруг сменилось на абсолютно противоположное.
Ему стало жаль малыша, который был с теми в лодке и оказался свидетелем. А свидетелем чего? Страшного явления – проявление равнодушия к просящему о помощи?
По опыту своей жизни он хорошо знал что дети всё видят не глядя, всё слышат не слушая, понимают без внешних признаков внимания к происходящему и помнят! А потом, ... Не всегда успевают прощать.
Бесконечная жалость к тому малышу наполнило сердце Лёвы. Затем поймал себя на том, что это же он испытывает и к тем двоим.
Он качнул головой, будто желая вытряхнуть эти мысли и громко себе сказал:
- Мне нужно, нужно грести!
И мысль, проявляя настойчивость, вновь вернула его к тем в лодке:
- Не завидую «этим двум», обречённых всю оставшуюся жизнь заниматься самооправданием. Мне даже искренно жаль их. Может быть в их душах все же есть что-то, что не позволит оставить этот мир без раскаяния?– так думал Лёва.
Он продолжал размеренно грести и его тяжёлая лодка всё увереннее шла на «свой огонёк», который ещё не было видно, но наверняка уже горевший для него на всё ещё далёком от него причале. Звуки, отражаясь от поверхности воды, долго скользят по её поверхности.
Размышления Лёвы остановили всплески воды и тихие голоса. Он оглянулся. В дали просматривалась лодка, но уже не та и не с теми, а другая! Она тихо «шла» параллельно его курсу. Лёва смог рассмотреть в ней силуэты рыбаков. По своему опыту он очень хорошо знал, что так «поздно» рыбачат только «наши». Он взмахнул веслом и продолжил также монотонно загребать эту бесконечную воду.
Через несколько минут он опять оглянулся. Ему не удалось понять или лодка с незнакомцами движется, или стоит на месте.
- Может быть мне перестать грести? Подождать их. Пусть меня догонят! И тогда их попрошу помочь, - подумал Лёва. Он чувствовал тяжёлую физическую усталость. Ещё раз оглянулся. Лодка не приближалась.
- Не спешат! Хотят продлить «Вечерний клёв». Но уже темно и рыбу не обмануть никакой наживкой! – тихо говорил себе Лёва. По его расчётам ему осталось грести чуть меньше того, что уже преодолено.
- Сам дойду, — спокойно и уверенно сказал себе он, продолжая непрерывно грести. Лодка шла медленно, покачиваясь с одного бока на другой. Это напомнило ему первые шаги его внучки. Такая ассоциация вызвала приятные воспоминая и ощущение тепла по всему телу. Нежность, а вместе с этим и дополнительные силы, наполнили сердце и его мышцы. Лодка заскользила чуть быстрее, медленно огибая выступ берега.
Наконец, он увидел огни своего причала! Их нельзя было не узнать! Они, своим ярким и тёплым лучом, дотянулись до его сердца и заставили ещё сильнее верить в себя. Когда-то Лёва установил на своём причале небольшой маяк, который и был небольшим, но указывал путь к спасению как самый настоящий!
Что-то холодное и сильное ударило в грудь Лёвы. Внезапный порыв ветра повернул лодку и стал гнать её к берегу. Он стал грести более энергично, но усталость и надрыв в мышцах предательски настигали его. Ощущалось приближение полного физического истощения. Якорь быстро опустился на дно; лодка застыла.
Набегающие волны с шумом ударялись о её борт. Холодок по спине, шум в ушах, сильная боль в груди, учащенный пульс, затруднённое дыхание. Эти ощущения, пережитые им год назад, ещё крепко сидели в его памяти. Они точно говорили о возникших неполадках в его сердце. Он хорошо осознавал, что тогда он лежал в госпитале после операции, и был под присмотром врачей и быстрая их реакция позволила в течении чуть более 3-х часов «вытащить» его. Рядом с ним были три врача. Они терпеливо ждали результат электрокардиограммы. Приклеенные к его груди специальные электроды, чётко считали распространение электрического возбуждения в его сердечнои; мышце и регулярность ударов сердца. По их лицам и кивкам головы не трудно было догадаться об их едином мнении в оценке его состояния. Они назначили срочных анализ крови. Ещё никогда до этого у Лёвы не брали кровь из вены в запястье левой руки. Врачи объяснили тогда что так быстрее можно получить результат. А в такой ситуации это главное. Тест показал увеличение концентрации энзимов, что однозначно указывало на отмирание клеток в его сердечной мышце.
Но тогда это было в госпитале, врачи знали и сделали своё дело. А теперь он один и здесь... . Лёва попытался заглушить растущий гул в ушах. Он сделал глубокий вдох и прерывистый затяжной выдох. Это помогло избавиться от оцепенения, паники. Повторил ещё много раз. Его мозг начал включаться в борьбу за жизнь, а мысли — наваливаться на него, провоцируя на продолжение размышления о тех «двоих». Вновь он видел перед собою угодническо-заискивающее выражения «первого» и опущенные глаза «второго». Он и раньше видел такую метаморфозу в выражениях лиц «наших бывших», когда те неожиданно для себя получали ответ на «родном» языке.
- Интересные мы люди – иммигранты из «Бывшего»: Американцам улыбаемся, а своим выражаем пренебрежение и даже какое-то презрение. Почему? Осталось от «прошлой» жизни? Но такому нас там не учили! Нам не вбивали в головы быть вежливыми с иностранцами и презирать своих! Нет! Я же не такой...и не все «мы» такие! Но почему есть такие? А почему есть иные? – не успокаивалось сознание Лёвы, — это не зависит оттого где мы родились, где мы теперь и что вокруг нас! А зависит от того, какими себя делаем! – говорил Лёва.
Помолчал минуту и вновь заговорил:
- Честно сказать, я и тогда не рассердился на тех в лодке; я просто растерялся.
Лёве стало приятно от того, что его душа без всяких слов просто и давно, а может быть и сразу, простила их и даже искренно пожалела!
Прошли минуты. Лёва почувствовал готовность продолжать путь домой. Уверенный в себя и свою способность добраться до родного огонька, помогли ему встать, поднять якорь и продолжить размеренно грести.
Вновь над озером слышался его тихий, но уверенный голос:
- «Раз и, два и! Пауза! Раз и, два и! ...»
Его лодка медленно, но уверенно, пошла вперёд, уверенно преодолевая союз двух сил – ветра и течения.
- Двое на одного! Не очень честно! Но сейчас «Я» сильнее вас! – говорил он ветру, волне и себе.
Теперь все его мысли и размышления о тех двоих, словно подхваченные очередным порывом ветра, неслись туда, где совсем ещё недавно были те двое.
На освободившееся место в его сознании вошла мысль о том мальчике, который далеко не случайно оказался в той лодке. Его судьба сделала молчаливым свидетелем отказа в помощи. И сделали это, вероятнее всего, его дедушка при молчаливом требовании поступить именно так, его папы.
- Когда-то он это вспомнит и сможет оценить! Возможно, ему суждено будет оказаться в подобной ситуации, всё равно в какой роли. Как теперь сложится его судьба? И как он справится с этим? – думал Лёва, — Ну, а если не попадёт в такую ситуацию, то однажды всё обязательно вспомнится ему! Как и какими глазами они будут смотреть друг на друга? Жаль их всех, очень жаль, - размышлял Лёва, продолжая упорно налегать на весло.
Усталость всё больше наваливалась на руки, ноги, спину; усилилась боль теперь уже во всех внутренних органах.
- Надо отдохнуть! – приказал себе Лёва. И его рука тут же схватила якорь. Он уже готов был сбросить его за борт. Но в этот миг ветер так же внезапно стих, как и появился. Лёва положил якорь на дно лодки и встал. Он простоял, держа весло обеими руками, несколько минут, ожидая полной готовности своего тела продолжить борьбу ради тех, кто уже давно ждёт его на берегу.
Сзади послышались тихие голоса. Медленно приближалась к нему лодка с рыбаками. Лёва обернулся. Хотя расстояние до них было приличным, он смог различить силуэты двух людей. Прошли секунды, как минуты, а минуты – как часы. Лёва стоял и смотрел в сторону своего причала, который не приближался, но и не удалялся от него.
- Есть ли смысл грести? Они подойдут ближе, мимо меня им не пройти. Тогда попрошу о помощи... А если они мне тоже откажут? Этого точно не хочу! Пусть проплывут, не буду просить! А потом сам, своим ходом, силы уже есть! – спокойной чередой шли мысли в его голову.
Его лодка продолжала стоять неподвижно, а её отражение гармонично вписывалось в прекрасную картину, созданную отражённым ночным небом на гладкой поверхности озера. Вновь послышались тихие голоса и всплески воды. Они не нарушили красоту этой ночи, а лишь озвучили её.
Лёва ещё раз очень тихо сказал себе:
- Не обернусь! Не попрошу! Сам дойду! –и тихо пропел себе: «Есть ещё порох в пороховнице, есть ещё ягоды в ягодицах! – улыбнулся и приготовился грести.
- Are you OK? – очень тихо, почти шёпотом пронеслось над озером.
По этой простой и короткой фразе, по тону и акценту, Лёва понял что, ошибался...
Он повернул голову и увидел двух «пожилых» людей, сидящих в маленькой лодочке, медленно скользящей параллельным ему курсом. Шума мотора не было слышно. Это означает что мощность у него была небольшая или аккумулятор сильно «ослаб».
- I ... really... need help ... My motor is dead, — спокойно без всякого призыва о помощи ответил Лёва и почему-то медленно взмахнул в воздухе веслом.
-Why you didn t ask us for help? O, boy! – с искренним недоумением спросил «первый», глядя на своего напарника – «второго».
Лёве хотелось что-то сказать им, типа - «не хотел вас беспокоить» или что-то подобное, но не сказал. Он всё ещё не осознавал происходящее. И это было только потому, что он такого вообще уже не ожидал услышать. И ему стало стыдно за то, что он так быстро потерял из-за «тех», надежду на то, что есть и другие.
А в это время, тот что «второй», сидя на заднем сиденье, таким же полу шёпотом, выражая уважение наступившей ночи, спросил:
- Do you have rope? - Yes. – ответил Лёва, стоя на корме. Потом, словно очнувшись, быстро перебрался на «нос» своей лодки.
По пути он успел заметить что его лодка в два раза больше и в три раза тяжелее лодки этих «неожиданных спасителей». Тем временем, лодки сблизились и Лёва осторожно, чтобы не выпасть в воду, протянул «второму» конец верёвки.
- Where do you need? – спросил «первый».
- Do you see the lights there? I need to go there. This is my dock ... please, - сказал Лёва. Его поразило нормальное поведение этих «америкосов», их искренность. Они не только «заметили» в темноте то, что у него проблема, но ещё и то, что не прошли мимо! А их искренние недоумение «почему не попросил о помощи нас»? Этот вопрос заставил Лёву почувствовать себя провинившимся мальчишкой за свои мысли.
«Второй» ещё раз уточнил курс и после полученного ответа уже никто не нарушал ночную тишину. И только неторопливо и бесшумно по озеру, среди отраженных звёзд, скользила маленькая лодка с двумя пожилыми американцами, тащившая за собой огромную, с сидящим в ней одиноким, но счастливый иммигрантом из бывшего Союза.
Несколько раз у Лёвы возникало желание рассказать им о том как ему отказали те «двое в лодке, не считая ребёнка». Но потом он решил что это не очень хорошая мысль. Тогда пришлось бы сказать что они «русские»..., а этого не хотелось, что-то сдерживало.
Очертания долгожданного причала стали хорошо просматриваться. И Лёве не терпелось высказать всю свою искреннюю благодарность этим «америкосам», тащившим его на буксире. Он не мог понять как к таким людям, могут быть так «непримиримы» те, оставшиеся там, в далёкой и уже ставшей чужой стране. - T h a n k y o u... v e r y m u c h! – несколько раз вырвалось из уст Лёвы. «Американцы» с искренним недоумением переглянулись.
- No problems, — спокойно сказал «первый», глядя на «второго». Оставшиеся несколько метров караван прошёл в полном молчании.
Лёве хотелось ещё и ещё раз выразить свою благодарность. Он приготовился и... вдруг тихое жужжание мотора, доносившееся от лодки спасителей до Лёвы, прекратилось. Вначале он подумал что его выключили, чтобы избежать удара о подводные камни, но увидев как «первый» стал вытаскивать мотор из воды, догадался:
- Ясно, «Боливар не выдержал двоих»!
Эта, когда-то очень популярная фраза из его детства, была им впервые услышана в очень далёком 1962 году. Тогда на всех экранах страны показывали фильм Леонида Гайдая «Деловые люди», снятой по книге О.Генри.
И это вновь заставило подумать его о детской памяти и о взрослой ответственности перед ней.
Взглянул ещё раз на «первого» и немного громче, чем говорили «американцы», сказал:
- What happened? Your battery is dead? - и не дожидаясь ответа продолжил, - Take my!
- No! We have paddles. We are here next, – ответил первый и посмотрел на весло Лёвы, убеждаясь в том, что за того можно уже быть спокойным. И только после этого «Второй» откинул конец верёвки, которая взметнулась к звёздам и опустилась на нос лодки Лёвы.
«Первый» взялся за вёсла и начал грести. Лёве захотелось что-то сказать им, выразить свой восторг и благодарность и для этого уже открыл рот, но неожиданно для себя самого тихо произнёс:
- God Bless America!
- God Bless America! – прозвучали эти же слова, но уже из удаляющейся лодки.
- И вам, обоим «God Bless»! – добавил Лёва.