Это была довольно старая настольная Лампа. Она прикручивалась к столу при помощи толстого винта в основании и барашка-гайки очень прочно, но несколько тяжеловесно, не то что современные пластиковые крепления похожие на прищепки. Лампа была в меру удобна, но вы бы никогда не поставили её на современный стол. С первого взгляда становилось ясно, что она совершенно устарела. Однако, это ничуть не смущало лампу. Её так сделали. Функциональность была главной. Светить, включаться, выключаться исправно- таков нехитрый функционал ламп, и наша старательно выполняла все свои задачи. Ведь лишь они имели значение.
Лампа помогала детям делать уроки, помогала их маме писать письма, а бабушке - разглядывать какие-то важные бумажки, которых всегда так много у любой бабушки. Лампа бывала ночником, при её тихом свете мама кроила одежду для ребят, когда те уже спали, а случись кому вдруг заболеть, то, чтобы посмотреть градусник, тоже включали Лампу. Очень полезной была эта Лампа, хотя её некогда зелёный колокольчик корпуса уже совершенно облупился и выглядел крайне печально. Однако внешний вид не интересовал Лампу никогда, она счтала это несерьёзным, легкомысленным и недостойным действительно полезной вещи. До этого вечера...
Был очень сильный ветер, переходящий в бурю, по небу с бешеной скоростью неслись бурые клочья дождей, не успевая даже проливаться, невдалеке полыхало, и почти тут же оглушительно воздух принимался грохотать, грохот этот сливался с треском надломленных деревьев. После одного такого угрожающего треска свет в доме резко погас, и наша Лампа,которая как раз в этот момент освещала стопку неподписанных открыток, разумеется тоже. Это привело её в настоящий шок, она сразу мысленно окинула свою электрическую цепь, цепь была замкнута. Недоумевая, Лампа попыталась впустить в себя ток, но ничего не получилось. Тока просто не было. И вот, когда до паники было уже рукой подать, в комнату вошла мама, в руках у неё был свет.
Свет. Лампа не сразу поняла, что с ним не так. Он был мягким и оранжеватым, а ещё он танцевал. Это было совершенно не реально. Ничего подобного раньше Лампа не видела. Никогда. Ею овладело странное чувство сказочности и безумия, слитых вместе, она даже немного вжалась в стенку, сама того не заметив. А свет тем временем всё приближался и приближался. И наконец остановился прямо напротив неё. Только теперь, оправившись от первого шока Лампа смогла разглядеть, что это был Канделябр на три свечи, вероятно, ещё более старый, чем она сама, однако такой изящный, такой красивый. Странные переплетения темного металла создавали витиеватые узоры и завораживали взгляд. А уютный свет высоких белых свечей заставлял Канделябр мистически поблёскивать.
Лампа не могла оторваться от этого зрелища. Вокруг что-то происходило, зажигались ещё свечи, ходили туда-сюда люди, убирались со стола открытки, но Лампа была полностью поглощена этим ни на что не похожим светом. Свет разливался мягкими волнами, изгибался и вытягивался, а ещё почему-то его хотелось коснуться. Это было настоящим чудом! Он был живой. У него был цвет и движение, запах и звук, а ещё он был очень тёплым, прямо горячим. Лапма забыла про ток, про электрическую цепь, про важные функции, ей вдруг захотелось, чтоб её старенький корпус преобразился, чтоб он мог отразить, как чудесно, как ново ей стало вдруг. А Канделябр, щедро раздавал свой мягкий свет, стараясь побольше направить в сторону Лампы, и горел, горел тем самым настоящим из огней, которые рождаются только глубоко в самом сердце людей и вещей. Так прошёл весь долгий вечер.
Утром, едва стало светло, раздёрнули шторы и унесли Канделябр на место, а Лампа осталась стоять. Она стояла и думала. О красках, об облупившемся своём колокольчике и ей вдруг стало в нём так невыносимо тесно, что едва проводка внутри не треснула от напряжения. Тогда Лампа принялась мечтать, представлять, вспоминать мягкий оранжевый цвет, темный металл, белые свечи, жёлтые и красные блики...
Вселенная часто идёт нам навстречу, если мы набираемся смелости мечтать всей душой. Так случилось и в этот раз. Лампа была так увлечена своими восхитительными фантазиями о цветах, что не заметила, как сверху на стол упала коробка красок, небрежно засунутая детьми на полку, коробка перевернулась, и краски теперь валялись по всему столу. Забежавшие в комнату дети сочли это добрым знаком и, как водится у детей, тут же принялись раскрашивать всё подряд. В приступе авангардной живописи была покрашена и лампа. Её корпус был такой ровной формы, что детям очень понравилось выводить на нём разные узоры. Конечно, многое из покрашенного стоило оставить в первозданном виде, о чём дети вскорости и узнали. Но насчёт лампы все единодушно согласились, что так ей гораздо лучше. А когда шум затих, уборка была проведена, а сердитая нотация прочитана, дети, прижимаясь к маме, лилейными голосами стали просить почти на распев: "Маааам, а давай и сегодня зажгём свечи, ну, пожалуйста! Так здорово вчера было!"
Услышав это, Лампа почувствовала, что новый расприсной колокольчик подходит ей сейчас как никогда, а ещё она первый раз самовольно прибавила себе яркости, и это тоже показалось ей совершенно верным.