Часы.
I.
Часы. Играли со слухом: то бежали на полчаса вперёд, то убийственно медленно сыпали секунды. Порой страшно становилось от однообразных звуков – притаился убийца, сейчас сверкнёт, обожжёт горло и захлебнёшься.
Но иногда ровная и мерная музыка проступала сквозь циферблат. И тогда лёгкие звуки радовали и продавца, и покупателей.
Продавец – немолодой уже Олег Фёдоров. «Два высших образования: электро-техническое и физико-математическое, начитан, приятен в общении», – так написано в анкете при поступлении на работу. А вне её – половина детворы забегала поделиться маленькими бедами, половина соседок точила семечки и шушукалась вечерами: «Жена бросила десять лет назад, сын беспробудно пьёт и таскает баб. Да не от мира сего, Олежка. И чем только жив? Кожа да кости, серый весь!»
Только больше всех Федоров любил часы: покорные, верные, они отвечали ему взаимностью – оживали в руках и щёлкали стрелками.
В самом центре магазина стояли старинные напольные часы с маятником, тяжёлым медным боем и тусклым циферблатом. Олег звал их «Старец». Когда каждый час раздавался их голос, продавец невольно вздрагивал.
И люди приходили, люди уходили. А часы тикали.
В полдень, когда отбил положенное «Старец», в магазин влетела рыжая смешливая Женька – безумная пятнадцатилетняя девчонка. Соседи по лестничной клетке, они дружили очень давно. Как всегда, девчонка забежала узнать, который час.
- Полдень, Джульетта! Когда часы купишь? – привычно поддразнил её продавец.
- Счастливые часов не наблюдают!
- А ты счастливая?
- Да, через час в кино иду. А вечером мне книгу принесут, «Анжелика» называется!
- И что там?
- Там такая любовь!!! – Женька дернула плечом и развернулась к выходу.
- Подожди, поговори хоть, как учишься?
- А что в школе хорошего? Только и делаю, что дерусь да двойки получаю!
- Почему?
- Да там всё по-дурацки. Учителя только о предметах думают; нет, чтобы о нас подумали! А мы ведь тоже люди!
- Это верно. А ты чего хочешь?
- Жить!
Фёдоров рассмеялся:
- Как это?
- Книжки читать, музыку слушать... – рыжая вздохнула. Отчего-то грустно.
- Ну, ладно, побегу я, Олег! Не грусти, часовой!
И исчезла за дверью, рыжий бельчонок. Олег вернулся к покупателям. Позже закрыл магазин на обед.
Дни текли неторопливо. Как-то вечером в магазин влетела Юлька:
- Олег, что ты обо мне думаешь?
- В каком смысле?
- Я – красивая?
Взглянул на её крепкую фигурку, на доброе лицо, растрёпанную чёлку:
- Красивая.
- А я любовь встречу?
- Встретишь.
- А ты свою встретил?
- Встретил да упустил.
- Мне подруга сказала, что парни смотрят только на тех, у кого ноги от ушей да бюст вываливается.
- Если ноги от ушей да бюст вываливается – это урод! Девушка должна прежде всего человеком хорошим быть.
- А я – хороший?
Олег знал Женьку с пелёнок. Нормальная девочка, немножко пацанка, зелёная и глупая, конечно.
- Хороший.
- Тогда почему ваш сын на меня не смотрит?
- Алкоголик он!
- Ну и что? Он же тоже человек!
- Да нет. Пьянь.
- Ну, это же лечат! Давай его в больницу положим?
- Не получится, пробовал.
- Это ещё посмотрим!
Сергей рос обычным мальчишкой, с разбитым носом и курением в туалете. Но после армии провалился на вступительных экзаменах, пошёл на завод. А там начал пить. Работал и пил, один и в компании, не считал баб, которых приводил домой. Такими вечерами Олег запирался в своей комнате и чинил часы. А сын пьянствовал... Говорить друг с другом они уже не пытались. Да и толку не было.
Вечерами Женька, слыша пьяные дурные голоса, осторожно сидела на лесенке перед дверью Фёдорова и тихо плакала. И с Олегом говорила только о Серёге, о лечении его. Но слишком мало она знала об алкоголизме и напрасно верила, что может что-то изменить. И вот однажды пришла вечером к Федорову:
- Я к Сержу...
Сын сидел в комнате и тяжко переживал отсутствие денег, а, следовательно – выпивки.
- Привет!
- Пока, малявка.
- А я тебе выпить принесла. Сегодня мой день рождения.
- О, живём! Чего ж ты раньше молчала?
Женя достала бутылку из пакета, разложила закуску. Серж хряпнул стакан и побагровел. Через пять минут пытался поцеловать. Рыжая не сопротивлялась. Она впервые пила водку. Олег сидел на кухне и ничего не мог сделать.
Серёгу на удивление быстро понесло: матюки слетали ловчее некуда, анекдоты пошли препохабные, только Женька, одеревеневшая, смотрела на него и что-то силилась сказать.
Бутылка кончилась, и кончился Серёга – упал под стол. Фёдоров испугался звуков, которые услышал, и вошёл в комнату сына:
- Допился?
Пьяная Женька сидела перед пустым стаканом.
- Иди домой, дурочка...
- Я в водку лекарство подсыпала, он пить бросит. – ох, какой чудной у неё по пьяни взгляд!
- Приходи завтра, я тебе подарок сделаю. На твой день рождения.
На следующий день девочка пришла в магазин. Олег вытащил из футляра красивые часики с витым браслетом.
- Заведи их. Это тебе.
Женька осторожно притронулась к колёсику завода. И в этот момент загрохотал «Старец». Фёдорова прошибло до пота. Жёня не обратила внимания и не испугалась. Завела часы и защёлкнула замочек браслетки.
- Спасибо. Как Серёжа?
- Злой. Его от твоего лекарства мутит, встать не может.
У витрины неведомо как обозначился Сергей:
- Ты чего, травануть меня хотела?
- Не отравить, а вылечить! – глаза у Женьки мигом заслезились.
Но Сергей выдал поток мата и убийственную фразу:
- Ещё про любовь байки травила, малолетка несчастная! Дерьмо, и с пьяных глаз не позарюсь!
Рыжая отшатнулась, опустила ладонь на витрину, падать было нельзя. Под пальцами хрустнуло. Отлепилась, отошла к двери, обернулась и спросила:
- Так это и есть...ЛЮБОВЬ? – и вылетела вон из магазина.
Серёгу отец выгнал следом. Даже не ругал. Только руки тряслись да колотилось сердце непонятно отчего.
«Старец» дико и протяжно пробил полдень. И Олег понял, что с ним – руки чесались. Ударить, покалечить что-нибудь. К вечеру тиканье часов стало невыносимо. Закрыл магазин раньше и пошёл домой. Напротив входной двери, у бордюра – блеснуло. Олег нагнулся и поднял те самые часики, что подарил Женьке. На них остановилось время – полдень. И понял – что-то случилось…
В подъезд влетел, задыхаясь, и – сразу в квартиру, где жила девочка. Открыл её отец и с порога выдонул:
- Она...под машину...напротив твоего магазина...Убегала от Сергея.
Олег замычал и ворвался к себе. Накинулся на сына. Бил руками и ногами, кричал что-то, повалил на пол. И только увидев кровь, вдруг сломался и осел на диван. Тело на полу было пьяно и ничего не соображало. Отец Женьки стоял у входа, просто смотрел и молчал. Потом произнёс:
- Помоги. Не могу сам. Позвони, закажи, что там надо.
Фёдоров к ночи пришёл в себя и почему-то пошёл в магазин. Сел за прилавок, вынул Женькины часики и тупо уставился на браслетку. Идти часы не хотели.
И тогда с каким-то звериным воем Олег кинулся переводить все часы в магазине на двенадцать часов назад.
Щёлканье разрослось, звук ударил по ушам, и уже теряя сознание, Федоров взмолился «Старцу»:
- НУ, ПОЖАЛУЙСТА!
II.
Фёдоров – за прилавком, день. В магазин влетает Женька. Часики – ей. Девочка нахмурилась, но часы одела.
- Заведи их!
Загремел «Старец». Олега прошибло. В магазин вполз Серж...
- Ты чего, травануть меня хотела!
И тогда, предупреждая всё на свете, Олег обернулся к «Старцу» и ударил прямо в лицо часам, со всей силы. И прошептал: «Ну, пожалуйста!».
Посыпались осколки стекла, стрелка на циферблате дрогнула и умерла. «Старец» остановился. А Женька дёрнулась и схватила Олега за руки и закричала, но не ему, а Сергею:
- Дурак, «Скорую»!!!
Алкашу хватило ума понять, что «Скорую» надо побыстрей – располосовался отец сильно. А рыжая не отпускала руку Федорова и дрожала, и не плакала. Вот тогда Олег взглянул на неё, обнял здоровой рукой и рассмеялся...
Когда приехали врачи, Женька навзряд плакала, но руки не отпустила. В машине села рядом, по прежнему дрожа всем телом, и была похожа на ошарашенного бельчонка.
- Не бойся, со мной всё хорошо.
- Я ведь тебя люблю, тебя...
Тут ему стало плохо. И хорошо одновременно.
- Правда?
И по глазам понял, что правда. И только тогда всё понял...
Хотела помочь ему, старому мужику, она просто хотела помочь. Влюбилась, бывает. В первый раз. В старого, седого продавца. В него.
От сознания этого стало так легко, что он закрыл глаза. Женька испуганно всхлипнула. Но Олег обнял её покрепче. Рыжая ткнулась губами в покалеченную руку и снова заплакала. Бельчонок!
«Всё будет хорошо, всё теперь будет хорошо! И первая твоя влюблённость пройдёт, а то, что ты сделала...не бойся, малыш, я с тобой. Бельчонок, какой же ты будешь, когда вырастешь?»
Но пока что вот она Женька – комочек плачущий и вот он – Олег, в машине «Скорой помощи». И всё ещё впереди. У них теперь есть на это время.