Я хотела быть красивой главы 4-5

               
4. Серёжа. И др.
Высокие потолки прохладного зала притягивали к себе многоголосый шум вокзала. Громыхание колёс прибывающего поезда ненадолго нарушило акустическую гармонию, но скоро слилось с остальными шумами и незаметно исчезло. Пассажиры ручейками заполняли быстро растущую перронную реку.
- У меня такое развлечение - приходить сюда и наблюдать за людьми. Ты любишь ходить на вокзалы?
- В смысле, просто так? Не знаю. Я знакома только с одним вокзалом. С тем, на который приезжаю или уезжаю домой. Или родителей встречаю.
- Ты не москвичка?
- Нет.
- Далеко живешь? В смысле, откуда ты?
- Два часа на электричке, - уклончиво ответила Мэрилин.
- А я вот коренной москвич! - гордо заявил Серёжа и с шутливым вызовом огляделся, будто ждал, что кто-то это оспорит.
    Это было смешно. Мэрилин смотрела на мальчика и заряжалась его весёлой лёгкостью.
- Я сюда часто захожу. Расскажу тебе одну тайну, только обещай что никому-никому!
    Мэрилин утвердительно покачала головой.
- У них в буфете продают самые вкусные пирожки в Москве! - таинственно произнёс Серёжа.
    На их хохот стали оборачиваться.
- С джемом. Беру пять штук, прихожу сюда и сажусь прямо на бордюр. Ем и разглядываю людей. Иногда бывает не только развлекательно, но и поучительно. Садись, - пригласил он девушку. - Я сбегаю за пирожками.
- Мне не бери. Я не голодна. «Слишком много потрясений сегодня. Кто знает, как отзовётся мой желудок на всё это?»
- Ну, тогда я тоже не буду, - передумал Серёжа и сел рядом.
    Ноги пришлось поджать, людей проходило много. Да и смотреть снизу вверх тоже оказалось не очень удобно. Зато когда толпа поредела, перед ними открылась огромная сцена с персонажами всех жанров театра. В большинстве своём, «гости столицы» с сумками, чемоданами, тележками, с телефонами в руке или у уха. Оглядываются по сторонам или идут уверенно, или останавливаются спросить у таких же приезжих как и они и, не получив ответа, включают талант физиономиста и выискивают глазами москвичей. Для одних, москвичи это «приличные, в галстуке», для других, это вон те самоуверенные молодые люди налегке. Но, надо же, какая незадача! И эти, оказывается, тоже «не местные»! Кто-то прислушивается к объявлениям по громкоговорителю, кто-то предпочитает узнавать информацию на табло с расписанием. 
    Туристов мало. Их сразу отличишь. Они идут целенаправленно. Их время - это деньги, потраченные на путешествие. Туристы хорошо оснащены: телефоны, путеводители, карты. Вот группа шумных пожилых американцев, судя по разговору. Громадные рюкзаки за спиной и палки в руках. Панамки и шорты у всех одинаковые. Как их занесло на междугородний вокзал? Наверное, путешествовали по «Золотому Кольцу».
- Вон, посмотри на того дяденьку! - дёрнул её за рукав Серёжа. - Стиляга. В смысле, стильный какой! - поправился  он.
        Оба затихли, пока мимо прошёл высокий старик с густыми седыми космами, вылезающими из-под вязаного берета цвета марсала. Застёгнутый воротник плаща мышиного цвета впивался в сморщенную шею, полы свободно развивались. На длинных худых ногах болтались широченные шерстяные штаны в сине-бордовую клетку.
- У тебя хорошие чувство цвета, раз ты назвал его стильным. Но «стиляга» было как раз верно, - удивлённо проговорила Мэрилин: - Так укутаться!  В такую жару!
- Он старенький. Может у него плохая... эта... как её...
- Циркуляция?
- Вот именно. Нельзя судить так категорично.
- Ладно, защитник... А у того, с велосипедом, тоже проблемы с циркуляцией? Или это «она»? - Мэрилин указала на человека, с газовой маской на лице, который прошёл мимо, ведя велосипед. Ни по одежде, ни по виду спереди, ни по виду сзади им так и не удалось понять кто это, женщина или мужчина?
- Я тебе говорил, что это развлекательно! – хлопнул себя по коленям мальчик. Он гордился этой коллекцией персонажей, как своей собственной.
    Внезапно Мэрилин ощутила на затылке чей-то тяжёлый взгляд. Шее стало больно. Встревоженная, посмотрела по сторонам. Никого подозрительного. Поднесла руку к затылку и закрыла глаза.
- Что с тобой? Что случилось?
- Голова разболелась. Устала. Всё-таки, первый в жизни съёмочный день… Ты обидишься, если я уйду?
  Мальчик был разочарован.
- Нет, конечно. Может тебя проводить?
- Не надо, всё нормально. – Мэрилин поднялась, размяла ноги.
- Тогда ладно. Пока…
- Спасибо! Ты такой милый. Передавай маме привет от меня!
- Обязательно!
    Мэрилин вышла из здания вокзала. «Куда теперь? - остановилась она в нерешительности. - Ехать домой? Слишком рано. Что там одной делать весь вечер? Может, к Сашке? Нет, будет приставать с расспросами. У меня, наверное, такое лицо… Он сразу поймёт, что что-то не так. Где можно отсидеться в тишине и отдохнуть? Самое тихое место в Москве - читальные залы «Библиотеки имени Ленина». Ок, едем в библиотеку».
    Для Мэрилин метро был второй Москвой. И, в отличие от первой, более дисциплинированная,  что ли.  С ним можно рассчитать точно когда ты доедешь, здесь зимой тепло и круглый год приятно пахнет жжёной резиной. Про то, что ей нравиться этот запах, она никому не говорила. Чего доброго, сочтут её «с приветом». Ещё, у неё были две любимые станции: «Маяковского» и «Площадь Победы». Если доводилось их проезжать, она весь день пребывала в хорошем настроении.
    Сотни раз пройденный маршрут со всеми его переходами, толчеей, в сопровождении почти родного голоса, который предупреждал, что двери закрываются и напоминал не забывать, при выходе, свои вещи в вагоне, одним словом, привычная рутина, выветрила гнетущее чувство затравленности. Девушке даже подумалось что тишина - это не совсем то, что ей нужно сейчас. «Не буду заходить в библиотеку. Просто прогуляюсь».
    Когда она спускалась в метро, был ещё день. А когда вышла, уже темнело. «Тем лучше. Этот день скоро закончится».
Она дошла до ближайшей «зебры» и перешла улицу. Звук приближающегося на высокой скорости автомобиля заставил её обернуться. Прямо на неё неслась серая иномарка с тонированными стёклами.
    За миг до столкновения Мэрилин успела отскочить в сторону. Сумочка слетела с плеча, но она её не поднимала. Она ждала, что автомобиль развернётся и проедет опять. Она хотела этого! Чтобы рассмотреть кто за рулём! Но автомобиль исчез. Мэрилин стояла на ватных ногах и боялась сдвинуться с места. Люди проходили мимо. Поразительно, но никого не возмутила съехавшая с проезжей части машина. Пожилая женщина недовольно зыркнула на девушку, ставшую столбом по середине тротуара, обошла её и пошла дальше.
    «Что мне делать?! Надо позвонить… Маме или папе?» Подняла сумочку, повесила на шею. Вытащила телефон. Руки дрожали. «Я не в состоянии говорить. Да и что я им скажу? Рассказать им всё? Не надо! Напугаю только. Чем они мне помогут?»
    Мэрилин вернулась в метро и поехала домой. «Что делать теперь? – спрашивала она себя. - Что делать? - хотелось ей заорать и выплеснуть вон весь свой страх. Но надо было сдерживаться и стоять спокойно. Дорога длилась вечность. Мелкая, нервная дрожь не унималась.
    Мэрилин была уверена, что в машине был Шепелев и что он хотел её убить.
        Она вошла в дом, заметалась по комнате, не зная где остановиться. Маленькая комната показалась ей западнёй. Тошнота поднялась к горлу. Мэрилин вбежала в ванную и рухнула на колени перед унитазом….  Потом стояла и смотрела на зловонную слизь, пытаясь вызвать к себе жалость и заплакать. Но кроме отвращения ничего не чувствовала. Даже зубная паста не смыла неприятного вкуса во рту. Зато в голове освежилось.
    Девушка сняла с себя всё, легла и сжала холодные ладони между коленками, чтобы согреть и успокоить. Очень скоро стало слишком жарко. Она повернулась на спину и уставилась на лампочку в скромном абажуре. Лампочка еле-еле двигалась из стороны в сторону как ленивый маятник. «Почему она колышется? Ведь нет ни малейшего сквозняка! Или она не движется?» Стараясь разглядеть, качает лампочку или нет, Мэрилин заснула. Снился какой-то нескончаемый кошмар с повторяющимся сюжетом: она всё падала-падала в глубокую слякоть, вокруг квакали жирные лягушки. Утром постель была разворочена, лицо мокрое, глаза вспухшие. Мэрилин долго умывалась холодной водой. Сделала ладошки ковшиком, подставила их под струю, соорудив небольшой водопад, и уткнулась туда лицом. Только потом залезла под ледяной душ. Нужно привести себя в чувство. Он не должен видеть, как она испугалась.
  «Нет, это был не он! Откуда он мог знать, куда я пошла? - вдруг дошло до неё. – Как я не подумала об этом раньше?»
    Какое это было облегчение - оправдать его! Сердце заколотилось от радости.
  «Что же это всё-таки было? А что, если я всё неправильно поняла?» Мэрилин обмотала голову полотенцем, накинула халат, и бегом в комнату, включать ноутбук.
 «Так… а как его спросить? Хвостик у людей? Попробуем. Так… 15 причесок для любителей «хвостика», хвостик для выражения эмоций… «К десятой неделе у малыша исчезает хвостик и перепонки между пальцами на руках, именно в это время у ребёнка появляются индивидуальные черты лица ...» Здорово. Исчезает хвост, появляется лицо! Надо же! Так у нас у всех был хвост? А в школе нам про это говорили? Честно, не помню. «Атавизм… Состоялась уникальная операция по удалению у человека… до сих пор рекордным считался хвостик…», «удлиненный копчик или хвостик…» Форум? Курсор забегал по страницам. Невероятно! Так вас таких много? «У моей жены хвостик. Нельзя оперировать из-за нервных окончаний». Вот оно что!
Мэрилин перечитала всё, что можно было найти по её запросу, закрыла ноутбук и решила, что с неё достаточно и что она больше не будет об этом думать. И на том спасибо, что у неё нет больше хвоста! «Каждый день жить с этим! Наверное, это ещё и больно…» Мэрилин села глубже на стул, поёрзала, положила ногу на ногу, вдавила бёдра в сидение. Она ничего не испытала, но для тех, других, это должно быть, ой, как неприятно. Бедные!
         Страх вдруг улетучился. «Страдалец не может причинить зла!» Жалость к Шепелеву унесла прочь ощущение агрессии с его стороны. Но появилось какое-то странное опустошение.
  Мэрилин оглядела комнату, посмотрела на часы. Пора готовиться.

5. Объект: двор дома немецкой девушки. Экст. Ночь.
    «Советские солдаты вбежали во двор полуразрушенного дома. Немцы наступали им на пятки.
- Прижмитесь к стенам и сидите тихо! – громким шёпотом приказал капитан. Если пройдут мимо, зайдем им в тыл. Нет - дадим бой!
  С десяток теней слились со стенами дома.
  Капитан схоронился у обломка стены, затянутого густым плющом. Темень была непроглядная. Он присел.
- Кто здесь? Соловьёв, ты? - Его рука нащупала мягкую кожу.
- Соловьёв?!
  Рука скользнула вверх и остановилась на внутренней стороне нежного девичьего бедра. Ноги девушки крепко прижались друг к другу.
  Только сейчас капитан понял кто рядом с ним. Девушка дрожала. Он освободил руку и сжал ей рот.
- Тихо! Не бойтесь! – зашептал он быстро. – Я не сделаю Вам ничего плохого! Тихо!
  Немцы начали освещать округу фарами мотоциклов. Капитан толкнул девушку на землю и бросился сверху, накрыв её своим телом. Автоматные очереди прошили стены дома. Прогремели взрывы. Загорелись кусты у забора. Свет фар проехал дальше.
 - Капитан! Капитан! – позвали голоса.
  Капитан не шевелился. Девушка столкнула его с себя и села.   
Подбежали Колесник и сержант Соловьёв.
- Капитан! Живой?
Капитан застонал.
- Жив! – обрадовался Соловьёв. – Колесник, помоги!
- Это ты его? Ты? – зашипел солдат на девушку, которая начала отползать подальше. – Ты его ранила, тварь? Да я тебя…. Вставай, тварь!
- Nein! Nein! – испуганно повторяла девушка, сообразив в чём он её обвиняет.
- Это не она! Не видишь, девчонка совсем! Безоружная! Отстань от неё, Колесник! - Соловьёв наклонился к капитану и стал проводить ладонью по гимнастёрке, пытаясь определить насколько всё серьёзно. Капитан не шевелился. Слышен был только глухой хрип.
- Рана не тяжёлая, - заключил сержант. –  Но придётся оставить его здесь.
- Эй, ты! - повернулся он к девушке: - Это твой дом? Есть ещё кто? Gibt es zu Hause? Не понимаешь? Мутер? Ватер?
- Nein! Nein! – истерично повторяла девушка.
- «Найн, найн», - с досадой передразнил её Соловьёв. Не было времени объяснять.  - Мы вернёмся за ним, как только сможем. Позаботься о нём! - Он сунул ей в руки перевязочный пакет. - Понимаешь? Пожалуйста!
- Сюда! Помогите втащить капитана в дом! Положите на живот!
  Солдаты подняли раненого и унесли в дом.
- Иди туда! Помоги ему! Мы вернёмся! За мной! - принял Соловьёв командование на себя.
  Всего в нескольких десятках метрах вспыхнул ожесточённый бой.
  Тоненький силуэт с трудом поднялся с колен и поплёлся в дом».
- Снято! Всем спасибо!
- Завтра выходной, - напомнил второй режиссёр. Доброго утра и спокойной ночи!
    Так как следующие сцены будут сниматься здесь же, было решено не сворачивать площадку и оставить охрану. Все заторопились домой. Только техники принялись затаскивать аппаратуру по машинам. Мэрилин пошла переодеваться. Взбила волосы, нарисовала стрелки. Вышла когда услышала призыв загружаться в машины.
    На улице было уже не так холодно. Светало, а значит, она будет в городе когда метро уже откроется. «Странно, я совсем не чувствую усталости. Спать совершенно не хочется».
- Спать совершенно не хочется. – Услышала она за спиной голос Шепелева. Нехотя повернулась.
- Вас подвезти? Я на машине.
- Вы уже готовы? Так быстро?
- Мне нужно было всего лишь снять «раненную» гимнастёрку и стереть «кровь» - пошутил он. - Вы, я вижу, тоже быстро вернулись к мирной жизни. Слушайте, а что если мы перейдем на «ты»? Согласны?
- Согласна.
  Они замолчали, разглядывая друг друга. Лица у обоих спокойные, открытые. Шепелев поиграл ключами от машины.
- После ночных съёмок чувствую себя потерянным. Ещё слишком возбуждён, чтобы рассчитывать заснуть, но довольно уставший, чтобы строить какие-то планы на день. Даже не знаю…
  Такая откровенность подкупила Мэрилин и она посчитала вежливым поддержать  разговор:
- Я думала о том же самом когда Вы подошли…  когда ты подошёл, – поправилась она.
    Шепелев заулыбался:
- А что, если мы поедем пить кофе? Кофе с пончиками? Кофе с пирожными? Кофе с пирогом?
- Или просто кофе. Без сахара и без ничего.
- Ты тоже пьёшь без сахара? Едем! Да и аппетит как раз подоспеет.
    Автомобиль, к которому они подошли, была новая шикарная иномарка цвета морской волны. Ничего общего со вчерашней машиной. «Это был не он! Как я вообще могла такое подумать?!» – Чувство вины за несправедливые подозрения побудило Мэрилин быть более приветливой.