Вот то, что я записал в тот же день
«11 сентября 1990 года. Православный праздник, День усекновения головы Иоанна Предтечи. Хоронят священника протоиерея Александра Меня убитого топором. Небольшая деревянная однокупольная со звонницей церковь в подмосковном посёлке Семхоз. И всё пространство церковного двора, за двором, и даже на крыше – всё заполнено людьми. Несколько молодых ребят, человек десять, стояли на звоннице с зажженными свечами. Молча, не двигаясь несколько часов (отпевание началось в 10, а к могиле гроб понесли в 16ч.40мин). Лица, в основном, интеллигентные. Много неверующих: женщины с непокрытыми головами, кто-то, было заметно, крестился впервые, кто-то не крестился вовсе. Голова, как полагается у покойных священников, закрыта толстой парчовой тканью, но видеть это, зная как его убили, было тягостно.
Присутствовали и выступали представители разных конфессий: католики, баптисты и др. Выступали его «духовные дети». Видел Лиона Измайлова (популярный юморист), в самом конце приехал Илья Заславский (известный демократ первой волны), слышал по радио, что были А,Вознесенский, Ф.Искандер… Отпевал митрополит Ювеналий, хитренько, как всегда, глядевший на собравшихся.
Первым выступал Глеб Якунин, старый друг о. Александра, но, в отличие от него, забросивший служение ради политики. И говорил он (в рясе с непокрытой головой) исключительно «про политику»: «Мы с Борисом Николаевичем… На заседании почтили память, все встали… Дано поручение МВД и КГБ… Независимое расследование… Новый закон… и т.п.». Одна из выступавших вспомнила, как она спросила о. Александра, не собирается ли он уезжать, на что он ответил: «Наше место здесь». Несколько выступавших (все женщины) называли его святым (направил апостольски на путь веры многих людей) и даже чудотворцем (какого-то мальчика, тяжело больного то ли устроил в хорошую больницу, то ли машину достал – все-таки Московская область - сказано невнятно). Несколько человек заговорили об антисемитизме в РПЦ. Один даже назвал имя какого-то архимандрита, гонителя А. Меня, кто-то требовал от РПЦ ясной оценки «Православного движения «Память», многие цитировали ап. Павла («нет ни эллина, ни иудея») и т.п..
Что же касается меня лично, то я никогда не воспринимал А. Меня ни «добрым пастырем» (как, например, владыку Георгия, епископа Челябинского, с которым мне посчастливилось близко общаться, - простого и доброго мужика, собравшего как-то свою паству на уборку картошки), ни истым праведником (слишком уж земной). Но это был несомненно оригинальный (особенно для нас, узко-социалистически образованных) мыслитель, философ, эрудит. Поэтому лично для меня его гибель была утратой невосполнимой, причем, гибелью не священника, а, прежде всего, коллеги-интеллектуала, пророческой по нынешним временам.
Вообще ощущение значимости происходящего чувствовалось во всем. Был образцовый для такого большого количества интеллигентов в одном месте порядок. Когда у одной женщины началась истерика (она кричала не переставая), ее тут же ребята в камуфляже вывели из плотно стоявшей немалой толпы во двор. Было много теле- и кинокамер. Рядом со мной стояла какая-то женщина, стенографировавшая все выступления, где-то в углу брали интервью…
Вот и я, как булгаковский Левий Матвей, пробую сохранить в памяти событие, значение которого мне, как и многим, пока не ясно.
11 сентября 1990
(электричка)