Глава XIV (вместо Эпилога). Что ожидает человечество в XXI веке?
Нострадамус писал свои предсказания в 1550-е годы, в конце полувекового периода роста и процветания Западной Европы и перед началом новой эпохи западноевропейской глобализации. В них он утверждал, что не пройдет и полутора столетий, как эпидемии, голод, войны и прочие бедствия так опустошат окружающий мир, что останется мало людей и много земли будет невспаханной и бесплодной. Никто из окружавших его в то еще счастливое время ему не верил. Но уже через несколько десятилетий всю Европу охватят страшные гражданские войны; в течение столетия население всей Центральной и Восточной Европы, включая Германию, Польшу, Богемию, Моравию, Италию, Россию и Турцию, сократится в полтора-два или даже в несколько раз; а еще спустя полстолетия к такому же упадку придут Испания и Франция. И по истечении срока, отведенного Нострадамусом, в 1718 г., Монтескье напишет об «ужасной катастрофе, которая поразила Мир» и воскликнет: «Почему Мир так мало населен в сравнении с тем, каким он когда-то был?» ([165] CXII).
Я, конечно, не Нострадамус и не могу предвидеть будущее. Но изучение глобализации в исторической перспективе позволяет сделать некоторые выводы относительно возможного экономического и социального развития ведущих стран мира, а также возможных военно-политических тенденций, которые неотделимы от этого развития. Ведь как давно уже было сказано, политика есть концентрированное выражение экономики.
Проведенный анализ позволяет утверждать, что развитие глобализации имеет циклический характер. Даже если ограничиться последними 4 с половиной столетиями, прошедшими после Нострадамуса, то можно выделить несколько циклов глобализации. Вторая эпоха западноевропейской глобализации (середина XVI в. – конец XVII в.) ознаменовалась гражданской войной и революцией в Англии, так называемыми «войнами за реформацию церкви» и Тридцатилетней войной в центральной Европе, которую, следуя И.Валлерстайну, можно считать «первой мировой войной капиталистической мировой экономики» ([211] p.23). Затем, в XVIII в. наступила эра протекционизма (меркантилизма), когда ряд западноевропейских государств развивался в рамках региональной экономической модели, обособленно от мировой экономики. Но глобализация в целом не прекращалась, а лишь перешла в иную форму, поскольку многие западноевропейские страны не проводили протекционистскую политику или проводили ее весьма неэффективно (Франция, Испания, Польша, Голландия и другие); кроме того, глобализация впервые начала развиваться за счет новых стран (Америка, Индия, Западная Африка), которые впервые соприкоснулись в тот период с глобальной экономикой. Эта эпоха закончилась Французской революцией в 1789 г. и наполеоновскими войнами за передел мира.
По окончании наполеоновских войн началась четвертая эпоха западноевропейской глобализации. Если не считать подготовительного периода (1820-е – 1830-е годы), в течение которого Великобритания боролась с внутренними противниками идей свободной торговли и понемногу снижала таможенные пошлины, то начало этой эпохи можно отнести к 1840-м годам, когда и Великобритания, и другие страны Западной Европы осуществили беспрецедентное снижение импортных пошлин и перешли к беспошлинной торговле. Здесь также не было полного единства, поскольку некоторые страны то отменяли, то опять вводили высокие пошлины (Германия, Россия, Франция, Италия), а США после гражданской войны 1860-х годов вообще отказались следовать в русле общей политики свободной торговли. Тем не менее, международная торговля развивалась невиданными темпами, и к концу этой четвертой эпохи (1900-1929 гг.) глобализация впервые охватила весь мир.
Но в течение всей четвертой эпохи глобализации (1840-е – 1920-е гг.) в мировой экономике непрерывно нарастали диспропорции и внутренние проблемы, которые особенно усилились к концу этого периода. Во-первых, углублялось имущественное неравенство и как следствие – усиливалось обнищание масс населения и торможение спроса, без которого рыночная экономика не может развиваться. Во-вторых, происходил повсеместный рост монополизации, вызывавший окостенение экономических структур, бюрократизацию общества и торможение научно-технического прогресса. В-третьих, в начале XX в. в Западной Европе уже начал ощущаться демографический кризис (как было выше показано - еще одно следствие глобализации!), вызвавший старение населения и, как следствие, еще большее сокращение спроса и появление проблемы нехватки рабочих рук. Обнищание населения и засилье со стороны монополий и бюрократии вызвали мощную волну социального протеста со стороны «низов» и недовольство со стороны «верхов», которые тоже стали ощущать ухудшение своего экономического положения. Это привело к возникновению в «верхах» националистических и реваншистских настроений, за счет которых «верхи» пытались преодолеть волну социального протеста, что привело к Первой мировой войне 1914-1918 гг. и ускорило революцию 1917 г. в России. Однако война не спасла от надвигавшегося экономического кризиса, так как не затронула его основной причины. После войны режим свободной торговли в Западной Европе опять был восстановлен в полной мере. Но он не просуществовал и 10 лет, как началась Великая депрессия, и все страны были вынуждены окончательно свернуть глобализацию. Однако сама Великая депрессия вызвала такое усиление социального недовольства, такой социальный кризис, что следствием ее стали приход к власти нацистов в Германии и Италии и установление полуфашистских или авторитарных режимов в большинстве государств Европы. В свою очередь, следствием установления фашистских режимов стала Вторая мировая война 1939-1945 гг.
Нынешняя эпоха глобализации началась в конце 1960-х годов, когда в результате Кеннеди-раунда были резко снижены таможенные пошлины ведущих стран Запада. Если исходить из опыта предыдущего цикла глобализации, то фаза бескризисного экономического развития в условиях всеобщего распространения свободной торговли может продолжаться порядка 70-80 лет. Соответственно, если считать годом начала глобализации 1967-й (год окончания Кеннеди-раунда), то следующая Великая депрессия могла бы случиться в 2030-е годы. Но есть подозрения, что длина фазы бескризисного развития не является постоянной величиной. Научно-технический прогресс и ужесточение международной конкуренции могли сильно ускорить все экономические процессы в мире. Об этом можно судить как по скорости происходящей монополизации (размеры слияний и поглощений) во всех странах, так и, например, по тому факту, что хроническая безработица даже в самых благополучных странах с высоким уровнем социальной защиты, как, например, Германия, составляла в течение 1990-2000-х годов около 10% от трудоспособного населения. Эта цифра уже превышает средний уровень безработицы в Западной Европе в 1930-е годы - 7,5% ([121] p.452) - и близка к предельному уровню, после которого может начаться необратимый социальный и экономический кризис . С учетом этого цикл глобализации мог вполне сократиться лет на 20-30, и Великую депрессию можно было бы ожидать не в 2030-е годы, а в 2010-е или даже в 2000-е годы. Поэтому наиболее вероятно, что начавшийся в 2008 году мировой финансовый кризис есть не что иное, как начало новой Великой депрессии. В любом случае, следует ожидать, что если в 2010-е годы и будут отдельные периоды экономического роста, то лишь кратковременные, а в целом кризисные и застойные явления резко усилятся. Наряду с наступлением Великой депрессии весь мир в ближайшие десятилетия ожидает дальнейшее обострение социальных и военных конфликтов, которые могут принять глобальный характер. Ведь и вторая, и третья, и четвертая эпоха западноевропейской глобализации (да и первая тоже) закончились такими глобальными военными и социальными конфликтами.
Чем Великая депрессия будет отличаться от обычных экономических спадов, которые периодически происходили в последние десятилетия? Как и в предыдущем глобальном цикле, Великая депрессия будет представлять собой очень сильный и глубокий спад производства, который вызовет постепенное введение многими странами высоких импортных пошлин и свертывание международной торговли. Поскольку большинство стран в мире уже давно не производят многие виды необходимых им товаров, полагаясь на импорт (включая продовольствие), но при этом производят много товаров, которые экспортируют, то такое свертывание международной торговли приведет к катастрофическим последствиям. Начнется падение производства товаров и услуг, ранее экспортировавшихся, и параллельно этому начнут дорожать импортные товары и продовольствие. В целом, следствием станет катастрофическая безработица и резкое падение реальных доходов населения во всех странах. Причем, чем больше страна связана с международной торговлей, тем больше будет безработица и падение доходов.
Вы можете мне возразить: западные правительства никогда не допустят такого введения пошлин и обвала международной торговли, поскольку это для них равносильно самоубийству. Но и в 1920-х годах никто бы не поверил, если бы ему сказали, что ведущие западные государства через несколько лет введут у себя импортные пошлины в размере в среднем 50% и более. А за полгода до начала Великой депрессии (в феврале 1929 г.) специальная комиссия, возглавляемая президентом США Гувером, завершила большую работу по анализу экономики страны и пришла к выводу, что ей не грозят кризисы и потрясения. И когда начался биржевой кризис, обвал производства и массовая безработица (вторая половина 1929 г.), Гувер не мог поверить в реальность происходящего. В течение следующих двух лет он несколько раз заявлял, что самое худшее позади и вот-вот начнется подъем ([164] pp.25-27, 37). Между тем, Великая депрессия в США продлилась 10 лет, и безработица в течение всего этого периода составляла от 7 до 13 миллионов человек (от 14 до 26% трудоспособного населения), исчезнув как массовое явление лишь к 1941 году ([164] pp.451, 453).
Помимо общего вывода о существовании циклов глобализации, многое в сегодняшнем экономическом развитии указывает на то, что 2010 годы (и последующие десятилетия тоже) станут годами Великой депрессии. Выше уже говорилось о том, что те три негативные тенденции, которые происходили в предыдущие эпохи глобализации (обнищание населения, монополизация и бюрократизация, демографический кризис), развертываются со все возрастающей силой. Но к ним добавилась еще одна негативная тенденция, связанная с несовершенством или даже, лучше сказать, порочностью нынешней валютно-финансовой системы, основанной на использовании в международных расчетах не золота, как это было раньше, а одной или двух национальных валют – доллара и евро. В настоящее время во всем мире за пределами США находится уже несколько триллионов долларов, в основном в виде так называемых валютных резервов, хранимых государствами. Эти деньги представляют собой не что иное, как долг США перед этими странами, который рано или поздно надо отдавать. И этот долг растет с небывалой скоростью. Если не произойдет кризиса, связанного с долларом, уже в ближайшие годы, то можно сказать с уверенностью, что такой кризис будет спровоцирован по мере углубления экономического спада в ведущих странах Запада и прежде всего в самих США. Например, в будущем может начаться следующая цепная реакция: США в условиях кризиса станут ограничивать импорт из других стран, чтобы обеспечить у себя б;льшую занятость и уменьшить безработицу. А в ответ другие страны, прежде всего Китай и другие страны Азии, станут избавляться от долларов, и начнется его неконтролируемый обвал на валютных рынках. Вероятность такого сценария будет увеличиваться по мере усиления экономического кризиса в США в 2010-е годы.
Зачем Китаю обваливать доллар? А затем, что ему уже не нужно будет держать доллары в таких количествах. Как отмечает Д.Стиглиц, США и Китай сегодня являются своего рода заложниками друг друга ([197] p.258): США обеспечивают Китаю свой огромный рынок, тем самым уменьшают китайскую безработицу и способствуют быстрой индустриализации Китая; а Китай выступает добровольным неограниченным кредитором США, накапливая доллары в огромных количествах . Но стоит этому хрупкому равновесию нарушиться, как возникнет кризис. Сегодня Китай боится избавляться от долларов: США в ответ перекроют китайский импорт, и масса китайских предприятий обанкротится. Кроме того, у Китая еще не полностью развеялись иллюзии относительно возможности скупки американской собственности, хотя американский Конгресс уже показал к этому свое негативное отношение . Но в начале XXI века, в отличие от предыдущих десятилетий, Китай уже делает основной упор в своей внутренней экономической политике не на экспорт, а на развитие внутреннего спроса, понимая что ситуация с бесконечным неоплачиваемым экспортом в США ненормальная и не может продолжаться очень долго. Поэтому в будущем, если в условиях углубления экономического кризиса США начнут чинить препятствия китайскому импорту (что вполне вероятно), то ответом Китая может стать обвал доллара. Но он, в свою очередь, настолько подорвет доверие к любым национальным валютам, что, вполне возможно, страны вообще перестанут их свободно принимать к оплате за экспорт своих товаров и начнут, как это было в 1950-е годы, переходить к двусторонним клиринговым расчетам. А это, в свою очередь, вызовет те последствия, о которых выше говорилось – резкое сокращение международной торговли, банкротство экспортных отраслей, массовую безработицу и пауперизацию.
Если события развернутся по описанному выше сценарию, то следствием Великой депрессии где-нибудь в районе 2020 года может стать глобальный военный конфликт. Поскольку многие государства не будут в состоянии быстро решить социально-экономические проблемы, накопившиеся за 50-60 лет, которые обострятся во время Великой депрессии, то, как это произошло в 1930-е годы с Германией, Италией и Японией, правительства ряда государств предпочтут развязать внешнюю войну, чтобы не быть уничтоженными волной народного недовольства. Развяжут внешнюю войну, скорее всего, США и некоторые их союзники, поскольку именно США больше всего пострадают от Великой депрессии, свертывания международной торговли и краха доллара. Основной военный конфликт может развиваться по линии противостояния США – Китай (см. ниже), а может перерасти и в глобальный конфликт по линии Запад – страны Азии (включая всю юго-восточную Азию и весь арабский мир, а возможно – и весь исламский мир).
Но события могут развернуться и по несколько иному сценарию. В предыдущем цикле глобализации Первая мировая война началась, не дожидаясь Великой депрессии, поэтому и в нынешнем цикле может произойти что-то подобное. Выше было показано, что глобализация вызвана стремлением «верхов» к «снятию сливок». Но, как только это один раз было проделано, возможности дальнейшего «снятия сливок» или, говоря словами И.Валлерстайна, «максимизации краткосрочной прибыли», на этом практически заканчиваются. Далее «верхам» остается мрачно наблюдать за постепенным падением своих прибылей и ростом социальной напряженности – такова экономическая логика глобализации, которую я выше объяснил. Наиболее вероятно, что это растущее раздражение «верхов» выплеснется наружу и в самом начале Великой депрессии. И поводом могут послужить, как это было раньше в истории, либо наличие богатого, но слабого соседа, либо обострение противоречий с основным конкурентом.
Примеры нападения на богатого, но слабого соседа в эпоху глобализации и кризиса «верхов» - это поход Александра Македонского на Персию, завоевание Римом Дакии и Парфии (Месопотамии) во II в. н.э., нападение Гитлера на СССР . Кстати говоря, если бы народам СССР не удалось отстоять свое право на жизнь в 1941-1945 гг., то история Европы была бы совсем другой, намного больше похожей на Римскую империю в период ее внешних завоеваний и расцвета там рабства. В годы войны в гитлеровской Германии работало под надзором надсмотрщиков более 7 миллионов «рабов» - подневольных работников, угнанных туда преимущественно из Польши и СССР. Германия уничтожила, преимущественно на территории СССР и Польши, около 20 миллионов мирных жителей и еще 4 миллиона советских военнопленных, в частности, широко применяя систему концлагерей ([121] pp.468-469). Конечно, в настоящее время, когда существует мировое общественное мнение, ни один агрессор не может себе позволить проводить такую политику на завоеванной территории. США в 2000-е годы лишь несколько раз применили химическое оружие и пытки в тюрьмах на территории Ирака и других стран, и это вызвало бурную реакцию мировой общественности. Но вполне вероятно, что под влиянием социального кризиса в ближайшие 2 десятилетия в ведущих странах к власти придут реакционные и радикально настроенные правительства. И они могут оказать сильное влияние на мировое общественное мнение или попросту начнут его игнорировать. Некоторые страны Восточной Европы, поддержавшие США в их агрессии в Ирак и разместившие тайные американские тюрьмы на своей территории, а также Грузия, напавшая на Южную Осетию в 2008 г. – лишь «первые ласточки» в этом отношении, за ними могут последовать другие страны. Это развяжет руки будущим агрессорам и даст им возможность осуществить деяния в отношении мирного населения, сравнимые с теми, которые совершили гитлеровские фашисты во время Второй мировой войны.
Даже слабая страна, но обладающая ядерным оружием – «жертва», слишком опасная для самого агрессора. Поэтому вряд ли ядерные государства станут объектами такого нападения, скорее всего это будут неядерные государства, обладающие ценными природными ресурсами. Можно утверждать, что первым пробным таким экспериментом стало нападение США и Великобритании на Ирак, которое может принести этим государствам баснословные прибыли в виде доходов от добычи иракской нефти.
Помимо таких нападений на слабого соседа, вполне возможно обострение конфликта между двумя центрами глобальной экономики – старым и новым. Мы видим, что в условиях глобализации периодически происходила смена центра, и в этот момент разгорались самые острые военные конфликты. Примеры такого острого противостояния между «новым» и «старым» центром мировой экономики: Рим и Карфаген (III в. до н.э.), империя Габсбургов и Франция (XVI в.), Франция и Англия (XVIII в. – начало XIX в.), страны Антанты и Германия (1914-1918 гг.). Поэтому военный конфликт между новым центром (Китай) и старым (США) в условиях современной глобализации наиболее вероятен. Эта война совсем не обязательно должна перерасти в ядерную, поскольку все понимают самоубийственность такого сценария. Скорее всего, она слабо затронет сами территории Китая и США, а будет состоять из серии региональных конфликтов; но в целом это противостояние может принять глобальный характер и будет заключаться в попытке «выдавить» конкурента силовыми методами из тех стран, где столкнутся интересы соперников.
Как видим, угроза и, в конечном счете, неизбежность таких военных конфликтов содержится в самой экономической природе глобализации. В свою очередь, их разрастание может лишь ускорить развал нынешней глобальной экономической и финансовой системы. И последствия этого развала будут намного более катастрофическими, чем в предыдущую эпоху глобализации. Почему? Из-за несовершенства нынешней мировой валютной системы. Если во время Первой мировой войны государства могли в целом торговать, как прежде, хотя и в меньших размерах, используя в расчетах золото , то сегодня никакой привязки международных валют к золоту или к чему-либо еще, имеющему реальную ценность, не существует (эта привязка была уничтожена вскоре после начала современной эпохи глобализации – в начале 1970-х гг.). Если в какой-то момент в результате подрыва доверия к национальным валютам или в результате глобального военного конфликта доллар и евро перестанут принимать к оплате, то произойдет полный крах международной торговли: никто не захочет поставлять свои товары в обмен на сомнительные бумажки. А найти адекватную замену доллару и евро в международной торговле, тем более в военных условиях, будет практически невозможно . В свою очередь, свертывание международной торговли вызовет повсеместно массовую безработицу и нарастание социального кризиса, а это подтолкнет правительства стран мира к еще большему втягиванию во всевозможные военные конфликты, которые, как показывает история, всегда использовались правящей верхушкой для того, чтобы отвлечь население от внутренних социальных проблем.
Как видим, по какому бы сценарию ни разворачивались дальнейшие события: сценарий длительного мирного существования при углублении Великой депрессии с последующим крахом глобальной экономики и втягиванием стран в глобальный военный конфликт или сценарий раннего возникновения региональных войн с последующим развалом глобальной экономики, результат неизбежно будет один и тот же – Великая депрессия и войны, приобретающие все более глобальный характер. Не исключена в перспективе и мировая катастрофа в виде глобальной ядерной войны. Может ли что-либо этому помешать? Как видно из исторического анализа, единственная альтернатива глобальной модели развития, доказавшая свою жизнеспособность – это региональная модель развития в рамках капиталистического рыночного хозяйства. Поэтому, чем больше стран смогут в ближайшие два десятилетия отказаться от активного участия в глобализации и перейти на региональную модель развития, тем больше вероятность, что сила грядущей Великой депрессии будет сравнительно умеренной и она не приведет к апокалипсису. А в политике эти государства в силу самой природы региональной модели будут стараться занимать нейтральную позицию и оказывать отрезвляющее воздействие на «поджигателей войны».
Насколько вероятен переход к региональной экономической модели? Наиболее вероятные «кандидаты» для этого – Россия и, возможно, Европейское сообщество, страны Латинской Америки и ряд стран Азии. Россия обладает целым «букетом» неблагоприятных стартовых условий, которые не позволяют ей получать даже минимальные выгоды от участия в глобализации. У нее очень низкая плотность населения, намного ниже, чем у большинства других стран мира. Основная часть населения проживает на большом удалении от моря, служащего до сих пор основным видом глобального транспорта. И даже там, где этот выход к морю есть в местах густого населения (Черное и Балтийское моря), есть сильные ограничения по его использованию (перегруженность Дарданелл – выхода в Средиземное море, перегруженность портовой инфраструктуры в районе С-Петербурга). Имеющиеся речные пути, соединяющие внутренние области с морями, зимой покрываются льдом и поэтому судоходны лишь примерно 6 месяцев в году. Б;льшая часть населения проживает в экстремально холодных климатических условиях: соответственно, любое производство здесь требует неизмеримо больших капитальных и текущих затрат, связанных с отоплением и поддержанием систем в рабочем состоянии, чем в указанных выше регионах планеты. Таким образом, по всем трем основным факторам, определяющим преимущества стран в международной конкуренции (плотность населения, естественные транспортные пути, климат), Россия очень сильно уступает большинству стран мира .
Поэтому дальнейшее участие России в глобальной экономической модели приведет лишь к тому, что в ближайшие годы произойдет окончательная ее деиндустриализация, которая уже в значительной степени произошла в 1990-е годы, а большинство населения окажется без работы, что частично уже имеет место. С учетом этого стремление России войти в ВТО, то есть в мировую систему свободной торговли, можно объяснить только близорукостью российской правящей верхушки. «Максимизация краткосрочных прибылей» в результате вхождения в ВТО окажется настолько маленькой, а прибыли - настолько краткосрочными, что она их даже не успеет заметить. Зато очень скоро заметит последствия в виде социального взрыва. Социальные взрывы и возникли в России в предыдущую эпоху глобализации намного раньше (в 1905 и 1917 гг.), чем в других странах Европы в основном по той причине, что Россия по объективным условиям, которые были указаны выше, намного хуже приспособлена для глобализации. Можно определенно утверждать, что если страна в ближайшие годы не свернет с глобального пути развития и не возьмется серьезно за проблему внутренней коррупции, то существует реальная угроза повторения российских событий 1905 и 1917 гг. или германских событий 1929-1933 г. уже в 2010-е годы . В этом случае высока вероятность втягивания России и во внешние военные конфликты. Но именно по той причине, что глобализация невыгодна даже большей части российской правящей верхушки, не считая некоторых олигархов и торговых компаний, можно надеяться, что Россия свернет в ближайшие годы с этого пути и начнет развиваться по региональной модели развития. Тем более, что она имеет для этого все условия – большие размеры страны и населения (достаточно большой внутренний рынок) и самообеспеченность по большинству видов сырья и энергии.
Бразилия во многом похожа на Россию: имеет низкую плотность населения, но при этом большую территорию и большое абсолютное население. Это – недостаток при участии в глобальной модели и важный аргумент в пользу перехода на региональную экономическую модель. Но Бразилия, по-видимому, намного больше, чем Россия, зависит от иностранного, прежде всего американского, капитала. Поэтому переход к региональной модели развития возможен только после сильного социального взрыва, который в этой стране вполне возможен. В принципе нельзя исключить и переход на региональную модель развития целой группы латиноамериканских государств, если они образуют общий рынок, который будет закрыт едиными пошлинами от внешнего рынка. Нынешние тенденции к образованию правительств антиглобалистской ориентации (Венесуэла, Боливия и другие) свидетельствуют о том, что это в принципе возможно.
Китай получает больше всего выгод от участия в глобальной экономике, имея для этого все стартовые преимущества. У него очень высокая плотность населения, одна из самых высоких в мире. Подавляющая часть населения проживает либо вдоль побережья океана, либо вдоль незамерзающих судоходных рек, впадающих в океан. Климат – теплый, идеально подходит для размещения любых производств, не требуя слишком больших затрат ни на отопление, ни на обеспечение предприятий водой (в частности, опреснение), как, например, в ряде арабских государств. В сущности, те же самые преимущества участия в глобальной экономике имеет и ряд других стран Юго-Восточной и Восточной Азии, а также Индия. Поэтому маловероятно, что эти страны самостоятельно откажутся от глобализации и пойдут по пути регионального развития, если только их к этому не вынудят чрезвычайные обстоятельства или начавшийся развал глобальной экономики.
США получают слишком большие прибыли, в том числе от использования доллара в международных расчетах и финансах, чтобы отказаться от глобализации. Но по некоторым из основных факторов международной конкуренции (плотность населения) США сильно уступают Китаю и Индии, поэтому в перспективе им не выиграть в глобальной конкуренции – они обречены на проигрыш. Самая большая опасность состоит в нынешней роли доллара, которая создает у американцев иллюзию небывалого богатства и процветания. Эта та бомба замедленного действия, которую заложили под весь мир творцы нынешней глобализации. Когда по мере развития Великой депрессии и падения доллара американцы обнаружат, что они из самой богатой нации в мире превращаются в бедную нацию, будет шок и социальный взрыв. А поскольку, в отличие от европейцев, еще помнящих Вторую мировую войну, которая шла на их территории, у американцев нет такого опыта, они могут позволить втянуть себя в военные авантюры, о которых выше было сказано.
Что касается стран Европейского сообщества, то в последнее время здесь наметились тенденции к экономическому национализму. С учетом застарелых демографических проблем, возникших еще в предыдущую эпоху глобализации, продолжение нынешней глобализации чревато не только социально-экономическими проблемами, но и нарастанием в некоторых странах (Франция) цивилизационного конфликта, подобно тому, что было описано в главах I и VI применительно к Римской империи. Но все равно – отказ от активного участия в глобальной экономике чреват глубоким экономическим кризисом для всех этих стран, которые слишком сильно зависят от международной торговли. Поэтому переход на региональную модель развития возможен лишь как результат долговременной сознательной стратегии, принятой ведущими европейскими странами, под влиянием роста националистических настроений и социальных взрывов.
В определенной мере такой переход облегчен тем, что ЕС уже представляет собой некий пример региональной модели. Конечно, после последних расширений ЕС – до 27 стран-членов – встает вопрос о том, в какой мере ЕС все еще является региональной интеграцией, и не переросла ли она уже в глобальную. Ведь страны Восточной и Южной Европы, присоединившиеся к ЕС, очень сильно отличаются по всем своим экономическим и социальным показателям от Западной Европы, а объединение таких стран – это уже признак глобализации, а не региональной модели развития .
Тем не менее, путь, уже пройденный странами ЕС в деле региональной интеграции, может способствовать тому, что они, в условиях социального и демографического кризиса и под давлением национальных движений, выработают стратегию постепенного свертывания глобализации и перехода полностью к модели регионального развития. В этом случае они, как Россия и другие страны, отказавшиеся от глобализации, могут выступить той стабилизирующей силой, которая позволит избежать мировой катастрофы.
Послесловие
Начиная работу над этой книгой, я ее не собирался писать как книгу о глобализации. Даже слова «глобализация» не было в первоначальном варианте ее названия, оно появилось когда значительная часть книги была уже написана. Мое отношение к глобализации раньше было таким же, как у большинства людей: как к неизбежному процессу, сопровождающемуся несколько неприятными социальными и культурными последствиями, но (как говорят) важному с точки зрения прогресса и экономического процветания. Я совершенно не предполагал, что в результате работы с историко-экономическим материалом и фактами мое представление о глобализации в корне изменится, и я стану антиглобалистом. Тем более что антиглобалисты ранее в моих глазах, так же как в глазах многих людей, представлялись чем-то средним между эксцентричными хулиганами (устраивающими погромы во всех городах, где собирается «большая восьмерка») и «зелеными», борющимися с неотвратимым процессом наступления цивилизации на природу. Иными словами, представлялись в качестве дон кихотов, сражающихся с ветряными мельницами. Но если «ветряные мельницы» и сами вскоре должны неизбежно рухнуть, то борьба с ними приобретает совсем другой смысл.
Конечно, начиная сбор материалов и работу над книгой, я предполагал, что поразивший Средиземноморье в эпоху античности демографический кризис может дать ключ к пониманию причин нынешнего демографического кризиса в Европе и России, а также что он имеет, хотя бы отчасти, экономическую природу. Но я не мог еще знать, что эти события, столь далекие друг от друга по времени, так между собой связаны по своей сути и причинам. Я это понял и смог доказать, лишь приступив к работе над второй частью книги. На этом, собственно говоря, я мог считать свою задачу выполненной. Но в процессе работы выяснилось, что глобализация приводит не только к демографическому кризису, а и к ряду других серьезных последствий в экономической и социальной жизни вовлеченных в нее стран. Поэтому я не мог оборвать изложение на полуслове, не приведя хотя бы некоторые наиболее важные выводы и факты, касающиеся этих последствий глобализации. Более серьезное их рассмотрение проведено во второй и третьей книгах исторической трилогии «Неизвестная история», которые являются логическим продолжением первой книги.
Несмотря на то, что изучение исторического материала, представленного в настоящей книге, неизбежно приводит к выводу о гибельности процесса глобализации как для отдельных стран, так и для мира в целом, я все равно не призываю Вас немедленно идти бить стекла в международных бизнес-центрах, в которых встречаются лидеры «большой восьмерки». Глобализация сегодня – это объективный процесс. Небольшие страны в одиночку не могут с ним бороться, в силу и экономических, и политических причин. Крупные государства в принципе могут остановить глобализацию или резко уменьшить ее влияние в своей собственной стране, но для этого нужна большая политическая воля и понимание необходимости такого шага. Для того чтобы это произошло, нужна широкая общественная дискуссия о глобализации и, возможно, формирование широкой партии или движения антиглобалистов. Но это не должно быть экстремистское движение, способное лишь навредить диалогу с властью и подорвать свой имидж в глазах общественности, а легальная партия или, возможно, сетевая организация, использующая для обсуждения и распространения своих идей Интернет и другие средства коммуникации.
Вообще, прежде чем убеждать свои страны в необходимости продолжения их участия в глобализации, политическим лидерам не мешало бы разобраться, к каким последствиям приведет эта политика. А как было показано выше, именно объективного анализа глобализации как исторического, экономического и социального явления до последнего времени не было вообще. Причем, как показывают многие факты, предпринимаются сознательные попытки не допустить проведения такого анализа и распространения его результатов. Поэтому в итоге мы имеем ужасающую картину: человечество запустило проект под названием «глобализация», не зная закономерностей развития этого явления и не пытаясь в них разобраться. Это все равно как если бы ребенок решил поуправлять самолетом и взлетел на нем в воздух, не имея ни малейшего представления о том, что делать с ним далее и каким образом посадить его на землю.
К сожалению, приходится констатировать, что незнание законов развития человеческого общества, прежде всего его экономического и социального развития (и глобализация – в числе этих законов), может действительно способствовать наступлению глобальной катастрофы в XXI веке. Человек уже почти расшифровал свой ген и собрался создавать или клонировать себе подобных; разгадал ряд загадок Вселенной и собрался осваивать космос, научился управлять ядерной энергией, создал совершенные электронные системы и искусственный интеллект. Но он до сих пор не может (или не хочет) изучить законы функционирования и развития человеческого общества, с тем чтобы учитывать эти законы при формировании государственной политики. Поэтому человечество сегодня все больше напоминает ребенка, решившего поуправлять самолетом в воздухе.
Вы можете высказать Ваше мнение о книге и получить информацию о других книгах трилогии «Неизвестная история», посетив личный сайт автора: www.yuri-kuzovkov.ru