Счастливый солдат
Фронтовым шоферам войны Великой
Отечественной посвящается.
Впереди полуторки серою лентою вилась дорога до самого горизонта, только горизонт нынче короткий и обозначался ближайшими метрами из-за непроглядного тумана, плотной пеленой окутывавшего землю. Водитель полуторки красноармеец Дмитрий Мальцев такой погоде радовался, немцы сегодня летать не станут, их самолёты застряли на аэродромах без дела, а их пилоты пьют эрзац кофе с шнапсом, жалуются на нелётную погоду и болтают о величии фюрера.
Мотор работает ровно, только на немногих, пологих подъёмах натужно всхлипывает, будто жалуется на людей,которые нагрузили кузов автомобиля сверх меры. Полуторка везёт груза в два раза больше, чем положено по правилам технической эксплуатации – три тонны. Груз ценный – артиллерийские снаряды для полевых орудий и гаубиц. Спешит Дмитрий. Задыхается его двадцатая дивизия без боезапаса в артдивизионах.Нечем немцам отвечать на их артобстрелы, ещё хуже станет, если фашисты пойдут в наступление, но пока противник застыл на своих позициях. Ждёт пополнения живой силой и техникой. Без полного укомплектования передовых частей немец воевать не любит. Пока фашисты топчутся на своих позициях, наши войска готовятся встретить новое наступление противника ожесточёнными боями.
Рядом с Дмитрием спит, склонив голову на грудь, лейтенант. Командир с двумя кубарями в петлицах, совсем молодой, почти мальчишка. Он радостно улыбается во сне. Наверно снится ему дом, папа с мамой, а возможно и девушка любимая в его сон пожаловала.
Когда Дмитрий садился в кабину, к нему подошёл особист капитан Арефьев. Капитана все шофера знали и он всех знал поимённо."Мальцев,- обратился капитан к Дмитрию,- за КПП базы стоит и голосует, почти сутки лейтенант. Никто его не берёт.Бдительность проявляют. Я проверил его документы, они в порядке, настоящие. Наш командир. Он, после госпиталя, направляется в штаб двадцатой дивизии для дальнейшего прохождения
службы в своем батальоне на передовой. Твой попутчик. Подсадишь его.
-Товарищ капитан, нам запрещено...
-Приказываю забрать лейтенанта. Под мою ответственность забрать.
Чем-то похож был юный лейтенант на сына сурового капитана. Сын его, такой же молодой лейтенант воевал под Харьковом. С мая месяца от него он не получал писем. Теперь переживал капитан Арефьев и длинными бессонными ночами гадал,в плену его Пашка,или погиб.И мучился отец мыслью, что мог он пристроить сына около себя,здесь, в тылу под защитой зенитных орудий, мог, но не стал пересиливать свою совесть и отправился лейтенант Арефьев на передовую.
На выезде из базы снабжения армии, где под прикрытием зенитных батарей выгружаются вагоны с вооружением, боеприпасами, амуницией, продуктами и откуда автомобили везут те же боеприпасы, продукты питания, амуницию к нашим фронтовым частям, Дмитрий увидел лейтенанта. Молодой командир голосовал проходящим машинам устало – безнадёжно. Никто из водителей его не брал. Строго запрещено сажать попутчиков, с боевыми грузами на борту - особенно. Дмитрий притормозил, Поместил лейтенанта в кабину. Пожалел, не стал его в кузов отправлять. Сейчас он спит рядом и улыбается по юношески припухлыми губами. В кабине, рядом, водитель и лейтенант внешне - два антипода; Дмитрий широкой кости, в плечах косая сажень,приземистый, сильный. Лейтенант по юношески стройный, высокий с короткой рыжей шевелюрой,худой.От него пахнет карболкой и ещё чем-то неуловимо больничным. Командирская фуражка свалилась ему на колени. Глядит Дмитрий на его рыжую пацанячью голову и просыпается в нём тихое отцовское сострадание. Проклятая война выгнала в страшное кровавое месиво много народа и женщин с детьми тоже. Мужики воюют - ладно, но когда видит он в окопах девчат и таких вот мальчишек, как этот лейтенант, у него сердце сжимается.Никак не может он привыкнуть к этим суровым реальностям войны.Часто вспоминает он жуткую картину зимы сорок первого года.Девушка санитарка на шинели вытаскивала раненого красноармейца из под огня. Но прошлись по ним очереди немецкого пулемёта и застыли они навечно, немолодой солдат и юная девушка. Похоронная команда выроет неглубокую траншею в мёрзлой земле,сложит туда всех погибших на этом поле героического наступления,присыпит землёй и пойдут похоронщики дальше исполнять свои трудные обязанности без траурных речей и отпеваний.Много нынче у похоронных команд работы, некогда им рыть глубокие могилы...
После ранения,недолеченный, по личной упрямой просьбе, выписался лейтенант из и госпиталя, на фронт торопится, будто без него там никак не обойдутся.
Впереди опять взгорок. Мотор устало подвывает натужным человечьим стоном. Дмитрий воспринимает свой автомобиль, как живое существо, а потому уважает его, старательно ухаживает, и мотор вовремя смазанный, с подтянутыми всеми узлами механизма, гайками и болтами,с промытым и отрегулированном карбюратором,чистыми свечами ни разу его не подводил в дороге.
Лейтенант проснулся. Смотрит рассеяно вперёд, оглядывается.
-Проснулись,товарищ командир.
-Да, проснулся,-отвечает лейтенант
и спрашивает неожиданно строго:"Почему вы вооружены не карабином, как должно по инструкции а ППШ?"
-Винтовки и карабины пригодны в окопах для прицельного боя ,-отвечает бывалый солдат,-а тут такое случается в дороге… из непонятных щелей, как клопы, порой выползают дезертиры. От них удобнее отбиваться плотным огнём автомата, и вражеский десант возможен,так с ним тоже автоматом сподручнее воевать. Карабин на автомат мне поменял старшина, земляк, по разрешению командира автобата. Теперь у меня над головой висит ППШ и когда сон меня за рулём опрокидывает, я головой об его диск ударяюсь и просыпаюсь. Так что автомат во всех отношениях полезное оружие, товарищ лейтенант.Помолчал командир что-то соображая,и заговорил вдумчиво,серьёзно:
-Товарищ боец, пока мы в дороге, будем обращаться друг к другу без уставной субординации. Вас как зовут?
-Дмитрием меня зовут.
-Меня Михаилом родители назвали. Только вы, Дмитрий, много старше меня . Назовите ваше полное имя.
-Иванович я по батюшке.
-Дмитрий Иванович, я предлагаю вам поменяться местами. Я за руль сяду, а вы на моё место. Отдохнёте, может заснёте.
-Ты,Миша, до войны шофёром работал?
-Я перед войной школу закончил и собирался в пединститут поступать, но тут война началась. Меня направили в пехотное военное училище. Вдалбливали нам военные науки по ускоренной, шестимесячной программе. Занятия длились по шестнадцать часов в сутки. Там нас, кроме всех прочих военных дисциплин, учили управлению транспортными средствами. Вождение и огневую подготовку я на «отлично» при выпуске сдал,-с оттенком мальчишеской гордости сказал лейтенант.
Дмитрий остановил машину и Михаил сел за руль, а Мальцев занял место пассажира. Лейтенант уверенно взялся за баранку, плавно выжал сцепление и полуторка покатилась постепенно набирая скорость. «Умеет»,- умиротворённо подумал Дмитрий и умучено смежил веки. Пятые сутки Дмитрий спал урывками только во время погрузки и разгрузки автомобиля. Раньше с ним ездил напарник и, они, подменяя друг друга, могли отдыхать, но когда в автобат пришли автомобили ЗИС-5, напарника, шустрого парня Кольку Исаева, направили командиры шоферить на новые машины и Дмитрий обходится теперь почти без сна. А что поделаешь… война идёт страшная, беспощадная. После победы отоспится он. Пока конца войне не видно. Конечно, мы победим, но не малой кровью, как политработники обещали и скорой победой на чужой территории. «Пока до чужой территории мы дойдём, столько кровушки солдатской прольется, что никакими мерами её не измерить,-думает Дмитрий.- Европу будем вытаскивать, из крепких объятий гитлера, многими жизнями красноармейцев".
Не думал - не гадал простой русский солдат, что пройдёт время и наглотавшиеся по уши сатанинской русофобской пропаганды,тупые потомки освобождённых Красной Армией европейских народов станут крушить памятники советским воинам.
Не спится солдату Дмитрию Мальцеву и с закрытыми глазами. Думы разные одолевают его. Только прогнал он от себя горькие мысли о войне, как другие и неутешные они пристали к нему. Осталась жена его любимая с тремя детьми на руках. А в тылу, нынче известно, жизнь холодная и голодная.
«Какую хорошую жизнь немчура подлая у нас отняла,- размышлял Дмитрий.- Дом новый, с тесовой крышей они с батей построили сразу после женитьбы на Татьяне и первенец их , Егор, родиться успел уже в новом доме".
Дмитрий хорошо зарабатывал, а Татьяна дома с детьми занималась и хозяйство на подворье небольшое вела, десяток кур и две козочки. Яичками, молочком детишек баловали. Посёлок их шахтёрский всем работу давал, он, Дмитрий Мальцев уголёк на товарную железнодорожную станцию возил и вместо пяти рейсов в смену семь, восемь делал, за что награждался почетными грамотами и ценными подарками в виде отрезов на платье жене и дочкам или несколько метров шевиота ему на костюм. Не успел он наряд себе такой замечательный справить, война началась. Писал он Татьяне, чтоб она шевиот тот на хлеб или другой какой продукт выменяла. После войны, ежели жив останется, ещё не один костюм себе справит.
Шахтеры на фронт ушли, а место их заняли жёны, сёстры, матери. Они теперь родной стране уголь добывают. Порой там, прямо в забоях теряют они сознание от голода, непосильного труда и там же умирают. Ни одна женщина других народов, не вынесет столько, сколько выносит наша, русская баба вечная терпеливица. Красивая, много горя познавшая жена, мать, труженица лихой военной годины, она достойна самого высокого памятника на все времена.
Трое детишек у них с Татьяной. Самому старшему, Егору, в августе двенадцать исполнится, самой маленькой доченьке, Людмилочке, всего три годика, а средней, Оленьке пять лет ещё в январе минуло. Жена пишет, что всё у них хорошо, все сытые и здоровые. Успокаивает милая Танечка, обманывает, его жалеючи. Знает Дмитрий каково там, в тылу, если здесь, на фронте, красноармейцы воюют полуголодными.
День переломился к вечеру и, незаметно, сгустились сумерки. Дмитрий открыл замученные бессонницей глаза. Какая-то нудная тревога забралась в его душу,как непонятное предчувствие.
- Проснулся, Дмитрий Иванович? – спросил лейтенант.
- Совсем не спал я, Миша. Думы всякие, тревога за семью спать не дают.
-А где ваша семья, Дмитрий Иванович?
-В Кемеровской области.
-Так что вам за семью бояться.Туда не один немецкий снаряд не упадёт и фашистский стервятник не долетит.
- Голодно там, как во всех рабочих посёлках и городах.
...Тьма, смешанная с туманом, кромешно окутала землю. Лейтенант растерялся:
-Совсем не вижу дороги, Дмитрий Иванович.
-Останови машину. Я на фары маскировку приспособлю. И теперь ты отдыхай,а я за руль сяду.
Узенькая полоска света едва обозначала дорогу, но опытному шофёру красноармейцу Мальцеву такого малого освещения вполне хватало для управления автомобилем.
-Как сел я за баранку, так в сон кидать меня стало, а когда ты рулил, а я отдыхал, ни в одном глазу сна не было. Давай, Миша разговаривать. За разговором и время быстрее идёт и спать не так хочется. Расскажи мне, например, откуда ты родом, кто твои родители и есть ли у тебя девушка.
-Я, Дмитрий Иванович, родился и вырос в Москве. Есть у меня ещё сестрёнка Нюрочка, но она ещё маленькая ей десять лет всего. Родители мои - рабочие. Отец мастером был в механическом цехе машзавода, а мама в том же цехе токарем и сейчас работает.
-Отца в армию призвали?
-Он на броне был. Когда немец под Москвой стоял, отец в народное ополчение записался, пошёл столицу защищать и погиб.
-Я видел под Москвой ополченцев. Плохо вооружённые, им на троих, одну винтовку и две обоймы патронов давали. Военному делу не обученные, почти безоружные они с курсантами военных училищ на самых опасных участках оборону держали до прибытия резервов и сибирских дивизий. Гибло их там бессчётно, но не отступали они. И твой батя – герой…
Двигатель работал ровно, без рывков и скрежета. Тут в придонских степях, дорога довела автомобиль до местности ровной, как стол. Мотору крутить колёса легче. Здесь даже пологих взгорков нет, позади они остались.
- Матушка твоя, Миша, так в Москве и живёт?
- Она не стала эвакуироваться, когда под столицей бои шли. На том же заводе работает. По рабочей карточке получает мама 800 грамм и на Нюрочку 400 хлеба, но не каждый день те карточки получается отоваривать. Свой аттестат я им отсылаю, но что на него, буханку хлеба только можно купить.
-Ты не беспокойся о родных, Михаил. На головы москвичам нынче бомбы фашистские не сыпятся и с голоду там ещё никто не помер. Война кончится и встретит тебя мама живой и здоровой.
-Не скоро война кончится,Дмитрий Иванович, немец ещё силён. Трудно уцелеть в бойне такой и вернуться домой.
-Мой дед говаривал: «ты, Димитрий , верь в хорошее и бога не забывай. Тогда будет тебе счастье» Я, глупый комсомолец, тогда над стариком посмеивался, только тут на фронте, повидавши вдоволь крови и смертей, понял правоту деда. На передовой атеистов нет.В самых страшных минутах боя вспоминает солдат маму и бога. Что б уцелеть, Миша, трусить не надо, но и безрассудным геройством не хвастать, а в хорошее верить всегда.
- Вы, Дмитрий Иванович,давно воюете?
- В октябре сорок первого, как выгрузили нашу двадцатую дивизию в подмосковье, так с тех пор я на фронте. Много нашего брата шоферов полегло на трассах, а меня,пока, бог милует ни одной царапины на мне нет.Летуны фашистские часто по нашим дорогам фронтовым охотятся.Сечёт фашист с неба пулемётным огнём, бомбы швыряет и приходится тогда машину в лево, в право дёргать и скорость выжимать предельную.Тогда труднее лётчику прицельно бомбить и огонь вести.Бывает так, что борта и капот весь иссечён, а мотор пыхтит,колёса крутит.Иногда прямо не верится после таких происшествий, что жив остался и машина ещё на ходу.Везёт мне пока ,везёт.А как судьба моя сложится, бог знает.Зимой в сорок первом опыта фронтового ещё маловато было; увидел я самолёт немецкий на меня пикирует, остановил машину, отбежал подальше, плюхнулся в снег и лежу ни живой ни мёртвый. Поднялся, когда самолёт улетел,глянул, а от полуторки моей одна пыль с железяками осталась. Пошёл я дальше пёхи, а как к своим добрался, меня под белы рученьки к смершевцам отвели. "Докажи,- говорят там, что машину твою разбомбили, а не немцам ты её сдал с секретным грузом. Оказывается вёз я снаряды для "Катюш"? А как докажешь, если на той местности уже немцы хозяйничают. И опять мне повезло! Явились с той стороны разведчики и между прочим доложили, что на дороге в указанном месте видели останки уничтоженной полуторки. Отпустили тогда меня без предисловий и извинений за крепкую плюху по моей бедовой головушке.
Ещё, Миша, поведаю я тебе об одном удивительном случае. В марте сорок первого немцы уже контратаковали наши части и местами переходили в наступление. На передовой тогда ощутимо не хватало боеприпасов. Немцы без конца бомбили наши эшелоны и на базах часто нечем было загружать машины.Дороги от таявшего снега и дождей плыли от луж и непроходимой слякоти. Я сумел загрузится патронами и пулемётными лентами и тащился к передовой пятнадцать, двадцать километров в час.Дождь шёл непрерывный и холодный ветер залетал в кабину через все щели. На мне фуфайка безрукавка, шинель новая, но продрог я сильно. Еду.Тащусь по бездорожью в сумерках позднего вечера.Проезжаю мимо не известной деревеньки домов в пятнадцать.Остановился около крайней избёнки. Старушка маленькая и добрая меня впустила русского солдата и я, умученный бессонницей и трудной дорогой, кинул на пол шинель, под голову фуфаец и тут же заснул в жарко натопленной комнате мертвецким сном.Не долго поспал сном безмятежным.Приснился мне дед мой покойник. Он в тридцать третьем с голодухи помер. В тот год голод был страшный. Много народу тогда перемёрло. Снится мне дед и говорит сердито, сурово так:"Ты, Димка не спи, а вставай и дальше путь держи". Я проснулся, сон как рукой сняло. Бабушка мне говорила, что ежели снится родной покойник, то слушаться его надо. Встал я,оделся, сел за руль и в непроглядной тьме медленно, неспешно покатил к передовой. К утру добрался я до места,меня быстро разгрузили и я не мешкая отправился в обратный путь опять за боеприпасами. опять мой путь пролегал мимо деревни, где я хотел переночевать,но деревни не стало. Ни одного дома целого. Всё строения немец разбомбил. Оказывается,узнало немецкое командование, что в деревне находится штаб корпуса третьей армии. Едва забрезжил рассвет, как несколько звеньев фашистских самолетов обрушило бомбовый удар на деревню.Все жители погибли. Вот так покойный дед спас меня.
Думал лейтенант, размышлял и, кажется, удивлялся рассказу Дмитрия. С одной стороны, ему комсомольцу странно слушать подобную мистику,но как не верить фронтовику, солдату. Ему врать незачем.
Только через несколько минут заговорил:
-Дмитрий Иванович, расскажите, как от Москвы мы немцев гнали.
-Я тебе вот о чём поведаю. Нам товарищи комиссары рассказывали, что немцы народ миролюбивый и что подлый гитлер обманом и насилием заставил их воевать против Советского Союза.Думаю я - комиссары не врали и искренне верили в то, о чём говорили. Когда под Москвой брали первых немецких пленных,наши солдаты делились с ними куревом и едой,сочувствовали обманутому немецкому пролетарию одетому в солдатские шинели. Когда погнали немца и увидели в сёлах, деревнях, городах колодцы до верху набитые телами убиенных женщин и детей. Тогда их не стали в плен брать, расстреливали на месте.Комиссары и командиры боролись с таким произволом и только через несколько дней сумели убедить красноармейцев, что нам уподобляться фашистам нельзя,но эсэсовцев все одно в плен старались не брать.
Время тянулось медленно.Лейтенанту казалось, что эта ночь никогда не кончится.
-Дмитрий Иванович, когда мы на место приедем?
-Надеюсь части нашей дивизии остаются на занятых позициях. К утру должны приехать. Теперь мы не так безрассудно и бестолково, как год назад, в сорок первом, отступаем. Нынче наши части оставляют свои окопы, потрепав противника, организованно, по приказу.И дивизия наша не сдвинется с места без боя.
Ещё бы говорил Мальцев с молодым лейтенантом, рассказывал разные случаи из фронтовой жизни и, как бывалый боец, поучал бы юношу не сложной науке выживания на войне, но заметил он, что клюёт носом попутчик его и замолчал.
Ближе к передовой начали попадаться на дороге рытвины, ямы и ухабы, следы от взрывов бомб и снарядов. Осторожно ведёт машину опытный шофёр Мальцев. Нельзя ему задерживаться, попадать колёсами в какую нибудь яму прикрытую лужей.Ждут его груз на передовой неотложно.
Туман рассеялся и рассвет обозначился над горизонтом. Дмитрий напряжённо смотрит вперёд, выискивая в искалеченной дороге безопасный путь. Рассеянно взглянул он в зеркало заднего вида и обомлел, за ним гнались немецкие мотоциклисты. Он не поверил своим глазам, на ходу высунулся из кабины, посмотрел назад и воочию убедился – немцы. Раздались выстрелы. Пули свистнули над головой. Вскинулся от сна лейтенант."Немцы?",- спросил ясным бодрым голосом.
-Они проклятые.
-Как фашисты в нашем тылу оказались?
-Смяли, где-то на стыке частей боевое охранение и оказались.
-Вы товарищ лейтенант за руль садитесь, а я их постараюсь задержать.
- Здесь приказываю я, товарищ боец, заговорил лейтенант строгим командирским тоном,- я не знаю местных дорог.Приказываю вам доставить груз в целости и сохранности. Я их задержу.
На войне подчиняться приказу командира дело святое. Не стал красноармеец Мальцев спорить с лейтенантом.
-Впереди, товарищ лейтенант видна ложбинка. Бери автомат и фуфайку, сверни её плотно она тебе послужит бруствером.Для уверенной стрельбы положи ствол автомата на неё и стреляй прицельно без суеты. В вате пули хорошо застревают. Под сидением у меня ещё два заряженных магазина. Сравняемся с тем естественным укрытием, ты выпрыгивай, Миша, а я приторможу и выкину тебе два диска.
Пятьсот метров осталось до штаба дивизии, но какими минутами их измерять! Гонит Дмитрий автомобиль на предельной скорости - семьдесят километров в час. Ловко объезжает он рытвины, ухабы и ямы, слышит как вражеские пули в щепки крошат борта полуторки.Если попадёт в снаряд зажигательная, или разрывная пуля, тогда отправится раб божий Дмитрий в гости к ангелам на небо, а на земле и косточки от него не останется.Какая умная голова в мастерских задний борт высоким сделала и железом обшила? Спасибо ей, той мудрой головушке!Спасает теперь тот железный борт от пуль немецких прямым попаданием в снаряды.
Стонет, вздыхает и кряхтит автомобиль на искорёженной фронтовой дороге. Мысленно умоляет Дмитрий машину не останавливаться, ехать, двигаться вперёд, к конечной цели, к спасению. Сквозь натужного завывание двигателя, слышит он перестрелку. Отвлек огонь немцев лейтенант на себя и пули больше не крошат в щепы борта автомобиля.
...Вдруг плохо стало стало Орешкиной Анне Владимировне. Только и хватило у неё силы плащ в шкаф повесить. На трясущихся ногах подвинулась к лавке и села, что бы на пол упасть. Надо идти в цех к станку, а у неё сил совсем нет. Материнское сердце - вещунье колотится в груди пойманной птичкой. « Неужель с сыночком моим, Мишенькой, беда смертная приключилась»,- думает она и из глаз её льются слёзы.Проходят минуты, слезами будто вымываются из неё плохие предчувствия.Чуть- чуть успокаивается она. В раздевалку заходит мастер Григорий Петрович Демидов,пенсионер, которого, как других стариков - заводчан, с началом войны в цехи война позвала.Он говорит строго:«Твой станок, Орешкина, пустой стоит, а ты здесь сидишь – посиживаешь. В чём дело?»
- Плохо мне стало, Петрович. Сейчас отдышусь маленько и пойду.
- Кому сегодня хорошо, Аня.Голод, холод, похоронки, труд до изнеможения. Всем нынче труднота в жизни. Иди пожалуйста в цех. Военпред увидит пустой станок, виноватых искать начнёт.
«Ему, жирному борову на фронте место, а не здесь виноватых, среди женщин да детей искать»,- раздражённо размышляет Орешкина выходя в цех.
Война подобрала почти всех мужчин и на их место к станкам встали женщины, дети - подростки, старики.
Ровно гудит электродвигатель станка, вьется из под резца стальная стружка, заготовка приобретает очертание артиллерийского снаряда. Кажется совсем успокаивается мать защитника Отечества. Надеждой она живёт. Святой материнской надеждой.
...С выключенной скоростью прокатился ещё несколько метров автомобиль и остановился у самых блиндажей штаба дивизии. Дмитрий обессиленно выпустил из рук баранку и до конца ещё не верил, что груз спас и сам не погиб.
Распахнул дверцу кабины начальник снабжения дивизии подполковник Каримов. « Где колонна?»,- спрашивал «Я один день и ночь ехал, а колонна осталась на базе тёмного времени суток ждать чтоб днём с немецкими самолётами не встретиться. Я на туман понадеялся и поехал. Они быстрее меня идут и часа через полтора прибудет колонна из четырёх машин ЗИС-5 с разным грузом. Я медленно шёл. Три тонны снарядов привёз».
Благодарно жал подполковник руку красноармейца. Крепко выручил он дивизию. Теперь, если сегодня пойдут немцы в наступление, есть чем будет отбиваться от вражеских атак и танков.
- Что там за стрельба? подполковник кивнул за спину Дмитрия
- Лейтенант, попутчик мой, от немецкого десанта отбивается.
Через минуту в сторону боя мчался танк с отделением автоматчиков на броне. Дмитрий хотел с ними отправиться, но подполковник приказал ему идти в землянку на отдых. «Там без тебя управятся»,- сказал.
Крепко спит солдат и не видит он, как вернулись бойцы, уничтожив немецкий десант, с раненым лейтенантом. Военфельдшер осмотрел рану, сказал, что пуля прошла на вылет и не задела кость выше локтя левой руки."Жить будет"- сказал. Лейтенанта отнесли в медсанбат.Без сознания находился молодой командир, крови много потерял. Тем же днём в штаб армии ушёл рапорт с ходатайством о награждении лейтенанта Орешкина орденом Боевого Красного Знамени.
Снится Дмитрию дом родной, жена дети. Они радостно смеются, обнимают, целуют его, а он из вещмешка солдатского достаёт и выкладывает на стол хлеб, консервы, концентрат пшеничной каши и… о чудо- большой кусок хозяйственного мыла. Он счастлив. И многими другими днями жестокой войны будет он крутить баранку и, ловко уворачиваясь от бомб вражеских стервятников, счастливо улыбаться, вспоминая удивительный сон в котором он,как на яву, видел и обнимал самых дорогих и любимых на свете людей.Это ощущение чудесного счастья навсегда останется с ним всем смертям на зло.
ХХХ
Израненным, но живым, закончил войну в Праге фронтовой шофёр сержант Мальцев. Шофера оказались очень нужны и в послевоенной Советской Армии,потому демобилизовался Дмитрия только осенью 1947 года. заявился он домой после полудня воскресного дня. Вся семья оказалась в сборе. И, как в том давнем, незабываемом сне обнимали и целовали его жена и дети, а он, счастливый, выкладывал из вещмешка на стол скромные солдатские подарки.