Было утро, было похмелье и были вступительные экзамены. Пока преподаватели присматривались к двум сотням абитуриентам, последние думали:
- Пивка бы…
- «Бесы» - Достоевский! «Онегин» - Пушкин! « Диканька» - Гоголь! «Бесы»…
- Жи-Ши, с буквой «и». Ча-ща - с буквой «а». «Чо-Що» - с буквой…
- Говорила мама – иди в ПТУ, всё равно бизнесменом станешь…
- И какая она классная, такая упругая, скрипучая, старая…кровать в общаге. Всю жизнь мечтал…
И только три друга – которым в дальнейшем предстояло немало подвигов – ещё не знали, что им предстоит. Да и друг друга ещё не знали.
Один из них страдал с похмелья и про экзамен вообще не думал. Другому было просто интересно, и он охотился – скорее, по привычке, чем по надобности: от обилия очаровательных женщин, девушек и старушек голова сладко кружилась. А третьей – тоже было похмелье. Но ещё сильнее был страх провалиться. Ну, собственно, что вы хотели! Провинциалы все одинаковы, особенно на первых пяти минутах вступительных экзаменов.
Вокруг памятника Герцену неторопливо и вдумчиво прогуливался высокий кудрявый юноша в пальто цвета детской неожиданности. Долго ей пришлось усмирять саму себя и не обращать внимания на соблазнительные кудряшки – целую неделю вступительных. Но вот – не вынесла душа поэта. И она подошла:
- Александр – представилось пальто.
- Воробьенок. – представилось соблазненное кудряшками.
О, эти безумные кудряшки Шайтана! Черт дернул подойти к ним так близко!
- Даже работу найти не успела. Даже похмелиться не дали! А уже – первая сессия. Воробьенок курил, похабничал и играл на гитаре. Шайтан хохотал, похабничал куда циничнее и был настоящим джентльменом. А потом появился Полковник.
- Знакомься, это Полковник. Настоящий.
- Мадам, позвольте поцеловать вашу руку! – сказал невысокий крепкий мужчина с очаровательными глазами. Амур расстрелял Воробьенка в упор без предупреждения. Амур в те годы стрелял очередями.
Девушка позволила поцеловать свою руку. Тем более, что Полковник был первым в жизни мужчиной, который поцеловал ей руку.
- Господа, - промурлыкал Шайтан, - а не отметить ли нам нашу встречу?
- А занятия? – испугался Воробьенок. – Первая сессия, всё-таки.
- Да насидишься ещё на занятиях за шесть лет! – сказал Шайтан. И трио сбежало с занятий.
И были Патриаршие пруды, и был Белорусский вокзал, и была аудитория 35. И был выпускной. И был последний бой у стен Лита. И они выжили. И они расстались – три героя шестилетней войны с зеленым змием, трио из ЛИТрИнститута. Но кто сказал, что их история закончилась? Нет, всё только начинается.
Позднее к ним присоединился поющий попадя и не попадя актер, Максим Аскер. Аскер и Воробьенок перепели все идущие в Москве мюзиклы: сольно, хором, непопадающим хором и сильно глухим на оба уха хором, акапелла, под гитару, без гитары по поводу и без. Напугали немало ночных и утренних прохожих партиями Фролло, Иуды, Магдалины и т.п. Срывали голос, восстанавливали голос, плакали в обнимку от особо удачной партии или божественной музыки Уеббера, слушая записи. При этом умудрились ни разу за те годы не сходить на те самые мюзиклы, которые любили. Почему – так и осталось загадкой.
И Шайтан парил рядом с ними, толкая на безумия, сводя и разводя, устраивая скандалы и скандальчики, свадьбы, крестины, обряды и все, что только мог выдумать.
Шайтан выдумал «Похабный листок», газету нашего курса, и регулярно публиковал крайне непотребные прелестные стихи и частушки, то, что потом назовут «порошки и пирожки». Листок ходил по рукам, трио было счастливо.
Полковник не пропускал ни одной юбки и ни одного стакана. Он мог перепить всех и все, но при этом писал прозу о войне, от которой разрывало сердце и хотелось жить с удвоенной силой. Периодически Полковник уезжал. На войну. И день, когда он появлялся после командировок – был самым радостным на всем курсе. Девочки обнимали его, друзья тащили выпить. Спасибо, что ты вернулся живым, брат. И продолжалось безумие, продолжалась жизнь.
P.S.
Полковник позвонил и сказал, что Аскера убили. Cпустя пять лет после выпуска.
Полковник позвонил после Дня Победы. И сказал, что Шайтан уснул и не проснулся. Спустя 7 лет после выпуска…
Шайтан подарил Воробьенку Москву, научил не верить, не бояться и не просить.
Востряково, раннее утро. Неподалеку от могилы Шайтана - верба. И вспомнилось, как он рассказывал, как был монахом в Троице-Сергиевой Лавре и выдавал грабли. И как однажды снял со своей шеи кованый крест и подарил Воробьенку.
В то утро кончилась, Шайтан, наша с тобой юность. Иногда пьяная, иногда горькая, иногда до колик смешная - но с тобой, Шайтан, она была полна надежды.
Мы писали похабные частушки. Мы читали наперегонки. Мы ругались до крика. Мы бродили по Москве во всех измерениях сразу, выпадая из реальности в книги, песни, мюзиклы, фильмы.
Мы были. Мы были на этом свете.
2003-2019