Я хотела быть красивой глава 1

               
                Посвящается Марианне и Людмиле,
                моим подругам и первым читательницам!

                глава 1
               
   Сегодня в вагон метро вошла молодая женщина. Я заметила её только когда мы въехали в туннель. Она сидела напротив меня.  На ней была чёрная блузка с одним открытым плечом, белая плиссированная юбка прикрывала колени. На ногах - чёрные босоножки.  Или, скорее, туфли с открытым мыском и без внутренней боковой части. Моя любимая модель.
   Было душно. Женщина подняла руки, не спеша обернула  длинные волосы на одну руку, закрутила в узел и связала его на затылке. Во время этих движений блузка на груди собралась в складку. Прямо посередине, на месте ложбинки, проходил грубый розовый шрам. А когда женщина подняла голову, ещё один некрасивый шрам я увидела у основания шеи. Она заметила, что я на неё смотрю, спокойно поправила блузку, вытащила замысловатой формы пластмассовую бутылку с водой, двумя пальцами одной руки откупорила крышку push-pull и стала пить, выставив напоказ тыльную сторону ладони. Старые шрамы как панцирь на тонкой кисти. Облизала нижнюю губу убрав с неё капельку воды, закрыла бутылку, вернула её в сумку и уставилась равнодушным взглядом в окно за моей спиной. Вторая рука неподвижно лежала на коленях.
   Этой женщине не было никакого дела ни до меня, ни до моего интереса.
   A в моей голове начала складываться её история, которую я и хочу рассказать. Хотя, возможно, всё было совсем не так и моя повесть всего лишь фантазии скучающей пассажирки…
   У женщины был красный баул средних размеров. Она куда-то уезжала или откуда-то возвращалась.

1. Август.
    Мэрилин услышала телефон сквозь сон. «Снилось или звонит? Звонит! Да где же ты?»
        Она перетряхнула всю кровать, подушки, простыни. Телефон был где-то близко, но звук шёл глухой. «Ах, да! Вот он, рядом с кроватью, в сумке! Какой ты настойчивый!» - последнее было адресовано звонившему.
- Алло?
- Манька, доброе утро! Ты не забыла, что в одиннадцать у тебя пробы?
- Наташенька, ты шутишь? Я полночи не спала от переживаний! 
 - Смотри не опоздай!
    Мэрилин взглянула на часы, висевшие на противоположной стене.
- Наташа, ну что ты со мной как с маленькой? Смотри, если вычитаем сорок минут на дорогу… У меня ещё целых полтора часа на одевание! Всё в порядке.
- Если… Если бы я тебя не разбудила….  Жду тебя там!
    Гудки.
    Квартира крохотная. Всё что нужно под рукой. Девушка отдёрнула тёмную штору, широко распахнула окно и скрылась в ванной.
  Солнце ещё не заполнило всю комнату, куда его так приветливо пригласили, а Мэрилин уже вышла и остановилась перед, во всю дверцу платяного шкафа, зеркалом. Бигуди на концах прядей и на затылке. И в нижнем белье. Белое, ажурное, с поясом для чулок. Взяла со спинки стула приготовленные с вечера, при слепой лампочке, чулки. Приложила к руке. Ох, не то! Цвет слишком тёмный! Руки белые, а ноги будут как загорелые. Нужны другие.
  Мэрилин открыла створку шкафа. Из верхнего ящика достала пакет с самыми тонкими чулками, категория «чулки для особых случаев». Каждая пара сложена до размера носков и закреплена вывернутой верхней частью. Процедура сравнения цвета чулок с цветом кожей рук продолжилась. Эти тоже слишком тёмные. А эти слишком светлые. Вот! Развернула. Надела на руку и рассмотрела на свет. Один. Второй. Нигде ни затяжки. Отлично. Собрала гармошкой и вытянула правую ногу. Чёрт! Откололся лак на большом пальце ноги! А как там остальные? Остальные в порядке. «А как там обещание больше не чертыхаться? Ай, ай, ай!  Больше не буду!  Никогда больше! Поняла меня?» ; воспитывала она сама себя  по дороге в ванную. Вернулась с пузырьком лака. Поставила ногу на краешек стула и «заштопала» откол. Пока сохнет, выложила на кровать два платья на плечиках. Какое выбрать? Цвета слоновой кости или бледно лиловое? На кровати, не понять. Повесила их на дверцу шкафа. «Слоновая кость! Обожаю его воланчики и широкий пояс. Нет. Всё-таки лиловое! Лёгкая, широкая юбка с мягкими складками на талии и строгий верх. И потом, этот редкий, необычный ирисовый оттенок ткани... Яркая помада, платиновый блонд волос и нежный ирис. Контраст и свежесть! - пропела она, щёлкнув языком от удовольствия. - Впечатляет и лучше запоминается. И сумка к ней уже готова. В смысле, не надо ничего из неё вытряхивать». Осторожно потрогала ноготь. Высох! Можно надевать чулки. Тоже, я вам скажу, целая наука! Попробуй растяни их так, чтоб и не туго и не слабо. Дальше Мэрилин передвигалась только на носочках, можно было, она бы летала, только не касаться пола этими идеальными стопами.
    «Теперь волосы. Аккуратно снимаем бигуди. Расчёсываем. Чуточку объёма на макушку и над ушами. Поднимаем чёлку. Отлично! Контур проясняется. Закрепляем лаком для волос!»
    Разложила на столе косметичку. В сундучке, приспособленным под несессер, остались только помады. «Включаем яркий свет над зеркалом! Хорошо подточенным карандашом рисуем стрелку», – мурлыкала девушка. Рука уверенно прошлась от внутреннего края века до внешнего и ещё миллиметр, и вверх, заострённый конец! После левого глаза, правый - играючи! Вот что значит мастерство! Получилось с первого раза! Румяна? Нет. Излишне на высоких скулах при дневном свете. Чуть-чуть пудры и перешла к губам. Обвела еле заметной красной линией пухлый ротик. Пальцами, наизусть, перебрала тюбики помады и вытащила два оттенка одного цвета. Более светлый - на верхнюю губу. Оттенок потемнее - на нижнюю. Промокнула салфеткой.
    Надула губки. Подняла подбородок и посмотрела на себя из-под томно опущенных век. Капризно повела головой из стороны в сторону. Хороша! Резко распахнула ресницы. Широко улыбнулась. Распылила перед собой облако духов и шагнула под брызги. До чего приятно быть такой красивой!
    Осторожно натянула на себя приготовленное платье. Застегнула молнию на спине, повертелась перед зеркалом, разгладила все неровности спереди и сзади, расправила складки на юбке.
  Выдвинула нижний ящик шкафа, тот, где коробки с обувью. Всего коробок четыре. И в стенке каждой, собственноручно, прорезано окошко. Чтобы обувь дышала. Девушка переложила верхние коробки, извлекла из под них самую нарядную. Глянцевая обёртка обещала праздник. Открыла. То, что было внутри, и в правду, больше походило на игрушку, чем на то, что можно истязать на городских тротуарах. Но сегодня у них особая роль, ибо на них вся надежда. Они самые лёгкие, самые мягкие и самые элегантные! С ними она может о них забыть. Не вспоминать об обуви целый день, это ли не настоящий комфорт? Мэрилин провела по новой коже фланелевой тряпочкой, что держала тут же в ящике, и ввела в туфли свои тоненькие ступни в почти невидимых чулках. Огляделась со всех сторон. Выключила яркий свет.
    Сверилась с часами: «Ого, как я быстро закончила!» Расписание  пошаговых действий, которому она посвятила ночь до того как заснула, сэкономило уйму времени.
    Во дворе никого. Зато на улице и в метро взгляды исподтишка. «Делают вид, что смотрят в сторону или поверх твоей головы. От этого взгляды получаются косыми и неприветливыми. Странные люди. Если нравится, почему не посмотреть прямо?»
    На «Киевском» сразу подъехал её троллейбус. Вошла и остановилась у большого окна на задней площадке. Через несколько остановок это окно превратится в открытую панораму на Москву-реку и на сверкающие купола «Новодевичьева». Особенно это красиво по утрам, когда золотые купола, кажется, забирают себе всё солнце неба, щедро сбрасывая его в воды Москвы-реки. Но сегодня она опоздала. Солнце высоко, свет разошёлся уже по всему городу.
- Привет, Машка! - рядом встал Сашка Романов, однокурсник. В свободное от учёбы время работает официантом в клубе отца.
- Доброе утро! – нараспев ответила Мэрилин, затрепетав бровками. «Он мне «Машка», а я –  Мэрилин! Говорю и разговариваю соответственно».
- На студию? – никак не отреагировал Романов на её мимику.
- Да.
- Неужели получила роль?
- Пока нет. Еду на пробы.
- Аааа, - протянул Романов и пытливо на неё посмотрел.
  «Думает спросить или нет о чём фильм. А что я отвечу, если спросит? Спросит ведь, чего я так нарядилась, – гипнотизировала она парня невинными глазками. – Промолчал. Ну и молодец».
- У меня тоже пробы в понедельник. Роль почти в кармане. Так что заходи, отпразднуем.
- На работу или домой? - Мэрилин забылась и хитро прищурилась как обыкновенная девчонка.
- Тебе решать, - многозначительно ухмыльнулся Романов.
- Значит на работу.
- Ну и дура, - привычно констатировал Романов.
  Мэрилин прыснула, но сразу же вернулась в образ. Улыбнулась, кокетливо поправила волосы. Эта давняя игра в «приглашение с намёком – отказ» забавляла её. У «Мосфильма» послала Сашке воздушный поцелуй и вышла. Сашка поехал дальше.
    На проходной пришлось назваться мирским именем: Мария Кононова. Один из охранников, новенький, проверил список, пару секунд недоверчиво её разглядывал, посторонился и пропустил. Мэрилин улыбнулась всем троим, локтем прижала к себе сумочку и быстро прошла, старательно покачивая бёдрами. Сзади послышался хохот и насмешки в адрес новенького. «Сконфуженное должно быть у него сейчас лицо! Ох, какая жара! Асфальт растопило!»
    Июль-август период затишья на студии. Группы разъезжаются на натурные съёмки.
    Мэрилин вошла в прохладное здание и, с удовольствием прислушиваясь к ритмичному постукиванию собственных каблучков, повернула к лифту. Этаж третий, но не хотелось бы явиться на пробы запыханная, со вспотевшим носом. «Кстати, как там нос?» Вошла в лифт, достала пудреницу. Двумя пальцами её открыла. Провела зеркальцем вокруг лица, будто сканируя его. «В порядке!» – удовлетворённая, защёлкнула крышку.
  У выхода из лифта, на площадке, рядом с высокой пепельницей стояла старая-престарая актриса. Неизвестно сколько ей, но за шестьдесят точно. Лет сорок назад была очень знаменита. Блистала! Сейчас вынуждена обивать пороги. То есть, это выражение такое: «обивать пороги». А она приходит каждое утро на студию и стоит курит, курит, курит на разных этажах. Однажды остановила Мэрилин и отправила её за сигаретами. Так и познакомились. «Интересно, сколько она выкуривает за день и как это ещё не заработала рака легких?»
- Доброе утро, Тамара Фёдоровна!
- Добрый день, Мария. Работаешь?
- Иду на пробы.
- Вот как? Что ж… Удачи! – растянула актриса букву «у». Так говорят, когда не верят, но не хотят разочаровывать.
- Спасибо! – всё равно радостно ответила Мэрилин.
    Тишина тёмного длинного коридора настойчиво призвала приглушить шаги. Мэрилин последовала дальше, стараясь ступать мягче. Не очень успешно, правда. Эхо, спотыкаясь,  последовало за ней. Закрытая дверь, закрытая дверь. Небольшой поворот. «Всё закрыто? Люди! Отзовитесь!» За одной из дверей послышались голоса. Мэрилин непроизвольно ускорила шаг. Эхо оживилось.
- Машка! Наконец-то! - Из бюро, выбежала на звук шагов к ней навстречу Наташа. - Ты с ума сошла? - оторопела агент при виде актрисы. - Что за маскарад? Ты головой думаешь или нет?
  Наташа жила, говорила, работала в каком-то бешеном ритме. Тех, кто попадал в радиус её действия, этот вихрь захватывал и подчинял себе. Или вынуждал спасаться бегством. Как её мужа, например. Мэрилин напряглась и приготовилась отражать атаку.
- Фильм про войну! Великую Отечественную! Причем тут Маrilyn? – кипятилась Наташа.
    Девушка выставила свой железный, по её мнению, аргумент:
- А что, во время войны не было красивых женщин?
- Были, наверное... То есть? Что ты мне про болвана, Манька? Иди сюда!
    Схватила девушку за руку и потащила в туалет. Дверь открылась сама, как по мановению палочки в руке Наташи, но Мэрилин даже не успела удивиться.
- Нагнись! Платье не намочи, - приказала Наташа.
    Открыла кран и быстрыми движениями начала смывать, с таким воодушевлением нарисованный, образ Мarylin. Холодная вода забивала нос и глаза, пресекая любую попытку сопротивления. Когда, наконец, Наташа ослабла хватку, Мэрилин смахнула воду с век и увидела себя в зеркале. О, нет!
- Что ты наделала?!  Ты всё испортила! – Теперь уже не вода, а слёзы залили глаза. - Ты всё испортила! Я так готовилась! – Совершенной формы горошины скатывались по щекам. Кап, кап, кап! Мэрилин подложила локоть под лицо, чтобы спасти хотя бы платье. Больше всего ей было жалко утреннего восторженного настроения.
- Ну, ну…. Успокойся! – отчаяние девушки заставило Наташу пожалеть о своей категоричности. Она никогда не видела, чтобы так плакали! Лицо невозмутимое-невозмутимое, как скульптура, а из глаз, одна за другой, выкатываются огромные слёзы!
- Я похожа на клоуна с этой лохматой головой! И нос красный! - девушка проводила согнутой рукой под лицом, вытирая его.
Наташа подала ей свой носовой платок:
- Ничего подобного! Будет красный, если не прекратишь реветь! Успокойся! Ополосни глаза!
    Мэрилин послушно промыла глаза. Вытерла лицо, убрала следы стрелок, остатки помады, добросовестно высморкалась в платок и протянула его Наташе.
- ?
- Ой, извини! А что мне с ним делать?
- Ладно, давай сюда. – Наташа сунула мокрый платок в карман.
Её девочка стояла как приговорённая к казни.
- Секунду, сейчас всё исправим! - Женщина порылась в своей необъятной сумке, нашла тонкий шарфик. Поправила девушке волосы, набросила шарфик, как платок, на голову Мэрилин и завязала под подбородком. - Отлично! Уже в образе!
Девушка сощурилась на своё отражение.
– Смотри как тебе хорошо в платочке! Разве нет? Нет? – настояла она на подтверждении, видя, как придирчиво разглядывает себя Мэрилин.
  Мэрилин была согласна, ей действительно шло, но как теперь вести себя на пробах? Не так это просто, менять на ходу уже обдуманную тактику поведения. Она ведь должна была быть уверенной в себе актрисой, которой по зубам любая роль! Девушка и не пыталась скрыть обиду.
- Ты всё испортила! - упрямо повторила она.
- Пошли быстрее. Мы опаздываем.
    Идти было недалеко. Этажом выше у дверей их поджидала рассерженная дородная дама:
- Наташа, я же просила!
- Всё, всё! Мы уже здесь! Как там?
- Ещё не решили. Были две, но сомневаюсь. Ждут вас! Не подведите, умоляю! Больше у меня никого нет.
- Что так? Столь высокие требования? – усмехнулась Наташа.
- Она должна понравиться лично Шепелеву! Он с кем попало в постель не ляжет, - сострила женщина.
Что? Мэрилин не поверила своим ушам!
- В постель? Будет постельная сцена с Шепелевым? - у неё дух захватило от услышанного. Она вышла из-за Наташиной спины: - Вот это да! А вы - Кира? Очень приятно!
Кира шлёпнула губами:
- В таком виде? Вы что? Ни разу не слышали об изобретении косметики?
- Её Клара зовут, - мгновенно отомстила Наташа, - но любит, чтобы звали Кирой. Пришлось смывать перебор этой самой косметики, - объяснила она усталым голосом. - Потому и опоздали.
- Ладно, - примирительно отступила Кира. – Пойду, скажу, что вы здесь.
- Я её обожаю! – прошептала Мэрилин. Не понять, то ли ей понравилась сама Кира, то ли то,  что она сказала о будущей съёмке. И всё ещё не веря:   
- А вдруг я им не понравлюсь?
- Понравишься, поверь мне. Я читала сценарий. Будь естественной! Ты то, что они ищут! - Наташа ободряюще улыбнулась.
    Кира приоткрыла дверь и позвала Мэрилин: «Заходи! Наташа, ты подожди здесь».
    Мэрилин зашла в небольшую, с затянутым шторой окном, но хорошо освещенную искусственным светом комнату. Прямо перед ней, за столом, сидел Шепелев. Рядом, какой-то мужчина. На столе, вперемешку, папки, бумаги, фотографии, чашки и ещё всякое разное.
- Добрый день! - поздоровалась она с Шепелевым.
- Добрый день! – ответил он и повернулся к соседу, улыбкой извиняясь за то, что с ним поздоровались первым.
- Николай Николаевич Дотов, режиссёр, – представила Кира второго мужчину.
- Добрый день! Очень приятно… - смущенно пробормотала Мэрилин.
    Режиссёр кивнул и удивился:
- Платочек?
    Шарфик на голове никак не вязался с остальным нарядом. Мэрилин и сама это понимала, но не рассказывать же сейчас всю историю.
- Сказали, фильм про войну.
  Режиссёр нахмурился, как будто Мэрилин сказала глупость.
- Снимите!
    Mэрилин развязала шарфик и встряхнула головой. Пышные локоны, родинка…
Молчание.
    Мэрилин сжала зубы и уткнулась взглядом в беспорядок на столе: «Всё пропало!»
        И слышит:
- А что… Хорошая мысль! Молодая женщина подражает своему кумиру. Они тогда все стриглись под… переделаем под Марлен Дитрих. Романтичная, мечтательная. Несчастная девочка.
    Неожиданная поддержка режиссёра, да одобрительный взгляд Шепелева вернули Мэрилин её прежнюю уверенность, а ещё, нестерпимое желание получить эту роль. Секунда и  перед мужчинами предстало наивное, напуганное, очаровательное создание. Девушка хлопнула длинными ресницами и посмотрела прямо в глаза Шепелеву. Но Дотов потребовал внимания к себе:
- Любимый женский литературный образ?
- Джульетта! – без колебаний ответила Мэрилин.
    Режиссёр вновь сморщился.
- Разве? А я думал Marilyn.
- Вы спрашивали про литературный образ.
- Твоя правда, - смягчился Дотов. - А почему Джульетта?
- Потому что, несмотря на всё что случилось, несмотря на то, что Ей все про Него говорили, несмотря на все свои сомнения, Она всё равно не переставала верить Ему.
- И что тут такого?
- Верить несмотря ни на что! Только потому, что ты любишь! Я бы так, наверное, не смогла…
    Режиссёр и Шепелев переглянулись. Кира закивала головой.
- Ладно. Сможешь сейчас изобразить?
  «Произнести мой любимый монолог? С радостью!» Мэрилин набрала воздух в лёгкие:
- Ромео, о, зачем же ты Ромео! - воскликнула она...
- Хорошо! Достаточно! Убедила. – Из голоса режиссёра пропал всякий интерес. Он перешёл на деловой тон.
- Опыт обнажения в кадре есть?
- Нееет… «Ох! Надо было сказать, что есть!»
- Только один раз... В  студенческом этюде… ;  попыталась она исправить ошибку.
- Понятно, понятно, - прервал режиссёр. - Согласна раздеться на площадке? Учти, вокруг будут все.
- Согласна.
- Капризов не будет?
- Нет. Не будет, поверьте!
- Целлюлит есть?
- Нет.
        Этот «нет» вышел автоматически, как продолжение предыдущих. Но вопрос её озадачил.
- Покажи! – велел Дотов.
    Мэрилин приподняла юбку над коленями, затем решительно задрала её выше и повернулась спиной к мужчинам.
    Ужасно неловкая ситуация. Мэрилин чувствовала, как у неё начинают краснеть уши. Но стояла прямо пока не услышала:
- Очень хорошо! Вольно! Что скажешь, Миша?
    Шепелев тактично подождал пока Мэрилин опустит юбку и повернётся к ним лицом. Первое, что она увидела, это его сожалеющий взгляд. Её охватила досада на свои красные уши.
- Думаю, это она.
    Дотов был не против.   
- Кира, подпишите договор и дай ей вызывной лист. И запиши себе: родинку смыть, вырезать, замаскировать! Встречаемся послезавтра.
Кира заполнила два экземпляра договора.
- Не забудь убрать маникюр! Ногти – под корень, - уточнила Кира.
- Хорошо.
- Размер одежды 38?
- Да.
Мэрилин поставила свою подпись там, где ей указали. Ассистент по актёрам
вручила девушке её экземпляр договора и листы сценария.
- Спасибо большое! До свидания! - схватила актриса бумаги и вышла не оглядываясь.
    Наташу она нашла в столовой. Та уже выходила. В одной руке Наташа держала пирожок, который уже почти доела, в другой, пирожок, завёрнутый в салфетку.
- Держи, это тебе, - протянула его Мэрилин. - С мясом.
- Спасибо, не хочу. Ешь сама.
- С удовольствием, - Наташа проглотила остаток своего и откусила от второго.
- Извини, выскочила сегодня ни свет, ни заря, - затараторила она с полным ртом. - Хорошо Иришка уже большая, она и завтрак приготовит, и Людочку в садик отведёт! Она вообще молодец! Вся в меня. Сейчас нужно в магазин забежать. Хоть обед нормальный приготовлю моим девочкам. 
    И второй пирожок был съеден. Наташа вытерла пальцы салфеткой.
- А у тебя? Всё нормально прошло?
- Послезавтра первый день съёмки!
- Поздравляю! Молодец! Я тобой горжусь! Но ты это и так знаешь. - Наташа оглянулась в поисках урны для мусора. Ничего похожего поблизости не было. Наташа смяла сальную салфетку и закинула на подоконник. – Не класть же её в карман! – оправдалась она.
- Так ты домой? Подбросишь меня до Цветного Бульвара?
- Едем. По дороге расскажешь, как всё прошло.
    Подъезжая к проходной, Мэрилин встретилась с изумлённым взглядом новенького: актёрские метаморфозы ещё не стали для него чем-то привычным. Это сразу вернуло ей задорное настроение. Мэрилин улыбнулась ему и заговорчески подмигнула. Ведь, чтобы чувствовать себя Мarylin, не обязательно быть накрашенной!
  «Но хорошо я захватила солнечные очки!» - подумала Мэрилин и спряталась за ними.