Эта история была лишь достоянием милицейских протоколов, судебных актов и медицинских "разборок". Во времена цензуры на публикации в СМИ даже в местной печати не появилось ни слова о случившемся, хотя происшедшее поражает случайными совпадениями, как провидением. Так и хочется сказать: "Помог, его Величество, случай!"
Дело было давно, в рязанской глубинке. Произошла в одной семье очередная бытовая ссора. Мария, не желала больше терпеть пьяных наскоков мужа Виктора и, решив его припугнутъ, заявила в милицию. Там тоже, зная Виктора не понаслышке за его характер во хмелю, решили не церемониться и "впаяли" ему “на всю катушку". В общем, осталась Мария одна на три года. А дома хозяйство не малое: куры, утки, свиньи, корова. Работа официанткой в вокзальном ресторанчике через день не позволяла уделять подворью необходимое время. Подруги предложили взять домработницу, увещая Марию, что Виктор после колонии не вернется, не простит заявления. Не долю думая, Мария решилась и предложила одинокой старушке Насте перебраться к ней на постой. Та тоже согласилась без долгих уговоров. Жила она на окраине станции одна, без родственников, в небольшом, но чистеньком и уютном домике.
Время шло. Мария повеселела, стала даже в кино с подругами бегать. Бабка Настя легко управлялась по дому. Хозяйство всегда было накормлено, ухожено. Домработница жила с хозяйкой душа в душу, как мать и дочь. У Марии хронически не хватало денег, работа была не высокооплачиваемая. А одеться хотелось. Не век же одной куковать
Когда Настя предложила Марии продать свои домик, а деньги поделить, оставив лишь часть на похороны, она и не подумала отказаться. Если бы она знала, к чему это приведет.
Покупателя долго искать не пришлось Железная дорога, река, красивая природа привлекали сюда многих горожан в поисках домика с землей. Мария все вопросы утрясла, бабку Настю у себя прописала на полных основаниях.
Прошло полтора года, и однажды рано утром раздался стук в дверь. Мария, протирая со сна слипшиеся глаза, открыла. На пороге стоял улыбающийся Виктор. Он заключил ее в объятия, крепко и часто стал целовать, приговаривая: - Думала, обозлюсь? Ни разу не навестила, дурочка. Я уже не тот: прости, дорогая. Дураком был. Работал хорошо. Вышел по амнистии.
Мария, ошарашенная неожиданным возвращением мужа, лихорадочно соображала, как себя вести. С одной стороны, еще не прошла обида за прошлые побои. С другой стороны, за полтора года ни один мужик ее не взволновал. А Виктор, как ни как, муж законный. И Мария "растаяла".
Мужская рука в доме становится видна сразу. Там подровнял, там нарастил, там пристроил, и дом и подворье как бы обновились. Настя с возвращением Виктора как-то замкнулась, но вскоре стали ладить. А Мария болезненно восприняла изначальные отношения Насти с Виктором. Привыкла к ней, как к матери. Но дальше все пошло ладно. И тогда Мария не поняла, что только ради ее спокойствия Настя пошла наперекор себе. Видимо, она в Викторе разобралась лучше, чем Мария.
Виктор устроился в депо. Быстро пошел вверх. Уже через полгода стал мастером, а затем и бригадиром путеремонтного поезда. Мария была довольна. Но однажды Виктор обронил, что зря она прописала Настю, что с ней, дескать, забот прибавится, когда начнет болеть. Мария пыталась пристыдить Виктора, но он успокоил ее, что договорится с домом престарелых. На семейном совете Виктор долго доказывал Насте все преимущества жизни в среде ровесников, но она "встала на дыбы" и слезно попросила купить ей или маленький домик, или квартирку. Виктор замкнулся, денег было жалко. Мария с Настей в отсутствие мужа поплакивали в подолы. Она пыталась обнадежить Настю, что все уладится, что Виктор оценит ее, но бабка уже знала, что жизни ей не будет.
Слезы Насти со временем стали Марию раздражать.
Ранняя весна пришла на Рязанщину с гриппозным вирусом. Баба Настя слегла в своей комнатенке с высокой температурой. Виктор зашел к ней, когда Мария ставила Насте на голову холодный компресс – мокрое полотенце. Он пощупал пульс у Насти на запястье, прислушался к частому дыханию и бормотанию бабки. Настя бредила. Виктор пальцем поманил Марию на выход из комнаты.
- Я все узнал. От нее избавиться законным образом нельзя. Она имеет прописку. Это твоя самая большая глупость. Теперь поможешь мне её исправить. Повод сейчас хороший, я все сделаю, знаю как.
- Что ты надумал? – испуганно спросила Мария.
- Бабка умрет от гриппа, - спокойно ответил Виктор. – Ты что, хочешь её лечить до гроба? На похороны у нее деньги есть, не переживай. Главное, молчи. Сегодня ночью я все сделаю.
Почему Мария не возразила, не встала поперек пути Виктора? Сама не знает. Как загипнотизированная его волей, Мария ночью шла за Виктором, подсвечивая ему фонариком. Виктор зашел к Насте, наклонился над ней, потряс за плечо, Настя не реагировала, только изредка что-то бормотала бессвязно. Он приоткрыл окно и вновь легко его закрыл, вынул из кармана молоток и гвоздь и подошел к старушке. Бережно повернув голову Насти набок, Виктор пальцем сдвинул ей кожу на затылке вверх и … вогнал гвоздь одним легким ударом молотка, как в мыло. Почему-то именно это сравнение возникло у Марии. Гвоздь вошел легко и почти бесшумно.
Настя дернулась несколько раз и затихла. Виктор попросил подсветить ближе. Он еще раз обратной стороной молотка постучал по гвоздю и задвинул кожу на шляпку гвоздя. Затем попросил тряпку, протер выступившую кровь и разгладил редкие волосы Насти, Крови, на удивление Марии, почти не было.
Виктор вытолкал Марию за дверь, затем закрыл ее изнутри и вылез через окно.
Всю ночь Марию трясло. Виктор уже и “шипел" на нее, и рукой замахивался, обвиняя, что именно она создала возникшую ситуацию.
- Не взяла бы бабку, не было бы проблем, - злобствовал Виктор - Теперь держи язык за зубами,
- Ты где научился так людей убивать? - попыталась восстать Мария, - Меня тоже убьешь, если захочешь?
- Да полно тебе. - ласково заговорил Виктор, видимо, взяв себя в руки. - Я тебя люблю. Живем хорошо. Бабка заболела и умерла. Ты такое можешь представить? А как - это уже другое дело. Забудь навсегда.
Два дня Виктор запрещал Марии подходить к дверям Насти, а затем вдруг привел участкового.
- Товарищ капитан, - обратился он к нему при Марии довольно громко, - Вот ее дверь. Ключ торчит внутри. Я боюсь заходить без вас, чтобы чего не подумали. А не выходит баба уже второй день. Вчера еще что-то говорила сама с собой, а сегодня на стук не отвечает.
Капитан подергал ручку двери, постучал. Изнутри – ни звука. Он вышел во двор, подошел к окну и попросил лестницу. Засунув руку в форточку, капитан отодвинул шпингалет и отворил окно.
В комнате было довольно душно, сильно воняло мочой. Участковый наклонился над бабой Настей. Весь лоб был покрыт бисером пота, Настя часто дышала. Вдруг она резко открыла глаза. Участковый невольно отпрянул. "Фу, черт - подумал он, - чего это я испугался?" Он спокойно шагнул к двери и повернул ключ. На пороге комнаты стояли Виктор и испуганная Мария.
- Не волнуйтесь. Жива ваша бабка, - засмеялся капитан. – Ей сейчас врача бы не помешало. Проходите.
Виктор замер. Мария охнула и стала оседать. Виктор подхватил ее и усадил на табурет. Капитан ринулся в сени, принес ковш воды и плеснул Марии на лицо. Она медленно приходила в себя.
- Ну чего ты так разволновалась? Жива же Настя, - стал успокаивать Марию участковый.
Знал бы он, что творилось у нее в голове, как лихорадочно соображал, что делать, ее муж Виктор. Но участковому было не до наблюдений. Главное – все живы, все здоровы, кроме бабки. Но это уже не беда.
- Хорошо, хорошо, - затараторил вдруг Виктор, - Сейчас сбегаю к врачихе.
Он заправил рубаху и вместе с участковым вышел из дому.
Мария с опаской смотрела на бабу Настю. Та вдруг беззвучно, одними губами, но Мария поняла, попросила воды, Сделав несколько мелких глотков, Настя откинулась на подушку, а затем тихо прошептала:
- Если не трудно, то смени на мне белье и постель, не смогла, видно, по нужде встать. Чувствую, что была без сознания.
Мария быстро сбегала в свою половину, переодела с трудом худенькую, но вдруг такую тяжелую Настю и встала в дверном проеме, обхватив свою голову ладонями.
"Не могла Настя видеть и слышать, что с ней делал Виктор", - думала она, - Ведь без сознания была Да, не могла".
И вдруг баба Настя захихикала как-то по-идиотски, и. как гром среди ясного неба. вдруг прозвучало: - А у меня, Мария, гвоздь в голове!
Мария широко раскрыла глаза. Челюсть сама по себе отвисла.
- Да ты не бойся. Он давно у меня там, -заговорщицким голосом прошептала баба Настя.
В сенях скрипнула дверь, вошла участковый врач и следом за ее спиной показалось испуганное лицо мужа. Мария качнула головой, показывая Виктору что все в порядке.
- Ну что это ты, баба Настя, людей путаешь? –улыбнулась докторша и стала ее осматривать, -Так ,так. Кризис миновал. Все будет в порядке. Слышь, Виктор, купишь эти лекарства и недельку Настю попоите. С постели не вставать Все понятно?
-Угу лю-лю, гу-ту, - вдруг зашлась в смехе Настя. - Ха-ха, хи-хи, а у меня, Павловна, гвоздь в голове, а не грипп.
Врачиха уставилась на Настю, лотом перевела непонимающий взгляд на Марию с Виктором. Они оба развели руками.
- Тебе, баба Настя, точно гвоздя в голове не хватает, – вдруг резко сказала доктор и встала со стула.
Ночь прошла спокойно. По нужде Настя сама ходила, придерживаясь за стены. Мария давала ей лекарства, кормила, а в голове сверлило все это время; “Откуда Настя знает про гвоздь?»
Успокаивала их Настина фраза, что гвоздь у нее давно в голове.
Прошло время. Настя уже управлялась по дому, но часто забывала что-нибудь сделать. Непрерывно хихикала сама с собой, а всем прохожим у калитки твердила, что у нее гвоздь в голове.
Однажды Виктор исчез на несколько дней и приехал почему-то на машине скорой помощи. Двое мужчин в белых халатах поздоровались с Марией, и Виктор повел их к Насте в комнату. Через несколько минут он вышел к Марии.
- Все уладил. Берут ее в "психушку", - стал он объяснять жене, непрерывно озираясь на дверь. - Не волнуйся. Она там будет сыта, одета, в тепле. А воздух там какой! Психи, как по Высоцкому живут. Помнишь: “А у психов жизнь, так бы жил любой. Хочешь, спать ложись, хочешь, песню пой". Дома их в лесу нетронутом стоят. Красота.
Мария прижалась головой к косяку двери. Молчала. За дверью были слышны голоса врачей и смех Насти. Вскоре дверь открылась.
- Лишнего ничего не нужно. Соберите один комплект пастельного белья и оденьте женщину, - сказал один из врачей и протянул Виктору бумагу на подпись. - Через месяц наведаетесь. Если не будет улучшений, то продлим срок лечения. Но, я думаю, это надолго. У нее тихая шизофрения. Но я повторяю, я уже говорил вашему мужу, что вы можете ее в любое время забрать.
Через месяц Виктор съездил в областной центр. Дела с Настей не улучшились, а даже усугубились. Она стала кидаться на врачей и требовать провести рентгеноскопию черепа. Естественно, что все от нее шарахались. Псих есть псих.
А Мария с Виктором зажили спокойно. Убийство не произошло. Все оказалось шито – крыто. О Насте они старались не вспоминать. Комнату ее прибрали для себя, вещи старые сожгли, а хорошие раздали соседям. Больше в доме о Насте ничего не напоминало, кроме прописки. Со временем Виктор хотел решить и эту проблему.
***
В психдиспансер пришли на очередную практику студенты медицинского института. Каждому из них «подсунули» по нескольку больных для душевных бесед. Николаю Овсянникову достались «Карманник», «Гитлер» и «Гвоздь». Здесь стало традицией давать больным соответствующие их высказываниям имена. «Гвоздем», естественно, назвали бабу Настю. Она доставляла будущему врачу больше всего хлопот. Она требовала просветить ей голову рентгеном, чтобы доказать всем, что она говорит правду.
Наконец Овсянников не выдержал и направил ее к рентгенологу. Тот посмеялся над его направлением, но, видя и его решительность, усадил Настю в кабинку. Когда на экране возникло силуэтное изображение черепной коробки бабы Насти, рентгенолог чуть не упал со стула, Гвоздь четко вырисовывался между двумя полушариями мозга.
На следующий день бабу Настю увезли в мединститут. После нескольких дней обследования было решено вызвать из Москвы нейрохирургов. «Приговор» для гвоздя был суров – нужно удалить.
Учитывая, что родственников у Насти не было, а о былой прописке, и о Марии с Виктором не вспомнили, то и согласия на операцию не у кого было испрашивать. Настю считали недееспособной, но была уверенность, что после удаления гвоздя она может поправиться.
Но после операции неожиданно началось воспаление мозга. Настя отмучилась ровно через неделю. А похоронила её все же Мария.
Начались разборки. Понаехало много разных патологоанатомов. Хирургов обвинили в непреднамеренном убийстве недееспособной больной. Естественно, что все протоколы попали и в следственные органы. Со временем все утряслось. О причине появления гвоздя в голове сделали вывод, что это могла быть просто бытовая травма. Где-то, мол. Бабка стукнулась затылком о гвоздь и вогнала его себе в черепок. Врачей со временем реабилитировали, а о бабке все забыли.
***
Владимир Трушин мечтал стать супер - детективом. Он совершенно не переваривал всяческих расхитителей, карманников, бандитов. Но вместо активной следственной практики его усадили за изучение архивных дел. С начальством не поспоришь. И Владимиру пришлось сесть за изучение раскрытых уголовных дел и «глухарей». Раз в неделю руководитель практики требовал рассказать изученное, но с позиции собственного видения. Шеф так хорошо знал о каждом деле, что Владимиру казалось, что он их все вел сам. Но в документах другие фамилии следователей. Память шефа поражала практиканта.
- Ты не обижайся, что засадил тебя за бумаги, - как-то разговорился он. – Многие преступления раскрываются через годы именно в кабинете на основании сопоставлений многих дел. Опыт других только поможет тебе. Учись на чужих ошибках, так как от своих ошибок может быть и фатальный исход.
- Я не обижаюсь,- слукавил Владимир,- но хочется активной работы.
- А вот это ты зря, - насупился шеф. - В институтских хрестоматиях ты таких дел не читал. Там вся грязь, кровь, ужасы людей, зверства отлакированы, а здесь и есть активная практика. Больше будешь знать, лучше будешь анализировать.
На следующий день шеф принес пожелтевшую стопку дел.
- Мне, откровенно говоря, нравится, как ты проводишь собственный анализ. - С серьезным тоном обратился Василий Петрович к Владимиру. - Хочу услышать твои версии по этим “глухарям”
Владимир погрузился в изучение нераскрытых дел. Их было штук двадцать Многие дела "страдали" отсутствием улик, а в некоторых вообще не за что было зацепиться. И вдруг Владимир в очередном деле натолкнулся на гвоздь в голове. Где-то он уже читал о подобном или слышал. Владимир ринулся в архив управления. Папки дел, которые он изучал, еще не были разложены по полкам.
- Я вновь возьму эти дела, - обратился он к архивариусу – миловидной женщине в милицейской форме.
- Пожалуйста. Распишись и запомни, что за пределы здания не выносить.
- Конечно, не в первый раз.
Владимир спешил в кабинет. Он уже вспомнил ту синюю папку с делом Хромова об убийствах с помощью гвоздя. Вот и она. Владимир начал внимательно, чуть ли не по буквам, анализировать каждое слово в уголовном деле. Три убийства на счету Хромова по кличке "Плотник” И все совершены гвоздем и молотком. «Плотник» глушил жертву молотком. обернутым в тряпку. Затем сдвигал кожу на затылке. Забивал заподлицо гвоздь и задвигал кожу на место, пряча под ней шляпку гвоздя. Причина смерти жертв "Плотника» оставалась неизвестной. Криминалисты находили небольшую ранку среди волос на голове, но считали, что это ссадина или царапина. Мало ли, как человек мог пораниться. Это же не смертельно. «Плотника» выдала его подельница по грабежам, когда он с ней не ласково обошелся. Хромов признался только в трех убийствах, о которых знала его бывшая подруга, а сколько он совершил на самом деле, было неизвестно. Ему дали «вышку» и за это.
Владимир чувствовал, что есть какая – то связь между делом Хромова и Виктором Зацепиным, имя которого упоминалось в деле Анастасии Лукиной, где тоже фигурировал гвоздь. А если Зацепин знал о таком способе убийства? Но, откуда?
На следующий день Трушин отыскал в архиве дела Лидии Бойко, подельницы Хромова, и Виктора Зацепина. Оказывается, что они оба были в одной колонии. Она работала швеей, а Зацепин наладчиком швейных машинок в цехе колонии. Круг замкнулся. Глухое дело раскрыто за столом в кабинете.
***
- Мало кому приходится говорить так, а вот тебе скажу, молодец! – после просмотра трех дел и доклада Трушина, сказал Василий Петрович и крепко пожал руку Владимиру. – Видишь, а говорил, хочу активной практики. Теперь еще надо найти Лидию Бойко и побеседовать с ней. Она, я думаю, уже на воле. Тебе и карты в руки. Вот и будет активная практика. Вперед.
***
На допрос Виктора Зацепина руководитель практики позвал Владимира.
- Давай, практикант. веди дело по-взрослому, - похлопал шеф Трушина по плечу. - Ты сложил "кубики", тебе и карты в руки. А я посижу в сторонке.
На удивление Виктор сразу сознался во всем. Слишком веские причины для его вызова выложил Владимир
- Слава Богу, что вы раскрыли это дело, - сказал он обоим следователям. - Пять лет я прожил, как в жутком сне. Что меня толкнуло на такой шаг, не пойму. Думаю, что злость на жену. До сих пор не могу ей простить, что сдала меня милиции по «бытовухе».
***
Суд определил каждому “по заслугам". Виктору Зацепину пришлось проститься с волей на 10 лет. а Марии. как соучастнице, на три года. И остались дом и подворье со всем хозяйством сиротливым уголком на железнодорожной станции. Сиротливой осталась и могилка бабы Насти. Засохшие цветы, последний раз положенные Марией перед судом, не скоро обновятся
2002 год.