Глава 1
Город «N» в то далекое время только – только разрастался и больше был похож на деревню с одноэтажными бревенчатыми домами. В одном из таких домов жила девушка - красавица с необычным именем – Зга. Ее мать, двенадцать часов отмучившись родами, едва увидев свою новорожденную дочь, так и сказала: «Зга, моя дочурочка – Зга». А потом отошла в мир иной, так и не объяснив недоумевающему отцу, отчего такое имя.
Молодой отец, схоронив жену, долго перебирал рифмующиеся с этим странным именем слова, полагая, что не расслышал покойную. «Лузга, розга, мелюзга, брюзга» – так и ничего не подобрав близкого по звучанию, он оставил попытки отыскать имя дочери. Так девочка осталась Згой.
Шли годы. Зга росла и цвела, как весенний цветок. И вот однажды, когда девушке исполнилось семнадцать лет, пошла она на рынок за овощами. Там – то она и встретилась взглядом с красивым молодым парнем, который впоследствии изменит ее жизнь. Улыбнулась и отвернулась.
Девушка купила овощей и пошла домой.
Стоял щедрый и теплый май. Приветливое солнце лизало волосы Зги, оставляя на макушке блестящую дорожку. Парень шел за девушкой следом, как зачарованный.
Завернув за площадь, Зга остановилась и тут же из-за поворота, следом выскочил давешний красавец и чуть не врезался в девушку. Встал, как вкопанный, не зная, что предпринять. На миг глаза их встретились, и Зга вдруг засмеялась прелестным смехом.
- Ну? - с вызовом сказала она, - отчего, как умалишенный следом идешь, помог бы лучше корзину донести?
Парень стушевался и вмиг покрылся испариной.
- Отчего не помочь? – Буркнул он и неловко выхватил из рук девушки корзину. Зга опять рассмеялась.
Так и познакомились. Звали его Лепехин Иннокентий. С тех пор Лепехин стал частым гостем у Зги и ее отца. Нрава он был доброго, сердцем светел. Рассказал Зге, как много лет странствовал по свету и набирался знаний, но знания эти были достаточно специфичны. Он увлекался хиромантией, древней мифологией, знахарством и даже алхимией, но в этой области не добился успеха и забросил. Вернувшись в родной городок, пошел в школу учить детишек письму.
- Зга, Зга… Какое странное имя. – Говорил Лепехин.
- Кеша, хорошее у меня имя.
- Хорошее. – соглашался Кеша
- Выходи замуж за меня, а, Зга? – иной раз говорил Лепехин, но Зга лишь смеялась в ответ, и Кеша становился грустным.
Однажды Зга захворала. Прихватил как – то за стиркой зуб. Да так разнылся, что хоть волком вой. Зубной доктор принимал на другом конце города, но и то по определенным дням. Никогда не угадаешь – будет он на месте или нет. Бросив стирку, Зга помчалась в больницу. Однако, как и следовало ожидать, врача на месте не было. Тем временем, в дом Зги и ее отца пришел Лепехин. Узнав, что девушка отправилась в больницу, он пошел следом. Когда он увидел заплаканное лицо любимой и ее вздувшуюся щеку, сердце его отчаянно заколотилось.
- Где этот доктор?! – воскликнул он.
- Нет его, как изволите видеть. – проворчал какой – то старик, сидя у закрытого кабинета.
Не появился доктор и на следующий день. Напрасно Лепехин облазил все окна в его квартире, по всей видимости, доктор куда – то уехал. Между тем зубная боль у несчастной не унималась. Вся она похудела от мучений. Тогда парень принял решение – лечить любимую своим способом, потому что глядеть на ее страдания было выше его сил. Дома он достал знахарскую книгу и принялся варить зелье.
«От любой хвори поможет вам сий рецепт. Дабы излечить и тело, и душу - говорилось в книге, - возьмите три листа жгучей крапивы, но только той, что растет у кладбищенской ограды, иная без толку будет. Возьмите два зубчика чеснока обыкновенного огородного и протрите с крапивой. Все это положите в котел. Залейте родниковой водой и поставьте на огонь. Пойдите в кладовую и изловите мышь. Мышь должна быть старая, всякий мышонок не подойдет…». Здесь Лепехину пришлось попотеть, первые две мышки, которых он поймал, на вид были довольно молоды, а вот третья оказалась большой и двигалась не так быстро, как первые две. Изловив мышь, Лепехин снова принялся читать.
«Отрежьте у мыши ее хвост и бросьте его в котел..» Лепехин сморщился, но делать было нечего. Держа рукой мышь, он прислонил руку к столу. Ее хвост оказался наружу, Лепехин одним ударом отсек его. Мышь запищала и дернулась так, что Лепехин нечаянно разжал руку и мышка убежала в подполье. Парень, кривясь лицом, бросил хвост в котел.
«Теперь пойдите во двор и соберите собачьей шерсти клок и тоже бросьте в котел, заодно сорвите молодой подорожник и кустик смородины, доведите до кипения, затем процедите».
Зелье было готово, осталось остудить его и дать выпить Зге. Однако, Лепехин не был уверен, что Зга, узнав, какие ингредиенты понадобились для лекарства, станет его пить. Поэтому после коротких раздумий Иннокентий решил ничего не говорить про зелье, а сказать ей, что это обычный смородиновый чай. Кстати, зелье и пахло смородиной.
Он процедил свое варево и, понес его Зге. Девушка уже обессилила от боли и, тихо постанывая, лежала на кровати. Мрачный отец кивнул Лепехину и удалился во двор.
- Дорогая Зга. – начал Лепехин, приседая на кровать, - я принес тебе хорошего смородинового чаю, попей, он немного успокоит боль.
Зга повернулась и взяла банку из рук парня. Ничего не говоря, она поднесла ее ко рту и принялась пить жадными глотками – настолько она была измучена. Вскоре банка была опустошена. Через какое- то время взгляд девушки стал осмысленным. Она внимательно посмотрела на Лепехина и дотронулась до вздувшейся щеки.
- Странно, - тихо сказала она, - меньше стало болеть.
Лепехин просиял.
- Вот видишь, помог чай! – воскликнул он радостно. Еще через пару минут у Зги начала стремительно уменьшаться опухоль на щеке. Еще через десять радостная девушка уже ходила по комнате и вертелась у зеркала.
- Чудесный чай! Чудесный чай! – восторженно повторяла она...
«Хорошо, что не сказал, что это за чай». – думал про себя Лепехин.
Зга, немного успокоившись, подошла к Иннокентию и обвила руками его шею.
- Знаешь, Иннокентий, - задумчиво сказала она. – Наверное, я выйду за тебя замуж.
***
Стояла необычно черная ночь. Луна запаздывала с выходом. Низко над землей висели тучи, похожие на толстых дородных теток. Резко налетал ветер, яростно стучал не запертыми калитками, взвывал в трубах и снова пропадал. Выползла, наконец, луна. Взглянула на землю тревожно, как мать на спящего ребенка, и тут же скрылась за мрачной тучей. Куда – то спешила.
Зге не спалось. После того, как она выпроводила счастливого Лепехина, она снова легла в постель и уснула крепким сном выздоровевшего человека. Проснулась она только к ночи. За стенкой храпел отец. Она встала и вышла во двор. Не смотря на то, что было очень темно, Зга прекрасно различала предметы.
«Надо же, а зрение лучше стало, – подумала она с удивлением, - не уж то волшебный чай?».
Она чувствовала себя прекрасно, но что – то было не так. Зга провела рукой по голове и что – то попало ей в руку. Она резко отдернула ее и взглянула. В зажатой руке был клок черных волос. Ошарашено девушка отбросила их и снова провела рукой по голове – еще один клок. И так несколько раз. Будто в забытье, она, пошатываясь, взобралась на крыльцо, не переставая снимать себя волосы, которые просто отпадали у нее.
В темноте на кухне она разглядела тускло блестевшее зеркало, и подошла к нему, в этот момент луна снова бросила взгляд на землю и кухня осветилась ее светом. Зга взглянула на себя при свете луны и отшатнулась. Из зеркала на нее смотрели два горящих зеленым огнем глаза, носа у существа не было, только перекошенный рот, в котором поблескивали два острых зуба. На голове у существа торчала прядь черных волос. Змеиная голова на человеческом теле.
Зга тронула свое лицо, существо в зеркале проделало то же самое.
«Я сплю?!». – подумала девушка, - «Да-да, я сплю, а это мне снится. Не удивительно, ведь я столько промучилась!» - Вдруг она успокоилась.
«Да какой же это сон?!». Зга ущипнула себя за плечо. « Вот те на! Неужели, так крепко сплю?».
Но, уже зная, что это не сон, она бросилась в дверь и побежала к Лепехину. Жил тот на соседней улице. Странно, что раньше они не встречались, вдруг подумалось Зге.
Как из ведра начался ливень. Вмиг Зга промокла до нитки, но не чувствовала ни холода, ни дождя. Перед глазами стоял страшный образ змеи, но Зга думала почему – то о том, что совсем недавно познакомилась с Лепехиным и вот, сегодня поняла, что влюблена в него. И жизнь бы ему отдала, и жизнь отдала бы детишкам, которых бы родила ему. Раз – она представила себе свадьбу с Иннокентием, они такие красивые стоят перед алтарем, а вместо священника женщина со змеиной головой. Два – перед глазами встали трое детишек, красивы – ы – е! Как она сама. Глядь, а у одного ребетенка голова гадюки. Тряхнула Зга мокрой головой – видение исчезло. Может быть, почудилось? Подумала она. Вскоре дом Лепехина показался. Окна черны – спит. Зга несколько раз ударила по стеклу.
- Кто там? – послышалось из сеней.
- Это я, Кеша! – ответила Зга, но голос ее прозвучал тихо.
Однако, Лепехин услышал и тут же открыл.
- Что стряслось? – закричал он и, схватив девушку за руку, увлек в дом. – Пойдем на свет! Да ты вся промокла? Не ровен час зуб снова заболит! Что случилось? С отцом что – то?! Не молчи, Зга, отвечай! – умоляюще говорил Лепехин, пытаясь зажечь лампу. А Зга осталась стоять у порога. Говорит:
- Понять, Кеша, не могу. Странное мне чудится. Скажи, любимый, что со мной?
- Сейчас, сейчас! – Вскричал встревожено Лепехин, чиркая спичкой. Наконец, ему удалось разжечь фитиль и, как только огонек ровно освятил помещение, он поставил лампу на стол и взглянул на возлюбленную и тут же истошно закричал.
Зга вздрогнула и шагнула к нему.
- Кеша, умоляю тебя, скажи, что происходит?
Лепехин отпрянул назад, запнулся об стул и повалился на пол спиной. Девушка подошла и наклонилась над ним.
- Кеша!
- Аааа, уйди, уйди, уйди прочь! – Замахал руками парень, задом отползая от нее.
Тут Зге стало совсем плохо. Голова закружилась и ноги стали ватными. Медленно она опустилась на пол.
Иннокентий перестал работать ногами только тогда, когда уперся спиной в стену. Ошарашено, не мигая, он смотрел на Згу. Рот его открывался, но оттуда не доносилось ни звука. Через мгновение он потерял сознание. А Зга вдруг зашипела и поползла по полу к любимому. Два ее горящих глаза, не мигая, смотрели на потерявшего сознание парня. Ее руки начали утягиваться и уменьшаться; Зга удивленно посмотрела на них, хотела закричать, но вырвалось только шипение. Потом руки вросли в плечи, а ноги начали слипаться под юбкой. Через некоторое время Зга полностью превратилась в огромную змею...
… Закукарекал петух и Лепехин открыл глаза. За окном светало. Лампа на столе была потушена, быть может, закончился керосин. В избе кроме него никого не было.
Решив, что ему приснился ужасный сон, Лепехин решил позавтракать. Он пошел в кладовую за молоком. В темноте, он вдруг увидел два желто – зеленых глаза. Что – то зашипело и темная тень, отделившись от стены, поползла к нему. Лепехин бросился в дом, дабы запереться, однако не успел, змея настигла его в тот момент, когда он пытался закрыть за собой дверь в дом. Проворно юркнув внутрь, она осталась у порога.
- Шшшто бежишшшшшь от меня, жжжжених? Али не по нраву ужжже? – сказала змея человеческим голосом.
- Зга? Ты? – нетвердым голосом спросил Лепехин.
- Я, Кешша. Невессста твоя.
- Что с тобой?.. Как это может быть?...
- Позавтракала я мышкой в кладовке твоей… Непростая мышшшь… Бессссхвостаа…Знаешь, что она шепнула мне перед ссссмертью?.. Хххвост ты ей отрезал… Зачем?
Понял тут все Лепехин, что Зга догадалась. Упал на колени и давай кричать:
- Прости меня! Прости дурака, я излечить тебя от боли хотел! Я не знал, что так будет! Прости, Богом молю!
Змея неподвижно глядела на человека. Из пасти у нее то и дело высовывался раздвоенный длинный язык. С ночи она уменьшилась в размерах, но выглядела не менее страшно.
- Прости, прости!.. – рыдал Кеша, ползая на коленях.
- Прощщуууу… Если жить со мной будешь.
Смолк тут же Лепехин.
Ранним утром третьего дня после случившегося у окраины города показался молодой человек с котомкой. Он спешил, запинался о камни, порой падал на землю. Но, вскочив, продолжал бежать. Это был Лепехин, оставивший свою невесту и сбежавший в ужасе.
Знала Зга, что он сбежит рано или поздно. Знала и тихо грустила в запечье, свернувшись в клубок. А когда утром услышала, как Иннокентий на цыпочках пробирается к входной двери, не подала виду, что слышит. Дала ему уйти. И теперь одиноко ползала по полу от дверей к окну, заглядывая за шторку, неосознанно надеясь, что любимый вернется. А ночью уползла в лес, где с тех пор и поселилась.
Глава 2
В то же время, в соседней деревне жили красавец Иван и красавица Василиса.
Росли вместе, а как стукнуло им по 18 лет решили и жить вместе. Заехали в добротную избу, завели пятнистую корову и стали жить счастливо в мире и согласии. Все было хорошо, однако, все не давал Бог им потомства. Молодые печалились, но друг другу вида не показывали, а лишь нежно улыбались. Однажды Василиса нашла плачущего черного котенка и забрала его в избу. Стало будто веселее, но шли месяцы, а долгожданный и горячо желанный ребенок все никак не хотел появляться.
Весенним, ясным днем прибежал Иван с поля. Вскочил в сени и закричал:
- Василиса! Где ты?
- Ну чего тебе, окаянный? – Ласково спросила она, выглянув из кухни, где стряпала обед. Была у нее иногда такая манера разговаривать, словно древняя бабка. Но голос ее звучал нежно и чисто.
- Василиса, там малыш чей – то нашелся, давай возьмем себе? – Брякнул Иван. Василиса встрепенулась.
- Какой - такой малыш? Котенок тебе он что-ль, чтоб взять так просто? Он, поди, чей – ный?
- Да ничей – ный! - зычно закричал Иван, - сиротный он! Я все разузнал, будет тебе сын!
- Как так? – растерялась девушка.
Бросились в поле.
Начиналась пахота. Черная земля дышала паром.
На другом конце поля, под раскидистым тополем сидел мальчонка лет пяти. Худенький, чернявый, в оборванной одежде.
- Ну все, паря, - сказал Иван, широко улыбаясь, - к нам пойдешь!
Мальчишка долго и пристально посмотрел на новоиспеченных своих родителей и кивнул.
Иван остался в поле, а Василиса увела мальчика домой. Отмыла его, причесала и посадила щи хлебать.
- Как звать-то тебя? – Спросила она, присев напротив.
Мальчик посмотрел на нее, пожал плечами и принялся есть. Вечером, когда вернулся Иван, нарекли мальчика Федотом.
Уложив ребенка, Иван и Василиса ушли в запечье счастливые и просветленные. Обоим верилось, что, наконец – то, началась счастливая жизнь.
Покатились дальше теплые деньки в селе. С раннего утра Иван брал котомку и уходил в поле, Василиса вскакивала раньше мужа, пока тот соберется-укладется, она уже и корову подоит и на стол соберет и пайку Ивану в котомку положит.
А через несколько дней произошло странное. Утром все было, как обычно, Иван собрался, позавтракал и ушел в поле. А Василиса решила взглянуть на сына и на цыпочках подошла к комнате, где спал их сын Федот. Отодвинула слегка штору и заглянула на кровать дабы полюбоваться сладким сном мальчика. Заглянула и вздрогнула от неожиданности: мальчик не спал. Лежа на кровати, он пристально смотрел на штору. Болезненно отразился свет в его зрачках.
- Ты проснулся уже, родной? – спросила Василиса, прикасаясь ладонью к чернявой головке сына.
- А я и не спал, мамочка. – ответил он.
- Почему? – удивилась девушка, - не захворал ли?
- Не захворал. Просто не хотелось спать в такую чудесную ночь.
Странным это показалось Василисе, но виду не подала, сказала:
- Ну, вставай, коли не спиться тебе. Будем завтракать.
За завтраком мальчик молчал, а после ушел во двор прогуляться, как выразился он. Василиса же принялась переделывать все бабьи дела, что приходится делать замужней женщине в деревне. Перемыла полы, вытряхнула ковры, поставила тесто, перестирала вещи в кадке, покормила курей, собак и кошку, которую за необычный черный окрас Иван назвал Ведьмой. За делами она напевала песни и совсем уже позабыла об утреннем происшествии. Пришло время обедать. Василиса вышла во двор и крикнула: «Федотка!». Однако, мальчика во дворе не было. Девушка вышла за ограду и оглядела улицу – нету.
«Фееедооот!». – Снова позвала она. Из соседнего двора выглянула соседка Анна.
- Мальчика своего ищешь? Он в сторону кладбища ушел намедни.
- А что сразу не сказала?! – испугалась Василиса, - он же маленький еще!
- Дык некогда было! – принялась оправдываться Анна. Василиса ее уже не слушала и бежала в сторону кладбища. Ошибиться Анна не могла так, как кладбище располагалось в конце деревни, а рядом никто не жил. Прибежала Василиса на кладбище и уже хотела позвать названного сына криком, но вовремя вспомнила, что на кладбище нельзя кричать. Она пошла по тропе вглубь кладбища и тут увидела Федота, который сидел у чьей – то могилки. Василиса остановилась и какое –то время просто смотрела на мальчика. Тот ничего не делал, ничего не говорил, а просто сидел на земле боком к Василисе и неотрывно смотрел перед собой.
- Федот. – Тихо позвала его Василиса.
Федот обернулся и посмотрел на нее так, как будто хотел сказать, что, мол, пришла. Но через мгновение он соскочил с земли и бросился к Василисе.
- Мама!
- Что? Что ты тут делал? – спросила Василиса, обняв мальчика и взглянув ему в лицо.
Федот не ответил и вдруг улыбнулся ей такой открытой и чистой улыбкой, какая бывает у самых прелестных детей.
Василиса отвела сына домой и посадила за стол. Села напротив и ласково сказала.
- Федот, сыночек, ты впредь никогда не должен уходить без спросу. Понял меня? А уж на кладбище и подавно детям нельзя быть, понимаешь?
Мальчик опустил голову и кивнул. Василиса подумала, что для первого раза достаточно и этого.
Тут с улицы забежала Ведьма, остановилась, как вкопанная посередине кухни и угрожающе зашипела. Федот взглянул на нее и еле заметно улыбнулся.
- А ну брысь пошла, окаянная! – без злобы крикнула Василиса. Кошка убежала на улицу. Василиса и Федот принялись обедать.
Не стала Василиса мужу рассказывать про кладбище, побоялась, что тот начнет ругать сына. А через два дня ситуация повторилась. И на этот раз Василиса промолчала, однако, крепко задумалась о здоровье их молчаливого и нелюдимого сына.
Как – то за ужином, когда уложили Федота, спросила у Ивана:
- А кто родители нашего сиротки?
- Не знаю, - Сказал Иван, - прибился к нам, сейчас их, сироток горемычных, сколько по стране ходит, знаешь?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю. А почему спрашиваешь – не все ли равно? – Нахмурился Иван.
- Да боюсь, как бы они не объявились. – Слукавила Василиса.
- Не объявятся. А коли объявятся – не отдадим.
Целыми днями теперь Василиса нет-нет да посмотрит на Федота со страхом. Что-то было пугающее в его молчании и долгом, пристальном взгляде, который он обращал на небо, на потолок, казалось, что ничего он там не видит. Он и не играл даже, как это делают все дети. Не рисовал палкой на земле, не играл с кошкой, не бродил по лужам, не бегал, а только сидел. То на завалинке, то на лавочке, то на кровати. А маленькие ручки были по обыкновению сложены друг на друге. Удивительно, но и собака, и кошка не подходили к нему, а последняя часто шипела, глядя на мальчика. Это Василиса заметила с того первого раза, когда он впервые ушел на кладбище. Все меньше и меньше Василисе хотелось оставаться с ним наедине и все больше она жалела, что согласилась стать ему матерью. И терзала она себя этим, и плакала ночами беззвучно, коря себя за ту неприязнь, которую испытывала к приемному сыну. Но вскоре все разрешилось.
Иван, по своему обыкновенью, всегда крепко спавший ночами, однажды проснулся от шороха в соседней комнате.
«Ведьма». Подумал Иван и снова закрыл глаза. Но потом он вспомнил, что летом кошка жила на крыше. Он привстал на локте и прислушался. Тихо посапывала рядом жена. Снова шорох и звук, словно кто –то тихо прошел на кухню. Иван осторожно сполз с лежанки и выглянул на кухню. В этот момент так же тихо открылась входная дверь и за порог юркнула маленькая фигурка. Дверь бесшумно закрылась. Иван бросился в комнату к сыну, отдернув штору, он увидел, что кроватка была пуста. «По нужде что ли пошел? - подумал Иван, - надо бы сказать, что бы ночью в ведро ходил». Иван накинул на ноги обувь и вышел следом, намереваясь сказать Федоту, что бы тот не студил ноги, а шел в дом, однако во дворе того не оказалось. Иван подумал, что мальчишка убежал в деревянный туалет и решил подождать его на крыльце. Стояла полная луна. Иван подошел к калитке и оглянул улицу: «Светло – то как.» - подумалось ему. И в этот момент он увидел маленькую фигурку, бредущую по улице в сторону кладбища. Иван прищурился и вдруг в этой маленькой фигурке узнал Федота. Немало удивленный, Иван вышел за калитку и пошел за ним следом. Сначала он хотел окликнуть его, но подумал, что лучше будет догнать и ускорил шаг. Когда уже был рядом с мальчиком, он услышал, как тот что – то бормочет. Иван остановился, вслушиваясь в непонятное бормотание. Но ничего нельзя было понять. Тем временем, мальчик юркнул за кладбищенские ворота и скрылся за деревьями. Иван тихо вошел следом за ворота и скрылся в тени деревьев. Оттуда он увидел, как Федот подошел к одной из могилок и неожиданно громко и властно закричал:
- А ну вставайте! Живо!
У Ивана аж челюсть отвисла - не знал он, что хилый мальчонка так кричать может. А то, что было дальше, повергло Ивана в такой ужас, что тот сел на землю. Федот начал трястись и качаться из стороны в сторону. На спине у него, в районе лопаток начало что – то расти, голова затряслась и тоже начала увеличиваться. Уши вытянулись, на спине выступил горб. Руки мальчика, доселе маленькие и нежные, начали чернеть и расти. Все это безобразное преображение щедро облила луна своим светом и, поэтому, ни одна его деталь не осталась не замеченной Ивановым глазом. Ноги у мальчика подкосились в коленях – казалось, что тот впервые встал на ноги, а те его не держат. Сильно дрожа и качаясь, тот снова зычно закричал:
- А ну вставайте! Немедленно вставайте!
Охрипший голос Федота эхом унесся вглубь кладбища.
У Ивана от ужаса полезли глаза на лоб, теперь окликать «Федотку – сыночка» он совсем не желал. Крепким был мужчиной Иван, а потому и не потерял остатки самообладания, не бросился наутек с криком, а потихоньку заполз в кусты, чтоб приемыш его не увидел и оттуда наблюдал за этим представлением.
Полностью мальчик Федот перевоплотился в уродливого карлика с горбом на спине.
Вдруг могилы вокруг него заворочались и оттуда начали выползать скелеты. Они ползли медленно, словно нехотя. Выползая из могил, они подползали к ногам карлика – уродца и расстилались перед ним в безмолвном повиновении. На ком-то еще были волосы, на всех них была истлевшая одежда, в одном из мертвецов Иван узнал накануне похороненного деда Степана из его деревни. Часть лица мертвеца была изъедена червями. Тяжело дед Степан дополз до ног карлика и глухо спросил:
- Для чего ты нас разбудил?
- Задание есть для вас, мертвецы – властно сказал карлик, - найдите мне мертвой землицы и принесите. Землица эта глубоко под вашими гробами есть, на вид синего цвета, но мало ее очень.
- Что же мы? - сказала покойница с длинными седыми космами, - будем как черви почву бурить, ради этой землицы?
- Будете! – зашипел карлик, - а иначе не видать вам покоя, вечность будете мне служить!
Дед Степан поднял голову и покачал ею.
Карлик хрипло рассмеялся.
- А знаете, что такого в этой землице? Эта землица несет смерть на всякого, кому на голову посыпать. На животное, на человека хоть крупица упадет – сразу издохнет. А как издохнет, так землица сразу испаряется. Страшнее топора батькиного будет! – с этими словами карлик расхохотался еще громче. Удивленно подняли свои черепа мертвецы на карлика, покойный дед Степан даже сказать что – то хотел, но карлик опередил. Он поднял палец вверх и приказал:
- Молчать! Принесете мне земли этой через три ночи, а нет – не уснете никогда больше! Идите!
Мертвецы поползли прочь к своим могилам.
Тут Иван вскочил и на цыпочках быстро пошел по тропе к кладбищенским воротам. Кажется, его никто не заметил. Миновав ворота, он, что есть сил, бросился бежать к дому.
« Ах, вот ты кто, сиротинушка! Колдун и изверг!» - думал Иван на бегу.
Дома схватил в сенях топор: покажу, мол, тебе батькин топор. Еще не зная, что будет с ним делать, он вместе с топором тихо залез под одеяло. Василиса мирно посапывала, кажется, она даже и не просыпалась. Сердце Ивана колотилось, как бешенное.
Через некоторое время едва слышно скрипнули половицы и послышался шорох из комнаты Федота.
«Ну и ловкач!» - подивился Иван. До утра он не сомкнул глаз, прислушиваясь к каждому шороху за стенкой и сжимая топор. А как только пропели первые петухи, Иван встал и подошел к кровати Федота. Он опасливо посмотрел на нежное лицо спящего мальчика и не мог поверить, что на самом деле это тот злой карлик, по какой – то причине повелевающий мертвецами.
«Надо что – то придумать. Как вывести его на чистую воду. Мешкать нельзя, но и нельзя, что бы он догадался о чем – то». Думал Иван.
Ничего путного за три дня не мог придумать Иван. Да и что тут придумаешь? Все смотрел и смотрел на мальчика, а решения найти не мог. Взглянет порой на Василису: рассказать? Поверит ли? К исходу третьего дня, когда времени на раздумья уже не оставалось, решил ей рассказать. Для этого он, велел мальчику сидеть дома, а сам с Василисой пошел за водой. У колодца он бросил ведра и все как на духу выложил жене все, что видел на кладбище. Рассказывал и боялся, что Василиса не поверит ему, обзовет дураком и выдумщиком, хуже того заподозрит, что не принял он мальчика в сыновья – много страха было в душе у Ивана, но Василиса была его единственным родным и близким человеком, поэтому надеялся, что поверит. А Василиса вдруг заплакала и рассказала, что Федот постоянно на кладбище бегает и что она боится его. Не было времени Ивану ругать Василису за то, что умалчивала она раньше, нужно было что – то придумать, как остановить карлика. Условились они на том, что ночью проследят за ним до кладбища, когда тот пойдет за мертвой землицей, а там и убьют его. Страшно стало Василисе и Ивану, но что делать? Карлик, если раздобудет мертвой земли, всех на тот свет отправит. И чего такой злой?
Пришли домой, воды принесли, а Федотка их сидит за столом и смотрит пристально, словно заподозрил что – то.
- Что с тобой, сынок? – нарочито ласково спросила Василиса.
- Мамочка, сшей мне, пожалуйста, мешочек из холщевки, я буду в него камешки класть. – сказал Федот.
- Давай завтра, сынок, устала я… - сказала Василиса. Глаза мальчика зло сверкнули и он строго сказал:
- Мне нужно сейчас!
Как вкопанные Василиса и Иван встали перед ним. Федот вдруг очаровательно улыбнулся и повторил:
- Мамочка, ну пожалуйста, прошу тебя!
- И в самом деле, - сказал Иван, понимая, зачем так поздно Федот просит мешочек ему сшить, - сшей, Василиса, видишь, как Федотке нашему нужен мешочек!
С этими словами Иван широко улыбнулся и потрепал Федота по волосам.
Сшила Василиса мешочек из холщевки и отдала Федоту. Тот положил этот мешочек под подушку и лег спать. Легли и Иван с Василисой, но не так и не уснули в эту ночь.
Глубокой ночью послышался за стенкой знакомый шорох и за дверь прошмыгнул Федот. Василиса и Иван тихо вышли следом. Федот, уверенный в том, что никто не следит за ним, шел не оглядываясь. На кладбище, на том же самом месте, Федот выкрикнул:
- А ну вставайте немедленно!
И сам превратился в маленького ужасного карлика. Василиса и Иван стояли за деревом и ждали. Как в прошлый раз из - под земли начали выползать мертвецы и ползли к ногам карлика. Василиса задрожала и чтобы не закричать от ужаса, закрыла рот обеими руками.
Карлик достал тот самый холщевый мешочек и раскрыл его перед мертвецами.
- Ссыпайте сюда! – приказал он. Мертвецы по очереди стали протягивать руки и сыпать из них голубоватую землицу в мешочек. При этом они не издавали ни звука. Покорные и сонные они ссыпали землицу и замирали на месте, ожидая приказов от карлика. Когда мешочек был наполнен, карлик Федот поднял его над собой и довольно рассмеялся.
В эту секунду из – за дерева выпрыгнул Иван и, прежде чем карлик что – то успел понять, выхватил из его когтистой руки мешочек с землей.
- Что это тут у тебя?! – Громогласно закричал Иван, все – таки смелый он парень был. Карлик обернул лицо к нему и Иван сморщился - страшным было лицо карлика – один глаз закрыт, длинный нос висит над губами, а изо рта торчит клык.
- Отдай! – закричал карлик, - Эй вы, мертвецы, схватите его и заройте в землю!
Мертвецы зашевелились, начали беспокойно вертеть головами, не зная, подчиниться карлику или нет. Ведь одно дело – раздобыть мертвой земли, и совершенно другое – умертвить живого человека.
- ВЫ что не слышите меня?! Хотите вечность ползать в земле, как черви? Не зная ни сна, ни покоя?! – зашипел карлик. Тут мертвецы опомнились и поползли к Ивану. Иван попятился. Тут из – за дерева вышла Василиса с деревянным крестом в руках и закричала:
- Не смейте трогать его! Именем Господа нашего!
Имя Господа подействовало на мертвецов отрезвляюще и те снова замерли на земле. Карлик злобно взглянул на Василису и зашипел:
- Ааа, мамочка пожаловала?! С крестом Господним! А знаешь ли ты, мамочка, что мертвецы эти мне подчиняются, потому что я власть имею поднимать их из могил? И, если не бросишь свой крест, я велю им домой к тебе ползти, в кроватку сыночка Федотки, ха – ха – ха! Одурачил вас, простачки наивные! Ха –ха- ха!
Карлик противно захихикал, глядя снизу вверх на Василису, но ни один мускул не дрогнул на ее лице.
- А ну говори, окаянный, что в мешочке этом? И как это ты, нечисть, мертвецов из могил вытягиваешь? - спросила она, держа крест перед собой.
- В мешочке – то? Так, пустячок один, чтобы жизнь продлевать себе! – завилял карлик, видя, что Василиса несколько не боится его, - отдайте мне его. Вам он незачем, а мне жизнь спасет.
- Как мертвецов вытягиваешь, говори! – Закричал Иван. Карлик обернулся к нему.
- Способность у меня такая, Иванушка, вот уже три столетия. Но ведь они нужны мне, чтобы землицу выуживать из - под гробов, без них никак, Иванушка! Помру я без землицы-то! Отдай…
- Землица тебе нужна, чтобы жить говоришь? Ну, так я помогу тебе! – сказал Иван и высыпал землю из мешочка прямо на голову карлику. Карлик истошно закричал и затрясся.
Через несколько мгновений карлик упал замертво.
- Что же ты наделал, Иван? – забормотал один из мертвецов, - теперь ты вовек в его власти. Тот кто, посыплет на голову карлика земли мертвой, тот навеки обрекает себя на службу ему.
- Как же так? - удивился Иван, - Ведь эта мертвая землица должна была его умертвить! Умертвить всех, кому на голову посыпать, ведь я слышал!
- Иван, - тихо сказал мертвец, - он знал, что ты слышишь. Он давно хотел получить власть над тобой, обманом тебя завлек сюда. Ведь ты крепкий и трудолюбивый. Он хотел, чтобы ты думал, что эта землица для умерщвления, однако, эта землица для его власти. Все мы когда – то были вовлечены в этот обман, все хотели избавиться от страшного карлика, он лишь набирает себе слуг для работ на своих полях. Все мы теперь служим ему и покоя не знаем. И ты, когда умрешь, будешь служить ему. Прости, Иван, мы не могли тебе это сказать раньше.
- Хороши, ох и хороши вы, покойнички! И что же мне теперь делать?!
- Найди колдуна, ведающего про карлика. У него ответ. Мы при жизни не нашли его. Может быть, колдун тот умер уже, может и не родился еще. Теперь вы будете стареть изо дня в день, пока не умрете. А помогут вам живительные ягодки, кои найдете под животом лесной змеи. ТАК мы слышали. Ищите ее, ищите каждый день. Помните, после смерти и ты, Иван, и твоя Василиса будут у карлика в услужении, пусть вам это поможет.
Говоря это, мертвецы взяли своими костлявыми руками мертвого карлика и увлекли с собой под землю. Все стихло.
Страшно и громко захохотала Василиса. Затем упала на колени и зарыдала.
Долго успокаивал ее Иван. Только к рассвету вернулись они домой.
С тех пор потянулись ужасные дни. Каждый день Василиса плакала, глядя на себя в зеркало. Каждый день лицо ее старело все быстрее и быстрее. А Иван начал страшно худеть. Вскоре все соседи начали шептаться, глядя на них, некоторые даже стороной обходили их, а однажды соседка Анна прямо сказала Василисе:
- Видимо, люди прокляли вас за то, что сыночка приемного не уберегли! Утонул он у вас, поди. Вот и расплачиваетесь.
Сказала, как ножом полоснула. Ничего не ответила ей Василиса, отвернулась и ушла. Тем же вечером решили с Иваном, что нужно уходить из деревни. Собрали кое - какие пожитки, запрягли коня в телегу, корову за веревочку привязали к телеге и отправились куда глаза глядят.
Следующим днем пришли в город, корову продали на базаре. Удачно, правда, все вышло, несмотря на проклятие. У Иванова покойного отца квартира была в городе. Маленькая, с единственным окошечком. В одно время Иван продать ее хотел, но Василиса отговорила. Сказала: «Понадобиться, жизнь изменчива». Как в воду глядела. Мысленно поблагодарил ее Иван теперь.
Носил Иван домой всевозможную литературу, благо, что читать умел, ночами со свечкой корпел над текстами, надеясь найти хоть какие- то упоминания о карлике или колдуне, знающего про карлика, или упоминания о живительных ягодках. Но ничего так и не нашёл.
Однажды, когда миновало без малого десять лет, и когда Иван и Василиса превратись уже в дряхлых стариков, кто – то поскребся в их дверь. Василиса открыла и в комнату вошла их кошка Ведьма, которая убежала от них еще тогда, когда злой карлик жил у них в образе мальчика. Василиса рот открыла от удивления, но она еще больше обомлела, кода кошка вдруг обернулась и сказала человеческим голосом:
- Обидно. Обидно, что и не вспомнили меня.
- Да как же!.. – воскликнула Василиса.
- Как я научилась говорить? А я всегда умела, только однажды один колдун меня в кошку превратил, была я тогда маленькой девочкой, и вот в образе кошки уже как пятнадцать годочков. – захихикала кошка, но потом серьезно добавила: - но время я зря не теряла. Знаю, как помочь нам всем. Живет в лесу змея по имени Зга, опоил её зельем тот же колдун. У нее ягодки есть волшебные. А колдуна мы можем в горных селениях найти,зовут его Лепехин Иннокентий. Так он назвался моим родителям, когда от болезни меня пытался излечить.Так себе врач из него, вместо того, чтобы стать здоровой, стала я кошкой от его зелья.Одной мне не добраться, поэтому к вам пришла.
- А так бы не пришла? – Зачем – то спросила Василиса.
- Нужны вы больно мне, - презрительно сказала Ведьма, - мы, кошки, гуляем сами по себе.У Змеи я этой была, проверила, собирала она эти волшебные ягодки.
Иван даже не удивился, что кошка говорит по – человечьи. Казалось, его теперь ничем не удивить. Но в глазах его затеплилась надежда.
Глава 3
Тяжела и неповоротлива стала память у Ивана. Как грузная старуха, скрипя суставами, ползает по стенам мозга, как в душной квартиронке.
Толкается сердце. Раз – два, раз – два, раз – два, да- да…
Мутный взгляд скользит по потолку и встречается с лучом солнца. Ба – а, так живой еще? Хорошо, хорошо.
Иван подслеповато моргает и щурится. Горбатый нос хищно изогнулся на узком лице, словно этот нос главный на этом лице.
Летнее солнце без спросу улеглось на белое одеяло, сквозь которые обрисовываются острые коленки. За окном громко и жизнерадостно чирикают воробьи. Доносятся звонкие голоса местной ватаги. Черная лохматая кошка по кличке Ведьма лежит на полу и старательно вылизывает свои лапы – знает толк в мытье. День толстопопо сидит на земле и не спешит уходить.
Старик легко сбросил одеяло со своих худющих ног и заорал:
- Василиса, неси еду!
Дристанула кошка из комнаты. Не долизав лап, как надо.
За пределами комнаты что – то упало и оттуда донесся старческий женский язвительный голос:
- Не помер штоль еще?
- Не сегодня. - пробасил этот худящий призрак.
Кошка, нервно дергая вытянутым в трубу хвостом, зашла на кухню и тонко проворчала:
- Столько лет знаю его, а все не могу привыкнуть к его голосу!
- Мышей ловить приучись. – Без злобы сказала Василиса, которая стояла возле печи и готовила что кастрюльке.
Кошка вылупила желтые глаза на старуху и нервно дернула хвостом.
- Ой, ну… дай мяса.
Василиса покосилась на нее, но мясо дала кусок. Тут из комнаты снова донесся нетерпеливый крик:
- Ну, несешь – нет?!
Василиса налила варево в голубенькую тарелку и понесла его в комнату, в которой сидел на кровати недовольный старик.
В то время, как старик вкусно чамкал едой, старуха глядела в окно.
- Дождя не будет сегодня. – Задумчиво пробормотала она.- Выйдем к полуночи …
Иван кивнул.
***
Полная луна выплыла из облаков и осветила пустынную улицу. Тихо зашелестел ветер в листьях берез. Сонные дома постепенно закрывали глаза – окна, погружаясь в царство Морфея. Настала тишина.
Вдруг в одном из старых дворов пронзительно скрипнула калитка и три тени ступили под безразличный свет луны.
- Тише ты! – прошипела одна тень, - разбудишь кого!
- Говорила вам – петли смазывать надо. – пропел мелодичный голос.
- А ну рты закрыли свои! – властно проговорила третья тень и перепалка прекратилась. Странная компания эта состояла из постаревшего Ивана, его старухи Василисы и лохматой кошки.
– Ведьма, веди к Зги!
Кошка прыгнула вперед и мягко пошла во главе компании.
Миновали город и вышли черному лесу. Где – то в глубине его протяжно стонала невидимая птица. Лапы раскидистых деревьев тянулись к земле. Ни ветерка. Тьма, хоть глаз выколи. Луна не решалась заглянуть в это мрачное место, а, если бы заглянула, то увидела, как под толстым уродливым деревом притаилась змея, глаза которой демонически горели, изучая тьму.
Послышался шорох. Змея встрепенулась и зашипела. Еще через секунду она задрожала и начала расти. Росла она до тех пор, пока не достигла человеческих размеров и уже через пару секунд под деревом вместо змеи сидела маленькая девочка. Девочка склонила голову к коленях и жалобно захныкала.
Старик, старуха и кошка на мгновение остановились, услышав отдаленный плач.
Компания подошла к девочке. Та подняла заплаканное лицо и состроила злую гримасу, но из-за темноты это вряд ли кто разглядел. Девочка зашипела:
- Что не спиться, полуночники? (шшшто не спиться, полуношшшшники?)
Глаза девочки при этом блеснули зеленым огоньком.
Старик пробасил:
- Слезами заманиваешь гостей к себе, скользкая? И ешь их потом?
Девочка усмехнулась:
- Каждый сам себе добывает пропитание.
С этими словами девочка снова обернулась в змею и, высовывая длинный раздвоенный язык, прошипела:
- Что вам надо?
Кошка вышла вперед и сказала:
- Нам нужно, чтобы ты дала нам ягоды. И поскорее, поскольку у нас заканчивается срок.
Змея вдруг рассмеялась дивным переливчатым смехом.
- Кто сказал, что у меня есть эти драгоценные ягодки?
Василиса, доселе молчавшая, проговорила:
- Хватит тебе словоблудить, хитрая! Мы узнали от мертвецов, что ты ягоды хранишь. Отвечай, есть у тебя ягоды?!
Змея уставилась на нее своими фосфорическими глазами.
- Не торопись, старая, всему свое время. Для начала скажите, что мне за это будет?
- Мухомор тебе на ужин – вот что! – Процедила Василиса, сквозь зубы, потеряв терпение. Старик поднял руку, призывая к тишине.
- Тихо! – Громоподобно заорал он и уже спокойно продолжил, - мы расскажем тебе, где Лепехин.
Змея вдруг вздрогнула, глаза ее и без того демонические, сверкнули во тьме молниями.
- Что?! (шшто?) – Прошипела она, - вы знаете, где этот проклятый демон?
- Знаем. –Кивнул старик. – и расскажем тебе. Но только после того, как отдашь нам ягодки для продления жизни. Видишь, во что мы превратились за десять лет?
Змея, не мигая, смотрела на старого высохшего призрака, словно хотела заглянуть в самую душу.
- Ты не лжешшшшшшшшь?
- Зачем нам лгать тебе, когда такая оказия? - Отчаянно воскликнула Василиса.
- Да хватит тебе ныть уже, нуу… - капризно протянула кошка.
Змея нервно дернулась и вдруг засмеялась:
- Ну что же, дам я вам ягоды, как не дать? Но вперед скажите, где Лепехин.
- Ну хорошо. – согласился старик. - Лепехин сейчас в горных селениях.
- Шшто врешь? Слышшшаала я, что давно в горах никто не живет.
- Знаю. Но наша кошка Ведьма уверена, что он там.
- Нелегко туда добраться. – сказала змея.
- Вместе пойдем. Нам тоже, ой как нужен твой Лепехин.– промурлыкала кошка.
Змея странно дернулась и отползла в сторону. Там, где она лежала, блеснули красненькие ягодки. Прыгнула кошка, но кошку отпихнула Василиса и, нагнувшись, быстро собрала ягодки и зажала их в кулаке. Кошка ощетинилась, старуха показала ей кулак.
- Пошипи мне еще, ни одной ягодки не получишь! – пригрозила Василиса. Кошка сузила глаза, но шипеть перестала. Старуха при свете луны разделила ягодки на троих – получилось по четыре. Сначала дала старику, тот вмиг их проглотил, потом кошке и сама съела свою порцию. Через несколько мгновений все они преобразились. Старик со старухой помолодели. Теперь это были молодой парень и девушка. Кошка обернулась в молодую девушку с презрительной гримаской. Зга, глядя на них, хмыкнула и обернулась вновь собой (ягодки себе она тоже оставила).
- Ну, наконец – то! – Воскликнул Иван, оглядывая себя. Василиса счастливо засмеялась, поглаживая свое помолодевшее лицо. Ведьма презрительно хмыкнула. Так себе, характерец, был у нее.
- Поторопимся! – сказала Зга, - эти ягодки прежний вид возвращают только на тридцать дней и тридцать ночей. А собрать их лишь раз в пять лет можно, да и то не много.
Вскоре вся компания двинулась в путь.
Глава 4
Долго шли они по дремучим лесам и по топким болотам. Холодная осень подступила. Ветер завывал в верхушках деревьев, нагоняя ужас и оторопь на путников. Промерзнув, разводили огонь. Иван добывал дичь, Василиса и Зга ягод и кореньев – этим и питались. Ведьма, по своему обыкновению, сидела у костра. Бывало, придут Иван, Василиса и Зга с полными корзинами ягод, грибов, мяса, а Ведьма даже воды не принесет. Сидит и зябнет, лишь заглянет в корзины плотоядно и руку уже тянет. Дайте, мол. Иной раз Василиса шибанет ее по руке, а та зашипит, словно до сих пор кошка. Или сидит-сидит, да как прыгнет к кустам, завидев полевую мышку. Засмеются над ней. Но по –злому, никто с Ведьмой не поступал, понимали, что слишком долго она в кошачьем обличии была.
Первый снег уже кружил над головой, когда добрались они до горного селения. Как раз наступил тридцатый день.
На самой высокой горе завиднелся дымок. Туда и пошли. Залезли на гору, а там дом стоит высокий, окна резные, красивые. Вокруг дома стадо овец и коров, чуть поодаль табун лошадей. На крыльце две собаки лежат.
-Ну все, добрались! – сказал Иван и пошел к крыльцу. Не стучась, дверь открыл, собаки только заскулили и разбежались в разные стороны. Женщины следом вошли. А дома на полу лежат пушистые ковры, стол накрыт белоснежной скатертью, шкафы резные дубовые, а в них блестит золотая и серебряная посуда. Иван аж присвистнул. Что сказать, богат был Лепехин, несметно богат.
- Эй, хозяин! – Громко крикнул Иван.
- Кто там? – послышался голос из комнат. Кто – то спрыгнул на пол и затопал по полу. И тут к пришедшим вышел хозяин дома. Все ахнули:
- Ты???
Перед ними стоял злой карлик. Живой и невредимый. Тот самый, что на Ивана и Василису заклятие наложил. Только выглядел сейчас он, как обыкновенный, маленького роста, горбатый старичок. Даже нос его стал меньше, да и клык спилил. А отсутствующий глаз повязал цветастым платочком.
- Аааа, явились! – заулыбался карлик, испуганно глядя на них одним глазом.
- Где Лепехин? – спросила Зга, строго смотря на карлика.
- Я, Лепехин, - слаще прежнего заулыбался тот, - Зга, дорогая моя, прости меня, коли не так что – то! Понимаешь ведь, не вышла бы ты замуж за меня, если бы таким увидела! Влюбился я в тебя, света белого не видел, вот и решил красавцем обернуться, чтобы и ты в меня влюбилась!
- А что же сбежал тогда, коли любил?! – зашипела Зга. Ее щеки медленно начали наливаться краской. Глаза гневно сверкнули.
Карлик молитвенно сложил когтистые руки на груди и залепетал:
- Так испугался я! Неправильно зелье сварил, змеей ты стала, а как обратно обернуть тебя человеком, не знал! Вот, сижу здесь, изучаю книгу, ищу способ, как тебя снова такой сделать. Но, я смотрю, ты сама сделалась уже… человеком… Ягодки нашла? Я ведь нарочно слух пустил, чтобы знала ты какие ягодки есть нужно, чтобы хоть не надолго вид прежний обрести!
- Ах ты, изверг! – закричала Зга и бросилась к печке, там она схватила веник и принялась колотить карлика по горбу,- нарочно он слух распустил! А то, что сам повинен в этом!
- Вот тебе, изверг, вот тебе! – повторяла она и охаживала его спину. Карлик закричал, завертелся юлой, потом бросился бежать, но путь ему перегородили Иван с Василисой, толкнули его снова под веник Зги.
Долго она била его веником, пока из сил не выбилась. Устала, упала на стул. Карлик снова заюлил:
- Присядь, Зга, отдохни! Ох, и поколотила ты меня!
Тут Иван подал голос:
- Погоди, сейчас и мы начнем тебя колотить! Натворил ты дедов, Лепехин!
Карлик испуганно покосился на Ивана и, как будто только что его заметил, заулыбался.
- А, Иванушка! Дорогой ты мой! Какой ты молодой и красивый! И Василиса молодая! Тоже ягодки поели?
Но Василису интересовало другое и она спросила карлика:
- Для чего тебе мертвецы в услужении? Отвечай!
- Так за скотом ухаживать! – развел руками карлик, - видели, сколько у меня скота? Надо и коровники прибрать, и сено заготовить, и воды натаскать, кто ж это делать будет?!
- А что же ты работников не наймешь из живых людей?
Карлик на этот вопрос хитро прищурил свой глаз и сказал:
- Так живым платить надо, кормить их, одевать.
Снова вскочила Зга, снова начала охаживать его веником, приговаривая:
- Ах, ты изверг бездушный, ах ты паразит жадный!
Снова завизжал карлик.
- Отвечай, как мне снова человеком стать?- Закричала Зга.
- Ой, не бей! – кричал карлик ей в ответ, - нашел я способ, нашел!
Зга перестала его бить.
- Нужно зуб твой тот вырвать, что болел у тебя тогда и змее отдать!
- А с нами что делать? – Спросила Василиса.
- А вам я должен землю посыпать на голову, тогда освободитесь!
Все, как на духу выложил карлик, не привык, что бьют его, поэтому испугался.
В этот же день все сделали. Иван Зге вырвал зуб, морщилась она от боли. Карлик ей снадобье обезболивающее принес, но Зга гневно взглянула на него и оттолкнула снадобье. Оно и понятно, почему.
Потом нашли лесную змею, ну точь – в – точь, как Зга еще совсем недавно. Скормили змее зуб. Потом заставили карлика, чтобы принес он землицы мертвой, тот сначала не хотел, но Зга пригрозила ему веником, тот и принес. Видимо, до сих пор любил ее, а может быть, понял, что пришло время исправлять свои ошибки.
Посыпал карлик на Василису и Ивана землей и пообещал, что стареть перестанут и после смерти будут покоиться с миром. Ведьма почему – то передумала становиться человеком и с наступлением темноты вновь превратилась в кошку.
Но на этом не закончили. Заставили карлика, чтобы тот все мертвецам, которые были у него в услужении, землю тоже посыпать на черепа, чтобы покой они обрели. Упирался карлик, злился, но Иван взял кочергу и многозначительно посмотрел на него. Тот и сдался. Все мертвецы сразу ушли. Заплакал карлик, завопил:
- Кто же теперь будет за моим скотом ухаживать?!
Зга задумалась, оглядела богатство карлика и сказала ему:
- Ты будешь ухаживать за скотом и мне прислуживать отныне за свои преступления. Идти мне уже некуда, поэтому здесь останусь!
Замолк карлик. Заулыбался. Но Зга посмотрела на него и сказала:
- Но замуж за тебя я не пойду! Даже не мечтай!
Ведьме разрешено было остаться там же. Ей приволье. Еды вдоволь, гулять можно по всей горе.
А Иван с Василисой переночевали у них и отправились домой. А через год родили девочку. Снова у них все хорошо и любят друг друга крепче прежнего.