Все что Бог не делает, все к лучшему.
Эпизод 1
Он и Она просыпаются в маленькой 12-ти метровой комнате коммунальной квартиры от громкой музыки «…И мне кажется солнце не больше чем сон».
Это соседский ребенок, как все подростки этого времени, (времени 90-х), громко включил свои любимые песни, не в состоянии слушать Цоя тихо. Особенно песню «Странная сказка».
Задернуты «советские занавески», висящие на старом проволочном карнизе. На стенах жухлые отклеивающиеся обои, оклеенные во времена дефицита, т.е. «те, что достала, а не потому, что нравятся». Напротив окна всегда закрытая дверь комнаты. Двуспальная кровать, небольшой стол и шкаф у стены – вот собственно и все, что помещается в их комнате. Им уже по 40. У них уже могли бы быть взрослые дети, но сначала они хотели получить квартиру, а потом уже думать о детях: «Куда же здесь ребенка». И вот уже 20 лет они стояли на очереди.
Детский голос соседа подпевает в противоречие песни, заглушая оригинал «Грустная сказка со счастливым концом». По всему видно, что он не согласен с Цоем - это не «странная сказка с несчастливым концом».
- Сделай тише немедленно, все еще спят! – громче и музыки, и ребенка, и шкварчащей сковородки - с кухни пытается воспитывать сына строгая соседка.
- Да, а почему дяде Вове с тетей Леной до полуночи можно кроватью скрипеть, а мне музыку слушать нельзя?! – пытается пререкаться 11-ти летний подросток, так чтоб услышала на кухне мать, обиженно надувая щеки и сдвигая брови. Но тише сделал. И от того музыка зазвучала еще проникновеннее и более зловеще «И стена из кирпичей крепка».
Он и она с ухмылкой на лицах, коснулись друг друга головами. «Не удастся поспать в выходной» - понимали они оба вот уже 20 лет. Но это не про их кровать шла речь.
- Молодец, хорошо уши моешь! Донесся из третей комнаты довольный голос двадцати четырех летнего дяди Вовы.
- Доброе утро Леночка – язвительно улыбаясь и всем своим видом показывая, что не довольна, оказываемым на ребенка влиянием, процедила мать взрослеющего дитя.
- Доброе утро, Катерина Петровна. - казалось бы, не обращая никакого внимания на сказанное, чирикнула Леночка, быстро достала чашечку, нажала на кнопку кофе машины, практически залпом опрокинув аккуратненько ее в себя (чтобы не стерлась помада) и, уже убегая, в дверях, мило, как бы ни к чему, хлопая длинными накрашенными ресницами, проронила: «Зависть плохое чувство». После чего шустро процокала по коридору к входной двери.
- Всем до вечера. Вовка, давай быстрей, а то опоздаем!
Шумно от сквозняка хлопнула за Леночкой дверь.
«Вниз летят ладони-листья, махавшие нам с высока…» было ей вдогонку из песни.
- Вы идете завтракать или нет – крикнула с кухни Катерина Петровна мужу и сыну.
В ее голосе было слышно и то что она уязвлена этой соплячкой, и усталость, тянущаяся казалось бы вечно, и отношение к мужу, давно ставшим скорее надоевшим родственником, загостившимся с бутылкой пива на диване, и головная боль от вечного вопроса «где достать денег», и любовь к сыну, проявляемая только желанием накормить, и многое, многое другое.
- Все остынет - настойчиво донеслось с кухни.
(«А потом придет она, собирайся скажет, пошли…»)
-Ну что, будем вставать? – вздохнув, спустила ноги с кровати Она.
- Все. Не могу больше! Све-та, Све-точ-ка! Так больше нельзя – нараспев, словно мучаясь от головной боли, и потому воткнув пальцы в свою редеющую шевелюру, простонал Он.
Запахнув халат, она резко раздвинула шторы, словно ожидая увидеть за окном жизнь лучше, интереснее, отсутствие «бытовухи», пронзительную противоположность реальной жизни.
-Нда… – в этом вздохе рушились все надежды. – Их дом стоял углом к другому. И их единственное окно выходило на «стену подъездного крыльца» аккуратно на дверь, из которой вывозили мусор. Тетка в оранжевом жилете, толкая коленом гремящий зеленый контейнер, придерживала рукой сверху в нем мусор. Рукавом другой руки утирала насморк.
«Там за окном, сказка с несчастливым концом. Странная сказка». Резюмировала песня.
Эпизод 2
Он и она садятся в машину. Старая девятка, которую, наверно, давно пора поменять, но денег на лучшую нет.
- Свет, а может ну их магазины. Может в парк? Посмотри, какая погода!
- Ага, а после парка ты скажешь: "Давай сегодня не будем есть!" Что-то сомневаюсь. Главной твоей претензией будет, что опять в холодильнике пусто.
- Ладно, ладно, плохая идея. Едем в магазин.
Он достает магнитолу из бардачка и вставляет ее. Включается «М-радио». Все движения, как на «автомате» изо дня в день привычные. И даже песни каждый день одинаковые, старые, выученные наизусть. Вот и теперь запела Алла Пугачева :
А знаешь, все еще будет,
Южный ветер еще подует
И весну еще наколдует,
И память перелистает,
И встретиться нас заставит,
И встретиться нас заставит,
И еще, меня на рассвете
Губы твои разбудят.
И Он мечтательно улыбаясь: «Свет, ты помнишь….»
- Как мне все надоело! Помнишь, помнишь! Ничего я не помню! У тебя никакого будущего, одни воспоминания. А они - «никакие» - эти твои воспоминания! Тогда мы думали: «Ну, этот период скоро пройдет, скоро мы начнем жить нормально». Скоро, скоро… А теперь, БАЦ, уже ты помнишь.
- Ну что ты завелась!
- Завелась!? Да я завелась! Я как полжизни назад завелась, так на холостом ходу и стою! Я уже тронуться с места хочу! Я жить хочу! Словно на «аварийке» на МКАДЕ в час пик стою. И сама не еду и другим мешаю!
Они ехали настолько быстро, насколько позволяла машина и душевное «равновесие». Машины обгоняли их, обтекали, как обтекает поток реки камень. Вокруг бурлила весна. Время надежд. Время перемен. На дрогах во всяком случае перемена уже была видна. Машин становилось все больше, знак «У» рябил на каждой четвертой машине, музыка громче орала из суетливых «молодежно-заряженных», ревущих на старте четырехколесных игрушек.
- Ну а что ты предлагаешь?
- Я? Я предложить должна? Конечно! Естественно. Ты же только стишки свои читать умеешь! На это ты меня тогда дуру и «поймал». Другие все «о деле» (не двусмысленно намекая жестами, что у других речь шла про постель), а ты ж романтик! Ты ж стихи читал, ценил в женщине душу!
- Не знал что это плохо.
- Плохо, не плохо. А где, где за этой романтикой хоть что-то? Ценит он! Ни черта ты не ценишь, слова одни. Ты за всю жизнь шага не сделал и не ценитель и не циник. Работаешь на этом дурацком месте своем. Опыта он набирается! Для чего? Для следующей жизни? Опыт у него! Ну так используй уже этот опыт! Резюме куда-нибудь пошли что ли. Делай что-нибудь! Ты посмотри на кого я стала похожа! Я же в зеркало боюсь смотреть! А ведь мне всего 40!... Или уже 40… – словно резко успокоившись и перестав кричать, как-то зловеще тихо она выдавила из себя – А то мы так и умрем в этой комнате с видом на помойку.
Ему было искренне жаль ее. Он переживал за то, что она испытывает боль. Хотя скорее просто испытывал чувство вины, понимал, что в чем-то виноват, но не понимал в чем именно. Не понимал ее.
Пробочка над едким йодом
Как ты быстро перетлела
Так вот душа незримо
Жжет и разъедает тело...
Промелькнули у него в голове стихи Ходосевича. Но в слух их произнести не решился, в слух лишь тихо возразил:
- Ты же сама знаешь, все помнишь. Я пошел туда работать, чтоб квартиру можно было побыстрее получить.
Она молчала и отрешенно смотрела в никуда.
- Ну, хочешь, я могу уйти оттуда. А знаешь, помнишь Славика в нашем отделе, он кредит взял на квартиру. Хочешь, давай тоже возьмем.
- Сделай что-нибудь! Как Славик, как Павлик, как кто угодно. Сделай шаг! – процедила она сквозь зубы холодно и отрешенно.
Эпизод 3
- Слав, привет! Как у тебя с квартирой?
- Да замечательно (тфу-тфу не сглазить). Вот сейчас как раз из регистрационной палаты документы ожидаем.
- Ты ж кредит брал? Не проконсультируешь? Я вот тут тоже подумал. Может мне тоже. А то у нас-то совсем плохо.
- Да не вопрос! Это ты молодец! Главное решиться! И еще, главное чтоб не торопясь и риэлтор хороший. Дать телефон? Риэлтор класс! Он нам всю сделку оформлял. Ты как хочешь: свою продать и с кредитом покупать новую?
- Ну да, наверно. По другому-то хватит только на такую же, какая сейчас.
- Это ты молодец! Ну, давай, дерзай! Давай! На связи!
- А! И еще тебя попросить хотел: ты не мог бы посмотреть, я тут резюме составил…. Но я в первый раз, наверно там поправить надо…
- Не вопрос, кидай на почту, посмотрю!
И Славик дружески хлопнув его по плечу, как всегда окрыленный и счастливый, побежал дальше. Открытый, улыбающийся, успешный – как будто проблемы с него «как с гуся вода».
Эпизод 4
Света шла по коридору к своему рабочему месту, упиваясь жалостью к самой себе. Нельзя сказать, чтобы это было ей свойственно постоянно. Но иногда казалось, что она проснулась от спячки, смотрела на повседневность, оглядывалась вокруг и не могла найти ни одной ниточки, которая бы спасла ее от жалости к самой себе. И тогда она ни то пряталась обратно в своих иллюзиях, ни то душила свои эти иллюзии становясь бездушным роботом. Все в ее жизни шло совсем не так, как мечталось.
Светлана мечтала о том, что когда-нибудь она, наконец-то, переедет с любимым человеком в отдельную квартиру. Она мечтала, что ее муж будет любящим отцом, она будет сидеть дома с детьми, на каникулы они все вместе будут ездить на море... В общем, ничего особенного, но и этого не было. Ничего этого не было!
- Здравствуйте, Светлана, - мужской голос вернул ее в реальность, - что-то Вы сегодня еще грустнее, чем обычно.
- А Вы помните, какая я обычно? – не без кокетства, но с некоторым ехидством в голосе отозвалась Светлана.
Конечно Сергей помнил, и она об этом знала. Светлана давно замечала, что нравится ему. Но никогда не давала повода даже беседу продолжить. Вот только не сегодня!
Все ее существо желало перемен. Все ее существо требовало смены всего окружающего ее мира!
- Вы еще не обедали? Я знаю недалеко одно чудесное место, оно просто не сможет не поднять настроение – словно почувствовав ее мысли, предложил Сергей, не очень-то веря в положительный исход предложения.
- А пойдемте! – неожиданно для Сергея согласилась Светлана.
Они сели в красивую черную машину. Как приятно подъехать на таком вот автомобиле к ресторану! Незнакомое чувство легкости появилось в Светлане. Её настроение поднималось прямо на глазах.
В машине играло все то же радио, М-радио, но на этот раз была песня "Арии" в исполнении Кипелова. Она показалась ей значительно правдивее: «Жизнь идет где-то за стеною, а ты в плену пустоты. О как жаль. Но всему виною мечты, мечты, мечты».
- Боже мой! Как мало мне на самом-то деле надо. Я так ужасно поступаю, а может и не ужасно. Может быть, я ужасно поступала, когда не видела, не хотела видеть, что есть рядом другая жизнь! Какая жизнь, это все мишура… - много противоречивых мыслей и обвинений и оправданий крутилось в ее голове. Но Сергею она не хотела говорить ничего и потому просто молчала, улыбалась и старательно засовывала свои мысли поглубже, чтобы они не мешали ей увидеть другую жизнь.
Двери ресторана распахнулись перед Светланой и Сергеем, словно открыв возможность заглянуть в другую жизнь. Не то чтобы она с мужем не была в ресторане. Просто это было иначе, обязательно по поводу, с его этими дурацкими «а ты помнишь..» и с мыслями о том, что бы такого заказать, чтобы не много потратить… Сейчас все было иначе!
Эпизод 5
Свет, смотри, я все узнал. Если мы продадим эту комнату и возьмем кредит, то можем рассчитывать на однокомнатную квартиру в нашем районе. Больше мы просто не сможем взять в кредит, так как отдавать больше не сможем. Смотри, я все узнал. На 20 лет получается по 500 долларов в месяц…
Света словно не слушала его. С ней что-то происходило. Ее мысли были… Впрочем и так понятно где были ее мысли. Она смотрела на своего мужа. Предательница, приносящая боль, гадина – пыталась корить она себя, но как-то все равно не чувствовала себя виноватой. Вот не чувствовала, как не пыталась. И словно в оправдание ей закрутились назойливо в голове любимые мужем стихи Гиппиус:
Единый раз вскипает пеной
И рассыпается волна.
Не может сердце жить изменой,
Измены нет: любовь - одна.
Мы негодуем иль играем,
Иль лжем - но в сердце тишина.
Мы никогда не изменяем:
Душа одна - любовь одна.
Однообразно и пустынно,
Однообразием сильна,
Проходит жизнь... И в жизни длинной
Любовь одна, всегда одна.
Лишь в неизменном - бесконечность,
Лишь в постоянном - глубина.
И дальше путь, и ближе вечность,
И всё ясней: любовь одна.
Любви мы платим нашей кровью,
Но верная душа - верна,
И любим мы одной любовью...
Любовь одна, как смерть одна.
- Любовь одна, как смерть одна – произнесла она в слух.
- Что? – не расслышал он, увлеченно рассказывающий о кредите.
- Нет, нет, ничего. Значит, у нас есть шанс? – опомнилась она, а про себя ужаснулась: «Боже! Что я говорю? Какой шанс! Нет никакого шанса! Я же наверно всю жизнь в нем Сергея искала! Что я здесь делаю?! Да нет, ну это ерунда. С ним мы уже 20 лет. А Сергея я год знаю и то очень издалека. Ужас какой! 20 лет!»
За окном чирикала весна. В коридоре скрипели половицами шаги. Они сидели на сквозняке в своей маленькой комнате даже не в четырех, а в двух стенах зажимающих по бокам закрытое окно и закрытую дверь. Она смотрела на него и боялась своих мыслей о другом мужчине. Он смотрел на нее и боялся своих мыслей о лучшей квартире.
Эпизод 6
Звеня ложкой как колокольчиком в чашке с чаем, Он доедал утренний бутерброд – «Ну так что, мы беремся за это дело?»
Раньше ее раздражал звон ложки, размешивающей сахар, но муж так и не научился делать это хотя бы тише. Сейчас звон не приводил ее в ярость, напротив, даже нравился, потому что напомнил ей о Сергее. Даже этот ужасный раньше звук был для нее теперь нежным и трепетным: «Наверно все мужчины делают это, наверно никто не умеет беззвучно размешивать сахар, и все звенят… И все же, может есть шанс… Может быть действительно будет квартира, наладится все, заживем по-человечески. Ведь столько лет уже вместе. Хватит для меня перемены квартиры. О чем я только думаю», - пыталась врать себе Светлана.
-Да, - произнесла она, наконец, совладав со своей бурей мыслей.
-Ну, все. Тогда сегодня звоню риэлтору, и начинаем процесс.
Эпизод 7
Да, заходите. Присаживайтесь. Ну что же, давайте по порядку. Что у Вас есть, и что Вы хотите.
В кабинете сидел очень приятный мужчина немного старше его.
В ходе беседы выяснился ряд темв, о которых Он до риэлтора даже не думал. Но в целом беседа вдохновила, хотя оставался главный вопрос: вопрос денег. Все реально. Все допустимо, потянут ли они такой кредит и не малую оплату риэлтору… Есть о чем подумать. Но однозначно понятны две вещи: «главное сделать первый шаг» и «шаг необходимо сделать – откладывать некуда!».
Эпизод 8
- Свет, нам надо поговорить с соседями. Как ты считаешь лучше собрать всех или по-очереди подойти сначала к одним, потом к другим. Ведь нам надо сначала приватизировать квартиру, а без их согласия этого сделать нельзя. А потом еще при продаже сначала мы им должны предложить свой угол.
- Да я понимаю. Наверно лучше по-очереди. Пойдем «в гости» к Лене с Володей сходим для начала. Не уверена, что они пойдут на встречу. Не нравится мне этот Вова. Выкупить они точно не смогут, как бы мешать не стали.
Пусть сразу «нет» скажут и все, вот и ко вторым идти не придется. Мне кажется те-то соседи не станут возражать. Катерина Петровна мне кажется теткой понятливой.
Эпизод 9
Вова с Леной пили чай на кухне, тогда как вторые соседи были в своей комнате. Подросток уговаривал родителей отпустить его на какой-то фильм, Катерина Петровна с мужем почему-то запрещали, в общем это явно, как всегда, надолго. Идеальный случай для разговора.
- Ребят, у нас к Вам есть серьезный разговор. У Вас есть минутка? – как-то замявшись начал он.
- Да, конечно. Садитесь. Там в чайнике вода только вскипела, наливайте – дружелюбно с явным женским любопытством затараторила Леночка.
- Угу, а то без чая, что за разговор! Лучше бы пиво, конечно, но, мне за руль….
- Какое тебе пиво, утро на дворе! - Осекла его деловито Леночка.
- Вот и я говорю, - чай. – грустно, но с улыбкой вздохнул Вова.
Света наливала чай, немного нервничая, будучи уверенной в отрицательном ответе.
Он начал раскрывать все карты.
- Ой, да какие вопросы! Конечно, подпишем. Здорово, что решились! Молодцы. Мы вот с Ленкой сейчас ребенка родим и по программе «Молодая семья» тоже отсюда –«фыть»! «Тока» нас и видели! Правда, Лен? Зря мы что ли кроватью старой соседей смущаем и деньги на «хату» копим?
Лена не очень довольная такой резкой откровенностью своего Вовы опустила глаза и насупилась.
- В общем, когда надо будет автограф оставить, не стесняйтесь. Мы «за» всегда! Правда, Лен?
- Да, конечно, - отозвалась участливо Лена. Видя, что ее образ «смущенной девочки» никто не оценил, вышла из образа и вернулась в разговор.
- Ну. Ладно, мы побежали, а то дел тьма! Лена подскочила, наскоро вымыла чашки и поспешила за Володей, который уже натягивал кроссовки.
- Ну, вот видишь! А ты боялась. Так что считай приватизацию можно начинать. Он взял руки Светы в свои ладони и поцеловал их, припадая к ним губами как к роднику, прикрыв глаза.
Эпизод 10
- Не ну на меня можете не рассчитывать. Я никаких документов подписывать не буду. И мужу не разрешу. Вы сейчас приватизируете и что? Продадите комнату свою Бог знает кому! А у меня, между прочим, сын растет! Да не хочу я входить в Ваше положение. И не уговаривайте. В мое бы кто вошел! – Неожиданно отреагировала на предложение Катерина Петровна. Мать семейства резко развернулась и ушла прочь.
Толстая, злая корова! – прошипела еле слышно Света, когда за обидчицей закрылась дверь комнаты. - Не ожидала я от нее! А ведь она молодая девка! Младше нас же кажется!
- Ну, и что! Значит все? Вот из-за нее прям так все и останется как есть? – бубнил он себе под нос.
Эпизод 11
- Нет, Наташ, ну представляешь? Они мне предлагают собственной рукой подписаться на неизвестность! Ну и как это!
-Дура ты, Кать! Извини за откровенность.
- Не! Ну нормально!? – плюхаясь на стул от того, что ее давнишняя знакомая не поддерживает ее, а даже наоборот.
- Они же продавать ее будут. Ну, вот и подумай лучше, где денег взять, чтоб купить ее.
- Да где я тебе денег-то возьму! И потом, пыхтеть, выплачивать, и все равно коммуналка.
-А ты говорила, что молодые у вас тут еще. А вот с ними поговори. Они-то что думают?
- Да кто их знает, думают ли они вообще!
- А если и не думают, надо помочь подумать. Подсказать, мол, программа есть «Молодая семья» и все такое.
Эпизод следующий
Все последующие события прошли как-то неожиданно быстро. Словно вся жизнь была ожиданием, а теперь объявили выход на сцену. Некогда было верить или не верить в перемены – они просто наступили. Они просто неожиданным вихрем закрутили в быстром ритме всех, не дав одуматься, не дав разобраться что к чему.
Эпизод предпоследний
Он шел по шпалам. Ветер срывал все мысли с его головы. Ему было очень больно плохо и одиноко. Сначала он даже думал выпить много водки, но знал, что это не избавит от боли.
Как же так? Мы ведь с ней всю жизнь шли к этому. И вот теперь, когда все свершилось – она ушла. Зачем мне одному эта двухкомнатная квартира с видом на ели? Ну, может она еще вернется? Может Света одумается? В голове крутились стихи Ходасевича:
Метель, метель... В перчатке - как чужая,
Застывшая рука.
Не странно ль жить, почти что осязая,
Как ты близка?
И все-таки бреду домой, с покупкой,
И все-таки живу.
Как прочно все! Нет, он совсем не хрупкий,
Сон наяву!
Еще томят земные расстоянья,
Еще болит рука,
Но все ясней, уверенней сознанье,
Что ты близка.
- Нет. Не вернется. Надо как-то осознать это. Надо начать жить по новой! У меня есть новый дом, в смысле новая квартира, а значит много забот… Я смогу.
Тут он споткнулся и чуть не упал.
- Да не черта я без нее не смогу! Закричал он в ночной пустоте. Она ушла! Машина сломалась. На работе сократили, ссуду теперь с процентами большими отдавать. Все что у меня было – сломано! - Простонал он, едва выдавливая из себя по букве. - Мне 40. Я ничего не достиг. У меня долг огромный теперь за квартиру… «Квартиру» - вот надо как-то думать о ней…. Только она - квартира сейчас осталась у меня из активов. Только квартира. Не ныть – жестко сказал он себе и, стиснув зубы, побрел по путям дальше.
И вообще! Разнылся, поперся в такой холод пешком... Нет, чтоб машину поймать. Или друзей попросить. Отметили бы прямо сегодня мой переезд в новую квартиру. Он бубнил сам себе под нос, бредя впервые за 20 лет в полном одиночестве, бредя в новую квартиру.
Эпизод последний.
Нащупав в темноте замок, он открыл дверь еще таким непривычным для него ключом. Еще чужим и одновременно таким родным.
- Вы кто? Удивленно захлопал глазами он, увидев в полумраке коридора девушку.
- Вы что же, Саша, меня совсем не узнаете? Можно я Вас так буду называть или это слишком фамильярно? Саша это же я - Женя.
Прошла первая оторопь. Ну да, теперь он узнал. Перед ним действительно стояла Женя, которую он видел, когда смотрел квартиру.
-А я Вас жду, жду. Вот на стол накрыла.
- Нет. Вы не подумайте. Я крайне рад Вас видеть. Но я вот только не пойму: А что Вы здесь делаете?
- Ну, я же говорю, Вас жду, - и Женя разулыбалась своей искренней милой улыбкой, - Ну, если Вы, конечно, не против отметить, – уже не так уверенно начала оправдываться Женя, – а то, собственно, я могу и не беспокоить Вас, пойду спать.
- Куда спать?
- К себе в комнату. – Совсем растеряно и видя бледнеющего Сашу промямлила она.
- Я ничего не понимаю! В какую свою комнату?
- Ну как же: Толик продал Вам свою комнату. А я теперь, получается, Вам соседкой прихожусь. Что с Вами?
Уменьшаясь, съеживаясь, бледнея и тускнея на глазах, словно в бреду, он пролепетал: «Мы с Толей вели разговор о продаже квартиры. Он мне обе комнаты показывал. Я еще улыбнулся что эта (и он указал на пугающую темнотой комнату), меньше той, что у нас была, зато эта (он указал на комнату из которой исходил мягкий домашний свет), почти в два раза больше».
- Мы развелись с Толей. И решили разъехаться. Вы же документы подготавливали, все бумаги сверяли… Вы же смотрели бумаги, когда подписывали? А я еще подумала, зачем он мою комнату тоже показывает… Я-то не знаю как оно надо, когда комнату продают… – с дрожью в голосе и болью за Сашу тихо, едва в слух произнесла Женя, словно чувствуя себя виноватой, что тогда молчала и не знала, что надо сказать громко: «Моя комната, смотреть не надо!»…
- Да, смотрел. Я еще радовался, что без риэлтора, без кредита могу обойтись. На работе ссуду дали под маленький процент. Пусть от работы квартира дальше, пусть за МКАДом, но по площади даже больше, чем то, на что мы могли рассчитывать. Не дорого совсем. А Света, она против была, мы же с ней поссорились из-за этого. Из-за того, что за МКАДом, что без риэлтора, что не надежно… Она же даже смотреть не захотела ехать. Я же как одержимый тогда думал, что сейчас все подпишу, ремонт сделаю и она вернется. Я же тогда не знал, что у нее кто-то появился, что она не вернется. Она была права, я ничего не могу, только все порчу… - бормотал Саша как бредящий от высокой температуры больной – «Надо будет лампу в коридоре поменять, поярче повесить, чтобы света было больше, чтобы Света…».
Он не хотел верить, но разум настойчиво подводил Александра к мысли, что темная комната с двумя тюками у стены – это и есть его долгожданная новая жизнь. Он, шатаясь, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. За 20 лет жизни в коммуналке это движение было столь же естественным, как дыхание.
Прошаркав к окну он уже был готов увидеть еще более противные мусорные баки, чем в прошлой жизни. Но нет. За окном плотным рядом стояли темные устрашающе неизвестные ели. Фонарь качался на ветру, и скрип его отдавался в каждой клеточке уязвимого растерзанного Сашиного существа. Новизна пейзажа за окном, да еще и столь символичного, поставила точку в его душе.
Саша попытался заставить себя воспрять духом. В голове закрутился стих Мандельштама:
Я качался в далеком саду.
На простой деревянной качели
И высокие, темные ели,
Вспоминаю словно в бреду.
Словно в бреду, словно в бреду – повторял он на распев. Он пытался вспомнить начало любимого стихотворения, но не мог. Ему не хватало воздуха, жизни, света.
Он распахнул окно. Холод, ветер ударил ему в лицо. Тусклый фонарь светил вниз. «Све-та» - простонал он.
Откуда-то издалека доносилась песня Цоя:
А потом придет она, собирайся скажет, пошли.
Отдай земле тело.
Ну а тело не допело чуть-чуть
Ну а телу недодали любви
Странное дело»
Отвязав веревку от мешка с вещами, он пододвинул табурет – единственную мебель в новой норе.
«Сказка с несчастливым концом. Странная сказка.» - обреченно подпел он столь знакомой песне, игравшей часто за стеной его прошлой «коммуналки».
Привязал веревку к крючку для люстры, торчащему одиноко и зловеще из потолка. Деловито подергал, проверив на прочность. Вспомнил соседа-мальчика, который громче песни всегда пел «Грустная сказка со счастливым концом», улыбнулся и словно в бреду, оглянулся на дверь, ожидая, что тот мальчик-сосед постучится.
Но дверь была чужая. Справа и слева такие же, как раньше стены, только они еще туже (на целый метр туже) сжимали между собой окно с одной стороны и дверь с другой. Фонарь за окном перестал покачиваться, почему-то в этот момент обратив на себя внимание Саши – «Видно ветер стих… Странная сказка…».
Он посмотрел вверх. Кружилась голова. Александр ясно увидел, на крюке, очаровательно светлую, уютную домашнюю лампу. Иллюзорная лампа светила нереальным светом. Саша потянулся к ней, чтобы убедиться в ее наличии. Табурет пошатнулся под ним и упал.
Вся комната для него наполнилась ярким светом. Он увидел свою Свету (очаровательную, но чужую) с букетом белых роз. Вместо бутонов были яркие световые пятна. Теплые, манящие, излучающие доброту. Света неодобрительно ухмыльнувшись, бросила букет куда-то к табурету и вдруг поплыла к окну, удаляясь к елям, медленно исчезая. Поблекнув, её силуэт скрылся в дали, словно просочившись сквозь ели. Света ушла. Ушла из его жизни. Словно только сейчас, в этот миг! Ушла вместе с его жизнью.
В этот миг реальность обрушилась на Сашу. Вернее он рухнул в реальность. Веревка соскользнула с крюка, и он оказался на полу.
Александр торопливо снял с шеи веревку, словно очнувшись. Как – будто он лунатик и вдруг проснувшись от глубокого сна пытается понять что он сделал, испугавшись увиденного.
Женя вбежала в комнату. Ее глаза были испуганы и почему-то заплаканны.
- Что? Что случилось? Почему ты на полу? Господи! сколько крови он мне попил! Сколько намучилась я с ним! И как только рождались в его голове все эти обманные планы! А я, я ведь уже судьбу прокляла. Думала, так и до смерти он меня будет мучить. Сживет меня со свету! Он же когда засуетился, сказал, что комнату свою продает, я ведь так обрадовалась! Я ведь на раздел лицевого счета сама бумаги отнесла. Еще подумала, как это он мне разрешил ему маленькую оставить, а себе большую комнату взять... Не бесплатно, конечно, тут уж ясно, но ведь мог бы и на принцип пойти… А он сволочь оказывается новую жертву нашел! - Тараторила Женя и огромные слезы катились из ее глаз.
- Господи! ну куда ж ты, Сашенька, смотрел! Хотя, этот гад, кому хочешь голову заморочит. – Женя сидела на коленях рядом с ним, прижимая его голову к своей груди, роняя слезы на его макушку. Покачиваясь вместе с ним и поглаживая по голове, как покачиваются с ребенком, когда тот сильно ударится, чтобы успокоить.
… Женя что-то говорила о своем бывшем муже и еще о чем-то… Его слух словно пропал и вернулся только тогда, когда она тихонько начала шептать:
Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять,
Все большое далеко развеять,
Из глубокой печали восстать.
Я от жизни смертельно устал,
Ничего от нее не приемлю,
Но люблю мою бедную землю
Оттого, что иной не видал.
Я качался в далеком саду
На простой деревянной качели,
И высокие темные ели
Вспоминаю в туманном бреду.
- Спасибо тебе, Женя.
- За что, миленький? Сашенька, я так испугалась! Вы ведь мне сразу показались очень хорошим человеком. Вы только больше не надо, Вы живите, пожалуйста, не надо вот этого, пообещайте! – Почему-то опять на Вы заговорила она.
- Женя, Вы что-то говорили про «отметить». Давайте действительно отметим? Отметим наше знакомство, отметим новую жизнь. Я обещаю Вам, это уж совершенно точно, что не стану повторять подобных глупостей.
- Ой! Да! Я Сейчас!. Сейчас! – она бодро подскочила и поспешно вышла.
Вдруг вернулась.
- Я же совсем забыла сказать! Вот! Тут Вам звонили. Вчера. Я даже сначала сказала, что ни туда попали. Александра попросили, а я…
- Так что сказали? Кто же мог звонить?
- А вот смотрите, - и она опять присела рядом с ним на колени. Но уже совсем иначе. Чинно, благородно держа спину. Какая-то даже неприступность, но не холодность была в ее осанке. Он видел ее словно на просвет. Из коридора шел теплый домашний свет. Первый раз за 20 лет, сидя у себя дома, вечером он видел открытую дверь комнаты. Для Александра это было новое ощущение.
- Это по поводу работы. Вы резюме отправляли, вы им подходите – опять торопливо и не совсем связанно заговорила Женя. Надо было мне Вам сразу сказать.
- Я не отправлял резюме. Я еще и не успел даже. Только составил и знакомому своему - Славику показал, чтоб посоветовал что поправить… Да и телефон там указан старый был…
- Ну так они, наверное, на старый позвонили, а им этот дали, - она озарилась чистой, открытой светлой улыбкой, - Смотрите, организация такая известная. У меня там, кстати, знакомый работает. Хвастался, что и платят хорошо и коллектив хороший. Вот ведь мир-то тесный. Я так порадовалась за Вас!
- Да нет, Женечка, мир-то большой, это тропинки в нем узкие – заулыбался в ответ Саша – Славик наверно и отправили резюме, узнав про вакансию – он поднялся и подал Жене руку. - Пойдемте чай пить.
Чай оказался очень вкусный. Вкуснее, чем когда-бы то ни было раньше.
- Это потому, что у нас вода здесь такая вкусная, смущенно сказала Женя, словно прочитав его мысли.
- Гитара. А чего в углу? Чего запылилась?
- Хотите я Вам спою?
- Конечно!
И она запела на стихи Гумлева под гитару нежным голосом:
Сегодня я вижу, особенно грустен твой взгляд.
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав...
Ты плачешь? Послушай... далеко на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Уже начало рассветать. Озорное осеннее солнце поднималось и словно рассыпало лучи по темному хмурому еловому лесу. И вот уже нет той пугающей молчаливой стены. И вот уже за окном прекрасный осенний пейзаж. Саша глубоко вдохнул и ощутил, как прекрасен вид из окна в его новом доме, в его новой жизни.
Занавес. (Но жизнь, не спектакль и Эпизод следующий все же будет…)
Саша и Женя выйдут из квартиры, оставив открытыми двери в комнатах, лишь входную дверь закроют ключом. Он возьмет ее за руку и поведет за собой. Счастливые и одухотворенные. Кажется, они не будут замечать ничего вокруг.
Однажды, увидев соседку по лестничной клетке, Женя стыдливо опустит реснички – «Добрый вечер, Наталья».
А ведь она не поверила, когда Наталья поддержала ее однажды, сказав, что все будет хорошо! И дети будут и семья!
- Добрый вечер – мило улыбнется ей Наталья, не показав вида, что заметила округлость форм, столь долгожданную Женей.
- Кажется, я ее где-то видел, - попытается припомнить Саша, бегло бросив взгляд на Наталью. Ну, конечно, они и не вспомнят, где друг друга видели. Это было в другой жизни. Он тогда открыл дверь, когда Наталья ошиблась количеством звонков. Она позвонила тра раза, а ведь ее подруге - Катерине Петровне - надо было дать два звонка. И именно она, вовремя оказавшись в гостях, настойчиво помогла понять необходимость приватизации и выкупа комнат у соседей. Знала ли она, что он будет ее соседом по лестничной клетке?
У Жени зазвонит телефон – это брат позвонит, чтобы посоветоваться:
- Представляешь! Серегу, ну одноклассника моего, помнишь? Там такая трогательная история была, помнишь, я тебе рассказывал: он в коллегу влюблен был, а она вся такая неприступная была…. А потом что-то щелкнуло во вселенной, словно исправили ошибочно подключенные провода. И стало, как он говорит, «Светло в его жизни со Светой»…. И вот, оказывается, они поженились, дочка сегодня родилась! Звоню посоветоваться, что подарить на рождение лампочки-дочки…
Саша и Женя выйдут из подъезда, сядут в свой новый автомобиль, и их радио, словно зная все лучше их самих, наполнит салон такой знакомой песней Аллы Пугачевой, такой старой, давно известной, но звучащей как-то по-новому:
Понимаешь, все еще будет,
В сто концов убегают рельсы,
Самолеты уходят в рейсы,
Корабли снимаются с якоря.
Если бы помнили это люди,
Если бы помнили это люди,
Чаще думали бы о чуде,
Реже бы люди плакали.