Глава 19
Заваруха
Три дня спустя модуль-эксплорер «подвсплыл» из параллельного континуума в нескольких тысячах километрах от Зеи и, осторожно следуя изгибам пространственных складок, приблизился к планете. Через несколько часов экипаж первого файтфлайта был готов к высадке. Ненароков, Ермолай и Пантелей заняли места в кокпите, где за управлением уже сидели пилот и навигатор.
Проводивший их до стартового тамбура Спиридон сделал пару шагов назад и поднял руку. Герметические створки сдвинулись, и открылся внешний люк, представляя взору разведчиков величественную картину планеты, почти полностью окутанной белесо-серыми облаками.
Файтфлайт соскользнул с посадочной рампы и устремился к поверхности планеты. Ненароков невольно обернулся назад, но сквозь прозрачные стенки фонаря аппарата так и не увидел очертаний модуля-эксплорера, который они покинули. По крайней мере, в зрительном диапазоне, притопленный, как выразился в шутку Алексей, «на перископную глубину» в подпространство, он видим не был.
Пилот вел свой флайт предельно жестко, да оно и понятно, на борту не кисейные барышни, а опытная разведгруппа, и главная задача сейчас – незаметно и быстро высадиться на поверхности. Аппарат все больше и больше гасил орбитальную скорость убегания и все быстрее падал вниз. Наконец, когда горизонтальная скорость полета составила около пятисот километров час, стало явно заметно, что сила тяжести почти исчезла. Флайт находился практически в свободном падении. Если бы не ремни безопасности, то Леша воспарил бы над своим ложементом. Экипаж мог, конечно, включить искусственную гравитацию, но, во-первых, чем меньше электромагнитных и гравитационных полей задействовано, тем лучше работает защита, делая аппарат невидимым для невооруженного глаза и радаров, а во-вторых, существовало неписанное правило космических разведчиков: нет жизненной необходимости в приборе – не включай его, береги до крайней необходимости, до того момента, когда почувствуешь, что всё, без него хана. Поэтому пассажирам, то есть разведгруппе под командованием Наблюдателя-корректора, приходилось молча терпеть неудобство невесомости, когда к горлу подкатывает неприятный, тошнотворный комок из желудка.
Через несколько минут аппарат вошел в облачные слои. Плотность атмосферы сразу повысилась, и флайт отозвался на это заметным снижением горизонтальной скорости и легким подрагиванием. Трехмерный куб индикатора перегрузок показывал 1,4 же с вектором вперед и чуть вверх.
Внезапно облачный туман исчез, будто его смахнули со стекла фонаря огромной тряпкой, и под ногами открылся серый и унылый пейзаж Зеи: мокрые темные леса, поля, просеки и редкие, раскисшие дороги. Флайт быстро снижался с углом атаки градусов двадцать пять, а высота, как оценил Алексей, была не больше пятисот метров. Однако опытный пилот, протянув несколько бесконечно томительных секунд, выровнял орбитальный челнок в каких-то тридцати метрах над огромным полем, поросшим невысокой травой и низкорослым кустарником, и погнал флайт в сторону ближайшей опушки, где и остановил, вернее, подвесил аппарат рядом с деревьями на высоте нескольких метров над землей.
Пилот разгерметизировал кабину и обернулся к Алексею:
- Наблюдатель, дальше пойдем медленнее. Не будем рисковать и отработаем маршрут по опушке! Согласны?
Алексей понял его и молча кивнул. Пилот хотел следовать вдоль извилистой кромки леса, с тем, чтобы как можно меньше быть на открытом пространстве, где их, несмотря ни на что, могли обнаружить. Чисто теоретически, конечно, но все же, если их засекут, то теория резко превратится в нежелательную и опасную практику.
Флайт качнул короткими треугольными крыльями и устремился вдоль линии леса. Теперь в кабину свободно залетал забортный влажный воздух, неся в себе слегка забытый и потому даже приятный букет запахов Зеи. В нем были хвоя, влага, полевые цветы, озон от только что прогремевшей грозы – все то, что составляет тот неповторимый меланж конкретной местности, который привносит в душу и сознание ощущение покоя, созерцания, умиротворенности и уюта. Но сейчас весь этот вихрь запахов наоборот, настораживал. Алексею вспомнились их с Лу блуждания по подземелью и путь через лес. Он отогнал от себя картинку трупов солдат-зомби.
Впереди обозначилась неширокая просека, под острым углом уходившая в чащу леса. Пилот, не раздумывая, свернул в нее, и аппарат понесся вдоль вырубленного тракта. Слева и справа мелькали стволы деревьев. Иногда по стеклу кабины стегали длинные ветки.
Так они пролетели несколько километров и остановились лишь тогда, когда просека вывела их снова на опушку.
- Теперь совсем недалеко,- не оборачиваясь, сказал навигатор. – Приготовьтесь.
Вся троица задвигалась в креслах, похлопывая себя по карманам и дергая за ремни, проверяя наличие необходимого оборудования и вооружения.
Флайт резко снизился и затормозил.
- Пошли! – обернулся навигатор.
Прозрачная панель фонаря дематериализовалась. Ненароков, хлопнул пилота по плечу и спрыгнул в траву. Вслед за ним с противным мокрым чмоканьем приземлились Ермолай и Пантелей. Флайт тут же поднялся на несколько метров, но пока не улетал: командир экипажа обязан убедиться, что разведгруппа благополучно спустится в подземные уровни.
Ермолай, глядя на свой миникомп, уверенно зашагал вперед и махнул рукой Наблюдателю и Пантелею, чтобы те следовали за ним. Через несколько десятков шагов они оказались перед замаскированным входом в подземелье. Пантелей поколдовал с замком и распахнул тяжелую металлическую дверь.
Заглянув в черное жерло подземного хода, Алексей испытал легкий укол «дежа вю» и поежился. Первым пошел Ермолай, замкнул процессию Пантелей. Спускаясь, Алексей слышал, как за его спиной длиннорукий гигант, которому было тесновато в туннеле, закрыл дверь и погромыхал отмычками. Разведчики включили фонари и, спустившись по мокрой лестнице на первый уровень, двинулись по темному, еле освещенному кое-где туннелю, в сторону сектора «К».
Часа через полтора они вышли в туннель, который показался Ненарокову знакомым, несмотря на то, что все в этом подземелье было темно-серым, мокрым и одинаковым. Он посветил фонариком на очередной люк в стене и замер, прочитав надпись: «Убежище 05. Уровень 4». Сзади в спину уперся Пантелей:
- Чё стали? – прошептал гигант.
Алексей обернулся и ответил:
- Здесь мы с Лу устроили привал!
Лешка схватился за кремальеру и стал откручивать ее.
- Понятно, - тихо произнес вернувшийся Ермолай.
Люк, смазанный несколько дней назад аэрозолем Лу, поддался легко и бесшумно. Ненароков зашел в убежище и быстро осмотрел его.
- После нас с Лу здесь никого не было. Вон, и оружия нет, которое мы взяли, и банка из-под тушенки валяется, и полотенце то же, что тогда было…
- Ну, уборщицы здесь редко метлами машут и полотенца стирают, - усмехнулся Ермолай. – Но хорошо уже то, что, похоже, никто не подозревает, что вы тут были. Ну, ладно, посмотрели и пошли.
Тщательно заперев за собой люк, троица двинулась дальше по мрачному сырому туннелю и вскоре вышла к станции подземки.
- Предлагаю дождаться поезда, и поехать на нем, - посмотрел на спутников Алексей.
- Согласен, - ответил Пантелей и пригладил бороду.
- Что «согласен»? – прошипел в ответ Ермолай. – А если поезда несколько часов, а то и дней, не будет?
- Будет, обязательно будет. Это же их бизнес! Они не могут прекратить поставки… - отпарировал Алексей.
Ермолай помолчал, пожевал губами и согласно кивнул:
- Хорошо, подождем немного.
Не успели они расположиться, как на перроне показался уже знакомый Алексею дежурный в черно-синей робе с катафотами и зашел в свою будку. Разведчики едва успели активировать маскировку, настолько неожиданно он появился. Зеленый свет светофора сменился на рубиновый, и спустя несколько минут состав из четырех вагонов, лязгая муфтами и шипя стравливаемым воздухом, выполз из туннеля и остановился.
Дождавшись, когда подъехавшие на электрокаре рабочие и машинисты займутся погрузкой цилиндров, вся троица просочилась к последнему вагону и, не без труда открыв запертую дверь, втиснулась в темный тамбур. Вскоре шипение пневматики возвестило о том, что давление в тормозном контуре снизили, и действительно, состав грохнул сцепками и стал набирать ход. Призрачный свет за стеклами тамбура померк – поезд вполз в темный туннель и, раскачиваясь и скрипя, ходко покатил по неровным рельсам.
Алексей полез в карман и надел на голову усовершенствованную на Станции экранирующую бандану. Ермолай и Пантелей последовали его примеру. Пантелей со своими длинными слегка вьющимися волосами стал похож на русского кузнеца-ремесленника из средних веков.
Несколько дней назад на субпространственной Станции уже выяснили, что бандана, добытая Ненароковым, экранирует значительный спектр волн, к которым чувствителен мозг жителей Зеи. Докопавшись до этого, ученые Станции значительно увеличили диапазон действия банданы, и теперь разведчики могли не опасаться, что на них смогут воздействовать каким-либо «мыслеизлучением».
Наконец спецсостав замер у перрона станции, и разведчики, опять активировав маскировку, покинули тамбур вагона. Алексей успел заметить надпись на стене в углу станции «ВНИМАНИЕ – ЗОНА К!».
Как только они оказались на перроне, из бокового туннеля появилось несколько человек в сопровождении вооруженной охраны. В идущем впереди полноватом, широкоплечем человеке чуть выше среднего роста, Алексей мгновенно узнал сенатора Гела Грэма. Рядом с ним шел его помощник и телохранитель Болд. Оба были одеты в черные костюмы, но вместо белых сорочек под пиджаками виднелись светло-серые водолазки, на головах у всех красовались экранирующие банданы. Высокий Болд, наклонившись, что-то говорил на ухо Грэму. Тот, в свою очередь, иногда кивал большой головой, видимо соглашаясь со сказанным. Чуть сзади шли четверо охранников в камуфляжной форме и вооруженные до зубов.
Невидимые в зрительном диапазоне разведчики замерли, наблюдая за приближающейся процессией. Ненароков лихорадочно размышлял, надо ли пропустить их и продолжить выполнение задания по изъятию аппаратуры из круглого зала, или… Он надвинул на глаза прибор, позволяющий видеть закамуфлированных Ермолая и Пантелея. Оба разведчика медленно отступали к стене перрона, освобождая проход Грэму и сопровождающим его. Больше обдумать он ничего не успел.
Грэм внезапно встал, как вкопанный, и поднял вверх руку. Четверо бойцов охраны мгновенно окружили его и Болда и угрожающе подняли автоматы. Из бокового туннеля выскочили еще несколько вооруженных фигур в камуфляже. Замер в своей будке дежурный-путеец. На станции повисла напряженная тишина.
Грэм движением руки слегка отстранил в сторону удивленного Болда и, глядя прямо на невидимого Алексея, произнес:
- Если бы я не был уверен в том, что Коваль мертв, я бы мог поклясться, черт побери, что он где-то здесь…
- Шеф, что случилось, какой, к черту, Коваль? – вертя во все стороны головой, настороженно бормотал Болд, доставая из подмышечной кобуры огромный черный револьвер с длинным восьмидюймовым стволом.
В эту секунду Ненароков встретился глазами с Грэмом и мгновенно понял, что тот его тоже видит. Не теряя более ни секунды, Алексей выхватил гипношок «Удав» и выстрелил навскидку. Вся охрана Грэма замерла на полужесте и стала валиться на пол, но сенатор и его помощник исчезли!
Краем глаза Алексей увидел, как удивленно выпрямился Пантелей, и замер, достав ионный разрядник, крепыш Ермолай.
В мозгу же Ненарокова поднялась и захлестнула разум незнакомая горячая волна решимости и злости. Что-то с противным звуком лопнуло, свет померк, и Алексей почувствовал, что падает.
Левая щека, грудь и обе коленки очень болезненно вошли в резкое соприкосновение с чем-то твердым, шершавым и холодным. Алексей охнул, перекатился с боку на бок, сел и открыл глаза.
Первое, что он увидел, это бегущих от него по грязно-белой дорожке Грэма и Болда. Помощник бежал, подняв над головой свой револьвер. Ненароков, зашипев от боли, поднялся и с криком «Стой!» захромал за ними. Болд обернулся, и, почти не целясь, выстрелил из своего огромного шпалера. Тяжелая пуля звонко срикошетировала от железного столба и, жужжа, улетела в вечернюю темноту. Раздался истошный женский крик. Алексей бросил взгляд по сторонам. Он преследовал сенатора и его помощника в темной, до боли знакомой аллее. Кроме них здесь находилось немало прохожих, которые врассыпную разбегались перед Грэмом и особенно Болдом, размахивающим устрашающим револьвером. Фалды их пиджаков приняли горизонтальное положение и хлопали за спинами.
Впереди показались разноцветные палатки и плотность прохожих заметно возросла. Из темноты выплыл мужик в лодке, а с заснеженного косогора на Алексея вызверились головы лошадей, торчащие из грязного сугроба. От неожиданности Наблюдатель вздрогнул и шарахнулся в сторону, но тут узнал место – Гоголевский бульвар, памятник Михаилу Шолохову, чтоб скульптору икнулось! А вон и метро Кропоткинская. И эти двое туда бегут. Москва! Москва? Как он тут оказался???
- Стой! – отчаянно закричал Лешка, прекрасно осознавая бесполезность своих команд и полную абсурдность происходящего. Но не кричать он тоже не мог – это придавало сил и уверенности.
Впереди опять оглушительно рыкнул револьвер Болда, и толпа перед ними, издав несколько фальцетно-сопранных дамских взвизгов, мгновенно поредела, однако, сразу сомкнулась любопытной массой, как только федераты с Зеи пробежали мимо. Ненароков на полном ходу врезался в этот клубок пластилиновых тел с криком «Пропустите, пропустите!!!». Но люди лишь глупо и удивленно таращились в его сторону и не спешили уступать дорогу. И тут он понял, что по-прежнему невидим для окружающих, за исключением Грэма. Забыв про боль в коленке, он припустил быстрее, стараясь огибать невидящих его зевак.
Тем временем Грэм и Болд добежали до арки входа в метро и скрылись за грязными, исцарапанными стеклянными дверьми, будто прошли сквозь них. Отстраненно удивившись этому, Ненароков резко повернул и ворвался внутрь, чуть не снеся разболтанные створки дверей. Грэм и Болд прыгали через несколько ступеней уже почти в самом низу за поворотом лестницы. Снова грохнул револьвер Болда. В замкнутом пространстве холла метро это прозвучало подобно пушечному выстрелу. Раздался многоголосый женский визг. Перепрыгивая через турникеты, Алексей увидел держащегося за живот, сползающего по стене милицейского сержанта. На бежевом облицовочном камне остались кровавые разводы. Несколько человек, упавших на пол при выстреле, подвывая, быстро расползались подальше от несчастного хрипящего сержанта.
- Чтоб тебя! – выругался Лешка и выстрелил в спины убегающих из «Удава».
Но те опять каким-то невероятным финтом увернулись от импульса, который накрыл несколько человек посередине перрона. Люди, как куклы повалились на мраморный пол и застыли.
Поезд, стоявший у перрона, зашипел пневматикой, сдвинул двери и стал набирать ход. Сенатор и помощник бежали параллельным курсом. Алексей вырулил из-за колонн к кромке перрона в нескольких метрах от красных огней хвостового вагона. Он видел, как сенатор с напарником вскочили в поезд на ходу.
«Как они открыли дверь?» - опять подсознательно удивился Леша и поднажал. Но вагон удалялся, неумолимо приближаясь к темному жерлу туннеля. У самого потолка оранжево мерцали электронные часы: двадцать два тридцать шесть.
И опять волна бессильной ярости затопила его мысли, и снова он провалился в пустоту и грохнулся на подрагивающий пол. Пол вагона метро! В долю секунды он смог догнать поезд и попасть внутрь! Все это проскочило на заднем плане сознания и замерло до того момента, когда будет время и возможность думать об этом. Сейчас же главное – догнать!
Но, где они? Алексей осторожно двинулся вдоль полупустого вагона, аккуратно огибая стоящих пассажиров и торчащие ноги сидящих. Поезд был новый и состоял из длинных двухсекционных вагонов. Ненароков, внимательно вглядываясь в лица, не успел еще пройти весь вагон, а поезд, проглотив короткий перегон, уже выкатывался на ярко освещенный перрон.
- Станция Парк культуры. Переход на кольцевую линию, - шипуче-трескотно прозвучало из динамиков.
Леша высунул голову в открывшиеся двери и посмотрел вдоль вагонов. Среди вышедших интересующей его парочки не было.
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Фрунзенская.
Створки с легким шипом закрылись, и поезд, апоплексически дернувшись, тронулся, быстро набирая ход. Тут-то он и увидел Грэма и Болда, бегущих по лестнице вверх. Шестым чувством Ненароков понял, что должно произойти. Он закрыл глаза и представил себя на платформе.
Шум и стук колес уходящего поезда вместе с последним вагоном втянулись в туннель и быстро затухли. Алексей открыл глаза. Он стоял в центре станции у лестницы, ведущей на кольцевую. Станция была совершенно пуста – ни души. Освещение было притушено, и на перроне царил серый полумрак. Где-то, на пределе слухового восприятия, послышались то ли голоса, то ли скрип. Удивленный, Лешка обернулся и взглянул на электронные часы над сводом туннеля: ноль три пятнадцать. Ночь… Но, как это?
Продолжение: http://proza.ru/2019/12/13/1720