Несколько историй, как повезло остаться целым на Н

Алексей Ермолин
Как-то пришлось работать на нефтеперерабатывающем предприятии, которое имело свои характерные особенности. В частности, там было обилие агрессивных жидкостей и газов, которые имели массу историй с неправильным их применением.


В трубы вместе с нефтью и прочим подавался ингибитор – вязкая жидкость, которая препятствовала образованию коррозии. Она считалась не особо опасной, потому что походила на карамель, и кожу на руках быстро не разъедала. Мы так, думали до тех пор, пока ингибитор случайно не прыснул в лицо машинисту компрессоров. У него сразу же появились небольшие химические язвы, которые, правда, через пару недель прошли сами собой. 

В этой же насосной были агрегаты, перекачивающие разбавленную щелочь. Однажды, два слесаря пришли ремонтировать один из подобных насосов. Они в своем репертуаре без мыслей и идей откинули входные - выходные трубы, естественно, набрали в насос воздушных пробок, и, сменив прокладки, поставили все на место.
 
Открыли вход. Но манометр показывал давление в 0 кгс/см2, что значит - насос не наполняется жидкостью. А между тем, воздушная пробка как раз встала перед манометром, и на самом деле во всей системе до данного прибора было давление в «два очка».

В общем, только эти два бодрых парня откручивают выходной трубопровод, как в их лица бьет фонтан двух-трех процентной щелочи. Они заревели словно чернобыльские лоси, и стали скакать по насосной в поисках раковины. Я думал, их деревянные лики сожжены к такой-то матери, но ничего подобного! Осталось только покраснение с точками от попадания капель, и стали они похожи на средневековых девственниц, которым повезло выжить после оспы. 
В общем, только эти два бодрых парня откручивают выходной трубопровод, как в их лица бьет фонтан двух-трех процентной щелочи. Они заревели словно чернобыльские лоси, и стали скакать по насосной в поисках раковины. Я думал, их деревянные лики сожжены к такой-то матери, но ничего подобного! Осталось только покраснение с точками от попадания капель, и стали они похожи на средневековых девственниц, которым повезло выжить после оспы. 

В обоих случаях, защитные очки «специалистов», конечно же, находились на каске, а не лице.



Мне дают в помощь оператора и отправляют бороться с загазованностью насосов. Первой целью был агрегат, перекачивающий горячее дизельное топливо (250-270°С). Тогда не было специальных кранов для выпуска воздуха и газа, поэтому мы приоткручивали манометры до появления в их трубках жидкости.

Но манометр этого насоса имел неисправную резьбу, и только я сделал полуоборот, как фонтан горячей солярки выбивает прибор. Давление в шесть атмосфер подняло поток жидкости до потолка (высота пять метров) и, разбиваясь об плиты, распылило его по большой площади вокруг меня и оператора.

В шоке я находился буквально секунду, потом быстро перекрыл подачу топлива. Но и этого времени хватило, чтобы мы оказались насквозь пропитанными соляркой. Однако это ерунда, главное, что остывание продукта происходило практически мгновенно. Дизельное топливо, когда падало на нас, было просто очень теплым, не более того.
 
Правда, этот эксперимент был слишком жестоким, чтобы понять степень теплоотдачи дисперсии, т.к. такого прилива адреналина редко испытываешь в своей жизни.
 
К слову, и разогретый бензин довольно быстро остывает. Если его набрать в ведро (130-150°С), то буквально через полминуты, даже при кипении характерными мелкими пузырьками, сильного нагрева уже не ощущается.

 

Иду к своим насосным и вдруг слышу резкий, громкий хлопок, который заставил меня от неожиданности присесть. Оказалось, что в пятидесяти метрах на площадке с технологическим оборудованием взорвались остатки газа.

Как все происходило.

Появилась необходимость к сепаратору приварить дополнительный вход для трубы. В связи с этим, из вертикальной, большой, похожей на цистерну молоковоза, бочки слили весь продукт (первичный бензин с различными нефтяными отходами). Потом продули воздухом, пропарили разогретым паром, и под конец прогнали сквозь нее азот.

И все равно (!) под верхней ее частью скопился бензиново - говняной газ. Как только сварщик прожег электродом корпус, произошел мини взрыв, откинувший сварщика с деревянной лестницы, напугавший всех присутствующих и ливший премий тех, кто занимался подготовкой сепаратора к сварочным работам.
 
Ну и самое ироничное в этой истории то, что сварщик дорабатывал последние недели до пенсии. Не полицейский, конечно, с Майями, но тоже перепугался от таких приколов судьбы.   

   
Большой сорокаметровой колонне, которая перегоняла нефть, потребовался ремонт. Ее долго осушали, однако такая скорость опорожнения не устроила начальника цеха. Он хотел быстрее заменить неисправную арматуру и ввести всю установку обратно в работу.

И все из-за того, что простаивала прибыль предприятия. Но прибыль очень любили директор завода со своими помощниками. А они, между прочим, контрактники из Украины, и это обстоятельство требовало любить прибыль намного сильнее, чем обычно. Потому что, одна нога здесь, другая – на родине.

И они дергали начальника с быстрым возвратом завода обратно в работу.
Поэтому, тот не дожидаясь окончания подготовительных работ, хватает несколько операторов с инструментами и ведет всех на высоту.    
   
На отметке, где должен быть ремонт, все трубы приварены и прикручены накось-вкривь. И необходимый люк, который надо открутить, находился внизу большой трубы на расстоянии тридцати сантиметров от пола. Подлезть к нему можно было только лежа (так отметились монтажники с Урала, когда строили завод).
 
Один из операторов подлезает под большой фланец люка и, кое-как в тесноте ворочая гаечными ключами, начинает раскручивать здоровенные гайки.

Но в колонне осталось давление, которое хоть и было небольшим (0,5 кгс/см2), однако в таких громадных объемах, что это значение можно смело умножать на 5.
И когда не открученными остались две гайки, горячая нефть срывает в сторону люк и бьет своим напором во всю голову оператора. На момент ремонта температура  продукта составляла 100-105°С.

Все отпрыгнули за вторую колонну, и начальник, выглядывая из-за этого укрытия вместе со всеми, крикнул лежащему оператору:

- Коля, уходи оттуда!..

Тот в обалдевшем состоянии, весь в нефти, разумеется, и сам догадался быстро отползти от трубы. Сам. Другие-то отбежали.

Его подняли и повели вниз. Поспрашивали состояние – вроде нормально себя чувствует. Договорились с пожарниками, чтобы отмыть оператора (у нас душевых не было). И только после душа выяснилось, что вся правая сторона его лица была одним красным раздражением.

Но, самое главное, не было фатальных, сильных ожогов, лишь потом появилось что-то похожее на корку. Как ему так повезло - не понятно. Может, сыграл тот факт, что в емкости осталась легкая, не такая вязкая нефть.


На заводе работал не очень-то сообразительный и расторопный молодой слесарь. Как-то его заставили шприцевать смазкой подшипники всех насосов. И он со своим прибором пришел в водяную насосную, где перекачивалась грязная техническая вода.
У насосов подобного типа (английские, вихревые) подшипники не смазываются, их только меняют. А в том месте корпуса, где стоит подшипник, есть резьбовая маленькая пробка для выпуска воздуха при заполнении насосов водой. 

Слесарь принимает пробку за масленку и спокойно откручивает ее на работающем насосе. Давление (4 кгс/см2) привычно вырывается на волю, попутно обливая грязью слесаря, и начинает заливать насосную. 

Что делать в такой ситуации, парень не знал. Рации у него не было. И он пошел к нам в операторную, просить помощи.

Как же он пытался объяснить, что происходило сейчас там, откуда он пришел! Ведь из всех других насосов максимум вываливалась смазка, а тут - фонтан далеко не Петергофской воды. А когда ты еще и с интеллектом не в родственных связях, то собрать одно к другому крайне тяжело.

В общем, один из нас сообразил, что какая-то ерунда происходит у водяных насосов. Поэтому, он пошел, пришел, увидел, победил.

Ну и чтобы понять, как туго слесарь объяснял ситуацию, приведу еще пример.
Его как-то попросили установить знак с ограничением скорости на территории завода. Все что, нужно было сделать – это забить трубу в землю. И молодой человек догадался, как необходимо провести подобную операцию. Он притащил кувалду и что-то похожее на металлический стул. Подошел с кувалдой к трубе знака и, подпрыгивая, стал пытаться ее забить.

Кувалда соскальзывала, было неудобно, но молодые прыжки все же сделали свое дело. Знак нескоро, да забился. 

Все это время в полуметре от работ стоял стул.