44-й сон Веры Павловны или Musor Forever!

    
          (Фантасмагория на актуальную тему)


     И снится Вере Павловне сон, будто она – мужчина. И не просто мужчина, а начальник или, может быть, даже директор… генеральный. И сидит она за огромным столом на главном месте и ведет совещание, а присутствующие почтительно обращаются к ней: «Господин Главмус».

     Перед Главмусом держит речь клерк из отдела по стратегическому псевдопланированию и известно, что родом он из крупного бизнеса, где занимался коучингом по конструктивной трансформации недостижимых целей, и ещё не отучился говорить не по-нашему.
     Вот о чем он вещает:
     -  Экстраполируя масштаб повреждения биосферы в его частной производной географического аспекта на…               
     Но Главмус нетерпеливо затыкает фонтан красноречия:
     - Мы работаем не в ООН, а в ООО, да ещё по уборке мусора, а не по производству благовоний.
     И удивительно Главному, как это у него про благовония вырвалось. Видимо, сказалась недавняя поездка на полигон.
     -  Дело, так сказать, насущное, даже где-то простое, - продолжает он. - Да и вы не перед инвесторами выступаете. Так что ближе к делу. Как там у нас и чего.

     Докладчик мнется. Видно, что хочется ему рассказать о нестабильности паразитных флуктуаций, но вместо этого он собирается с силами и выпаливает:
     - Людей у нас не хватает, господин Главмус!
     - Как так!? – удивляется Главмус.  -  Нам же с вами ещё совсем недавно карт-бланш предоставили. И народ обобрать, и казенных денег не жалеть. Вон, даже на золотые значки хватило! - Главный обозревает лацканы пиджаков присутствующих, смятые непомерной тяжестью сверкающих блях неприличного размера.
     - Как вы их там провели, как мини-контейнеры для мусора индивидуального пользования повышенной комфортности? Скромнее быть надо, ограничились хотя бы сотней граммов на изделие! Однако, что там про нехватку людей?

     - Мы поначалу-то всё правильно сделали, - продолжает псевдостратег. Он, наконец, определился со стилем речи и заметно осмелел:
     - Дачникам увязали начисление оплаты за мусор с размером энергопотребления. Нажёг 30 киловатт – плати за мусор. И живешь ты на своей любимой даче или нет – никому ничего доказывать не надо. И бегать по инстанциям не надо, знай плати. А уж 30-то киловатт и с забытой лампочки в отхожем месте накапает. Мы-то, правда, за 20 киловатт боролись. Тут-то бы уж наверняка. Да не вышло…
     - Вы мне про людей давайте, - возвращает Главмус распалившегося докладчика.
     - Так я же и говорю! Не готов у нас народ к высоким технологиям. Им бы всё по старинке. Не хотят платить в онлайне, не хотят в платежных терминалах. Прут валом в наши офисы, тащат всякие бумажки, называют их документами, требуют перерасчета, нервируют работников. И ведь видно, что глумятся над нами. Один вот тут принес кокосовый орех с какими-то каракулями на боку, говорит, справка это. Он-де в Африке полгода был, и ему вождь племени этот документ выдал. Скандалит: обязаны, дескать, принять! Нигде не сказано, чтобы документ именно на бумаге был. А перечня исчерпывающего, что считать документом, а что не считать – нету! Мы уж и так, и эдак, всё худо! Работники увольняться начали. А оставшиеся прибавки к жалованию требуют.
     - А вы – что? – вопрошает Главмус.
     - А мы – кадровый маневр! – в тон ему отвечает докладчик. - Всё для удобства населения! Новые офисы открыли! Кинули на помощь офисным работникам уборщиков-экспедиторов. А поскольку это могло привести к неустойчивости модели обращения с отходами, - оратор делает паузу, и становится отчетливо видно, что ему опять неудержимо хочется перейти к флуктуациям. Однако минутная слабость проходит, и он продолжает:
     - В общем, мы пошли на упреждение – убрали из цепочки: потребитель – оператор такое звено как контейнер. Всё равно после кадрового маневра заниматься контейнерами стало некому. Но горожане от этого только выиграли. Мы подаем машины прямо во дворы! Долой антисанитарию в специально отведенных для этого местах! – здесь разогнавшийся выступающий «даёт петуха» и неловко замолкает. Но великая сила инерции стремит его вперед:
     - А чтобы люди были в наличии по своим квартирам в максимальном количестве, - «хорошо сказано, черт возьми», - мысленно восхищается собой докладчик, - мы подаем мусоровозы в четыре часа утра. Были, правда, и эксцессы. Некоторые несознательные личности тут же начали называть наши машины «черными воронками», кричать что-то про 37-й год и про то, что помнят ещё, кто в четыре утра приезжал! Совершенно беспочвенно, между прочим! Да, мы несколько раз оказывали помощь органам в доставке особенно зарвавшихся экстремистов в участок прямо в кальсонах, так сказать, и с вещами, с мусорным ведром, в смысле. Но «чёрные воронки» — это уж слишком. Никакие они не черные! Мы даже аэрографию при покраске нашего транспорта применяем: картины там Шишкина, ага, или Репина. Пусть народ эстетически развивается. А без аэрографии нам средств на транспорт никак было бы не освоить.

     Докладчик, наконец, замолкает, видимо, сильно взволнованный нарисованной им же самим картиной и вдруг неожиданно для себя восклицает:
     - Нам бы ещё институтик небольшой, господин Главмус!
     Главмус резко вскидывает голову. Висящие на кончике носа очки не успевают за лицом и на мгновение остаются в прежней позиции, потом звонко встречаются со столом. Раздражение ещё не успело побеспокоить голосовые связки Главного, а выступающий уже комментирует:
     - Мы полагаем, что научная мысль должна осенять не только технологию переработки отходов, но и так сказать ранние этапы работы с ними. И наличие научного подразделения, функционирующего с нами бок о бок, могло бы не только принести прямую пользу, но и позитивно отразиться на имидже нашей компании. Понятно, что большие институты с нами работать не будут, так нам и не надо, мы своих ученых вырастим. У нас уже и кандидатуры подобраны, все люди проверенные, из нашего персонала, из экспедиторов. А что? Дело знают не понаслышке. Зато какая отмазка для народа, - докладчик вздрагивает от невесть откуда взявшегося словечка «отмазка», но не снижая скорости продолжает:
     - Представляете, как звучит: в результате научных разработок, ну и так далее. Авторитетно? – А как же! И народу спокойней – ученые их проблемы решают. А что им говорить, мы подскажем. Да вот и я хотя бы, - псевдостратег прикрывает глаза и начинает с отчетливыми рэповыми интонациями:
     - Исходя из тензорного вектора Альцгеймера – Недобрюхова и Бойля – Мариотта ваша справка не может служить основанием для перерасчета…ну и так далее. Короче, иди, плати.

     Видимо, в этом месте Главмус слегка задрёмывает, потому что, возвратившись к действительности, видит некоторую смену декораций: на столе – дымящийся кофе в аккуратных чашечках, а слово держит другой оратор с трудно запоминаемой фамилией, которого Главмус определяет для себя как «Гудок». Гудок гудит:
     — Вот тут мой коллега выше уже отмечал…
     При слове «выше» Гудок заводит глаза к небу, отчего складывается впечатление, что упоминаемый коллега выступал не только раньше, но и в инстанциях позначительнее.
     -…выше уже отмечал необходимость научного подхода к нашему труду. А как же иначе? Уж очень много белых пятен в пространстве нашей деятельности, ага. Взять хотя бы те самые документы, подтверждающие отсутствие наших клиентов по месту жительства. Вспомните пресловутый кокос! Надо строго регламентировать перечень этих, с позволения сказать, документов. И всё будет, как надо. 
     - Нам бумажку, а мы – не соответствует!
     - Нам – а почему? А мы – параграф такой-то, пункт такой-то.
     - Нам – мы жаловаться будем! А мы – ну и жалуйтесь.
     - А куда? А туда! – Гудок уже привычно заводит глаза к небу. – К Альцгеймеру!
     - Ему, может, и платить-то не надо, но мы ему смысл дальнейшего существования указали – правду искать. Исконно русская забава! Ну и что, что это тупик. Пока он там правду свою ищет, для нас-то он остается должником. И так помаленьку, помаленьку, один, другой, третий, вот должок и копится. А наличие больших неплатежей, неважно, были они на самом деле или нет, очень, я вам скажу полезная штука в некоторых ситуациях. Особенно, когда власти на тебя сердиться начинают. Остается только руками разводить: мы, дескать, и рады бы, но вы же сами видите – какая кругом несознательность.  Глядишь, вместо гнева разящего, может быть санкцию на повышение тарифа получишь. Вот только прибыль…

     - Позвольте ремарку! – беспардонно прерывает выступающего элегантный начфин. По-видимому, он пребывает с Главмусом на короткой ноге, а то и, не приведи Бог, знает про него нечто такое, что некоторые вольности ему прощаются.
     - Смотри, - толкает локтем один сидящий за столом другого, - сейчас про свободный денежный поток запоет.

     Начфин меж тем вступает, не дожидаясь разрешения. И надежд прорицателя не оправдывает:
     - А не надо стесняться термина «прибыль». Извлечение этой самой прибыли нам законом назначено, причем как наиглавнейшая цель. Так что никуда нам от нее не деться. Хочешь, не хочешь, давай, как говорится, извлекай. Но вот организовать на пустом месте «фри кэш флоу», сделать из ничего этот самый свободный денежный поток (за столом переглядываются), с которого все мы немножко имеем, это вам не комар начихал.

     Начфин делает паузу, чтобы присутствующие успели проникнуться благодарностью к тому, через которого «немножко имеют», и продолжает:
     - Мы вот тут с коллегами посовещались и предлагаем увековечить творцов нашего золотоносного потока в памяти благодарных сотрудников.

     Услышав про такое, Главмус приосанивается и торжественно озирает присутствующих, но начфин тут же делает ему больно:
     - Мы не знаем имён этих достойных людей…
     Главмус в недоумении, а начфин между тем продолжает:
     - Но нам известны их гениальные прорывные идеи. Это… - оратор поочередно разгибает пальцы сжатого кулака. Он в каком-то кино подметил, что крутые американские парни именно таким жестом сопровождают процесс перечисления, и нашел его гораздо более мужественным, нежели тупое загибание пальцев, да ещё второй рукой.
     — Это, - повторяет он, - причисление работы с отходами к коммунальным услугам, раз!
     - Переход от метража к подушному исчислению тарифа, два!
     - И собственник платит всегда, это три!
     - Мы уже и памятные слова сочинили: «Имя твоё неизвестно – подвиг твой бесценен». Начфину в глубине души чудится, что похожие слова он уже где-то слышал или читал, в другое время и по другому поводу, но это кажется ему несущественным.

     Главмус значительно кивает головой, всецело соглашаясь с полезным предложением. Он уже забыл мелкую обиду. Меж тем не удерживается от замечания:
- Только вы со своим свободным денежным потоком будьте поосторожнее и на людях не выступайте. Не оценит народ. Он у нас ещё к этому непривычный, чтобы «деньги» и «поток» вместе, а потому сильно пугается и нервничает.

     Тут Главмус замечает, что предыдущий выступающий - Гудок так и стоит потерянно, пережидая досадное вмешательство в свою речь.
     - Вы, я вижу, имеете ещё что-то сказать?
     - Я ещё про документы для перерасчета, - оживает Гудок.
     - Неплохо бы придать некоторым бумажкам обязательность нотариального заверения. К примеру, приходит к нам некто и заявляет: был-де за тыщу километров в тайге, вот – справка от местного медведя. Глумится, стало быть, опять. А мы, вежливо – пожалте к нотариусу по месту пребывания. И – ладушки! Больше он никогда не вернется. Или у медведя сгинет, или у нотариуса.
     - Мы, кстати, - наверстывает Гудок упущенное, - провели приватное изучение мнений некоторых нотариусов на сей счёт. Они в восторге. Сразу начали прикидывать расширение персонала, повышение статуса, о расценках задумались. Опять же – неустроенных родственников масса. А если взглянуть на эту ситуацию шире, так мы же государственную проблему решаем! Занятости населения! Вон сколько по стране бездельных юристов шатается!

     - Бюрократию надо развивать! Бюрократию! – раздается голос с места, словно это и не совещание уже, а какой-то бедлам. – Прав был революционный князь Кропоткин, когда вспоминал про какую-то мать порядка. В одном только старик ошибался: не анархия это, а бюрократия.

     Главмус сначала с удивлением смотрит на самозванца, но потом решает не вмешиваться. Пока.
     А самозваниец уже поёт:
     - В наше время только ленивый не пробовал лягнуть бюрократию своей глупой ногой, не понимая меж тем самой сути этого благородного явления. А вот вам хотя бы из Википедии:
     «Бюрократия подразумевает под собой систематизацию и порядок получения услуг… от государственных или иных организаций». Или вот: «…бюрократия помогает государству или организации правильно функционировать».
     - Правильно функционировать! – выступающий всем телом изображает восклицательный знак. -Логично предположить: чем больше бюрократии – тем правильнее функционирует государство. А я от себя добавлю, что в наше время бюрократия — это ещё и двигатель прогресса, я бы даже на побоялся сказать так: драйвер цифровизации, триггер «биг дата», простите за выражение. Сейчас поясню. Вот тут предыдущие докладчики призывали ограничить количество и перечень документов от наших клиентов. Весьма недальновидный призыв! Их надо всемерно увеличивать по любому поводу, особенно по перерасчетам.

     Выступающий переводит дух и готовится к следующему броску:
     - И чтобы обязательно в электронном виде. Ибо, когда вся страна семимильными шагами двигается, сами знаете куда, мы просто не вправе стоять на обочине. Вы спрОсите: а как же быть с теми, кто не владеет, так сказать, соответствующими навыками? – Так мы для них тут же, в соседнем офисе, куда они сейчас с бумажками таскаются, откроем консалтинговый пункт, где за небольшую, чисто символическую мзду и отсканируем, и заполним, и совет нужный дадим. Добавим, так сказать, своего в этот самый поток, о котором наш коллега недавно упоминал. А когда граждане в очередях намаются, представляете, какая у них мотивация появится овладеть этим процессом самостоятельно? Разве худо? Тем более, что мы тут же за небольшую мзду вызовемся их обучить этому нехитрому делу. Ну а уж совсем дремучих так и будем опекать…за небольшую мзду.

     Главмус слышит чей-то вопрос:
     - А у вас есть дорожная карта относительно изложенных прожектов? Например, о каком количестве так сказать дремучих клиентов идет речь? Потянете ли такую обузу?
     Выступающий успокаивает:
     - Все карты имеем, не распакованы ещё, новенькие, хрустящие. Сегодня вечером и начнем. Так что не беспокойтесь. Непонятно только, какую дорогу вы имеете в виду? А относительно количества я вам так скажу, один только момент…
     Докладчик задирает голову, силясь, видимо, разглядеть на потолке луну, и невнятно бормочет:
     - Раз, два... Меркурий во втором доме... луна ушла... шесть – несчастье... вечер – семь... Изрядно получается, - объявляет он, - но мы справимся.

     - Совершенно поддерживаю коллегу, - раздается голос. Он принадлежит менеджеру отдела по впариванию.
     - Только на вопрос надо смотреть ещё шире. Вы представляете, какой базой данных мы будем обладать через пару лет? Здесь будут все, ибо можно не иметь автомобиля и быть невидимым для ГИБДД, не иметь собственности и не фигурировать в Росреестре, не быть прописанным и так далее, но без мусора не прожить никому. Это, извините меня, тоже естественная надобность человека – производить отходы. И чтобы не платить за них, люди понесут нам бумаги о том, например, что их до сих пор ни для кого не видимый родственник у них тоже не проживает, а живет совсем в таком-то адресе. И мы его что? - У-ви-дим! Но это только один банальный пример. Всё гораздо интереснее! Мы сможем создавать и разрушать алиби! Мы можем представлять бесценную информацию коллекторам – за хорошие деньги, а можем – не представлять её им же – за не менее хорошие деньги! И ещё – миллионы разных возможностей!

     Выступающий жмурится от возникающих перед его взором перспектив и даже как-бы несколько воспаряет над полом:
     - Кто тут говорил про какой-то мусор? К черту мусор! Мы будем торговать чистой информацией! Мусором пусть занимаются неудачники!
     - М-да – м-да, только вот как быть с защитой персональных данных? - раздается приправленный ехидцей вопрос с другого конца стола, - Мы ведь обещали гражданам обработку данных только в целях обращения с отходами…

     - Го-о-лу-у-бчик, - нараспев тянет менеджер по впариванию, - не заставляйте меня разочаровываться в вашем понимании действительности. В то время, когда эфир, так сказать, перенасыщен данными, которые должны быть надежно защищены, вы решили убояться какой-то кары? Для укрепления духа погуглите слегка судебную практику на сей счет, и вас сильно удивит ничтожное количество удовлетворенных исков. А в плане отыскания реального источника утечки – вас вообще встретит глубокий вакуум. Неужто вы искренне верите, что обычному смертному под силу проверить, как хранятся и где используются его персональные данные? Если так, то флаг вам в руки: войдите в сношения с какой-нибудь организацией, где вы оставляли свои данные и попробуйте добиться реального, я подчеркиваю: ре-аль-но-го прекращения их обработки. А главное – сумейте проверить результат! Я заранее хохочу вам в лицо!

     - Да сейчас в онлайне спичек не купить без согласия на обработку персональных данных! – вступает в разговор кто-то невидимый.
     - А вы не покупайте спички в онлайне,- парирует докладчик, - это пОшло! Но суть вы ухватили верно. Защита персональных данных каким-то чудесным образом, впрочем, у нас так бывает, выродилась в свою полную противоположность. И заметьте: без нашего участия! Тем паче нам следует поторопиться и занять свою нишу, раз уж мы её сами и создаём.
     - Но ведь закон….
     - Закона бояться – удачи не видать,- опять же стремительно парирует выступающий. Закон надо уважать, особенно бестолковый. Я лично чту его безмерно. Но бояться – ни-ни. Лучше уметь его правильно толковать. Делаю упор на слове «правильно», т.е. с максимальной выгодой для себя. Но вдвойне счастлив тот, кто умеет использовать межнормативные прорехи, так сказать, «битвин лоз». Вот вам элементарный пример: уже скоро год как будет, а кто должен ремонтировать контейнеры для отходов, ответа до сих пор нет. Запутались законники в противоречиях и нестыковках. Даже прокурорским оказался не по зубам этот вопросец. А нам и ладно, пусть ещё годик– другой поспорят…

     И тут до Главмуса доходит, что совещание продолжается как-то не по протоколу и всё больше начинает отдавать самоуправной вольницей. Он хочет набрать в грудь побольше воздуха, чтобы устранить недоразумение, но вдруг обнаруживает, что и груди-то у него нет, как, впрочем, и других частей организма. И витает он, незримый и бестелесный, где-то под потолком, греясь в теплых лучах огромной люстры, и умудряясь между тем всё видеть и слышать. Вот сейчас доносится до него напористый голос с хрипотцой:
     - Га-а-спа-а-да, требую слова!
     После некоторых локальных препирательств и невнятной возни обладатель хриплого голоса наконец овладевает всеобщим вниманием:
     - Гаспада, у нас проблема! Некоторое время назад мы успешно запустили на наших бланках следующую запись, - хрипатый трясет листом А4, а затем читает по нему же: «Региональный оператор оставляет за собой право производить проверку достоверности предоставляемых данных».

     - Заметьте, как элегантно сказано: «оставляет за собой право». Не какое-нибудь там «будет проверять» или, скажем, «может проверить». Оставляет за собой право! Это же музыка, рондо - каприччиозо, не побоюсь этого слова. И, что самое главное, пипл-то наш посыл уже схавал, как говорят у нас в Мухоморске. Никаких возражений. Да и какие возражения, если без этого мы у него никакие заявления не примем. Мы уже прикидывали, как будем реализовывать наше право. Ночные проверки, опять же, запланировали. Ведь когда удобнее проверять? – Когда весь контингент на месте, так сказать. Тут уж лежащий в постели никак не скажет, что он просто мимо проходил. Особенно, если в хозяйской постели, - хрипатый нечаянно хихикает.

     - Опять же, пожалте документики-с… Интересное полотно может нарисоваться, прямо картина Репина «Не ждали», - хрипатый опять заходится дребезжащим смешком.
     - И вот на прошлой неделе объявляется какой-то старикашка и заявляет, что он профессор права, и что университеты свои ещё у какого-то Лаврентия на лесоповале начинал не для того, чтобы мы тут узурпаторствовали и беззаконничали. И что никакого права на проверку у нас нет, и что оставлять за собой нам поэтому нечего. А если бы такое право у нас было, то назывались бы мы не мусорщики, а мусора, прости, Господи. И что, если мы к нему явимся хоть днём, хоть ночью, он наденет нам на голову ведро с предметами нашего обращения.

     Для усмирения волнения хрипатый делает крупный глоток из оказавшейся под рукой чьей-то кофейной чашки и продолжает:
     - Мы ему объясняем, что хомо сапиенс есть по природе своей существо мало правдивое, а мы не профессоры Лайтманы из известного сериала, чтобы на выпуклый глаз определять, где правда, а где враньё всякое. А старикашка своё: если, дескать, не образумимся мы и не войдем в правовое поле, (так и сказал, законник старый!), то предрекает он нам всяческие кары небесные и досрочный выход на маленькую пенсию.

     - И вы убоялись старого пердуна? – слышится чей-то насмешливый голос, - Ему уже, наверное, лет сто, если он Лаврентия Палыча поминает.

     - И вовсе нет! – огрызается хрипатый, попутно удивляясь, что вот и этот тоже знает Лаврентия, и даже с отчеством, - Не убоялись! Совсем даже наоборот.  И попрошу не перебивать, я к самому главному подбираюсь!
     - Так вот, - продолжает он, подкрепившись очередным глотком уже из соседней чашки.
     - Будучи твердо уверены, что пребывает с нами Сила и пункт сто-сорок-восемь-двадцать-три-Правил, учинили мы ранее запланированные ночные проверки. Привлекли к этому делу всех, кого надо и – вперед! Открыли дверь нам по своей воле, правда, только в одном адресе – там как раз заказанную пиццу поджидали. Веселые ребята, но никакого понятия о чести! Понятно, что с составлением акта как-то не получилось.
     - И вот с тех пор, случайность это или нет, но, - переведя дух, продолжает хрипатый, - преследуют нас репутационные потери.

     — Это как же? – интересуется всё тот же насмешливый оппонент.

     - А вот как! – хрипатый предъявляет собранию фото знакомого всем билборда. На нем зеленую идиллию защищает от гнусных монстров красивая надпись: «Мы это сделаем! Ваш региональный оператор «Зеленая Вселенная». Фото не дает ответа, что именно будет сделано, и кто это сделает, может быть даже и гнусные монстры. Но оказывается, что дело совсем не в этом. Красивое имя регионального оператора обезображено: поверх него преступной рукой жирной краской начертано: «Шариков, Швондер и К°».

     Шумный вздох неодобрения проносится по залу, беспокоя бумаги на столах и бестелесного Главмуса под потолком. Чуткий слух его даже улавливает плохие слова, произнесенные кем-то в сердцах. Сильно не согласны присутствующие с вопиющим актом вандализма и неадекватной оценкой их труда. Как-то вмиг посуровели и тверже стали лица, даже нагрудные бляхи на пиджаках вместо игристого золота приобрели сизый платиновый оттенок.

     А хрипатый подливает масла в огонь:
     - И так – везде. Они ещё шАшиками повадились нас называть. Это вам, говорят, аббревиатура такая от вашего нового названия – носите на здоровье! И ведь скажу я вам – приживается! Мой оболтус на днях новость из школы притащил. У нас, говорит, и хэштэг для шашиков уже придуман.

     И тут что-то происходит с залом.  Будто заморское слово сыграло роль пробки, вылетевшей из бутылки с кислым шампанским. Вдруг оказалось, что говорят все разом, перебивая друг друга и посягая на нанесение взаимных увечий.

     - Нас не только шашиками, нас отходимцами некоторые несознательные граждане уже называют! - кричит некто невзрачный, - А-а-бидно, понимаете ли!
    
     - А я говорю, надо переименовываться в «Чистилище»! – ведет собственную линию тощий клерк, норовя забраться на стол с каким-то плакатом. - Тогда никакие хэштэги к нам не прилипнут!

     - Какой такой здравый смысл? Где вы встречали в ЖКХ здравый смысл? – вопрошает свирепый мужчина своего соседа, крепко держа его за золотую бляху, - Это оксюморон, сладкий снег, жидкий лёд, и всё такое! И почему без нас? Мы тоже хотим свой кусок пирога!
     Собеседник не дергается, переживая и за бляху, и за пиджак.

     — Вот наши исключительные полномочия! – слышится сбоку, - Читайте: «осуществлять иные права». Пункт 148 – 23 – д. И-ны-е-е! А какие – не сказано! Стало быть – все! Перечень не ограничен! Что вам ещё надо? Действуйте!

     - Повышая тарифы, необходимо постоянно нащупывать границы чувствительности. Иначе – хана! Зароют в продукте нашего обращения – никто не найдёт! Но и продешевить нельзя! Да нам бы годиков пять, пока не разобрались, что к чему, а там…

     Обстановка накаляется. То там, то сям возникают небольшие шаровые молнии. Они бесцельно блуждают по залу, смущая чувствительный дух Главмуса. И вдруг кто-то разгоряченный распахивает окно, видимо, с целью освежиться. Бодрый ветерок врывается в зал и, сделав по нему круг, вылетает наружу, бесцеремонно прихватив с собой пригревшегося у люстры Главмуса, точнее то, что от него осталось.

     - Куда? Я не хочу на улицу! Скорей закройте…, - от неожиданности Главмус забывает название проёма, через который его влечет наружу, и истошно кричит неслышным голосом:
     - …форточку! Закройте форточку, ё-ё-ёпть!

                * * *

     Вера Павловна открыла глаза и немного полежала, не шевелясь и рассматривая темноту. В ушах потихоньку истаивал удаляющийся беззвучный крик: «Форточку! Закройте форточку, ё-ё-ёпть!»
     Приснится же такое! Главмус, ха-ха!
     За окном раздавались негромкие голоса, жестяное позвякивание и шуршание пластика. Она взглянула на часы – без четверти четыре. Если она быстренько оденется, то ещё успеет к мусоровозке. Что у нас сегодня, четверг? Ага, значит приедет Шишкин, «Утро в сосновом лесу».