Иллюзия счастья. Детективное агентство Патрикеевых

                Татьяна Есауленко


                Из цикла Детективное агентство В. А. Патрикеевых.


                Иллюзия счастья.



 
- «Утро начинается с рассвета», - пропел Лев Витальевич Комаринский, открывая глаза. Он бодро вскочил с постели и подошел к окну. Серенькое, бледное сентябрьское утро туманным взором всматривалось в город. Срывающийся из лениво проплывающих по тусклому небу разбухших туч мелкий дождик шуршал по оконному стеклу,  а несущиеся по неведомым делам автомобили ритмично шуршали шинами по мокрой мостовой.
- «В Ватикане прошел мелкий дождичек, Папа Римский пошел по грибы», - пропел всплывшую в памяти строчку из песни Высоцкого Лев Витальевич.
- Странно, я так люблю именно такой накрапывающий в сентябре дождик, именно дождик, когда капли медленно падают с высоты, когда нежный туман стелется над землей,  таинственной завесой скрывая дома и выплывающих из полупрозрачной серости людские фигуры, а сегодня меня почему-то любимая погода  не радует. Откуда взялось это навязчивое чувство тревоги? – Он зябко передернул плечами как от озноба и проговорил вслух, словно уговаривая себя:  - «Я счастливый  человек; своей судьбой абсолютно доволен; никогда ни с кем не конфликтую; у меня нет никаких проблем, бытовых неурядиц, семейных забот; состояние здоровья не причиняет мне пока физических страданий, хотя, конечно, сбои имеются, так это естественно, в мои-то шестьдесят пять; и выгляжу я вполне прилично, во всяком случае так утверждает мое зеркало. И я привык ему доверять. Неплохо было бы прибавить килограммов этак семь, но зато я выгляжу стройным при моем высоком росте».
 
Он подошел к зеркалу и придирчивым взглядом окинул всю свою худощавую фигуру. – Волосы, к сожалению, засеребрились, однако с другой стороны – эта дань моему возрасту придает моему интеллигентному облику поэтический, если хотите, романтический вид. Недаром студенты прозвали меня «Наш ласковый и нежный зверь». Надеюсь, ассоциация со зверем возникла у них из-за моего имени.

Лев Витальевич преподавал в университете уголовное право, добрался до звания «доцент» и на этом остановился, заботясь о своем здоровье, коему придавал большее значение, нежели карьере.

Он хмыкнул, продолжая свой монолог: « Меня устраивает та жизнь, которую я веду. Не понимаю, почему люди так боятся одиночества. О каком одиночестве могут они толковать, когда есть книги, музыка, живопись, работа, общение с молодежью, наконец, общение с самим собой? Да, я эгоист, но эгоист в лучшем понятии этого слова. Моя персона мне никогда не надоедает, поскольку нахожусь я с ней в полном душевном согласии. А как приятно осознавать, что мне не надо тащить семейный воз, отвечать за поведение жены и детей, переживать по поводу судьбы внуков. Никто не мельтешит у меня перед глазами, не отвлекает от  занятий, не мешает  предаваться любимым удовольствиям: чтению, размышлениям, созерцанию картин, погружению в музыку, осмыслению того, что сопровождало меня в течение рабочего дня. Нет, я считаю, что одиночества не существует, его придумали люди ленивые душой. Самый главный довод, который они приводят: «кто подаст тебе стакан воды, когда ты заболеешь?»

- Тут он хитро усмехнулся, – я позаботился и об этом. Счастливым людям всегда благоволит случай или судьба, или рок, вот и мне в нужные минуты выпадает удача. Ниже этажом живет славная женщина одних со мной лет, бывшая учительница на пенсии, муж ее давно почил в бозе, дети живут отдельно и далеко от нее, человек она спокойный, самодостаточный, интеллигентный, у нас схожие вкусы, что позволяет нам иногда проводить вместе вечера. Пока я вбиваю юриспруденцию в головы молодым разгильдяям, она два раза в неделю поднимается ко мне в квартиру, чтобы навести в ней относительный для холостяка порядок, приготовить еду, постирать. И наши  разумные отношения, о которых не знает ни  одна живая душа, полностью устраивают нас обоих. Итак, я человек совершенно счастливый, довольный собой, своей судьбой, работой, материальным положением, и даже в какой-то мере здоровьем. Тогда откуда это ощущение внутреннего напряжения,  беспокойства,  от которого нервы вибрируют как скрипичные струны, сердце то замирает, словно кролик перед удавом, то скачет так, что кажется еще немного, и оно вырвется из груди?

Этот монолог Лев Витальевич произносил, занимаясь обычными ежеутренними действиями: некой подобией зарядки, водными процедурами, приведением в порядок своих волос, ногтей, лица и чеховской бородки. Наконец, любовно насытив себя завтраком, облачив себя в купленный во Франции костюм, прихватив дорогой кожаный портфель, подарок благодарных учеников, он выдвинулся в прихожую… и застыл, с изумлением глядя на стоящий перед шкафом столик. На нем одиноко белел пухлый конверт. 

– Откуда это? – вопросил Лев Витальевич пустоту прихожей. – Письмо? В наше время мобильных телефонов?

Он взял увесистый конверт и повертел его в руке. – Без обратного адреса, почерк явно женский, пахнет дорогими духами. Интересно, что бы это значило? Вряд ли такое могло прийти в голову какой-нибудь безалаберной студентке.
 
И тут он вспомнил, что вчера, поздно вернувшись домой после длительных ресторанных  возлияний по поводу очередного юбилея одного из коллег, он вытащил конверт из почтового ящика и, не имея сил и желания загружать свой расслабленный отдыхом мозг чужими проблемами, небрежно бросил письмо на столик в прихожей.

- Ага, теперь мне все понятно, - довольно воскликнул Лев Витальевич, - вот откуда растут ноги у моей тревоги, всему виной это неизвестно от кого пришедшее письмо. – Он радостно улыбнулся, сунул конверт в карман пиджака и легкой юношеской походкой направился навстречу еще одному желанному будничному дню, негромко мурлыча себе под нос: « Что день грядущий мне готовит?»…


…- Кать, а Кать, чего это наш единственный посетитель, ну тот, что сидит за твоим столиком, все чегой-то пишет и пишет, уже, наверно, часа два сидит за столом, вон сколько на столе понаставлено, только он головы от бумаг не поднимает. Может, писатель какой? А вообще-то мне его физиономия кого-то напоминает, особенно его бородка и очки…

- Какой писатель? – недовольно отмахнулась вторая официантка, - это же «Наш ласковый и нежный зверь». А, ты его, верно, с Чеховым перепутала. Неужто ты Чехова читала? Как это тебя угораздило? – Она ехидно засмеялась.

- Подумаешь, можно подумать, если ты учишься в институте, так самая умная, а другие все глупее тебя, да?

- Да ладно тебе,  Ань, я пошутила, его у нас еще Комариком называют, потому что фамилия у него – Комаринский.

- О, а он действительно похож на комарика, - рассматривая странного посетителя, - заявила Аня.- А ты видела, какая к нему мадам приходила? Закачаешься, явно иностранка.

- Не, не видела, я ему заказ принесла и ушла в подсобку, надо же к семинару хоть немного подготовиться. А что, такая красавица? Его у нас считают не от мира сего…

- Это как? – заинтересовалась Аня.

- Ну чудак он, понимаешь? За женщинами не ухаживает, денег у студентов не берет, грубо ни с кем не разговаривает, зато умеет так язвительно ответить, что его и трогать боятся, отсюда и прозвище: вроде ласковый и голос приятный, вежливый такой, всегда с улыбкой, а требует – ой-ой-ой, на дикой козе не подъедешь.

- Ааа, а я думала, что вы его из-за имени зверем прозвали, Лев все-таки.

- Да какой там лев, скорее действительно комарик-кровососик. А ты описать эту мадам можешь, ну ту, которая к нему приходила? И если приходила, то куда она делась? Он же не зря столько еды заказал.

Аня заговорщицки придвинулась вплотную к приятельнице и зашептала, - не, она не красавица, и возраст приличный, но фигура – это что-то, а одета – закачаешься. Я в этих модных брендах не очень-то шарю, только видно, что шмотки заграничные и очень дорогие, на руке  кольцо – точно с бриллиантом, на шее кулон такой же, прическа – а-ля Париж, в волосах не единой седой волосинки, а сумочка – уж не знаю, сколько тысяч долларов стоит.

Катя с недоверием уставилась на собеседницу, - что-то ты, подруга, завралась.

- Ты что, я точно говорю, спроси у Бориса, он так ее разглядывал, будто хотел на всю жизнь запомнить. Вот пойдем к Борису, он подтвердит.

Они подошли к барменской стойке, находящейся наискосок от столика, за которым, небрежно облокотясь  на столешницу, сидел худой мужчина с красиво уложенными когда-то темными, а теперь серебристыми волосами, в очках в золотой оправе и что-то лихорадочно писал, периодически поправляя сползающие на нос очки.

- Борь, скажи этой неверующей, ведь правда, к нам сюда недавно залетала райская птичка в дорогом прикиде?

Борис, крупный тридцатилетний мужчина, с коротко остриженными волосами ежиком, мрачно, с остервенением протирая до блеска бокалы, стаканы и кружки, неохотно кивнул.

- Ну вот, а ты не верила, - Аня с довольным видом повернулась к другой официантке и вдруг испуганно зажмурилась, - все , спалились, наша мымра идет, сейчас будет разбор полетов. Как бы мне не вылететь отсюда.

Катя оглянулась. К ним приближалась хозяйка кафе, Ирида Генриховна, женщина бальзаковского возраста и рубеновских форм.

- Болтаете? Скоро у нас здесь яблоку упасть негде будет, а подносы, конечно, не мыты, цветы на столиках не поменяли, солонки не проверили. Конечно, сплетничать вы успеваете, а на все остальное времени не хватает. Анна, это, конечно, твоя инициатива, ты у нас самая разговорчивая, вот оштрафую тебя за некачественное обслуживание посетителей, и будешь скулить, что тебе жить не на что.

Катя утянула упирающуюся и собирающуюся оправдаться Аню за собой, - уже ушли, Ирида Генриховна.

- Борис, я же просила тебя приглядывать за этими вертихвостками, чего они здесь чирикали?

- Не берите в голову, Ирида Генриховна, они просто обсуждали этого клиента, он ведь преподает в университете, где учится Катя.

- А что это у него стол заставлен тарелками с едой, а он ничего не ест, все пишет и пишет. Ты посматривай за ним.

- А то как же, само собой, - кивнул головой Борис, продолжая наводить порядок в своем барменском хозяйстве…


…Эта маленькая кафешка примостилась под самым боком университета, поэтому основными клиентами были студенты и преподаватели, хотя сюда частенько заглядывали и жители этого района; готовили здесь по-домашнему, и оплата не зашкаливала. Когда-то это кафе именовалось студенческим, отсюда и невысокая оплата, но потом какой-то юморист-художник изобразил на вывеске пухленькую фигурку  Швейка с его круглой улыбающейся физиономией с кружкой пива в руке, и кафе получило новое название «У Швейка». Кафе заполнялось с самого утра, потом был перерыв до обеда, в это время посетителей было немного, зато после шестнадцати часов маленький зал всегда был переполнен до позднего вечера, так что официантки сбивались с ног, обслуживая клиентов. Ирида Генриховна гордилась своим заведением, особенно она дорожила поваром, бывшим коком огромного круизного теплохода. Теперь бывший кок осел на земле по причине преклонного возраста. Его хозяйка кафе  берегла и холила, уж очень вкусными выходили из его рук блюда. Особо уважаемым персонам даже разрешалось брать любимые блюда на вынос.

Ирида Генриховна как в воду глядела. Неожиданно кафе быстро заполнилось оголодавшими студентами, следом степенно потянулись преподаватели, а затем и местные жители поспешили, кто в одиночку, а кто и с семьей посидеть в уютной обстановке кафе.

Ирида Генриховна выплыла в зал, она любила эти часы, когда все столики были заняты,  а в воздухе стоял гул человеческих голосов. Как в пчелином улье, - с удовольствием думала она, подсчитывая в уме прибыль. Но тут ее взор привлек посетитель, неловко склонившийся к столику, его голова мирно покоилась на столешнице, прямо на исписанных им листах бумаги. Ирида Генриховна схватилась за сердце, готовый сорваться с ее губ крик словно застрял в горле, она вовремя сообразила, что не в ее интересах привлекать внимание посетителей к этому инциденту.

- Катерина, - зловещим шепотом позвала она официантку, - почему не следишь за клиентами, уволю, всех уволю, - голос вырывался из ее плотно сжатых губ устрашающим, шипящим хрипом, можно было подумать, что бедную женщину кто-то душит.

- Что случилось, Ирида Генриховна? – девушка выскочила из подсобки, протирая покрасневшие от зубрежки глаза.

- Так я и знала, тебе наплевать на работу, дома надо заниматься. – Ирида Генриховна схватила девушку за плечо и развернула лицом к залу. – Видишь? Ты прошляпила, а мне отдуваться? С полицией объясняться будешь сама. – Отпустив официантку, она медленно направилась к стойке бара. Катерина, застыв в виде соляного столпа, открыв от изумления рот, пробегала глазами по столикам. – Ничего не понимаю, - шептала она про себя, – с ума она сошла, что ли? По-моему все как обычно…

Ее взгляд внезапно наткнулся на лежащего в позе умирающего лебедя «Нежного и ласкового зверя». – Ох, - выдохнула она, зажав рот ладонью, чтобы не закричать и бросилась следом за хозяйкой кафе…

Заметив спешащих в его сторону женщин, Борис заинтересованно выглянул из-за голов клиентов и сразу обратил внимание на неестественную позу Льва Витальевича. Руки его, протиравшие очередной бокал разжались, раздался звон разбитого стекла, и головы посетителей немедленно отреагировали на этот звук. Борис виновато развел руками, как бы извиняясь за свою оплошность, и головы развернулись в обратном направлении. Подумаешь, бокал разбился, обычная история.

Ирида Генриховна подошла к столику и поняла, что ее худшие опасения подтвердились. Она процедила сквозь стиснутые зубы Кате, чтобы та ни до чего не дотрагивалась, тяжело вздохнула, еще раз окинула взглядом полный зал и направилась к своему кабинету вызывать полицию и скорую…


…-Вот так, друг мой Василий, ушел из жизни один из корифеев юриспруденции, «Наш ласковый и нежный зверь». Что можешь сказать по этому поводу? – Майор Петухов, бывший однокурсник супружеской пары Василия и Алисы Патрикеевых, несколько лет занимающихся частным сыском, проглотил очередное пирожное и посмотрел, нет, не в сторону Василия, а в сторону его жены Алисы. – А как насчет кофе, Алисочка?

-Я уже давно махнула рукой на твое обжорство, Петухов. Пока ты рассказывал нам, где и как обнаружили нашего Комарика, ты успел  в одиночку умять наш ужин и почти все пирожные. Кофе у нас, конечно, найдется, но вот на закуску к кофе не рассчитывай.

- Вот значит как, я к вам по-дружески заскочил на огонек, свежие новости вам в клювике принес, а ты меня в обжорстве попрекаешь, эх ты, нет,  чтобы быстренько каких-нибудь бутербродиков сварганить, а ты продукты жалеешь. Кстати, твой муженек тоже от закуски такой не отказался бы. Верно я говорю, Васек?

-Да шутит она, Ром, не бери в голову, она же к твоему приходу всегда пару противней бутербродов готовит, мы с Владом, правда, до твоего прихода успели несколько уменьшить их количество, но кое-что осталось. Не переживай. Ты же задержался, обещал прийти двумя часами раньше, наследник наш тебя не дождался, уснул; школьник, сам понимаешь, утренний подъем – не сахар, пока его поднимешь – семь потов сойдет.

Дружеская троица комфортно устроилась в кухоньке с нежно фырчащим чайником, поскольку в малогабаритной квартире частных сыщиков свободного пространства было мало. Кстати, их детективное агентство, деятельность которого в последнее время почти заглохла из-за учебы главы семейства в аспирантуре, располагалось в этой же квартире на первом этаже девятиэтажки. К квартире вело два входа: один, как полагается из подъезда, а второй – с торца здания, он был отделен от тротуара пятью ступеньками, на двери красовалась табличка, извещающая всех страждущих помощи, что именно здесь находится детективное агентство В.и А. Патрикеевых. Только деревянный молоток, который должен был возвещать о приходе клиентов, последнее время редко издавал торжествующий громкий стук.

Алиса вытащила из печки противень с бутербродами, выложила их на тарелку и поставила перед ненасытными  мужчинами.

-Давай-ка, дружок, рассказывай, что же приключилось с нашим Комариком? Раз ты явился к нам с этой новостью, значит, подозревается убийство, а так как он оставил наш суетный мир в кафе, можно предположить, что его отравили. Но у кого могла подняться рука на человека, у которого никогда не наблюдалось врагов; он не пил, не курил, по-французски говорил, чужих жен не любил, - пропела Алиса.

-Откуда тебе это известно? – насторожился Петухов.

-Так об этом все знают, даже ты, - удивился Василий, - не зря же его считали не от мира сего, уж очень положительно выглядел.

- С выводами, друзья дней юности моей, надо обращаться осторожно, поспешай, но не обгоняй, - Роман поучающим жестом поднял вверх указательный палец, с удовольствием прожевывая очередной бутерброд. – Значит, таким образом, поскольку все случилось сегодня, многое еще остается за кадром. Существует даже мнение, что наш рыцарь печального образа покинул этот далеко не лучший из миров добровольно. Вот так!

- Ну да, - возмутилась Алиса, - никогда не поверю в подобную абсурдную чепуху, уж слишком он заботился о себе; вспомните, как он тщательно следил за своим внешним видом, соблюдал строжайшую диету, вел размеренный образ жизни, Мы еще всегда прикалывались над его безмятежностью, да, Васек? Помнишь?

- Угу, - Василий запихнул в рот бутерброд, поспешно прожевал его и кивнул в подтверждение слов жены головой, - Алиска права, Ром, ты же сам всегда смеялся, как он стряхивал незримые пылинки с костюма, а туфли его были так отполированы, что в них можно было смотреться как в зеркало. Не, такой человек не мог покончить с собой.

-Да я-то согласен, просто констатирую, что такое мнение есть, и от него пока отказаться невозможно.

- Подожди, а откуда известно, что он отравлен, ведь вскрытие еще не проводилось?

- Давайте так: я постараюсь по порядку изложить все известные мне события, а вы будете молча слушать, не перебивая мое повествование вопросами, идет? За несколько часов нам удалось кое-что выяснить, смогли опросить коллег жертвы, ознакомиться с некоторыми записями, письмом… В общем, выяснились забавные вещи. «Наш нежный и ласковый зверь», получил письмо, получил он его вчера, а вот когда прочитал, неизвестно. Дело в том, что вчера он явился домой поздно, весь вечер он отвисал в ресторане по случаю юбилея своего коллеги. Утром он явился в университет, а там, сами знаете, с расписанием всегда чехарда происходит, вот и на этот раз внесли изменение, и у него оказалось свободным все утро. Он прочитал письмо и ринулся выяснять отношения с Антоном Всеволодовичем Краснобаевым. Помните такого?

- Еще бы, - фыркнул Василий, - он появился в университете, когда мы уже собирались отряхнуть прах учебы со своих ног, этакий красавчик-сердцеед, все студентки по нему с ума сходили...

-А вот и не все, - сердито отозвалась Алиса, - мне, например, этот слащавый женоподобный красавчик абсолютно не нравился.

- Зато он нравился другим, за ним тянулся длинный шлейф романтических историй, - засмеялся Ромка. – Так вот, выяснилось, что в это утро наш грозный Лев с ним в пух и в прах разругался. И все из-за этого письма, - он таинственно замолчал, с усердием попивая горячий кофе.

-Ты, как обычно, не умеешь в сжатой форме рассказывать, у тебя слова растягиваются как жвачка, - не выдержала паузы Алиса.

- Ага, проняло, - радостно хохотнул Ромка, - не зря Станиславский учил тянуть паузу…

- Тоже мне великий актер выискался, - перебила его Алиса, - вот рассержусь и не стану тебя больше кормить эклерами и всякими вкусностями.

- Не, не, не, все, исправлюсь, не гневайся, просто ведь полицейский по существу тоже артист, особенно ведя допросы. Оказалось, что наш общий друг, Лев Витальевич, имел романтическую связь лет двадцать тому назад с одной женщиной, в которую был влюблен Краснобаев. Так сложились обстоятельства, что они находились в это время во Франции, все трое. Длилось это любовное приключение недолго: не то полгода, не то год, а затем между Львом Витальевичем и его возлюбленной пробежала   черная кошка, не исключаю, что этой черной кошкой являлся Краснобаев. На допросе он отчаянно юлил, сказал, что эта мадам выбрала не его, а нашего героя, а потом они вынужденно расстались, так как она осталась жить во Франции, а Комарик должен был вернуться в Россию. Краснобаев же еще какое-то время отвисал в Париже, а потом тоже вернулся домой и прямиком в наш университет, но с этой мадам он связь поддерживал, они переписывались. Представляете себе, в наш компьютерный век – и письма. Очевидно, эта красавица любила писать, а Лев Витальевич об этой их переписке ничего не знал.

- Понятно, -авторитетно высказал свое мнение Василий, - она не забыла нашего героя-романтика и желала держать руку на пульсе.

- Что-то в этом роде, - согласился Роман, – ну вот, в одном  из писем Краснобаеву героиня любовной истории сообщила, что у нее изменились обстоятельства: ее муж умер, денежные ресурсы иссякли, и она вынуждена обратиться к бывшему любовнику за помощью. Дело в том, что она в свое время еще до замужества родила  от «Нашего ласкового и нежного зверя» дочь, о чем знал Краснобаев, но она просила его держать это событие в тайне, и посему наш Лев Витальевич все эти долгие годы, что провел вдали от бывшей любовницы, не имел ни малейшего представления об этом подарке судьбы. Все это сообщил нам Краснобаев. И теперь бывшая возлюбленная привезла дочь сюда, чтобы познакомить ее с отцом и оставить здесь в качестве утешения в старости. Сама же мадам снова собиралась выйти замуж и взрослая дочь ее в этом плане обременяла: надо же было обеспечивать ее учебу, найти работу, удачно выдать замуж, –  а планы мадам имели совершенно другое направление. В общем, Лев Витальевич от этого сюрприза потерял всю безмятежность духа, высказал приятелю все, что он думает о его поведении и о поведении бывшей возлюбленной, заявил, что не верит, что эта выросшая девица – его дочь. А посему он не несет за эту девицу никакой ответственности; даже предположил, что вышеупомянутая девица вполне может являться дочерью Краснобаева. Слово за слово, и они окончательно разругались. Да, в письме эта мадам назначила Льву Витальевичу встречу в этом кафе, чтобы поставить все точки над «i». Сдается мне, что она хотела продемонстрировать бывшему возлюбленному себя и посмотреть, как отполировала жизнь того, к кому она некогда питала романтические чувства. Но это, ребята, мое собственное мнение, правда опирается оно,  мнение то есть, на утверждения все того же Краснобаева.

- Ну и…- нетерпеливо вмешался Василий, - они встретились?

- Не спеши, спешка хороша при ловле мошенников и сбежавших от алиментов отцов, - торжественным тоном объявил Петухов. Мило обменявшись комплиментами с бывшим приятелем,  Лев Витальевич от греха покинул здание университета и направил свои стопы в кафе, чтобы в тиши и комфорте поработать над лекциями, а заодно с толком провести время до нежелательной встречи с бывшей возлюбленной.

Кафе в это время пустовало, Лев Витальевич удобно расположился за столиком так, чтобы видеть входную дверь и в то же время находиться не на виду. Однако не успел он приступить к работе, как в кафе появился еще один персонаж нашей драмы. Изумленному взору Льва Витальевича предстала его соседка, по совместительству домоправительница и близкая приятельница, которая в течение последних нескольких лет не только вела его домашнее хозяйство, но и частенько скрашивала его одиночество.
- Спокойно и величаво вошла она в кафе, с достоинством неся груз прожитых лет, поскольку была одного возраста с нашим Комариком, и груз приобретенных за эти годы килограммов. Тридцатилетний педагогический стаж просто отпечатался на ее внешности. Лев Витальевич привстал, с удивлением приветствуя приятельницу, и вежливо указал ей на стул. Он заказал для нее кофе, а для себя чай. Это сообщил бармен. О чем они говорили неизвестно. Дело в том, что эта дама, по словам соседей, внезапно отбыла из города.

Алиса подскочила, едва не подавившись бутербродом, - а что если она узнала о приезде его бывшей возлюбленной, приревновала, обиделась и решила порвать с ним всякие отношения?

- Ну знаешь, это объяснение слишком притянуто за уши, - недовольно отреагировал Роман.

- Ну почему, - тут же вступился за своего партнера и жену Василий, - вполне могло быть так, что вчера вечером бывшая любовница Льва Витальевича пришла к нему домой, не застала его дома, а наткнувшись на соседку, попросила передать ему письмо, может быть, они даже успели пообщаться.

- Знаете, други, вам надо писать романы, а не разгадывать преступления, уж очень у вас развито воображение, - буркнул Петухов, приканчивая третью  кружку кофе.- Я же просил не перебивать изложение фактов, я и так легко сбиваюсь. Говорили они недолго. Интересно, что кофе остался нетронутым, а кружка с чаем  - пуста.

После ухода соседки, почти следом за ней, явилась  парижанка. Ее видела вторая официантка. Да, забыл сказать, что Лев Витальевич заказал бутылку шампанского и закуску. Его беседу с бывшей возлюбленной никто не слышал. Бармен мог наблюдать за ними, но реплики звучали так тихо, что он практически ничего не понял, хотя и старался прислушиваться. Бармен, которого зовут Борисом,  показал, что Лев Витальевич встретил эту женщину холодно, он, конечно, поднялся ей навстречу, пододвинул стул, открыл шампанское, налил его в бокалы. Они оба подержали их в руках, но не отпили ни глотка. Потом Борис отвлекся, разговаривая по мобильнику, а когда повернулся к посетителям, то один бокал стоял пустой, а из второго слегка отпили. Кстати, вот вам еще одна загадка, - Петухов прищурил глаза и хитро улыбнулся, - на обоих бокалах оказались следы помады.

- Подумаешь, - Алиса пренебрежительно взмахнула рукой, - тоже мне загадка. Известно, что Комарик вообще не пил, а она в процессе беседы от волнения могла перепутать бокалы: отпила из одного, а потом схватила другой.

- Все может быть, все может быть, - почти пропел Петухов, - но не говори гоп, пока шар не попал в лузу. Тут есть над чем поразмышлять, ведь после ухода мадам явилась еще одна посетительница. Ее кроме Бориса никто не засек. Катерина – официантка, обслуживающая этот столик, – сидела в подсобке, готовилась к зачету или к семинару, не помню; вторая официантка обреталась на кухне; остальные столики пустовали, и она коротала время в беседе с поваром. Хозяйка находилась у себя в кабинете. Так что мы можем опираться только на показания Бориса.

- Обратите внимание, - подскочил Василий, - все, что ты, Ромка, нам рассказал, опирается на показания этого бармена и Краснобаева, не факт, что они малость завираются, как это обычно происходит со свидетелями, нет, я не Фома неверующий. Но кому как не тебе, Ром, знать, что многие свидетели добросовестно заблуждаются, некоторые вообще не склонны придерживаться правды, а третьи откровенно лгут, потому что просто не могут иначе. Разве ты можешь поручиться за этого бармена, как его там, Бориса, по-моему?

- Обеими руками  - за, - подхватила Алиса, –  к тому же ты, Ромочка, не сказал, о чем действительно писала парижанка, ведь письмо явно находилось при Льве Витальевиче, так? Следовательно, можно сопоставить то, что рассказал Краснобаев, с тем,  что сообщалось в письме.

- Ну, вы меня совсем в оборот взяли, объяснил же вам, что не все так просто, слишком мало времени прошло, а вам сразу вынь да положь все факты на обозрение. Между прочим, письмо  это…

Резкий звонок Ромкиного телефона не дал ему закончить фразу. Подпрыгнув от неожиданности, Петухов нервно схватил телефон, - да, слушаю…, что, что?... Ничего себе закидончик,,,, А ты не преувеличиваешь?...

Алиса и Василий сидели с вытянутыми шеями, пытаясь понять, о чем идет речь. Из реплик Петухова что-либо разобрать было слишком сложно.

-Ну и?... Да ясно, по телефону все не изложишь,..Ты подготовь материалы дела, я утром заскочу к тебе…Ага, точно…А письмо с собой захватили?...Молотки ребятушки, если вы не молодцы, то девки – не красавицы. Значит, подготовь все протоколы, приеду – будем разбираться…

Патрикеевым казалось, что прошла вечность с момента звонка. Наконец, Петухов отложил телефон в сторону и обернулся к приятелям.

- Ну и поворотик, я вам скажу, ни один писатель не додумается до того, что порой преподносит нам наша злободневная реальность. Попробуй разберись теперь с этим нагромождением событий. Сам черт ногу сломит.

-А покороче нельзя? – раздраженно осведомилась Алиса. Глубоко задумавшийся Василий не сводил глаз с Петухова, стараясь представить себе, о чем шла речь в этом отрывочном телефоном диалоге.

Петухов взъерошил свои короткие, стоящие дыбом волосы, и застыл, явно собираясь с мыслями. – Короче, так короче, в общем, все фигуранты этого дурацкого дела в настоящее время отдыхают в больнице. Неплохая фишка, да?

- Кккак в больнице, - заикаясь от неожиданности, произнесла Алиса почему-то шепотом, а Василий удивленно округлил свои и без того круглые глаза до размера чайных блюдец.

Ромка довольно посмотрел на бывших однокурсников, - вот такие пироги, мои дорогие. Отравление. Жалко, всего по телефону не выяснить, придется терпеть до утра. Да не волнуйтесь, все фигуранты живы, не скажу, что здоровы, но с некоторыми уже удалось побеседовать, вот и сравним их показания и, надеюсь, станет ясно, кто есть кто. Да, вы мне какие-то вопросы задавали. По поводу письма, оно написано по-французски, его еще не перевели, теперь, что касается этого Бориса, естественно, трудно сказать, что он за человек, но производит впечатление порядочного…

- На впечатлениях и ощущениях далеко не уедешь, с законом-то он в ладах, вы проверили?- насторожился Василий.

- Опять спешка. Каждой рыбешке место в ухе найдется, главное,– выловить. Ну я побежал, утром рано вставать, самому не терпится во всем разобраться, готовьте вопросы и обильный ужин, на днях забегу с полным набором фактиков.

Через минуту Петухова и след простыл. Закрывая за другом дверь, Василий с улыбкой сказал, - ты смотри, Алиска, а Ромка несмотря на свои габариты легок на подъем…

- Ты не довел мысль до конца. Если у него в этом деле свой интерес имеется, - засмеялась Алиса.


Два дня частные сыщики ломали головы над тем, что же произошло в кафе «У Швейка», забросив все свои бытовые и деловые проблемы. Их неоперившийся еще школьник успел получить несколько замечаний в связи с плохой подготовкой к урокам и ненадлежащим поведением, воспользовавшись слабым контролем со стороны родителей; у Василия истекал срок сдачи реферата, а Алиса не успела проверить работы своих студентов по уголовному праву. Ромка как в воду канул, он не отзывался на звонки ни на мобильник, ни на стационарный телефон.  По стационарному стабильно отвечала его дочь Дашенька трех лет от роду, причем ее ответ был однообразен и краток: «Папы нет».

На третий день вечером раздался долгожданный звонок в дверь, заставивший выскочить в прихожую всех трех обитателей квартиры.

- Я сам, я сам открою Ромычу, - верещал Влад, путаясь под ногами у родителей. В результате троица Патрикеевых топталась у двери минут десять, мешая друг другу, переругиваясь, каждый старался первым впустить в квартиру перегруженного новостями гостя.


- Вы что, решили меня промариновать у дверей весь вечер, чтобы мое бедное и отощавшее за эти часы тело от голода пало на пороге вашей квартиры? – Петухов ввалился в прихожую, сразу заполнив ее своей мощной фигурой и громовым голосом. Влад тут же повис на его руке, забросав долго копившимися вопросами; тщетно родители старались оторвать отпрыска от Петухова и отослать в свою комнату. Младший Патрикеев прилип намертво, он так и въехал на кухню, вися, как спелая груша, на мощной Ромкиной руке.

- Ну что, выяснил, что случилось с «Нашим ласковым и нежным зверем»? – в один голос в нетерпении вскричали сыщики, отрывая свое чадо от гостя,  не обращая внимания на издаваемые этим чадом вопли?


Визг Влада прекратился как по мановению волшебной палочки, - Это какой зверь, где зверь, он живет в лесу, да? Вы его знаете?  А что с ним случилось, его убили, да? Или ранили? Ромыч, говори скорей, этот зверь живой, он не умер? А ты не мог его спасти? Давайте заберем его домой, а то охотники его добьют.

- Господи, невыносимый ребенок, не ребенок, а сплошное скопище вопросов, - простонала Алиса, судорожно придумывая, как одним махом ответить на все вопросы сына.

- Это нашего преподавателя так прозвали, - непедагогично ответил, не задумываясь Василий, - если хочешь, чтобы тебя не прогнали заниматься, помоги лучше маме накрыть на стол.

Влад присмирел и послушно принялся выполнять наказ отца, с добрыми побуждениями изо всех силенок мешая Алисе, спешащей подготовить к ужину стол.

- Вот я всегда утверждал, что непедагогические приемы наиболее эффективны в воспитании молодого поколения, - хохотнул Петухов, водружая свое объемное тело в тесное пространство за кухонным столом. Моя Дашка – самый весомый аргумент в пользу моей теории. Представляете, она терпеть не может всякие каши, ну я и говорю ей, а ты заставь маму есть манную кашу, пусть она покажет тебе пример. Я-то знаю, что моя Васька на дух манную кашу не выносит. Так что вы думаете, эта малявка со вздохом садится за стол и трескает эту самую кашу. Спрашиваю, с чего это она стала такой послушной, а она отвечает: «Маму жалко, пусть уж я одна страдаю». Во как!

-Ты нам зубы не заговаривай, знаешь ведь, что мы ждем разъяснений, что на самом деле произошло с нашим Львом Витальевичем, - остудил его родительские чувства Василий.

- Как? Не утолив голод? Я весь день жил в предвкушении сегодняшнего ужина, а вы мне хотите аппетит испортить? Не выйдет. Все факты – после еды. И свою угрозу Петухов выполнил…


…- Ну спасибо, «приютили, накормили, обобрали, тьфу, то есть обогрели»; теперь я ваш, пытайте меня, выспрашивайте, поделюсь всем, что знаю, - откинувшись на стуле, Петухов блаженно погладил себя по животу и, прищурив от удовольствия глаза, как здоровый перекормленный котяра, застыл в ожидании вопросов.

-Э, друг майор, так дело не пойдет, изволь прежде рассказать, как обстоят дела с расследованием, а уж потом мы забросаем тебя вопросами, - Василий с некоторой долей скепсиса наблюдал за другом. – Вот кому подошло бы имя «Вася», посмотри, Аля, ну чем не кот?

Алиса нетерпеливо отмахнулась,– не тяни резину, Петухов, видишь, мы изнываем от любопытства.

- А почему так говорят: «Не тяни резину? Разве резина тянется?» – младший Патрикеев недоуменно и вопросительно смотрел на родителей.

- Как, ты еще здесь? – грозно вопросила Алиса. – Немедленно заниматься, у кого-то завтра контрольная по математике.

-Подумаешь, контрольная, как говорил Карлсон: «Ерунда, дело житейское.»

-Давай, давай, без споров, марш в свою комнату.

- Не жизнь, а сплошное рабство, - ворчал юный отпрыск, искоса поглядывая на отца в ожидании, что тот заступится, но тот лишь с сочувствием развел руками, мол, ничего не поделаешь, учеба – на первом плане. Тогда Влад перевел взгляд на Петухова, слабо надеясь на его заступничество. Но и Петухов малодушно, по мнению Влада, перешел на сторону родителей, он хитро подмигнул ему и изрек старую, как мир , сентенцию: «Тяжело в учении – легко…где?

- В пении, - обиженно буркнул мальчик и, с трудом волоча ноги, направился покорять азы математики.

-Обиделся, - виновато произнес Петухов, чувствуя себя предателем.

Но Алиса диктаторским жестом дала ему понять, что время дорого, и он заторопился. – Значит, вы требуете рассказа, не желаете устраивать вечер вопросов и ответов.

- Ты говори, а вопросы, думаю, возникнут по ходу твоего повествования, - сурово ответила Алиса.

- Начну, пожалуй, с потерпевших. Городок наш небольшой, поэтому попали Нвсе встретившиеся в кафе с «нашим ласковым и нежным зверем» в одну центральную больницу, ну почти все. Попробую перечислить. Во-первых, его соседка, она вызвала скорую как только добралась до своей квартиры. Женщина она крепкого сложения, несмотря на возраст, организм у нее железный, и отравление она перенесла довольно легко. С ней удалось побеседовать, если вы помните, в тот же день. Кстати, в процессе бесед выяснилось одно немаловажное обстоятельство, как мы и предполагали, все фигуранты дела не совсем точно освещали события. Буду последователен. Ты, Алиска, оказалась права, эта соседка успела познакомиться с парижской мадам, пока Лев Витальевич обмывал юбилей коллеги, и…

- Вот видите, а вы меня вечно критикуете, не доверяете моей интуиции или, говоря точнее, моему дару Кассандры, - Алиса гордо выпрямилась на стуле и с торжеством оглядела лица мужчин.

-Ладно, ладно, не зазнавайся, здесь больше моей заслуги, чем твоей, - важно добавил Василий, лукаво улыбнувшись.

- С чего бы это? – вскинулась возмущенная Алиса.

-Очень просто. Моя школа. Именно у меня ты скатывала в универе задачки по логике. И не возражай. Да будет жена послушна воле мужа.

-Рекомендую перенести разрешение этого насущного вопроса между мужем и женой на время после моего ухода, до утра вам времени хватит. Итак, соседка приглашает незнакомку к себе, поит ее не то чаем, не то кофе, запамятовал и выясняет, что ее драгоценный Лев Витальевич всю жизнь любит именно ее, иностранную мадам;  они прожили в Париже пару счастливых лет, прежде чем он вынужден был вернуться домой в Россию; уехал с обидой на нее, приревновав совершенно напрасно к своему нынешнему коллеге, который тоже находился в Париже в то время. Она страдала, но обидевшись в свою очередь, решила не обременять его своей персоной. Она родила от несправедливого к ней любовника дочь, но ему в отместку она ничего об этом не сообщила. Потом она вышла замуж за богатого француза, однако продолжала любить Льва Витальевича, лелея надежду познакомить его с дочерью. Дочь выросла,  муж французской мадам  внезапно умер, умер банкротом, ничего не оставив ей кроме долгов. Сейчас появился еще один претендент в мужья, но у него не сложились отношения с ее дочерью, и тогда она осознала свою ошибку.

-Неужели? – ехидно скривив губы перебила Петухова вопросом Алиса

-Не перебивай, а то скажу либо не то, либо не так. Парижанка имела в виду, что напрасно скрывала от бывшего любовника его дочь.

Василий иронично хмыкнул, но промолчал.

- Бывшая любовница прекрасно осознала положение ее собеседницы и с удовольствием наносила удар за ударом по ее самолюбию.. После ухода неожиданной соперницы – именно так восприняла ее приезд в Россию домоправительница Льва Витальевича – бедная женщина, ощущавшая себя обманутой и преданной, не спала всю ночь. Еле дождавшись утра, она поспешила в кафе, где должна была состояться встреча парижанки с ее неверным другом.

-И как прошло свидание? Она рассказала? Подробно?

-Ты, Алиска, удивительно умеешь попадать в самую точку. Дело в том, что она показала, что никакой бутылки шампанского на столике не было. Столик был девственно чист. Правда, Лев Витальевич  заказал для нее кофе, а для себя – чай. У него от кофе всегда было сильное сердцебиение.

- И кто подавал им напитки? – вмешался Василий.

- Она утверждает, что это был бармен.

- А она передала «нашему ласковому и нежному зверю» свой  разговор с его любовницей? – Не утерпела от вопроса Алиса.

- Она сказала, что не стала выдавать свою вечернюю гостью, просто сообщила, что уезжает к детям, поскольку те отбывают за границу, и ей придется воспитывать внуков; выпила кофе и удалилась, оставив своего близкого, очень  близкого друга в полном недоумении от такого скропалительного решения.

Следующей гостьей, как понимаете, оказалась парижанка, ее видела вторая официантка, как там ее звали?

- По-моему, Аня, - подсказал Василий.

- Точно, - хлопнул себя по лбу Роман, - именно. В общем, ее описание  внешности мадам совпало с тем, что предстало нашим глазам. Француженка , конечно, не могла довольствоваться обычной палатой рядовой больницы. Она потребовала, чтобы ее пометили в частную клинику в отдельную палату. И ее пожелание исполнилось,  деньги в наше суетное время, как известно, решают все.

И каково ее самочувствие?

- Как она попала в больницу? – не сговариваясь,  одновременно спросили Патрикеевы.

- Изящная, хрупкая на вид парижанка почувствовала себя  плохо, как только села за руль своего автомобиля. Преодолевая болезненные ощущения, она добралась до первого полицейского и попросила отвезти ее в частную клинику. Сейчас, по словам врачей, ее состояние стабилизовалось, жизни ее ничего не угрожает, но она на всякий случай осталась еще на пару дней в больнице, перестраховка в такихз делах не бывает лишней. Так она сказала.

А она что-нибудь ела или пила в кафе? – Алиса старалась держать руку на пульсе, чтобы Роман ничего не пропустил.

-  Естественно, - Роман победно улыбнулся. По ее словам, Лев Витальевич был поражен ее внешним видом, ее неувядаемой молодостью, он галантно отпустил в ее адрес несколько умелых комплиментов, заказал бармену бутылку шампаского и закуску. И поскольку официанток не было видно, бармен сам принес и поставил на стол выпивку и закуску.

- А кто открывал шампанское? – немедленно отреагировал Василий.

- Она говорит, что открывал бармен, а бармен утверждает, что открывал клиент. Кто прав? Сказать трудно.

- Подожди, но ведь закуску заказывают официантке,  ведь она должна рассчитывать клиента?- Алиса недоуменно посмотрела  на Петухова.

-За что купил, за то и продаю, - небрежно заметил Роман. – Надо будет еще пораспрашивать официантку. Думаю, здесь тоже будут расхождения в показаниях.

- А как прошла беседа бывших любовников? Что поведала парижанка?- задал очередной вопрос Василий.

- Я же говорил, что у нас будет вечер вопросов и ответов, - хохотнул Роман. Допрашивал мадам наш самый обаятельный полицеский, любимчик жещин и начальства. Он, как никто, умеет вытягивать правду из уст самых  завралистых свидетелей. После долгого и трудного выспрашивания, прибегая к одному ему известным уловкам, удалось выяснить, что эта мадам состояла в любовной связи и с Краснобаевым, из –за чего и произошел разрыв в ее отношениях с «нашим ласковым и нежным зверем». Лев Витальевич уехал, она думала, что Краснобаев узаконит их отношения, но не тут-то было, тот категорически отказался и через какое-то время тоже покинул Францию. Но она все-таки не теряла надежды, что сумеет вернуть обманщика, я имею в виду Краснобаева. Она не имела представления, кто являлся отцом ее дочери, но если бы от нее зависел выбор, она бы предпочла Льва Витальевича, уж больно падок был на женщин Краснобаев.

-А почему она переписывалась с Краснобаевым и скрывала рождение дочери от Льва Витальевича? – выстрелил вопросом Василий, ставя на печку чайник.

- О, вот это дело, ты настоящий друг, Васек, что-то в горле пересохло, - обрадовался Петухов.

И тут перед честной компанией предстала фигурка сонного Влада. Он вполз в кухню и остановился у порога живым упреком родительского беспредела, - конечно, вам хорошо, чаек попиваете, а ребенок хоть пропади, выгнали из кухни и забыли, а ребенку между прочим спать пора, ребенка, может быть, надо поддержать перед зловредной контрольной. И ты, Ромыч, такой же мучитель, тоже обо мне забыл.

-Ладно, страдалец и мученик, так и быть садись, попей чаю и спать., - великодушно  согласилалсь Алиса.

- Чай, не маленький, самостоятельный человек, неужто тебя надо спать укладывать? – с иронией вопросил Василий.

Петухов не выдержал, вступился за крестника, - хорош над мальцом издеваться, дайте ребенку поесть, ему явно калорий не хватает, вон он какой худорба, в чем только душа держится. Моя Дашка и то больше весит, лопает как оголодавший тигр.

-Так ведь есть в кого, - со смехом отпарировала Алиса.

Подначивая друг друга, они заморили червячка, и Роман отвел младшего Патрикеева в постель, что-то шепча ему на ухо.

- Ты обратила внимание, Аля, что мы задаем вопросы Петухову вокруг да около, а ведь. наверное, уже выяснили, от чего наступила смерть Льва Витальевича.  И чем отравились его гости? Если яд использован один и тот же, тогда чем объясняется, что все, кроме него, живы? Хотелось бы побольше узнать об этом Краснобаеве, видно, тот еще жук, нверное, не в одной связи со студентками замешан. Я помню, как он умел ухаживать за женщинами, комплиментами сыпал направо и налево.


- Я не спорю, - сонно отозвалась Алиса, - но какой у него может быть мотив? И вообще, у кого мог быть мотив для убийства, чем им мешал этот безмятежный Комарик?

- Видишь, ты, как и прежде, назвала его Комариком, следовательно, он все-таки мог жалить, главное выяснить  кому это он кровь пустил?

- Уложил, - отрапортавала Петухов, протискиваясь в кухню, бедняга сразу отключился, вы действительно замучили ребенка  дополнительными занятиями, надо же и меру знать.

Он плюхнулся на стул, и тот жалобно заскрипел под его габаритами. – Чувствую, вы уже заготовили целый воз вопросов, а я, к сожалению, чертовски устал. Давайте задавайте по-быстрому самые насущные, и двину я домой, а то меня мои женщины из квартиры выпишут, я, в отличие от вас, дома редко бываю. Выслушав вопросы, Роман вынужден был сознаться, что так и не смогли выяснить, чем отравились обе женщины  и от чего наступила смерть Льва Витальевича.


- Вскрытие провели, выяснили, что Лев Витальевич впал в кому и умер, так и не придя в сознание, но вот от чего эта кома возникла, пока непонятно.  Все, что нам известно о его последних минутах, поведал нам бармен, но кто поручится, что он говорит правду? Каким боком причастен к этой смерти Краснобаев? Возможно, он тоже появлялся в кафе и остался незамеченным. Да, я же еще не рассказал, о дочери парижанки, она ведь тоже приходила в кафе, и как две предыдущие женщины отравилась, правда, она продержалась дольше всех. В больницу ее доставила скорая, вызванная  метрдотелем гостиницы, куда ее поселила заботливая мамаша. Девица  тоже лежит в городской больнице, правда, в отдельной палате;  почему-то мамаша не захотела перевести ее в частную клинику,  или дочь отказалась.

Девушка знает русский язык, но ей легче объясняться на французском, говорит с акцентом. По внешнему виду и поведению она больше француженка, чем русская. Скрытная, на контакт идет плохо, с ней пришлось изрядно помучиться. Она на все вопросы отвечала односложно, большей частью ссылаясь на свою мамашу: «Так мама велела, мама попросила зайти в кафе и познамиться с отцом». На вопрос: уверена ли она, что это ее отец, ответила отрицательно. Шампанское она пила, выпила целый бокал, очень пить хотела, а вот из еды почти ничего не съела, так, поковыряла слегка, даже не может сказать, что было у нее в тарелке. Ее спросили, какого она мнения о Льве Витальевиче? Она пожала плечами и сказала, что не может его охарактеризовать, потому что  видела его считанные минуты. Так случилось, что Льву Витальевичу стало плохо в ее присутствии. Он вдруг привстал, стал задыхаться, возникли судороги, потом он резко осел на стуле, уронил голову на столешницу и затих. Она испугалась и убежала, добежала пешком до гостиницы, и тут ее затошнило, началась рвота, остальное понятно….

- Значит, остались еще белые пятна, - констатировала Алиса.

Василий стал загибать пальцы. Во-первых, неизвестно, посетил ли кафе в это время Краснобаев; во-вторых, кто открыл бутылку шампанского; в-третьих, почему на обоих бокалах была помада; в-четвертых, о чем Лев Витальевич говорил с предполагаемой дочерью, она  ведь об этом и не заикнулась; в-пятых, кто на самом деле накрывал на стол: бармен или официантка; в-шестых, чем отравились посетители кафе; в-седьмых, от чего умер Лев Витальевич; в-восьмых, кто убирал посуду со стола, успели ли полицейские изъять остатки пищи; в-девятых, ты, Ромыч, ни словом не упомянул, что обнаружии в желудке Льва Витальевича.

- И это далеко не все вопросы, - с воинственным видом набросилась на Романа Алиса. – Знала ли хозяйка кафе Льва Витальевича и Краснобаева, знал  ли  их бармен. В каких отношениях находился Лев Витальевич с Краснобаевым, не вел ли Лев Витальевич дневник, кто из его коллег знал перипетии их любовной истории, расспросили ли парижанку о ее беседе с соседкой Льва Витальевича, совпали ли показания обеих женщин, ну и много еще раных мелочей. Вот так. – Алиса с победным видом посмотрела на засыпающего Петухова.

-Все, все, все, утонул с головой в ваших вопросах, прошу отпустить меня домой, дабы не пришлось давать  приют изгнаннику из домашних пенатов. Остальное при следующей встрече. Чувствую я, что вы  тоже наэходитесь на пределе своих физических возможностей.

С этими словами Петухов неловко поднялся, едва не опрокинув стул, распрощался с хозяевами и направил стопы к своей семейной норке, горя желанием отоспаться перед  очередным рабочим днем.


Погода менялась как женское настроение: по-летнему теплые дни сменялись дождливыми и ветренными. Солнце словно играло в прятки с тучами: выглянув украдкой из-за лохматых, быстро меняющих очертания облаков, оно щедро окутывало своими лучами весь город, и он плавился в их знойной нежности. Но вот снова наползали напоминающие медуз облака, и в воздухе явно чувствовалось дыхание осени.

На Патрикеевых в эти дни как из рога изобилия посыпались наряду с различными бытовыми неурядицами дополнительные проблемы и проблемки, связанные с работой Алисы, учебой Василия и школой отпрыска. Вечером после суетного дня встретившись за кухонным столом, они изливали друг другу жалобы на суматошную современную жизнь.

- Ой, родители, мне же завтра в школу надо принести деньги, мы идем в кино, учительница спрашивает, кто из вас может сопровождать наш класс в кинотеатр.

-Только не я, - в один голос вскричали Патрикеевы.

-У меня завтра три пары.

- А у меня семинар, - с грустью констатировал Василий.

-Ну вот, а я пообещал Зое Тимофеевне, что уговорю кого-нибудь из вас. Что я ей скажу?

- Так и скажешь, что у мамы три пары в техникуме, а у папы семинар. В следующий раз мы обязательно поможем, если, конечно, нас предупредят заранее.  Лучше признайся, домой самостоятельно добраться сумеешь? – Василий с опаской взглянул на сына.

- Нет, нам запретили идти домой самим, мы из кинотеатра сначала приедем в школу, а потом уже пойдем  по домам.

С облегчением вздохнув, Патрикеевы выпроводили Влада заниматься, а сами решили еще немного покофейничать.

- Представляешь, - Алиса с грустным видом помешивала кофе в чашке, -сегодня взяла на проверку у своих студентов конспекты с лекциями и пришла в ужас: оказывается, они не в ладах с падежами, у некоторых такой бред в тетрадях записан, что понять о чем речь невозможно. Полнейшая абракадабра. А самое главное, современные студенты не умеют выражать свои мыслями словами ни устно, ни письменно, поэтому они просто заучивают темы и шпарят наизусть, не вдумываясь в смысл произнесенных фраз. У меня уже не хватает фантазии, как обучить их нормальной разговорной речи.

-Ну что ты, Аля, хочешь, современной молодежи родителей, воспитателей, учителей заменил интернет. Возник вопрос – сразу за телефон и в поиск. Родителей такой расклад устраивает: не надо заморачиваться, отвечая на извечные вопросы, а вдруг не так ответят, в общем, и волки на отдыхе, и овцы – в безопасности.

Есть у меня в группе одна девочка, вернее, девушка, высокая, стройная, приятное лицо, если бы не его выражение. Такого  отрешенного от эмоций лица я еще не встречала. Почерк великолепный, но ошибка на ошибке и ошибкой погоняет, она умудряется в одном слове сделать несколько ошибок, а самое главное, все неправильно. Как оценить такую работу? Ставишь двойку – обижается, расстраивается, хотя внешне это почти незаметно, но я-то вижу. Девчонки ее постоянно разыгрывают. Сегодня, например, в перерыве между парами говорят, Галина, ты что же скрываешь, что выходишь замуж? Боишься, что придется нас приглашать?

«Еще чего, - возмущается Галина, - не собиралась я вас приглашать». «Почему? – с деланным удивлением спрашивают девчонки, - мы бы тебе подарки на свадьбу принесли». «Ага, дождешься от вас, как же, вы только есть на дармовщину умеете», - на полном серьезе отвечает Галина. Девчонки смеются, а ей невдомек, что они ее просто подкалывают.

-А ты?

- Я не вмешиваюсь, но как-то грустно, в наше время все не так было, люди были не такие жадные, не такие жестокие, не такие глупые…

-Ха-ха-ха, насмешила ты меня, дорогая, прямо старушка постпенсионного возраста, да ничего не меняется в нашем подлунном мире, все, присущие человечеству пороки, неизменны во все времена. Ты не назвала еще одно негативное свойство характера человека – любопытство, не путай с любознательностью. У нас сейчас в универе тема номер один – смерть «Нашего ласкового и нежного зверя», обсуждают на все лады, договариваются черт знает до чего: с апломбом утверждают, как само собой разумеющееся, что бедный Левушка покончил с собой и виноват в этом Краснобаев, потому что именно он довел такого порядочного человека до самоубийства…

- Кстати, - встрепенулась вдруг Алиса, - что-то Петухов снова затих, пауза излишне затянулась, ты не находишь? Вроде бы уже должны были раскрутить это дело, только сдается мне, что воз и ныне там, потому наш друг и не появляется.

- Завтра позвоним ему и призовем к ответу, - пообещал Василий, с наслаждением зевая, - который же час? Ух ты, опять допоздна засиделись, а утром ранний подъем. Время летит, не успеваешь оглянуться, а старость тут как тут.

- Алиса засмеялась, - не преувеличивай, нам до старости еще топать и топать, хотя дни мелькают как стеклышки в калейдоскопе.


Человек предполагает, а обстоятельства управляют. Легко строить планы, но как трудно они осуществляются. Патрикеевы собирались связаться с Петуховым на следующий день, но получилось как всегда, то есть вмешались непредвиденные мелкие неурядицы, и планы плавно перетекли на несколько дней вперед.

- Ром, привет, решили позвонить...

- Здорово, в самый раз, если факты не идут к вам в руки – добывайте их ногами, - хохотнул Петухов. – Это я к тому, что собирался сегодня к вам, но в свете изменения обстоятельств предлагаю посетить свидетелей, кои благополучно выписались из больниц и составить свое мнение по поводу их показаний. Ну как, идет?

-Идет, еще как идет, - вмешалась в разговор Алиса, - можно даже сейчас.

- Не, друзья, имею желание, но не имею возможностей, придется немного обождать, я забегу к вам часа через три, вы подготовьте своего железного коня, и мы быстренько навестим подругу Льва Витальевича и двух парижанок, благо они живут в одной гостинице.

-А с Краснобаевым  ты встречаться не планируешь? – спросил Василий.

- Ежели успеем, то есть если застанем его дома, потому как в универе он вряд ли будет околачиваться в это время. Все, пока, до встречи.

-Так, у нас в запасе три часа, надо срочно готовить ужин для Петухова, - Алиса выдала это распоряжение на бегу, спеша на кухню.

-Надо же, какая забота о нашем общем друге, а вот мы с Владом таким вниманием с твоей стороны не пользуемся, - ворчал Василий, идя следом за женой. – Но я даже готов сбегать в магазин, если чего-нибудь не хватает.

Алиса небрежно махнула рукой, - не заморачивайся, я в таких случаях держу руку на пульсе, тем более, мы все равно собирались пригласить Ромку  на ужин, чтобы узнать новости. Хорошо, что у нас сегодня  свободный день, и Влад в школе.

-Вот именно, он придет – а нас нет дома, и будет ребенок сидеть голодный в ожидании непутевых родителей.

-Ничего подобного, у него в это время закончатся занятия, и мы подберем его по дороге, - резюмировала Алиса, вовсю орудуя у плиты.

За два с половиной часа Алиса сумела справиться с приготовлением полноценного ужина, а Ромка превзошел себя – явился на полчаса раньше, Патрикеевы привыкли, что обычно он всегда задерживается.

Захватив по дороге Влада, они отправились к дому, где еще несколько дней назад проживал Лев Витальевич.

- Ром, мы же забыли позвонить этой подруге нашего «Зверя», а вдруг она откажется с нами беседовать иди ее вообще не будет дома? – Алиса, обернувшись назад, посмотрела на Петухова, который сидел на заднем сиденье потрепанного многолетней ездой автомобиля.

-Не трепещи, все путем, я с ней договорился о встрече.

Свидетельницу они застали в растрепанных чувствах. Она то бросалась собирать вещи, то усаживалась с какой-нибудь вещью на диван, пытаясь собраться с мыслями, поэтому она так обрадовалась их приходу. Куда только подевалось ее непроницаемое выражение лица, ее спокойствие, неторопливость движений. Перед пришедшими предстала пожилая  одинокая женщина, тяжело переживающая смерть близкого человека, и стало понятно, что вся ее безмятежность носит напускной характер, это просто защитная маска, под которой прячется очень уязвимая личность.

-Как хорошо, что вы пришли, - это были первые произнесенные ею слова,  которыми она встретила семейство Патрикеевых вместе с Петуховым. – Вот не знаю, что делать: думала уехать к детям, видите, даже вещи частично собрала, но здесь я прожила самые счастливые минуты моей невеселой жизни, здесь все напоминает мне о Льве Витальевиче. Нам так хорошо было вместе, - губы ее задрожали, а из глаз покатились слезы, казалось, что они катятся по щекам непроизвольно, словно вместе со слезами вытекает из глубины ее сердца  непереносимая  боль. Женщина часто прикладывала руку к груди, как будто старалась удержать эту боль внутри, не дать ей выплеснуться наружу.

Обстановку разрядил младший Патрикеев. Он обошел всю комнату и остановился возле письменного стола, на котором центральное место занимал снимок: белая пена волн, накатывающихся на берег, а на песке плечом к плечу стоит улыбающаяся пара, Ксения Сергеевна и Лев Витальевич.  Они не смотрят друг на друга, но глаза их сияют, на губах играет легкая улыбка и сразу становится понятно, что они счастливы.

- Это вы? – удивленно спрашивает Влад.

- Да, это мы ездили отдыхать в Сочи в прошлом году. Всего год прошел, а как все изменилось. Как я буду жить без Льва Витальевича? Не представляю, хотя … человек ко всему привыкает и к горю тоже. – Она робко улыбнулась сквозь слезы. Ох, извините, что же это я? Разве так принимают гостей? Сейчас я угощу вас кофе. – Она торопливо скрылась в кухне. Патрикеевы и Петухов медленно потянулись за ней следом.

В небольшой  чистой кухне царил порядок и, как ни странно, уют.

- Какой замечательный кофе, - заметила Алиса, отпивая маленькими глотками горячий ароматный напиток. – А что вы больше любите, кофе или чай?

- Кофе, - не задумываясь, ответила женщина, а вот Лев Витальевич пил всегда чай, берег сердце. - Значит, в кафе, когда вы видели Льва Витальевича в последний раз, он выпил чай, а вы не стали пить кофе. Почему?

- Я что? – хозяйка квартиры недоуменно уставилась на Алису. – Ах, да, я не пила кофе, мне было не до того. Я пришла сообщить Льву Витальевичу что мы расстаемся, мне надо уехать к детям. Хотя, подождите, я все-таки по-моему выпила кофе. Да, да, я определенно что-то пила. У меня так болело сердце, в горле пересохло и…

- Но кофе остался нетронутым, - вмешался Василий, - получается, что Лев Витальевич выпил чай.

- Нет, нет, - запротестовала женщина, - Лев Витальевич ничего не пил, это я точно знаю. А почему вас так интересует, кто что пил? Ааа, понимаю, вы думаете, что это я отравила своего друга, а потом разыграла комедию с собственным отравлением? Но уверяю вас, я говорю правду, Лев Витальевич ничего при мне не пил и не ел, я не могла его отравить. Не буду отрицать, я пришла, чтобы высказать ему в лицо свою обиду, но увидела, как он измучен и расстроен, и решила просто попрощаться.

- Погодите, получается в таком случае, что это он подсыпал вам отраву в чай? Правда, это тоже невозможно, он ведь как никто другой знал, что вы любите кофе.

-Господи, какие глупости вы говорите,  он не способен причинить кому-либо страдания, он для этого слишком доброжелателен, Лев Витальевич вообще не переносит, не переносил, поправилась женщина, когда кому-то плохо. Он говорил, что его богатое воображение оказывает ему в таком случае неважную услугу: ему  становится также плохо.

Пока Алиса и Василий беседовали с Ксенией Сергеевной, заскучавший Влад вернулся в комнату и надолго прилип к полкам с книгами. Никто не обратил внимания, что Петухов тоже покинул кухню. Но вот он появился в дверях, держа в руках женскую сумочку. Ксения Сергеевна побледнела, правая ее рука непроизвольно потянулась к горлу, как бы сдерживая готовое вырваться из горла восклицание.

-Это ваша сумочка? – сухо спросил Петухов.
 
- Ммоя, - дрожащим голосом ответила хозяйка квартиры, а зачем она вам?

-Хочу проверить, что берет с собой женщина на последнее свидание с близким человеком.

Патрикеевы с недоумением смотрели то на Петухова, то на бледную до синевы Ксению Сергеевну. Роман деловито открыл сумочку, не обращая внимания на нерешительные возражения со стороны ее хозяйки. Жестом фокусника, вытаскивающего из шляпы кролика, он извлек из сумочки наполовину заполненный какой-то жидкостью пузырек, и, держа в поднятой руке, официально произнес, - довожу до вашего сведения, уважаемая Ксения Сергеевна, что я вынужден изъять этот пузырек в присутствии свидетелей и отправить его на экспертизу, так как, по-моему, в этом пузырьке содержится какое-то отравляющее вещество. А может быть, вы сами объясните, что это за вещество, как и почему оно попало в вашу сумочку?

Ксения Сергеевна некоторое время сидела, опустив плечи, поникшая, потерявшая дар речи; неожиданно она подняла голову, плечи ее распрямились, к ней вернулась прежняя осанка, и она с гордым видом своим звучным учительским голосом возразила: - вы не имеете права изымать таким образом любые вещественные доказательства; во-первых, у вас нет ордера на обыск; во-вторых, не имеете права допрашивать меня в моей квартире в присутствии посторонних, не относящихся к органам правопорядка людей. Вызывайте меня официально и допрашивайте как положено…

- Вот как вы заговорили, а ведь только что вы изнемогали от горя, радовались нашему посещению. И мы понадеялись на вашу откровенность, вашу правдивость. Но где же эта правда, когда вы настоящая? Вы действительно хотите, чтобы я вызвал наряд полиции и отправил вас на официальный допрос, или вы, как человек, которому нечего скрывать и не надо бояться разоблачения, расскажете нам, что на самом деле произошло в кафе? Неужели вы не заинтересованы узнать, почему и как умер ваш лучший друг?

Ксения Сергеевна задумалась, потом в свою очередь спросила:- а наша беседа будет запротоколирована, или это будет просто дружеский разговор?

Алиса попыталась вмешаться, она уже открыла рот, но заметила, что Петухов отрицательно покачал головой, и не произнесла ни звука.
 
- Ладно, попробую вам поверить, мне понравились ваши друзья, почему-то мне кажется, что они не способны на неблаговидные поступки. В общем, вы правы, в пузырьке действительно яд, яд растительного происхождения, его количества вполне достаточно, чтобы человек, принявший его, скончался в течение десяти минут.

Алиса непроизвольно ахнула, Василий недоверчиво покачал головой. Один Петухов стоял перед хозяйкой квартиры как оживший укор совести.

-Когда эта красивая ухоженная женщина рассказала мне историю их любви, мне показалось, что на меня обрушилась тяжелая лавина льда, она лишила меня возможности дышать, я не верила своим ушам; как,  такой честный, такой умный и порядочный человек мог так обмануть меня? Он уверял, что до встречи со мной  никого не любил, никто не был ему так близок как я, ни с кем он не испытывал такого душевного комфорта.  И вдруг такой удар! Не знаю, как я выдержала присутствие этой женщины, с трудом дождавшись ее ухода, я заметалась как зверь в клетке. Сначала меня одолела жажда мести, мне захотелось, чтобы ему стало так же больно, как и мне, потом я решила, что не отдам его никому, тем более этой стервозной дамочке, лучше пусть он умрет.  Но уже спустя несколько часов я поняла - у меня не поднимется рука, чтобы лишить его жизни, я вспомнила, сколько счастливых мгновений он подарил мне за эти несколько лет,  и мне пришла в голову другая мысль – пусть он будет счастлив, я не стану у него на пути, я устранюсь.

-И вы пришли в кафе с намерением покончить с собой на глазах любимого человека? – вскричала Алиса с ужасом.

Ксения Сергеевна жалко улыбнулась, - да, я так задумала, но от задуманного до исполнения длинный путь. Я взяла с собой в кафе этот пузырек, надеясь незаметно вылить его содержимое в кофе, но когда я увидела Льва Витальевича, на его лице я не прочла предвкушения ожидаемой встречи с любимой женщиной, наоборот, он был растерян и  подавлен, и мне почудилось, что он страшно огорчился, услышав о моем отъезде. Я растерялась, возможно, впопыхах я выпила вместо кофе чай, я не помню. Все плыло у меня перед глазами, я выскочила из-за стола, ничего не объясняя, ничего не спрашивая, и помчалась домой. Представьте, я даже забыла об этом злосчастном пузырьке, дома мне стало плохо. Я подумала, что это на нервной почве и очень удивилась, когда мне сказали в больнице, что у меня отравление, тем более, что симптомы не соответствовали тем, что должны наступить при отравлении этим ядом. Поверьте, смерть Льва Витальевича для меня огромный шок. Мне сказали в полиции, что его отравили. Но кто мог это сделать, пузырек ведь оставался в моей сумке.

Она прижала руки к груди и умоляюще посмотрела на Петухова. – Скажите, его и правда отравили? Он очень мучился? Но это не я, честное слово, не я. Я бы никогда не смогла его убить, причинить ему боль. Никогда!

По щекам ее непроизвольно текли слезы,  она не вытирала их, видимо, даже не замечала, что плачет.

Первым не выдержал Василий, - Петухов, перестань издеваться над человеком, тебе ведь лучше нас известно, что Лев Витальевич не пил ни чай, ни кофе, его отравили значительно позже, уже после ухода Ксении Сергеевны, и этот пузырек с ядом в полной мере доказывает ее непричастность к его смерти.

-Такова жизнь, дорогие мои сыщики, нельзя провести операцию, не причинив человеку боли. Выявление правды – тоже своего рода операция, должен же я быть уверен, что мне не лгут. Извините, Ксения Сергеевна, но я не мог поступить иначе, вы .же не собирались посвящать полицию в свои переживания? А мне надо знать, что произошло в кафе, почему кофе остался нетронутым.

Вы не обижайтесь на Петухова, - попросила Алиса, - на самом деле, он добрый, но не всегда поступает обдуманно. Он и нам ничего не сказал об этом пузырьке с ядом. Кстати, а как ты узнал о пузырьке, Ромыч?

Ромка ухмыльнулся, - заглянул в эту сумочку еще в больнице, отлил немного содержимого, отдал на экспертизу, экспертиза выявила сильнейший яд растительного происхождения, я выяснил,  что к смерти Льва Витальевича этот яд не имеет никакого отношения.

-Так зачем было огород городить? – возмутился Василий.

- Для того, чтобы вытащить на свет божий правду, изъять этот пузырек и чтобы Ксению Сергеевну не тревожило чувство вины. А теперь, поясните, Ксения Сергеевна, что находилось на столике в кафе, когда вы туда явились?

Еще не до конца пришедшая в себя Ксения Сергеевна задумалась, пытаясь припомнить обстоятельства последней встречи. Она прикрыла глаза рукой, восстанавливая в памяти недавние события.

- Ничего, - недоуменно сказала она, отнимая руку от глаз,  - ничего из съестного, только какие-то бумаги и ручка. Да, я еще автоматически удивилась, что Лев Витальевич пишет в кафе, он предпочитал работать только дома, он говорил, что ему необходима определенная обстановка.

-Ну вот и ладушки, - почти пропел Петухов, - мы сейчас уйдем, а вы на досуге поразмышляйте, может быть вспомните то, что ускользнуло от вашего внимания. Вот, я оставляю вам свой телефон, если что  - звоните.


По дороге в гостиницу Патрикеевы на все корки ругали своего друга. – Ну почему ты нам не все рассказываешь, мы же выглядим перед свидетелем дураками. Ты что, в самом деле подозревал эту  бедную женщину?

-Эх вы, горе-сыщики, неужто вы не видите, что свидетели зачастую лгут, надо же расставить все по полочкам. А за Ксению Сергеевну не волнуйтесь, она женщина здравомыслящая, ей вреда от моего спектакля не будет.

- Ой, - заволновалась Алиса, когда они подъезжали к гостинице - а ничего  что мы такой большой компанией явимся да еще и с ребенком, кто их знает, этих избалованных жизнью дамочек.

-Что-то ты слишком переживательная стала, подруга, - хмыкнул Петухов, - то ли давно криминальными историями не баловалась, то ли это ты ее так задраконил, Василий.

- Не, это на нее так педагогическая деятельность подействовала, - авторитетным тоном изрек Патрикеев старший.

-Да ну вас, - обиженно фыркнула Алиса, - просто я из вас самая воспитанная.

Парижанка встретила сыщиков на пороге номера, очевидно, ей позвонили из холла.

-Извините, что явились такой большой компанией, это мои друзья и по совместительству частные сыщики, …

- Все трое? – с улыбкой спросила заграничная мадам, затянутая во что-то яркое, напоминающее японское кимоно. Всем своим видом она пыталась показать, что не ожидала их так рано и в таком составе.

-А то как же, представляю вам самого главного члена семейства Патрикеевых, - Петухов выдвинул вперед мальчика, - Влад Патрикеев собственной персоной…

- А вы, - женщина сделала паузу, и Роман отрапортовал, - майор Петухов, - он достал удостоверение и раскрыл его так, чтобы можно было прочитать его звание и фамилию.

-Не стоит, -  она отвела в сторону его руку с удостоверением,- я вам верю, тем более, что я видела вас в полиции. Как понимаю, пришла моя очередь представиться, вы проходите, не будем же мы стоять на пороге.

Она пропустила их в комнату, подождала, пока они усядутся, все четверо разместились на диване, достала из сумочки паспорт и протянула его Петухову, - вот , можете ознакомиться.

-Я вам тоже верю, - Петухов одарил женщину широкой улыбкой, открыл паспорт и небрежно его перелистал, - Аделаида Николаевна.

- Вы всем так доверяете, или  я одна удостоилась такой чести? – женщина улыбалась, но глаза ее недружелюбно сузились.

Петухов поднял вверх руки, - сдаюсь и потому надеюсь на вашу милость, я ведь просто освежил в памяти ваше имя, отчество…

- И фамилию, - закончила фразу женщина.

- Приятно встретить молодую красивую женщину, обладающую к тому же умом и чувством юмора, думаю, мы найдем с вами общий язык, Аделаида Николаевна, ведь  вы прекрасно владеете русским языком.

- Конечно, я не всю жизнь провела во Франции.

- А ваша дочь проживает с вами в одном номере? – перебила их пикировку Алиса.

-Ага, вас интересую не только или не столько я, сколько моя дочь? Я правильно вас поняла?

- Если честно, нас интересуете вы обе, - подал голос Василий.

-Да, моя дочь проживает вместе со мной, я позову ее. – Она направилась к двери, ведущей в другую комнату, и громко сказала, - Настасья, по наши души явились сыщики, прихвати с собой паспорт.

- Она медленно вернулась к дивану, давая возможность мужчинам оценить ее фигуру, подвинула два кресла,  уселась и позвала еще раз, - Настасья, ты скоро? Не заставляй себя ждать целому семейству сыщиков.

Дверь из другой комнаты открылась, и в комнату вошла высокая худощавая девушка в спортивном костюме. Короткая стрижка делала ее похожей на спортивного вида юношу. Удивительно яркие синие глаза оценивающе пробежали по лицам  сидящих на диване незнакомых людей и остановились на Владе, который привалился к Петухову и чтобы не заснуть таращил глаза, оглядывая номер.

-Настя, - произнесла девушка  приятным грудным голосом, - а вы из полиции?

- Мы детективы, расследуем смерть Льва Витальевича Камаринского, разрешите представиться, - Петухов встал, - майор Петухов, а это частные детективы Патрикеевы: Алиса, Василий и Влад.

-Влад тоже детектив? – без улыбки задала вопрос девушка с едва заметным акцентом.

-Надо же, вы Настя, думаете в унисон с мамой, - воскликнула Алиса.

-Да, иногда подобное случается, - со скрытой насмешкой ответила девушка и уселась рядом с матерью.

-Я знаю, наши вопросы, Аделаида Николаевна, покажутся вам напрасными, может быть, даже назойливыми, но, поверьте, они необходимы, вы ,верно, не будете против, чтобы мы разрешили эту загадку, связанную со смертью …- он слегка запнулся, -близкого вам человека?

Девушка пренебрежительно передернула плечами, а Аделаида Николаевна одобрительно кивнула.

- Вы назначили Льву Витальевичу встречу в кафе в письме, так? –запустил пробный шар Василий.- Кто еще знал о вашей встрече?

-Да, меня об этом уже спрашивали, и письмо, думаю, находится в полиции. Представьте, обычно я не распространяюсь о своих встречах с бывшими любовниками.

-Алиса заметила, что при последних словах матери девушка вздрогнула и поджала и без того тонкие губы.

-Ваши слова означают, что о встрече никто не знал? – уточнил Василий.

-Мои слова означают то, что вы слышите. Откуда я знаю, кто еще читал мое письмо. Мало ли кто мог ознакомиться с его содержанием?

-Мало, - быстро ответил Василий, - видите ли, Лев Витальевич по словам людей, которые его хорошо знали, не имел обыкновение знакомить посторонних со своей личной жизнью, а потом, среди его знакомых немногие владеют французским.- Он помолчал с минуту и добавил, - разве что Краснобаев. Вы ведь имели дружеские отношения не только с Львом Витальевичем, но и с Краснобаевым? Именно с ним вы состояли в переписке.

-Так бы и спросили: знал ли Краснобаев о письме? Отвечаю  - знал. Я хотела сначала передать письмо через него, но потом передумала. Краснобаев ревнив, и я побоялась, что он уничтожит это письмо.

- А способен ли Краснобаев из ревности отравить Камаринского? – поспешил задать прямой вопрос Петухов.

-Не могу ответить на этот вопрос, мужчины для меня загадка, они так непредсказуемы. Взять, например, Льва. Ни с того ни с сего он вдруг взбеленился и уехал из Парижа, даже не попрощавшись со мной. Просто бросил как надоевшую игрушку. – Она развела руками, и лицо ее приняло выражение обиженного ребенка, которому пообещали мороженое, а вместо этого заставили есть манную кашу.

-И он так и не объяснил внезапность своего отъезда? – внесла свою лепту Алиса.

-Кажется он передал через Краснобаева, что ему необходимо срочно вернуться в Россию. И за все эти годы он не написал мне ни строчки. Все новости о нем я узнавала через все того же Краснобаева.

-И вы не имеете понятия, как ваше письмо попало в руки Льва Витальевича? – внезапно спросил Петухов.

Постойте, постойте, мне надо подумать, я такая забывчивая, что-то с памятью моей стало…

-Все, что было не со мной – помню, – чуть слышно произнесла, как бы про себя, Настя…

-Старею, наверное, – эти кокетливые слова Аделаиды Николаевны прозвучали одновременно со словами ее дочери. – Да, действительно, как я могла забыть,   я поехала к Леве домой, а письмо прихватила на тот случай, если не застану его дома. Приехала, звоню в дверь, звоню, никто не открывает. Я уже хотела уйти и оставить письмо в почтовом ящике, но тут дверь распахивается и выходит женщина, такая, знаете, чересчур правильная. Я подумала, что это Левина домработница, объяснила, кто я такая, и она согласилась передать ему мое письмо. Но она вряд ли его читала, по-моему, она незнакома с французским языком.

-Вы приехали в кафе точно в указанное в письме время? – это спросил Петухов.

-Ой, а нельзя ли, чтобы вопросы задавал кто-нибудь один? Я теряюсь, когда они сыпятся на меня со всех сторон.

-Давай ты, Рома, как представитель полиции, - предложил Василий, и Алиса согласно кивнула.

-Хорошо, тогда расскажите, как прошла сама встреча.

-Плохо, - с нескрываемым раздражением выдала Аделаида Николаевна, - нет, сначала я обрадовалась, увидела на столе бутылку шампанского, закуску, ну, думаю, значит, готовился, значит, переживает. Смотрю, а он что-то пишет. Я, дура, посчитала, что это он мне  ответное письмо сочиняет, заглянула в бумаги, а это конспект каких-то лекций. Знаете, меня такое зло взяло. Получается, ему все равно, он вычеркнул из памяти все, что было между нами в Париже, и вся эта атрибутика на столе:  ну, это шампанское, закуска – все это нужно для того, чтобы откупиться от меня. Понимаете? Я все эти годы мечтала, как встречу его, представлю ему нашу дочь. Нет, я не надеялась, конечно, что он зарыдает от радости при виде меня, но ему же должно было быть приятно, что его не забыли, что я не тревожила его все эти годы, сама воспитывала дочь, хотя,  можете представить себе, как это было трудно.

При этих словах Петухову, сидевшему ближе к девушке, показалось, что та тихо прошептала что-то , очевидно, по-французски, и звучали эти слова с насмешкой. К счастью, Аделаида Николаевна, занятая своими мыслями, не услышала это выражение. Ее переполняла жалость к себе, на глазах даже заблестели слезы, и она не преминула их продемонстрировать. Вынув откуда-то кружевной платочек, она промокнула глаза и, помахивая им, продолжила.

- Одно могу сказать, все-таки Лева джентльмен, он умеет одеться, умеет показать себя, умеет обращаться с женщинами. Он поднялся, когда я подошла к столу, подвинул мне стул и придержал его, пока я садилась. Предложил шампанское. Но вот что странно, шампанское было уже открыто, а ведь именно ему надлежало его открыть или подозвать официанта, чтобы тот открыл. Правда, он разлил шампанское по бокалам, поднял свой бокал, предложил тост: «За молодые годы», вот только не помню, пил он шампанское или нет. Вроде бы отпил, а может быть, сделал вид, что пьет. Я была так взволнована этой встречей, он так постарел, хотя он же был намного меня старше. И все равно, эта седина, он очень похудел, морщины, запавшие глаза… Хотела бы я знать, какой он увидел меня; разочаровался ли при виде того, как изменили меня прожитые годы, или в его глазах я осталась прежней веселой, красивой, легкомысленной молодой девушкой. Ну вот, я откровенничаю с вами, и вы теперь будете меня презирать.

-Ни в коем случае, - запротестовал Петухов, - рад, что мы нашли общий язык.

-Ну раз мы его уже нашли, вы позволите мне привести себя в порядок, у меня сегодня встреча.

- Случайно не с Краснобаевым ? – поспешила с вопросом Алиса.

Аделаида Николаевна отреагировала с раздражением, - по-моему, никого не касается, с кем и когда я собираюсь встречаться. – Она резко поднялась и, не оглядываясь, вышла из комнаты.

-Характер! – задумчиво воскликнул Роман, провожая ее взглядом.- Ну что же, все к лучшему, теперь, думаю, нам легче будет беседовать с вами, обратился он к девушке. – Вы, Настя, отправились на встречу в кафе по просьбе матери надо полагать?

-Ваш младший детектив уже спит. Бедный малыш, как видно он ведет далеко не детскую жизнь. Вы бы положили ребенка на диван, а то ему явно неудобно спать в таком положении.

Алиса виновато посмотрела в сторону сына. Он действительно спал, привалившись к плечу Романа в очень неудобной позе. – Боже мой, выдохся наш сыщик, положи его, Рома.

Роман осторожно, стараясь не потревожить сон Влада, переложил его на диван, Алиса уселась в ногах мальчика, а мужчины пересели в стоящие перед диваном кресла.

-Так, вечер вопросов и ответов продолжается, мой вопрос остается в силе, - Петухов выжидающе посмотрел на девушку.

Она пожала плечами, - зачем спрашивать о том, что и так очевидно. Я в подчиненном положении, хотя мне уже девятнадцать лет, но я полностью завишу от мамы, а она этим вовсю пользуется, как вы успели заметить.

-Настя, вы так недоброжелательны по отношению к маме? Или это просто игра на публику?

Настины глаза сверкнули синим пламенем, она рассмеялась резким неестественным смехом, - я недоброжелательна ко всему человеческому роду, если хотите знать.

-Почему? – непроизвольно воскликнул Василий.

-А с чего это мне испытывать к кому-либо добрые чувства, меня никто не любит, я никому не нужна, обо мне никто не думает, не заботится, вполне объяснимо, что я плачу людям тем же, - она вздернула подбородок и вызывающе посмотрела на Василия.

- Нет я понимаю, вам тяжело без отца, но ведь кроме мамы у вас никого больше нет, правильно? Она ведь о вас заботится, она вас воспитала…

- Что, что, что? Моя мама меня воспитала? Не смешите меня. Она меня в упор не видит, я для нее пустое место, обременительная помеха.

-Вы, Настя, так хорошо владеете русским языком, а ведь всю свою жизнь прожили в Париже, кто же занимался с вами русским языком? Разве не ваша мама? – С удивлением спросила Алиса.

На бледных щеках девушки вспыхнул нервный румянец, она в волнении то сжимала, то разжимала руки. - Наступили на больную мозоль, - подумал про себя Петухов, - надо ковать железо, пока горячо. Разве вы жили не с мамой ?

Долго копившаяся в девушке обида на мать вдруг прорвалась как плотина во время наводнения, и слова хлынули неудержимым потоком.

- Если хотите знать, я росла в одном доме с мамой, но без ее участия в моем воспитании. Она меня не замечала, мы жили каждая своей жизнью. Мамин муж, одинокий больной старик, нужен ей был как финансовый источник, не понимаю, зачем он терпел эту пытку, не мог же он любить мою взбалмошную маму, заботящуюся лишь о себе. Только себя она любила, только для себя жила, ей требовался комфорт, обожание дураков мужчин, и много-много денег. Да, муж ее был богат, пока она не растрынькала все его состояние, а может быть, он только пускал ей пыль в глаза, чтобы она его не бросила. Не знаю. Жили мы в большом роскошном доме с многочисленной прислугой. До восьми лет мною занималась русская пожилая женщина, оказавшаяся в Париже по семейным обстоятельствам. Я никогда не интересовалась ее жизнью, ведь ей платили, чтобы она заботилась обо мне, а я ее абсолютно не интересовала.

- А если вы, Настя, ошибаетесь? – не вытерпела Алиса, - Может быть, она привязалась к вам, наверное, ее наняли сразу после вашего рождения?

- Не знаю, когда ее наняли, только я слышала, как она разговаривала с дворецким и сказала, что если бы ей не платили так хорошо, она бы в этом доме и на один день не осталась. Их этих слов я сделала вывод, что я была для нее фундаментом ее материального благополучия и только.

-А кто занимался с вами потом?

- Потом меня отдали в дорогой пансион, где я прожила до восемнадцати лет. И за все десять лет я не обрела там ни одной подруги, воспитательницы все, как одна, были завистливы, потому что вынуждены были там работать из-за бедности, а все воспитанницы происходили из богатых и знатных семейств и кичились этим, хвастаясь одна перед другой нарядами, украшениями, богатством родителей. Они ничем не увлекались, ничего не читали, у меня с ними не было ничего общего. Их-то родители любили, часто навещали, дарили подарки, устраивали дни рождения, дважды в году забирали домой на целый месяц. Одна я куковала в этом отвратительном пансионе.

- А мама? Она не навещала тебя? – С сочувствием задала вопрос Алиса, уже предугадывая ответ.

- Она приехала за мной, когда окончился мой срок обучения, и тут же обрадовала меня, что мы стали бедны как церковные мыши, поскольку ее муж умер,  и оказалось, что у него кроме долгов ничего за душой не было. Целых полгода она ежедневно доставала меня обвинениями в дармоедстве, потом где-то подцепила нового кандидата в мужья, дело шло к свадьбе, но тут ее избранник заартачился, он потребовал, чтобы она от меня избавилась. В общем, он предъявил ей ультиматум: или он , или я. Вот тогда у нее и созрел план отправить меня в Россию к бывшему любовнику, пусть устраивает меня в университет, благо он там преподает, а после окончания поможет с  работой.

- И как отнесся к ее плану Лев Витальевич? Вы же виделись с ним в кафе, значит, должны были понять, что он решил в отношении вас. – Роман задумчиво смотрел на девушку. Он видел, что она, возможно, впервые так подробно говорит о себе, он ей верил, но его все-таки что-то настораживало.

- Единственно, в чем мы походили друг на друга, так это равнодушием. Он равнодушно смотрел на меня как на неизвестно откуда взявшееся препятствие к продолжению спокойной жизни, а я равнодушно взирала на этого засушенного старца, ни на минуту не сомневаясь, что мы с ним чужие друг другу люди.

-О чем же вы разговаривали? – удивился Василий. – Пили ли вы шампанское? Попробовали ли закуски?

Она засмеялась, -  знаете, вы мне напоминаете прямую между двумя точками. Конечно, какое вам дело до судьбы незнакомой девицы, главное, определить виновного в смерти этого Льва Витальевича, и как можно скорее.

Василий растерянно, округлив виновато глаза, смотрел на смеющуюся девицу, не понимая, в чем она его обвиняет. Он развел руками, - но ведь вы тоже, наверное, заинтересованы в том, чтобы эта загадка разрешилась, вы же увязли в ней с коготками.

- Ну если вам от этого будет легче, пожалуйста, я пила шампанское, что-то ела, не чувствуя вкуса и не обращая внимания на то, что я ем. Представляете, я тоже подвержена переживаниям, как-никак от этой встречи зависело мое будущее.

Пока Настя говорила, Алиса с беспокойством следила за Петуховым, который незаметно для Насти встал и медленно стал мерить шагами комнату, подбираясь поближе к сумочке, которую девушка принесла с собой, чтобы показать свой паспорт. Небрежным жестом он аккуратно взял сумочку в руки, осмотрел ее, открыл и заглянул внутрь.

- О, вот это да, а тут есть кое-что интересное.

Настя обернулась, - отдайте мою сумку, кто вам позволил в ней рыться?

- Видите ли, уважаемая, как говорил принц Флоризель, «занимаясь расследованием, где-нибудь да нарушишь закон».

Василий рассмеялся, - ты немного переиначил слова, но смысл остался.

- Так объясните, милая девица, что это у вас за таблетки?

- Нозепам, а что? Мне их выписал французский врач, потому что у меня нервы не в порядке и сон плохой.

- Угу, у одной я извлек из сумочки пузырек с ядом, у другой – таблетки, которыми тоже можно отправить человек в те места, откуда не возвращаются. Придется осмотреть и третью сумочку. Хобби есть хобби.

- Какое хобби? – вскинулась Настя.

- Видите ли, красавица, я коллекционирую содержимое дамских сумочек, очень полезное хобби, обнаруживаешь такие любопытные вещи: однажды, я нашел таким образом у одной миловидной дамочки в сумочке моток проволоки и кусачки, а у другой, пожилой, внешне вполне респектабельной особы – отвертку и целую связку ключей, неизвестно от каких дверей.

Он говорил, а сам внимательно осматривал комнату, хотя сумочка Аделаиды Николаевны лежала на самом виду на столе. Петухов не торопился брать ее в руки, он явно выжидал. Наконец, послышались легкие шаги Аделаиды Николаевны. Она предстала перед обществом как мимолетное видение в вечернем платье нежных тонов с искусно наложенным макияжем, скрывающим ее морщинки и возраст. Аделаида Николаевна представляла собой образец цветущей молодости и красоты. Все застыли, не отводя глаз от этого обольстительного видения, даже Роман стоял как пригвожденный к полу, держа в руках дамскую сумочку. Очень довольная произведенным эффектом, Аделаида Николаевна крутанулась на месте, взмахнув руками и обволакивая все компанию ароматом дорогих духов… И в это время ее глаза остановились на сумочке…

Видение исчезло, вместо него явилась взору женщина лет сорока с искаженным от ненависти лицом, - кто позволил вам брать без разрешения чужие вещи, вы не имеете права, я вас засужу, я вас уничтожу, у меня есть связи, я…

Она расширенными от ужаса глазами следила за руками Романа, который нарочито медленно открывал сумочку. И в этот напряженный момент раздался стук в дверь. Аделаида Николаевна растерялась. Она не знала, то ли ей следует вырвать сумочку из рук этого полицейского, то ли открыть дверь…

Пока она нерешительно топталась на месте, Василий подскочил с кресла и поспешил к двери, - входите, входите, открыто.

Он распахнул дверь и глазам присутствующих предстал Краснобаев собственной персоной.

- Антон Всеволодович, какая встреча, приятная неожиданность, - почти пропел Петухов, поворачиваясь лицом к вошедшему в комнату Краснобаеву.

Краснобаев остановился на пороге, растерянно рассматривая пеструю компанию. Но вот его взор остановился на Аделаиде Николаевне, и он, словно от слепящих солнечных лучей,  прикрыл глаза рукой, - Ах, Адочка, ты так сияешь, что на тебя больно смотреть, прямо «гений чистой красоты»…

-…Слегка потрепанный годами, - закончила за него Настя, ухмыльнувшись.

- Ааа, наша молодая красавица не в настроении сегодня, - завел свои рулады Краснобаев, но Аделаида Николаевна  его перебила.

-Она всегда не в настроении, с самого рождения, такое впечатление, что у нее с первых дней жизни режется зуб мудрости, - Аделаида Николаевна небрежно махнула рукой, - не обращайте внимания, я давно привыкла к ее занозистому характеру, я ее с детства так и звала: «Занозка».

-Ну и что вы уши развесили, вместо того, чтобы слушать ее глупости, лучше бы осмотрели ее сумочку, наверняка найдете чем пополнить запасы своей коллекции, - со злостью выкрикнула Настя, разбудив своим криком младшего Патрикеева. Тот вскочил, протирая не желающие открываться глаза, и спросил сонным голосом, - мы уже едем домой, да?

-О, устами младенцев глаголет истина, - воскликнул Краснобаев, - ребенку пора спать, а мы опаздываем в ресторан, я ведь заказал столик. А ты, Настенька, почему не одета, время не ждет.

-Можно подумать, что вы и правда ожидали, что я пойду с вами в ресторан, ведь врете вы все. К тому же я терпеть не могу рестораны, этот людской пьяный гомон, винные испарения, извивающиеся под дурацкие ритмы лишенные слуха человеческие фигуры, постепенно, в соответствии с количеством выпитого, теряющие человеческий облик.

Вот она, незначительная часть современной молодежи, цинично отрекающаяся от удовольствий, - Антон Всеволодович выбросил вперед руку в направлении Насти, – мы в молодости так мыслить не умели.

Петухов не терял времени даром, он запустил руку в сумочку и выудил  из ее недр очередной пузырек. Высоко подняв руку, сжимающую улику, он, возвысив голос, спросил, - не подскажите ли, Аделаида Николаевна, - что в сем пузырьке хранится?  Лучше ответьте правду, я ведь все равно отдам этот пузырек на экспертизу.

Сцена, последовавшая за этой репликой Петухова, была достойна кисти художника. Алиса, Василий и Влад с открытыми ртами уставились на пузырек. Аделаида Николаевна и Антон Всеволодович замерли, не отводя взгляда от пузырька. Одна Настя  оставалась спокойной, не выказывая никаких чувств. Аделаида Николаевна нашлась первой, - это лекарство, которое мне прописали во Франции, у меня нелады с желудком, вот мне и прописали это растительное болеутоляющее.

- Название этого лекарства, пожалуйста, - потребовал Петухов.

-Ох, не помню, вроде бы что-то в этом названии от боли…

-Уж не болеголов ли?

-Вполне может быть..- ответила Аделаида Николаевна, устало прикрыв глаза и усаживаясь в кресло.

-А в чем дело?  Просветите меня, друзья мои, - ожил Краснобаев.

-Дело просто, мы пытаемся определить, чем был отравлен Лев Витальевич,  и чья рука накапала яд в пищу или в напиток, который попал ему в желудок, - Роман повернулся к Краснобаеву, - а вы не в курсе, уважаемый Антон Всеволодович?

-Я, каким образом я могу быть в курсе, меня вообще в кафе не было, я там редко бываю.

-А в тот роковой день, когда Лев Витальевич встретился в кафе с Аделаидой Николаевной, вас там не было?

- Ни Боже мой, - вскричал Краснобаев.

-А если мы спросим хозяйку кафе, бармена, официанток?

-Да ради Бога, спрашивайте кого хотите, вообще я привык, что моим словам доверяют.

-Доверие – слово красивое, но слова имеют обыкновение терять свое значение, если не подтверждаются фактами, - высказался Василий, несмотря на то, что Алиса дергала его за рукав, призывая к молчанию.

Настя сначала хотела что-то сказать, но потом передумала, загадочно улыбаясь. Алиса заметила ее улыбку и вмешалась, - ты что-то наешь, Настя?

- Ничего особенного, просто я видела Антона Всеволодовича в тот день в кафе, он о чем-то шептался с барменом. Он думал, что я его не вижу, и я бы действительно его не заметила, если бы не оглянулась. Как он вошел в кафе я не знаю, вернее, я не видела его входящим, поэтому удивилась, когда заметила, что он тихонько беседует с барменом, почему-то  мне показалось, что он хотел остаться незамеченным.

Аделаида Николаевна бросилась к Насте и влепила ей пощечину, - когда тебя не спрашивают, надо помалкивать, - процедила она сквозь зубы. На бледной щеке девушки заалело яркое пятно. Настя схватилась за щеку и со злостью сказала, - зря ты так, мама, я ведь не глухая и не дурочка. Она посмотрела на Петухова, - могу добавить, …

Аделаида Николаевна и Антон Всеволодович, перебивая Настю, заговорили в два голоса:

-Я запрещаю…- голос Аделаиды Николаевны звучал так визгливо, что заглушал вкрадчивые нотки бархатного баритона мужчины.

-Ну вот, наконец, мы ухватили неуловимую истину за краешек ее платья, думаю, дело идет на лад. Попрошу всех сесть, успокоиться и, ничего не утаивая, объяснить свое поведение. Кто начнет первым? Не бойтесь, это как у зубного врача, сначала страх, боль, зато потом облегчение.- И Петухов широким жестом пригласил Аделаиду Николаевну и Краснобаева занять свободные места.

-Я тебя предупреждала, что ничего хорошего из этого не выйдет, а ты уперся как осел рогами… - возмущенно вопила бывшая возлюбленная Льва Витальевича.

-Дорогая, будь логична, ослов с рогами не бывает, - криво усмехнулся Краснобаев, не потерявший присутствие духа.

-Значит, как баран или козел, какая разница, - тон Аделаиды Николаевны стал более спокойным.- Это ведь твоя задумка: провести генетическую экспертизу.

-Сдаюсь, это и правда была моя идея, но в ней нет ничего криминального.

- И поэтому эти два заговорщика попросили меня подлить в питье Льва Витальевича некоторое количество отвара, как сказал Антон Всеволодович, безобидного растения, - Настя иронически улыбнулась, - но они не учли, вернее, они не знали, что я одно время увлекалась токсикологией и много читала о ядовитых свойствах растений…

- И вы, Настя, согласились на это предложение? – вскричала Алиса.

- Вы меня не дослушали, беда нашего времени в том, что сейчас люди разучились не только слушать, но и слышать. Я  не настолько наивна, чтобы меня можно было легко подставить. Безусловно, я отказалась. Думаю, именно мой отказ и спровоцировал мою маму на эту пощечину, я основательно ей мешаю.

- Но тогда кто же подлил яд в питье? – Василий повернулся к Насте в ожидании ответа. В помещении сразу стало тихо. Антон Всеволодович нервно прохаживался по комнате, Аделаида стояла у стола, прижав кулаки к груди и не сводила взгляда с Краснобаева, поворачивая за ним голову каждый раз, как он медленно проходил мимо нее; остальные сидели, застыв в молчании.

- Предлагаю следующий вариант, - Петухов, как представитель официальных органов, взял ответственность на себя, - либо вы здесь и сейчас правдиво рассказываете, что происходило в тот день в кафе, либо я вызываю полицию, и тогда каждому из вас придется изложить свои объяснения на бумаге, чтобы потом нельзя было опровергнуть свои слова.

-Ладно, - решительно заявил Краснобаев, - лучше исповедаться сейчас и здесь, чем провести долгие часы в полиции с тем же самым результатом. Начнем с меня или с Насти? Сдается мне, ей есть, что нам поведать.

- Нет, я первая из вас посетила это злосчастное кафе и потому начнем с меня, - Аделаида Николаевна с вызовом подняла голову.- У меня совесть чиста, в отличие от остальных  мне смерть Левы была невыгодна. Я специально приехала из Франции, чтобы оставить  ему нашу дочь, да, я убеждена, что Настя его дочь, они оба высокие, у них схожие характеры…

-Да с чего ты взяла, что они похожи, - возмутился Краснобаев, – если на то пошло, так у нас с Настей есть общие черты внешности, например, цвет глаз, форма головы. И вообще, как можно говорить о сходстве характеров, если ты никогда не занималась дочерью, ты абсолютно ее не понимаешь. Так можно договориться Бог знает до чего…

-Вы имеете в виду, что у мамы кроме вас обоих были еще любовники?

-Замолчи, ты совсем не уважаешь материнские чувства, - в ход снова пошел кружевной платочек.

-Какие, какие чувства я не уважаю? – переспросила Настя, - ты знаешь, что это такое? Не смеши меня. Твои чувства касаются лишь одного человека, Аделаиды Николаевны; это единственный человек, которого ты любишь, остальных ты терпишь в зависимости от их надобности.

-Мне кажется, вы ушли далеко в сторону от интересующих нас фактов, -прервал их перебранку Петухов.- Короче, как появилась на столе бутылка шампанского, кто ее открыл, кто наливал шампанское в бокалы? Прошу вас, господин Краснобаев, я так понимаю, вы все время находились в кафе.

-Да, находился, но не все время. Я появился там вместе с Адой, только она зашла через главный вход, а я проскользнул через служебный. Настя сказала правду в отношении травяного настоя, мне пришлось искать ей замену,  и я вспомнил о Борисе. Тут такая история. Борис в обиде на нашего Леву. Дело в том, что одно время пытался учиться в нашем ВУЗе, но Левушка его зарубил в первые же месяцы. Борис человек современный, легко ориентируется в нашем мире наживы, а посему он, не мудрствуя лукаво, предложил Леве деньги, вернее, он при студентах вложил их в зачетку и бросил эту зачетку Левушке на стол. Представьте себе, в какую ярость впал «Наш ласковый и нежный зверь», он отнес эту зачетку вместе с денежками декану, и Бориса выдворили из университета. Борис возненавидел Левушку, а тот спустя пару месяцев и думать забыл о нерадивом студенте.

- Он что, не узнал Бориса, ведь, наверное, Лев Витальевич частенько посещал это кафе? – удивился Василий.

- Ошибаетесь, молодой человек, Лев Витальевич не был, что называется, завсегдатаем кафе, он не любитель есть пищу, приготовленную неизвестно чьими руками, и потом, вряд ли он вообще обратил внимание на бармена, он его просто не ассоциировал с университетом. Потому я и выбрал Бориса…

-А зачем? Зачем понадобилось огород городить? – Теперь не выдержала Алиса.

-Уважаемые, вы плохо слушали, нам с Адой необходимо было знать, кто биологический отец Насти, а для этого необходимо иметь то, что обычно представляется на генетическую экспертизу. Левушка человек упертый, то есть я хотел сказать упрямый, уговорить его на что-либо невозможно, сам он добровольно участвовать в такой экспертизе не согласился бы ни за что на свете, значит, у нас оставался лишь один выход – каким-нибудь способом  отрезать прядь его волос причем так, чтобы он ничего при этом не почувствовал. Я решил воспользоваться нозепамом, которым пользовалась Настя, потихоньку от нее изъял несколько таблеток, растворил их и залил содержимое в пузырек от болиголова, на нем даже имелась соответствующая надпись. Я надеялся, что Лева заснет, а Настя или Борис потихоньку возьмут образец для экспертизы.

-Ничего не понимаю, - Петухов отчаянно замотал головой.

- Адочка читала где-то, что болиголовом лечат, она вбила себе в голову, что раз в названии есть слоги «боли», следовательно, этот препарат безвреден. Я не стал тратить время и нервы на то, чтобы разубедить ее в этом. С Борисом мы договорились. Я отдал ему пузырек, а сам постарался находиться неподалеку, чтобы держать руку на пульсе. Сначала к удивлению Бориса в кафе появилась седая дама, Лев Витальевич заказал кофе и чай, бармен знал, что Лев Витальевич пьет только чай и воспользовался удобным случаем. Но эта влюбленная в Леву старуха, по словам Бориса, вдруг залпом осушила чашку с чаем, а кофе так и остался не тронутым.

- Ага, поэтому именно Борис подавал на стол кофе и чай, - задумчиво сказала Алиса, но Краснобаев ее не слышал, он продолжал.

- Спустя некоторое время в кафе появились мы с Адой, Лева заказал шампанское и закуску, бармен подсуетился и шампанское открыл сам, сам и разливал его по бокалам. И тут осечка. Ада отпила из своего бокала, поставила его на стол, а когда Лев Витальевич предложил тост, честно говоря, я не помню, как он звучал, Ада внезапно схватила другой бокал, пригубила и отставила. Это я наблюдал из-за стойки бармена.

- Знаете, я уже запуталась, в каком бокале очутились растворенные таблетки, - жалобно проговорила Алиса, но на ее слова снова никто не обратил внимание. Все жадно ловили каждое слово Краснобаева. Аделаида Николаевна всплеснула руками, - этого я не помню, Левушка так холодно отнесся ко мне, на меня словно ушат холодной воды вылили. Я говорю: «Левушка, я хочу познакомить тебя с нашей дочерью», - а он усмехается, знаете, как он умеет язвительно улыбаться, и отвечает: «Что, ищешь кого бы обременить внебрачным ребенком, так я не подхожу на эту роль, времени чересчур много прошло с тех пор, как мы с тобой общались». Так она уже взрослая, – говорю,– наоборот, она сама может ухаживать за тобой.

- И что Лева? Как он отреагировал на твои слова? – со скепсисом спросил Краснобаев.

-За мной ухаживать не надо, я не девица на выданье, - выдал он эту фразу и замолчал, сидит и сверлит меня взглядом, и улыбается, а потом покачал головой и говорит: «Знаешь, а ты не изменилась, я имею в виду твое умственное и психологическое развитие, раньше ты изображала этакую наивную девочку-несмышленыша, и, видно, так вникла в роль, что остановилась на этом уровне, только хватка у тебя не детская, купеческая какая-то».

- И что потом? – задал вопрос Василий, поскольку Аделаида Николаевна вдруг умолкла.

- А как вы думаете? – На белый свет снова проклюнулся кружевной платочек. – Я заплакала и ушла. Не стала выяснять с ним отношения, думаю, может быть, дочери удастся задобрить его что ли.

-Ну, Настя, настал твой черед, - все повернули головы в сторону девушки. Петухов кивнул ей головой и сделал рукой приглашающий жест.

- Настя пождала плечами, - а что я, мне вообще нечего сказать, глупость сделала, что маму послушала, чувствовала я себя дура дурой. Честно, если бы я была на его месте, послала бы я всех куда подальше. Подошла я к столу и сообщила деревянным голосом, что меня мама прислала, это чтобы он знал, что я по доброй воле явилась. А он так сухо отвечает, что успел об этом догадаться. Посидели мы так молча несколько минут, у меня в горле все пересохло , неуютно я себя ощущала под его оценивающим взглядом, тогда я схватила бокал, осушила его залпом, поковыряла еду в тарелке, она мне показалась пресной и картонной, ну , как будто картон жуешь. Не знаю, сколько мы так в молчании просидели друг против друга, словно в вечность заглянула. Мне ваш Левушка не понравился, сухарь сухарем, не верится, чтобы такая особь мужского пола могла испытывать человеческие чувства.

- И что? – почти шепотом произнесла Алиса.

- И тут этот сухарь внезапно подскочил, затрясся весь и стал воздух ртом ловить, а я от неожиданности как приросла к стулу, сижу и онемело смотрю, как он передо мной корчится, потом он уронил голову на стол и затих. Я ждала, что он уснет, а я аккуратно отрежу прядь волос. Только его состояние на сон не походило. Взяла я себя в руки, вытащила из кармана брюк маникюрные ножницы, отрезала прядку волос, положила их в кулек и спрятала в карман, потом на негнущихся ногах выползла из кафе и галопом в гостиницу. А что мне оставалось делать? Уйди я раньше, меня моя Адочка со свету бы сжила. А что патологоанатом, каково его заключение?

- Петухов вздохнул, - «Наш ласковый и нежный зверь» впал в кому и умер не приходя в сознание, а что вызвало кому неясно. Таким образом, подводя итог, могу сказать следующее: я так и не разобрался, кто налил, что налил и куда налил. Нельзя ли как-то определиться, чтобы можно было разобраться с этими вопросами.

Раздался тихий смешок. Все переглянулись. Смеялась Настя. Увидев недоуменные взгляды присутствующих, она расхохоталась во весь голос.

-Я сказал что-то смешное? – Петухов обиженно запыхтел.

- Нет, нет, все в порядке, только вам на эти вопросы никто не ответит, либо ответит неверно.

-Почему? – в один голос воскликнули Аделаида Николаевна и Краснобаев.

-Потому что лишь один человек может четко, лаконично и правдиво дать на них ответы.

-И кто же этот чересчур сведущий человек? – Аделаида Николаевна и Антон Всеволодович, не сговариваясь, гневно выстрелили вопросом.

- Я, - прозвучал короткий ответ, и Настя с насмешкой посмотрела на пылающее гневом лицо матери. Я, - повторила она и объяснила.- Дело в том, что я подменила пузырьки.- Она замолчала, пережидая очередную вспышку возмущенных голосов.- Да, я, - громко повторила Настя.- Не люблю, когда из меня делают козла отпущения, и за чужие грехи отвечать не собираюсь. О том, что я увлекалась токсикологией и о том, что отказалась подливать что-либо в напитки этому сухарю, я говорила. Однако это не все. Прекрасно понимая, к каким последствиям может привести настойка болиголова,  заменила его другой травой.

- Погоди, - перебил ее Василий, - Антон Всеволодович упомянул, что он вместо болиголова использовал таблетки нозепама?

- Я видела, как он вытащил таблетки у меня из сумочки, но мешать не стала. Я заменила пузырек, использовав настойку травы, которую применяют для лечения алкоголиков. Если человек примет алкоголь и запьет его настойкой из этой травы, ему станет плохо: тошнота, рвота, головокружение, сердцебиение и т.д. и т.п. Но это не смертельно, этой настойкой даже лечат язву, правда, надо знать меру, но это касается любой травяной настойки. Попробуйте выпить в большом количестве настойку пустырника или валерианы, или аира, да вообще любой травы, и вы поймете, что травяные настойки – тоже лекарства и принимать их требуется с умом. К сожалению, я не могу знать, какую дозу приняли мы все вместе с чаем и шампанским. Одно скажу, симптомы моего отравления соответствуют симптомам отравления от слишком большой дозы замененной мною настойки.

Она высказалась и замерла в ожидании дальнейших пояснений.

- Так, с одним вопросом разобрались, на подходе следующий – кто и куда налил эту травяную настойку? – Петухов твердо вел свою линию.

- А разве непонятно?  Я отдал пузырек Борису, а тот подлил содержимое пузырька в чай и в шампанское, шампанское из бутылки в бокалы тоже наливал Борис. Единственное, что я не учел, что он мог превысить норму, хотя я ему показал, сколько и куда наливать, - Антон Всеволодович с вызовом посмотрел на Петухова. – Я ни в коей мере не собрался травить своего коллегу и друга. Зачем мне это?

-Думаю, что вы ему завидовали, - выпалила Алиса, - не волнуйтесь, я понимаю, что это бездоказательно. Это моя версия.

- Ну что же, основное мы выяснили, остальным займется полиция. Вас, конечно, еще допросят, чтобы выяснить долю вины каждого.

- Нет, подождите, а отчего  наступила смерть? – Настя настороженно смотрела на Петухова. Тот развел руками, - я не патологоанатом, не хирург и даже не терапевт, но как полицейский со стажем могу предположить, что у Льва Витальевича было больное сердце, не зря же он не пил спиртное, и любая передозировка могла вызвать летальный исход.

-Но Лева никогда не жаловался на сердце, - возмутился Краснобаев.

-Видите ли, Антон Всеволодович, болит сердце и больное сердце – не одно и то же. Сердце может не болеть, но быть больным и наоборот. Это сказал мне однажды в молодости один старый и опытный врач, и я ему верю.

- А вы знаете, что Лева вел дневник, однажды он забыл его в столе в своем кабинете, а я искал какие-то важные бумаги в его столе и наткнулся на этот дневник. Каюсь, я его перелистал, и одна запись меня поразила. Да, вы правы, я ему завидовал, но белой завистью, не желая ему зла…

- Зависть, она и есть зависть, в какой бы цвет вы ее не рядили, - категорично заявила Настя, задрав вверх голову, отчего ее острый подбородок казался еще острее ,  вы еще и любопытны не в меру. – Она недружелюбно сверкнула в его сторону синими глазами.

- Остановитесь, колкостями будете обмениваться, когда мы вас покинем,  а сейчас приведите запись, которая вам запомнилась, я, видите ли, тоже любопытна, но надеюсь, что мое любопытство все-таки сродни любознательности, - Алиса выжидающе посмотрела на Краснобаева.

-Я не помню точно саму запись, но смысл ее в том, что Лев Витальевич считал себя счастливым человеком.

-Да, в наше время это редкость, обычно люди любят жаловаться на судьбу, - хмыкнул Василий.

-Знаете, я где-то читала, что человек может  понять насколько он прожил счастливую жизнь только на смертном одре в последние минуты своего земного существования

- Эту мысль приписывают Софоклу, - высокомерно обронила  Настя.

-Молодец девочка, умна и образована не по годам, надеюсь, экспертиза выскажется в мою пользу, - Краснобаев с умильным видом заглянул в глаза Аделаиде Николаевне.

-Зря надеетесь, по-моему, мама, как всегда, ошиблась в расчетах, -  недобро засмеялась Настя.


…Ожидание – это своего рода наказание для любопытных людей, и  Патрикеевы полной мерой ощутили это наказание на собственной шкуре, пытаясь предугадать, чем закончится расследование смерти Камаринского, а заодно и каким окажется результат генетической экспертизы, ведь именно этот результат определит дальнейшую судьбу фигурантов этого дела. Первую неделю частные сыщики вечерами, кофейничая вдвоем на кухне, строили свои предположения, догадки, спорили до хрипоты, правда, споры эти порождали лишь сонливость, поскольку протекали далеко за полночь. На второй неделе им уже было не до споров и размышлений, время – это коварное и не поддающееся науке значение – неслышной поступью уносясь в будущее, несло с собой целый ворох проблем, неурядиц, конфликтов и неотложных дел, а посему разрешение криминальных загадок отошло на второй план.

Звонок Петухова, прозвучавший однажды вечером, вновь пробудил остывшее было любопытство, и Патрикееввы, забыв об ожидающем их ужине, одновременно схватили мобильник, вырывая его друг у друга из рук.

- Ну говори, - зарычал в трубку Василий, слегка отклоняя голову, чтобы Алиса могла слышать Романа.

- Невежливо ведете себя, уважаемые сыщики, мало того, что не даете вас поприветствовать  и сами не отдаете дань воспитанности, отвечая на высказанное в ваш адрес приветствие, так вы даже вопреки всем канонам гостеприимства и не думаете пригласить забеганного полицейского на скромный ужин, дабы восполнить потерянные им за тяжелейшие будни калории.

- Кончай трепаться, - перебила его словесные изыски Алиса, - сначала поведай нам новости, а уж потом можешь рассчитывать на приглашение.

- Ладно, если вы так ставите вопрос, тогда я надеюсь на ваше дружеское участие в моей горькой судьбе и кратко изложу события в надежде на вашу совесть.

К удивлению Патрикеевых Ромка заговорил не о смерти Льва Витальевича, а об экспертизе.

- Настя оказалась права, - Петухов выдал эти три слова и замолк, ожидая реакции друзей. Не дождавшись ожидаемых им эмоциональных выпадов со стороны Патрикеевых, он вынужден был продолжать. – В общем, Краснобаев пролетел с отцовством. Отцом оказался престарелый муж Аделаиды.

- Получается, что Аделаида не зря переживала, …

- Комарик-то правильно поступил, бросив ее в Париже,

- Узнал, верно, о ее связи не только с Краснобаевым, но с этим дряхлым Дон Жуаном… - дополняя и перебивая друг друга вскричали Патрикеевы.

- Ну, я бы не называл его «дряхлым», - со смешком возразил Петухов, - дочь-то ведь от него…

- А как прикажешь его величать? – с сарказмом спросил Василий.

- Ну, например, долго живущий или находящийся в очень зрелом возрасте…

- Скорее, в перезрелом, - нетерпеливо заявила Алиса.- И что ?

- А то, что этот предусмотрительный перезрелый муж, изучив хищнический характер своей молодой жены, успел перед смертью составить завещание таким образом, что в случае, если Настя окажется его дочерью, ей достанется все его имущество и вклады в банках Франции и Швейцарии.

- Короче, - потребовала Алиса.

- Можно и короче, Думаю, Настя в скором времени отправится в Париж и вступит в наследство.

- Подожди, а как же банкротство муженька Аделаиды?

- О банкротстве мужа мы узнали от самой Аделаиды, - хохотнул Роман, - Спрашивается, что осталось на ее долю?

-Удержать в руках синицу.

- Правильно мыслишь, друг Василий, она повисла на Краснобаеве, а тот, завязнув в этом спорном деле, вряд ли сумеет отвертеться. Вот такие пироги. Кстати, а как насчет пирогов? Что-то давно вы меня ими не потчевали.

- Подожди, а расследование? – дружно завопили Патрикеевы.

- А что расследование? Оно идет своим чередом. Все-таки хорошо, что мы не знаем, что день грядущий нам готовит. До скорого, друзья.

Частные сыщики с недоумением уставились друг на друга.

- Что он сказал? – спросил Василий, продолжая держать в руках замолчавшую трубку. – Повтори, пожалуйста.

Алиса пожала плечами, - легко, он сказал: «Как хорошо, что нам не дано знать, что день грядущий нам готовит». А потому следует ожидать Петухова к нам на ужин. –  Алиса от души рассмеялась, увидев растерянное выражение на лице мужа, – в общем, обыкновенная иллюзия счастья.

---
2019. Т.В. Есауленко