Правда сердца

 
Здравствуй, Нинушка! Скоро годовщина нашей встречи-разлуки.

Я иногда задумываюсь: созерцание красоты добавляет ли нам что-нибудь или нет? Если красота вносит разлад в душу, то мы не готовы воспринимать её, мы страдаем, потому, что несовершенны, непостижимо далеки от прекрасного. Но если красота  завоёвывает нас безболезненно, значит ли это, что мы соответствуем ей.
Неужели только страдание нас очищает?

Любовь примиряет нас с красотой, даёт возможность наслаждаться ею. Не влюблённый не чувствует красоты, она ему не доступна, зато влюблённому она открывает своё лицо везде: в пламени костра, в том болотце, в хлюпанье воды под ногами, в непреодолимом желании раствориться навсегда в любимых глазах, слиться в единственном поцелуе. Красота нас поглощает, делает крылатыми и открывает в нас силы самые нежные и сокровенные, которые ничто не может пробудить, кроме самой красоты.

Нам выпало на долю почувствовать эти сокровенные силы души. Обострение всех чувств, феноменальная память каждого шага тех коротких дней – это действие той силы, страдание разлуки – это боль той силы, и надежда на встречу – это зов той силы.

Ты заболела тоже, наверное, всё от той же силы, вынести которую тоже нужна сила, но уже другого порядка, сила, борющаяся с безумием любви, стремящаяся к скучному, но необходимому равновесию: равновесию между духом и телом, между счастьем и несчастьем, между желаемым и должным. Да и во мне продолжается эта борьба, и никто в этом не поможет... 

Виновности в любви не может быть, как и в нелюбви. Я не считаю брак ошибкой, скорее любовь – ошибка и болезнь, от которой никто не гарантирован, хотя и не ко всем она приходит. Признаться в своей любви самому себе – нужно иметь определённое мужество, признаться тому, кого любишь, - нужна отвага, но признаться в любви тому, кому не принадлежит эта любовь, может быть и честно, но бесчеловечно. Отсюда все беды и катастрофы.

Я не знаю, долго ли нам удастся прятать свои чувства и отношения, чтобы никого этим не ранить, но меня лично открытие этих чувств не пугает. Я достаточно страдал и выстрадал его, чтобы стыдиться и бояться. Этого открытия должны бояться заинтересованные. Не знаю, как для тебя видится эта проблема.
Чего не досказал – скажу позже. Вот ответ на один из твоих вопросов.

Нинушка, я сейчас в деревне у Тамары с Иваном. Тамара пыталась завести разговор о нас – я его не поддержал. Тамара – золотая душа, но, конечно, женщина и поэтому, я воздержался от приятного для меня разговора. Я заметил, что разговоры подобного типа с кем-либо извращают правду, которую никому не объяснишь – правду сердца.

Я уже скосил траву где будет стоять дом, начну завтра рыть траншеи под фундамент. Здесь в деревне мне нравится. Иван косит с Вовой, дети бултыхаются в речке, а я буду тоже при деле. Жаль, что здесь нельзя сосредоточиться и заниматься другими делами, но постараюсь сделать и это.

Мои скоро уедут на море в Новый Афон.

Ну, вот и всё. Много я тебе написал, глазки устанут читать.
Ты мне пиши по-прежнему на почту, я буду сюда приезжать раз в неделю.
               

         ***
Над землёй стоит
Ночь кромешная,
Ночь кромешная
Не кончается.
Над свечой прямой
Белоснежною
Красным тополем
Свет качается.
Ох и гнётся свет
Во все стороны!
Не пробить ему
Тьму кромешную...

        Н. Чайковский.


                ***
Мне и даль твои синие очи не застит:
Надо мною они и в сиянии, и в гневе.
То уставятся ночью созвездий глазастей,
То оставят меня равнодушнее неба.

Я приблизиться к ним никогда не посмею,
Да и так они светят с неистовой силой,
Что лишь только взойдут надо мной – я немею,
А зайдут – ничего мне на свете не мило.
               
Но когда бы я смог с твоим встретиться взглядом -
Тьма со светом тогда должна была слиться...
Перестали бы звёзды срываться и падать,
Не устало бы солнце над миром светиться.

                Н. Чайковский.               
      
До свидания, Нинушка! Целую тебя.  25.06.75.  Целую тебя, женщина, от которой кружится голова.