Тайны Трона - Мария Стюарт. Том 1

 Тайны Трона - Мария Стюарт. Том 1


Историко-художественный роман в двух томах



               Аннотация

   История легендарной правительницы Марии Стюарт легла в основу романа Нины Каменцевой «Тайны трона». Читатель получит уникальную возможность взглянуть на жизнь королей, вершителей судеб целых стран, изнутри. «Жить по-королевски» — порой мы произносим такие слова с завистью, и никто не задумывается, что быть королём, а тем более королевой — тяжёлая каждодневная работа. И всё же оно того стоит!
    Многое перемешалось в судьбе юной Марии Стюарт: великая любовь, верная дружба — и тут же коварство и предательство, романтика и холодный расчёт, хитросплетения интриг и необходимость принимать трудные решения, весёлые балы и опасные приключения... Порой в запутанном клубке политических тонкостей и простых человеческих отношений трудно разобраться, где враги, а где друзья...
   Мария прожила короткую, но яркую жизнь, полную взлётов и падений. Перед вами история сильной и гордой женщины, безоговорочно принявшей ответственность за свой народ и никогда не сдававшейся обстоятельствам. История любви и борьбы — трагичная и прекрасная.


                ТОМ ПЕРВЫЙ
         КОВАРСТВО ВОКРУГ ТРОНА


Часть 1. Летят секунды быстрее...

                Любовь — в ней свобода иль плен?
                Как часто я такой вопрос задавала...
                Свобода — когда любовь взаимная,
                Плен — когда любовь безответная.




    Однако с чего начать? Начну с Нострадамуса*, всё-таки до сих пор про него ходят большие легенды, а люди, жившие в то время, были очевидцами его способностей к лечению и предвидению. Но как объяснить явления, сведения о которых дошли до наших лет, хотя прошло достаточно долгое время — более пятисот лет?
   Нострадамусу была отведена в те времена немалая роль во французском королевстве: как предсказателю или, как некоторые говорят, шарлатану, — но то, что он лечил людей, окончив медицинский факультет университета Монпелье, — это точно. В 1534 году Мишель Нострадамус получил докторскую степень. С этого момента его фамилия пишется на латинский манер: «Nostradamus».
   Он жил и работал в те знаменательные года во Французском королевстве. В то время правил король Генрих II Валуа, а королевой была Екатерина (Катрин) Медичи. Хотя она была из нетитулованной знати, но очень состоятельной: богатой, властной, хитрой, — и потому, наверное, удерживалась так долго при королевской власти и смогла родить так много наследников королевства Франции. А возможно, причиной было и то, что она держала при себе лекаря и предсказателя Нострадамуса для получения предсказаний, советов, не выходя из замка, наперёд зная, что произойдёт.
   Королева про себя говорила так: «Сама я некоронованная, но без моих денег король Генрих II Валуа — никто...»

    Об этом уже и говорить не надо — здесь свои тайны, законы и порядки: уже с детства молодых принца и принцессу обручали, и до женитьбы они, бывало, не виделись несколько лет, пока не созреют. Родителями королевских семей заранее обговаривались все детали до свадьбы и приданое невесты. И поэтому хочу остановиться на некоторых из них. Набожная католичка, дочь Гизов, мать Марии, не желала отдавать своё дитя Марию вероотступникам и еретикам. Она не хотела сродниться с английским королевством, понимая: в случае преждевременной смерти ребёнка Марии «вся полнота власти и управление королевством» перейдёт к Генриху VIII.
    Едва наследнику Французского королевства Франциску II исполнилось пять лет, его обручили с будущей королевой Шотландии Марией Стюарт, чтобы не дать Англии полностью подчинить себе Шотландию. Марию, после того как она была отлучена от грудного молока матери, охраняли как самое дорогое создание, возлагая на неё большие надежды, перевозя её из одного монастыря, Холируд, в другой, Стерлинг, а к девяти годам её укрыли в женском монастыре от плохого глаза или же от желающих похитить или убить будущую королеву Шотландии.
   За ней был постоянный надлежащий уход. Она получала самое высшее образование, училась разным языкам и владела латынью, занималась музыкой, играла на лютне, полностью владела всеми видами оружия на то время (луком, мечом и ружьём). Плавала, ездила верхом, играла в шахматы. Среди лучших семейств Шотландии для неё отобрали четырёх подруг, её однолеток, чтобы ей не было скучно: Кенну, Грир, Лолу, Эйли, которые поклялись выйти замуж не раньше, чем их госпожа изберёт себе супруга...
   И даже тогда, когда она повзрослела, её желали отравить. Но в монастыре, где она жила, были предусмотрены надлежащие меры предосторожности: до того как она притрагивалась к пище и воде, пищу должна была опробовать на себе одна из монашек, и однажды в этот злосчастный час смертельный яд достался сестре-послушнице Елене, живущей там же, при монастыре. Обедали они все вместе, всегда за одним столом, и вдруг у послушницы Елены, которая начала есть первой, сразу пошла с брызгами кровь из ушей и изо рта, и она тут же упала лицом в миску. Это могло бы произойти с любой из тех, кто сидел за столом.
    Старшая послушница сразу поняла, в чём дело, быстро подняла из-за стола Марию и сказала:
— Это тебе предназначались яд и смерть. Наверное, приближённые английского королевства подсуетились. Французское королевство дознается и накажет виновного.
    Затем она добавила:
— Мария, ты всегда должна помнить, что смерть будет ходить рядом, около тебя. Здесь тебе оставаться практически опасно, и мы сообщим в королевство, чтобы тебя отправили в замок во Францию, там безопасно. Ты с шести лет была обручена с королевским сыном Франциско, и, надеюсь, они будут рады твоему приезду и сдержат слово: назначат день свадьбы, и вы обвенчаетесь.
Мария витала в облаках детских воспоминаний и впечатлений от времени, проведённого в замке. Особенно вспоминалось, когда играла с ним на чердаке, прыгая на перине, — взлетал пух, как белый снег зимой...
    За Марией приехали сопровождающие на красивой карете, там же были сундуки с одеждой, золотом и драгоценностями. Впервые переодевшись, как подобает королеве, она выглядела прекрасно. В монастыре же она не отличалась одеждой средь послушников. Попрощавшись со всеми, села в карету, чтобы навсегда уехать в замок Французского королевства.

     Дорога была красивой, но утомительной: стояли прекрасные солнечные дни, и везде трава изумрудно чиста, как сама невинность королевы Шотландии Марии Стюарт. Королём Франции Генрихом II Валуа был издан приказ: где бы они ни проезжали, встречать как королеву, везде палить в её честь из пушек и устраивать фейерверк!

    Она ещё не знает, куда едет... Как к ней будут относиться и что хотят от неё? Она предвкушала чувство детской любви; стремление скорее встретиться с будущим женихом Франциском иногда заставляло всё же думать о том, что она — королева Шотландии, и не ставить это на следующий план. Она заочно была влюблена в него, хотя помнила его совсем маленьким, щупленьким, болезненным, и как издевалась над его девичьим именем Франциско.
    Она также понимала, что будет там не одна, её четверо подруг, посланных из Шотландии, заранее были на месте, а при королевстве они будут фрейлейн (нескл., жен., нем. Fraulein), леди: Кенна, Грир, Лола, Эйли — для того, чтобы ей не было грустно сразу же, как приедет, а во-вторых, им предоставлялась возможность выгодно выйти замуж, хотя все они были из титулованной шотландской знати, кроме Грир, а одна — Эйли — была сказочно богата, её родители владели чуть ли не половиной страны.
   Карета остановилась около королевского замка Франции, Марию Стюарт встречали, как подобает встречать королеву: все вышли из замка на эту знаменательную встречу. Но, спустившись из кареты, она в первую очередь встретилась и поцеловалась со своими любимыми подружками. Наконец появился король Генрих II со своей фрейлейн (любовницей) Дианой. Удивлённые подружки стали шушукаться:
— А где же сама королева Екатерина Медичи?!

    И вот появилась Екатерина. Мария посмотрела на неё, подумав: «Ничего в ней не изменилось, такая же величественная и властная!»
   Она заметила рядом Нострадамуса, которого знала: «Сдал, конечно», — помнила, когда-то был молод. Сейчас ему, кажется, пятьдесят четыре года, такой же рослый, с чёрными волосами, без единого седого. Он стоял рядом с королевой Екатериной, на голову выше, они о чём-то шептались, не было слышно, но у Марии дрожь прошлась по лицу: ей показалось, что шепчутся про неё. Он всегда наводил на неё страх, даже когда она была ребёнком.
   Уже и второй сын короля Генриха II, совместный с Дианой, Себастьян (Баш), появился в числе встречающих. Сразу заметно: король ему благоволит. Он встал рядом с ними, не отрывая глаз от белокурой гостьи. А Франциска II — её наречённого принца — не было. В душе у Марии появились сомнения: может, она не ко двору, раз он медлит?.. Но вскоре он показался на горизонте, подошёл, поздоровался как-то суховато, нежно положив её руку на свою, и подвёл к королю Генриху II поздороваться. Затем все вместе зашли во дворец.
   Мария рассматривала замок с удивлением: живопись и инкрустацию, которую она не замечала раньше, будучи ребёнком.
   Несколько прохладную встречу можно понять: они рады друг другу, он не ожидал, что Мария стала такой красивой, и его нежное лицо привлекло Марию, но на людях не проявили это никак. Сразу видно, что Франциск II — принц ещё молодой и живёт, как ему подсказывает сама королева-мать, не как подсказывало в то время сердце.
  Себастьяну же с первого взгляда понравилась Мария, он никак не мог оторвать от неё влюблённого, прозрачного, как море, взгляда, смотрел с улыбкой, нежно и добродушно. Два брата были разные — не только внешне, но и душой своей. Франциск II, с детства холёный ребёнок, всегда зная, что когда-то будет королём Франции, особенно привлекал женский пол к своей особе. Он был красив, с пышной шевелюрой, даже слишком хорош собой! Обладал чуть ли не женской красотой светлых прядей курчавых волос и голубых бездонных глаз; неоднократно ловил на себе взгляды соблазнительниц и не отличался стойкостью, как подобает королевичу, мог позволить себе флиртануть или же приударить при всех, не обходя и служанок, а по вечерам у себя в спальне принимал красавиц, с которыми желал провести ночь.
    А о том, чтобы жениться на Марии, пока не было дано указания со стороны королевы-матери Екатерины, которая всё допытывалась у Нострадамуса: будет ли он счастлив с Марией, будет ли она ему верна и каков будет союз Шотландии и Франции?
   Екатерина не могла понять простую вещь: если Нострадамус не шарлатан, а предсказатель, то его предвидение не приходит по велению королев, на всё нужно время. Но она требовала скорого ответа, сразу же по приезде Марии, как бы боясь за молодых, и сама желала пополнить будущую Францию детьми-наследниками. Правда, Мария и Франциск не были влюблены слишком сильно, а то не обращали бы внимания на родительские королевские предрассудки.

   Однажды королева Екатерина, войдя в комнату к Нострадамусу, сказала:
— Сегодня видела сон, якобы тебя повесили. Сон это или явь, не знаю.
   Испугавшись за свою жизнь, Нострадамус отвёл беду от себя, ответив предсказанием:
— Союз с Марией Стюарт погубит будущего короля Франции.
    Екатерина получила именно то, что хотела услышать о сыне. Но разве этим закончилось бы её коварство? А может быть, это совсем не коварство? Какая мать не хотела бы знать правду и не решилась бы помочь своему сыну? Она очень любила Франциска и хотела предотвратить то, что предвещал ему Нострадамус, — и она находит, что сделать, как избавиться от Марии.
   Мария приехала во дворец в тот день (совпадение или нет?), когда в королевском замке была назначена свадьба дочери короля Франции Генриха II Валуа с королём Испании. И Екатерина здесь же решила избавиться от будущей королевы Марии, всё же найдя способ! Возлюбленный Лолы, подружки Марии, Колен неожиданно прибыл за ней на корабле, одолжив деньги на билет. Колен был из низшего сословия слуг в Шотландии — и явился сразу же сюда, во французский замок короля Генриха II, нашёл Лолу. Хотя Лола и обрадовалась встрече с любимым, но всё же понимала, что его не скрыть от глаз королей, и отвела к королеве Екатерине с просьбой: оставить служить здесь же, при дворе. Королева же придумала коварство с его помощью и объяснила ему за закрытой дверью, что от него хочет, как ему остаться здесь и чем он должен расплатиться.
   Колен, боясь за свою возлюбленную Лолу и семью, оставленную в Шотландии, соглашается на приказ королевы Екатерины: напоить Марию вином со снотворным, а ночью надругаться над ней. А ведь по закону Французского королевства невесты королей обязательно, во что бы то ни стало, должны сохранять невинность до свадьбы, это целый обряд, принятый в королевстве, и с этим нужно считаться.
   С одной стороны, они требуют невинность принцесс, с другой же стороны, невинность эту берут, не стесняясь, в первую брачную ночь в присутствии всей знати и родни с обеих сторон — жениха и невесты, чтобы доказать при всех, что принцесса невинна. Желающих посмотреть это зрелище было всегда достаточно, всё открыто, доступно для наблюдения — первая брачная ночь и страсть королей в любви.

   Свадьба дочери королей Франции ничего не изменила, она проходила с соблюдением всех обрядов, расписанная посекундно. Марию легко можно было бы отличить среди всех гостей: её красота затмевает мать королеву Екатерину, слывшую когда-то красавицей: её пепельные длинные локоны покрыты короной из сверкающих драгоценных камней, обрамлённых золотой оправой, разными украшениями лучших ювелиров того времени, ожерелья из цветных камней обвивали удлинённую шейку королевы Марии, на пальцах — перстни внушительных размеров с драгоценными цветными камнями, платье же, французское, красиво пошитое из парчи, шёлка и капрона прославленными на весь мир лучшими портнихами, украшено камнями и блеском, талия затянута корсетом.
   Всё это было неотразимо на свадьбе королевской дочери, а красота шотландского танца босиком в середине гостиной среди подружек вывела из равновесия саму королеву Екатерину, которая тоже вышла танцевать, а за нею и все женщины из приглашённой на торжество знати. Франциск не сводил глаз с Марии, хотя был к ней неравнодушен по просьбе матери, но, вспомнив прошлое, осыпал танцующих сверху, с балкона, пухом из перин, как снег на голову, напоминая детскую любовь. Влюблённо смотрел ей в глаза. Мария, вспоминая, одобрительно обласкала его взглядом и улыбкой. Он чувствовал, что симпатизирует ей.
    Но коварство Екатерины крепло с каждой минутой, и после танца она подсылает к будущей королеве Франции Марии Стюарт молодого Колена, якобы пажа, с двумя бокалами вина в золотых кубках, один из которых он подал ей. Мария, взяв в руку бокал, узнаёт юношу Колена, влюблённого в подружку Лолу из Шотландии. Он же, подавая ей вино, произносит тост за молодых, а в бокале таилась погибель. Мария берёт из рук Колена вино в золотом кубке, а когда он отвернулся, ставит кубок не выпитым на поднос. Потому что вспоминает, о чём её предупреждала маленькая подружка из монастыря, Роза:
— Во французском замке есть привидение — для кого-то оно плохое, а кому-то в помощь. Подружись с ним!
И днём Мария первым делом познакомилась с привидением, которое сейчас предупредило, не показывая себя, чтобы она не пила вино из кубка, что подал паж.
Свадебный обряд завершался, к вечеру молодые — дочь королевы и король Испании — удалились в специально отведённую для смотрин супружескую комнату, а за ними гости Франции и приезжие, но одна из фрейлейн Марии, леди Кенна, обшарившая почти весь замок, сказала:
— Нам нельзя там быть. Но я знаю, как подсмотреть эту супружескую сцену через окно! — потому что девицы не имели права входить в супружеские комнаты. И они вместе с Марией побежали наблюдать за первой брачной ночью и любовью королей после свадьбы через это окно.
   Дочь короля Франции Генриха II была стеснительной, но испанский король, лаская её, постепенно обнажал, развязывая шнурки грации, целуя плечи, тихо уводил на постель первой брачной ночи, занавешенную прозрачной капроновой занавесью, отделяющей молодых от любопытных глаз зрителей, наблюдавших и ожидавших возможности убедиться в достоинстве будущей королевы Испании: сохранила ли она девственность? Такой обряд у королей, ничего не сделаешь и не скроешь, всё прозрачно... И молоденькие подружки, и сама будущая королева Франции Мария, стояли, заворожённые зрелищем любви, однако вскоре, пунцовые от стыда и охвативших их доселе неведомых чувств, сбежали, так и не досмотрев действо до конца. Каждый бежал кто куда, а Кенна блуждала по всем тёмным местам замка, по закрученным лестницам, подальше от людей. Из всех девиц она отличалась бурным темпераментом, и в те минуты хотела сладострастия, сама желала получить мужскую ласку и любовь. Стараясь освободиться от недуга, боролась с соблазняющей её страстью, нежно водила пальчиками, поднимая подол длинного платья... Вдруг почувствовала, как сильная рука мужчины обхватила её стан, а его горячие губы целуют в обнажённые плечи... Она оборачивается и с удивлением видит короля Генриха II Валуа! Он попросил разрешения действовать — и получил его. А в дальнейшем она становится его любовью, любовницей и любимой фавориткой.

...Ночь, палата, спальня Марии, и там над ней, как вы помните, хотел надругаться молодой паж, возлюбленный Лолы из Шотландии, Колен. Но Мария спала чутко: она ведь не выпила вина, которое он ей преподнёс. И как только она почувствовала его прикосновения, тут же закричала, и стража, повязав насильнику руки, бросила его в темницу для будущего наказания.
   Утром Мария узнаёт от подруги Лолы, что Колена хотят повесить. Лола рассказала и то, что его именно здесь, во дворце, принудили попытаться опорочить Марию. И по просьбе Лолы королева Мария идёт в тронный зал, к королю Генриху II, просить о прощении для своего обидчика, чтобы его выслали из Франции в Шотландию, так как виноват не он, а предатель — кто-то здесь, в замке, который специально спровоцировал его на такое: подсыпать снотворное в золотой кубок с вином во время свадьбы дочери Екатерины, чтобы Мария крепко уснула, а ночью нанести второй удар — забрать у королевы невинность, чтобы опозоренную Марию выслали обратно в Шотландию.
   Короли Франции, выслушав доводы королевы Шотландии Марии, сказали:
— В замке действуют предатели. Это измена со стороны Английского королевства.
   Но потом добавили, что прошение всё равно запоздало: Колен был обезглавлен ранним утром.
  Мария возвратилась к своим подружкам и сообщила такую весть, которой они, конечно же, не обрадовались, и Лола, не удержавшись, высказала Марии:
— Мы марионетки в твоих руках! В любую минуту с нами поступят так же, как с ним!
    И хотя Мария убеждала их в противоположном и клялась в дружбе, но с тех пор недоверие легло меж ними, и нить была натянута до предела. Все подруги стали одновременно завидовать Марии. И каждая уже решила для себя скорее выйти замуж, чтобы было кому позаботиться о ней.
   Кенна показала себя сразу же: сначала тайно встречалась с королём Франции Генрихом II, потом заставила его оборудовать себе отдельную комнату на территории замка с большой спальней, чтобы принимать своего короля, не стесняясь даже королевы Екатерины. Король же Генрих II отдаёт ей комнату бывшей любовницы Дианы, почувствовав любовь, а может, и не любовь, а приток свежей молодой страсти, — всё же хотел угодить и стал чаще захаживать в её спальню.
   Но это не значило, что он не исполнял супружеский долг по отношению к королеве Франции Екатерине, от которой у него было много детей! Да и с фавориткой Дианой у него был сын, красавец Себастьян — темноволосый, с прекрасными голубыми глазами... Но он обладал не только внешними достоинствами. Мария заметила в нём душу настоящего, доброго мужчины — когда у неё сбежала в лес любимая собака по имени Стерлинг, он нашёл её и привёл к хозяйке. Ведь если бы собака была в спальне и не убежала, Мария не пала бы так низко в глазах Франциска II: собака почуяла бы того, кто хотел, близко подобравшись ночью, причинить её хозяйке, королеве Марии, боль и несчастье.
    Но не только это... Франциск II избегал встречи со своей возлюбленной Марией, и это мучило её ещё больше. Когда кто-то отвергает тебя, ты больше и чаще хочешь с ним видеться. Да, он любил её, таял и давно бы целовал это нежное создание, насколько было дозволено до свадьбы молодым, но он ожидал разрешения на это матери, королевы Екатерины, а она никак не давала. А она боится, не выдаёт сыну предсказания лекаря Нострадамуса и разными способами старается оттянуть дату свадьбы сына, будущего короля Франциска II, надеясь, что он сам по какому-то поводу отвернётся от Марии.
  Мария начинает понимать, что в замке что-то творится, и так же точно знала: есть привидение, не зная пока, кто это, а только чувствуя, что оно на её стороне, предупреждает о разной опасности, и это уже хорошо! Она рада, что всё же нашла здесь кого-то, на кого можно положиться, и ей уже безразлично, что это привидение.

    Ей хотелось, как в детстве, обойти весь замок, и однажды она поднялась в свою комнату, где жила, когда гостила здесь, в верхней части замка. Поднявшись туда, увидела за работой своего будущего наречённого короля Франциска II, который, с одной стороны, был рад встрече с ней, но, с другой стороны, всё же сказал:
— Вы, Мария, не имеете права входить сюда, я из этих бывших ваших комнат сделал себе оружейную мастерскую.
   Это показывало, что он не такой простой и не будет сидеть без дела на троне, а будет всегда что-то делать, творить своими руками. Мария осторожно спросила:
— Чтобы стать ремесленником? Обязательно ли этим владеть королю?
   Он посмотрел на неё: она и правда была хороша собой, умна, и он немного успокоился, потом с необъяснимой любовью стал показывать свои работы, вопросы сразу же отошли.

   Она всё же второй раз попыталась найти повод, чтобы зайти в его комнату для сближения, она уже понимала, что любит, а положение отвергнутой ещё больше притягивало к нему. Она удивлялась его поведению и однажды осмелилась прийти к нему в опочивальню. Днём она нашла цветные камни и решила их ему подарить, понимая, что эти камни хороши для украшения оружия, которое он делал, для рукояток мечей или ножен.
   Найденные камни она уронила когда-то у реки, но нынче вечером обнаружила их, подброшенные в тарелочку с драгоценностями. Ей захотелось его увидеть, сблизиться и, прихватив камни как причину, по которой могла бы снова увидеть его, подарить их Франциску, чтобы он украшал ими рукоятки будущих мечей, которые с такой ловкостью делал.
    Несколько раз постучав к нему в королевские палаты, — он же не открывал дверь, — она не решилась сама войти, хотя знала, что все двери королевства не запирались изнутри. Через несколько минут Франциск, немного приоткрыв дверь, грубо сказал:
— Если вы, Мария, хотите стать королевой Франции, то должны слушаться короля. Для меня прежде всего важны интересы моей страны, а не Шотландии. Любовь для нас — не главная задача. Я понимаю, что мы обручены, и это помогает лишь союзу наших стран, но не более того, а женитьба — совсем другое дело. И поэтому приходить в спальню к жениху самостоятельно нельзя. Не старайтесь преследовать меня и искать встреч, не получив на это моего разрешения.
    Мария, опечаленная, бросилась обратно чуть ли не в слезах, но, повстречавшись на обратном пути с братом Франциска Себастьяном, успокоилась, оттого что он сказал ей много ласковых слов и будто бы обласкал её своим прозрачным голубым взглядом, наполненным любовью.
   Франциск же, возможно, и пожалел, что так грубо поступил с Марией, ведь она — королева Шотландии и в нём ещё с детства зародилась нежная любовь к ней... Но он ничего не смог сделать: в ту минуту у него в опочивальне находилась любовница-фаворитка Натали, он боялся разоблачения и обвинения в нечестности.
    Встретившись с Марией потом, он желал извиниться, она же гордо и открыто ответила:
— Вам, будущему моему повелителю, королю Франции, дано право флиртовать до свадьбы, но не мне, — и тут же она признаётся ему в любви.
  Он придвинулся к ней ближе, вплотную, чувствуя что-то необъяснимое, как будто бы что-то сдвинулось с точки обледенения в их любовных отношениях, но, заметив издали мать, королеву Екатерину, смотревшую из окон замка, вспомнил, что при ней не должен ни целовать, ни допускать какие-либо иные вольности по отношению к этому тонкому и нежному созданию.

Летят секунды всё быстрей,
Никак не насладишься ею,
И каждая секунда — звон,
Её души со мною перезвон...
Любви метели разрослись,
И не понять: откуда грусть?
Нам бы разорвать, ты отрешись
И помолись, и я вернусь...
Как нежные облака в жизнь,
Любовью в грудь я окунусь,
Как две реки, мы уже слились...
Вольюсь и превращусь...
Любовью медовой я пробьюсь,
Не ждали, но я воскрешаюсь.

 Часть 2. Дворцовые интриги продолжаются


Людей двуличных много есть,
К ним заходить — забыть про честь,
Обман в глазах не изменить...
Интригу нельзя никак забыть!

    В плену фантазий что угодно придумаешь, главное вовремя опомниться. Дворцовые интриги, ночные страсти продолжаются. Английский двор, так же, как и королева Франции Екатерина, не желал замужества королевы Шотландии Марии Стюарт за будущим королём Франциском. В то время Франция обладала большим количеством войск и в то же время большой протяжённостью границ и множеством колоний. Если Мария станет королевой Франции, то, конечно же, всегда протянет руку помощи своей стране, где живёт её больная мать, и их семье действительно нужна была бы помощь.
    Французский двор в эти годы был одним из самых блестящих и успешных в мире. Из Италии во Францию в качестве захваченных трофеев проникали шедевры искусства, которые сейчас стоят баснословные суммы. Франциск, увлекающийся творчеством, закупал их по дешёвке, чтобы пополнить свой будущий дворец античной живописью и скульптурой.
     Шотландия была бедной страной. Она отставала на сто лет от многих европейских королевств, в ней на ту пору не существовало банков и золотой валюты, обменной монетой служили земля и овцы. Шотландские овцы славились своей шерстью, особенно пользовалась успехом верхняя одежда из неё — благодаря водонепроницаемости и способности сохранять тепло, что говорило о её качестве, как, впрочем, и сейчас. Но так как Шотландия располагается на одном острове с Англией, то Англия захотела без единого выстрела, безвозмездно ею овладеть.

     С этой целью и вынашивались при английском дворе планы принудить королеву Марию с самих ранних дней, когда она родилась и осталась без отца-короля, совершить помолвку с принцем Английской короны. Так как мать Марии была глубоко верующая католичка, она понимала, что её дочь, королеву Марию, хотят лишь для того, чтобы получить земли Шотландии, так как сам нынешний король Англии был известен как убийца двух жён, и вероисповедание его было протестантским.
    Мать Марии сделала всё, чтобы спрятать дочь в монастырь, но когда пришло предложение от короля Франции Генриха II Валуа помолвить её с принцем, первым сыном Франциском, она даже не поколебалась, сразу же отправила королеву Марию на французский корабль, стоявший у берегов Шотландии, на спущенной оттуда на воду шлюпке. Так королева Мария была взята под защиту Французского королевства, попав на корабль, отплывающий во Францию.
    Двадцать четвёртого апреля 1558 года, когда Мария прибыла во Францию на помолвку, её встречал королевский кортеж, украшенный вышитыми золотыми лилиями, и ковровая дорожка, изготовленная искусными мастерами, простиралась до самого королевского замка. Трудно было разгадать в те её шесть лет планы короля Франции: с одной стороны, он предлагал ей сына Франциска, заранее зная о его болезни, с другой стороны, понимал сущность власти и могущества обогащения, ведь уже свыше двухсот лет ни один французский дофин не женился у себя на родине. Понимал он и то, что дофин Франциск получит корону соправителя Шотландии после свадьбы. Причём Мария должна была подписать добрачный контракт, где одним из пунктов указывалось, что после свадьбы она обязуется, в случае преждевременной смерти и за отсутствием наследников, отписать свою страну и свои наследственные права на английский и ирландский престол французской короне.
    Когда шлюпки пристали к берегу Франции, она по-детски радовалась чудесному приключению, следуя по всем дорогам к замку. Маленькую королеву Марию приветствовали в крупных городах, которые она проезжала: градом палили из пушек и устраивали фейерверки.
    Прекрасная, высокая красавица с локонами пепельного цвета, шестилетняя королева Шотландии, спрыгнула впервые на французскую землю, где её встречали с почётом все вместе со своими родными, королём Франции Генрихом II Валуа и королевой Франции Екатериной Медичи, а также наречённый Франциск, которому ещё не было и пяти лет, — на вид хилый и болезненный ребёнок.
    В шесть лет мать послала её самостоятельно во Францию на помолвку, дабы защитить Шотландию от нападок со стороны Англии и других государств, которые хотели захватить власть и корону одновременно.
   Прошло много лет. Молодые не видели друг друга, но по отдельности получали высшее королевское образование. Мария рождена править страной, она прекрасно разговаривала на многих языках, знала латынь, играла на лютне, увлекалась поэзией и живописью, писала сонеты, овладела всеми видами оружия на то время: саблей, шпагой, клинком, ружьём, луком, умела плавать и была прекрасной наездницей, но это не портило её точёную фигуру длинноногой девушки. Напротив, она могла с первого взгляда обаять всех и поэтому, находясь ещё ребёнком во французском дворце, часами могла разговаривать с королём Франции Генрихом II Валуа, который считал, что она будет прекрасной партией для его сына и для будущей Франции.
   Но в этот раз, когда ей исполнилось шестнадцать лет, и она, молодая королева Шотландии Мария Стюарт, по воле судьбы из монастыря прибыла во Французское королевство, к ней не были так радушны. С одной стороны, её встретила в штыки мать Франциска, с другой — те англичане, что укоренились при французском дворе, исподтишка наблюдая за ней и всячески стараясь сделать какую-нибудь пакость, чтобы она ни в коем случае не обольстила будущего короля Франции. Хотя в детстве они были помолвлены по обоюдному договору, должны были назначить лишь день свадьбы, но король не спешил, предоставив ей отдельную комнату для неё и её подружек.
    На следующий же день после свадьбы дочери короля Франции Генриха II Валуа и Екатерины Нострадамус принёс неожиданную весть из темницы: Колен, возлюбленный Лолы, который намеревался посягнуть на девственность Марии, опозорив её этим, совершил побег.
    Потом стало известно, как это произошло: на дверях узника всегда чертился красной краской крест. Этот знак был адресован исполнителю — палачу, он означал, кого должны были казнить: повесить или отрубить голову. А где не было креста, там содержали пойманных за небольшую повинность, и в наказание следовало им растянуть позвоночник, крутя жернова, связав руки и ноги верёвкой.
Но, как мы знаем, в замке обитало привидение, и пока нам неизвестно, кто оно? Это привидение иногда делает добро, и в этот раз оно смывает краску с дверей, где находился в это время Колен, рисует крест рядом с дверью, не зная, кто там, — видно, желая угодить Марии, услышав о её прошении у королей защитить Колена.
   Итак, утренний приговор был приведён в исполнение палачом над человеком, чья вина была гораздо меньшей, которого должны были распять. А Колена повели на распятие. И когда стражник отходит немного передохнуть, привидение разрезает канат на руках и отпускает Колена, указывая на выход из старых стен через подземный туннель и лабиринт, — и он бежал, спасаясь в лесу.
    При дворе эта история вызвала тревогу. Боясь разоблачения, королева Екатерина, после неудачного исхода задуманного ею коварства, пошла к Нострадамусу и обвинила его:
— Ваше зелье не сработало, и Мария не уснула крепким сном, чтобы мы могли опозорить её и отправить в Шотландию.
— Англия всю жизнь преследовала королеву Марию, она подумает, что это коварство англичан.
— Нострадамус, возьмите самых проверенных слуг из нашей верной стражи и найдите сбежавшего Колена, пока его не нашли приближённые Марии. Ведь он сможет рассказать правду о том, кто послал его надругаться над невестой Франциско. Не хотелось бы опозориться в глазах  сына.
   Она понимала, что Мария Стюарт вскоре околдует своим умом и очарованием молодого принца Франциско.

…Мария была красива и нежна! Кожа снежная, кровь с молоком, с блестящими, цвета гречишного мёда, крупными глазами. В изяществе тончайшей грации; одета — вечное загляденье: все шубки и накидки меховые! Всегда при ней бархатные сумки, туфли из змеиной кожи, а некоторые из крокодильей, схожи цветом с платьем. Но главное, все хотели быть при ней. Она же молодая королева! На все балы уже была Мария званой гостьей! Её встречали, как подобает, у парадного входа, не стесняясь одаривать комплиментами. Она являлась позже всех, чтоб удивить своих знакомых нарядами — бальными платьями или норковой накидкой. Словно ёлочка, увешана брильянтами, не говоря о короне, украшенной дорогими цветными камнями. Изумрудное колье и серьги под цвет платья. Могла преподнести себя красиво в свете. Умна,разговорчива и в разговоре непобедима, хороша в своей красивой улыбке с белоснежными жемчужными зубами. Один недостаток в ней: она была ещё не замужем, и все, завидуя ей, желая её, в то же самое время наговаривали на неё. Права пословица: «Не родись красивой, а родись счастливой!»
    Так думала она про себя, когда не получила сразу же день назначенной свадьбы от королей Франции. Англия же хочет лишить её королевства и короны. Она расстроена и вестью о том, что из-за неё казнили постороннего человека, а когда узнала, что Колен сбежал, попросила Себастьяна, брата Франциско (при дворе его часто называли Баш), найти его в лесу прежде, чем нашли бы люди Екатерины. Почему-то с первого дня пребывания в королевстве Франции она к нему была благосклонна.
    Баш с радостью соглашается помочь — не потому что Екатерина часто унижала его, подчёркивая, что он неродной, нетитулованный сын короля, а потому что в нём тоже зарождалась любовь к этой слабой, внутренне тонкой, но в то же время сильной девушке — к королеве Марии, выросшей в монастыре, но душевно пластичной. И сколько в ней такта и чуткости...
    Когда же Баш обнаружил в лесу тело Колена, подвешенное за одну ногу и истекающее кровью из глубокой резаной раны на шее, понял, что это работа еретиков, которые промышляли в этом лесу, нападая на католиков.
   Когда он снял тело и положил его немного в стороне, то заметил подъехавшего на коне Франциско, которому тоже было небезразлично и хотелось узнать, кто же посмел послать Колена надругаться ночью над его невестой, королевой Марией, несмотря на то, что королевская спальня хорошо охранялась? Он понимал, что предательство здесь, рядом, но было поздно, оставалось только одно: привезти мёртвое тело во дворец, дабы Мария  убедилась, что Колена нашли, и он мёртв, и, так как это её подданный, отправила бы его в Шотландию для погребения.
    Тут они заметили проезжавшего рядом всадника в одежде еретиков — в чёрном плаще с капюшоном. Баш, брат Франциско, не хотел с ним сражаться, чтобы не допустить опять потерю людей. Он стал молиться на незнакомом диалекте, при этом порезав немного руку и давая крови стекать на землю.
   Франциско ничего не понял, он только знал, что мать его брата Баша, Диана, тоже из еретиков, и она могла бы научить его так молиться, а когда он спросил брата:
— О чём ты шептал? — тот ответил:
— По обычаю еретиков, молитва язычников или друидов — это ересь, тарабарщина, но они в эти слова верят.
   Всё же Франциско заставил пересказать эту молитву с переводом на французский.

     Интриги в замке продолжаются. Богатые родители всегда желают породниться с королевской знатью, поэтому заранее были обговорены помолвки детей. Так получилось, что Мария Стюарт вскоре стала свидетельницей одной из них.
    Знатная, состоятельная французская семья, когда их дочери Мадлене исполнилось лишь семь лет, отправила её на своём корабле со стражей и подарками в королевство Генриха II и Екатерины, обговорив заранее её помолвку с молодым принцем Шарлем, но по дороге французский корабль терпит крушение.
   На помощь подошёл английский военный корабль, якобы случайно находившийся поблизости. Было это подстроено или нет — так никто и не понял. Английский корабль доставил к берегу королевства Франции юную красавицу Мадлену, отправив её вместе со всеми
сопровождающими с корабля несколькими шлюпками под английскими флагами. Издалека можно было заприметить на борту лодок хорошо подготовленное английское морское войско.
    Родители Мадлены ещё раньше обратились к Генриху II с большой просьбой встретить будущую невесту французского принца. Присутствовать на встрече попросилась и Мария Стюарт, которой не разрешали уходить за пределы французского двора из соображений безопасности, однако в этот раз разрешение дал сам король Генрих II, несмотря на множество отговорок со стороны королевы Екатерины. Но всё же он дал разрешение лишь при условии увеличения количества сопровождающих королевских стражников.
     Но, увидев флот англичан, Франциско принял это за измену и испугался за жизнь королевы Марии. Он собирался уже отдать приказ воинам из своей королевской стражи нанести предполагаемому противнику стрелковые удары, хотя понимал, что у англичан численное преимущество. Усаживая Марию верхом на лошадь, чтобы отправить её в сопровождении двух стражников в замок, спросил заранее:
— Мария, вы можете ездить верхом на лошади?
   Но хорошо, что к этому времени поспел сын короля Баш, который принёс сведения о случившемся:
— Послание с английского корабля во дворец: произошло крушение французского судна, на котором должна была приехать Мадлена.
Но не это было главное — во время этой встречи Франциско и Мария с нежностью смотрели друг на друга: они вспоминали себя, глядя на молодых. Ведь в эти же юные годы у них самих была помолвка, они испытывали детскую любовь друг к другу и дни напролёт проводили вместе. Каждый стал уже задумываться: почему это не сейчас? Что случилось, ведь они лишь взглядом тянутся друг к другу?
   Почему Франциско стал отталкивать свою возлюбленную, хотя так был привязан к ней в детстве? По дороге, когда она дремала, — лишь тогда он в упор смотрел на неё и любовался её изяществом и красотой, а мысли то и дело повторяли: «Прикасаюсь к тебе, как капля дождя к лепесткам, как первая слеза по щеке, как ласковый луч к глазам, и нежно рукой проведу по тебе... Прикасаюсь первым поцелуем к щеке, к груди твоей, дождусь ли первую брачную ночь, замру, любя к чему я прикоснусь...»

     Возвратившись во дворец, каждый думал наладить отношения. Но во дворец по закону гостеприимства пригласили и английских воинов, сопровождающих Мадлену, которых отдельно накормили и уложили отдохнуть. Среди них был и Саймон Уэстбрук — с корабля англичан, с первого раза показавший себя завоевателем дамских сердец. И он задумал всё же напугать Марию, чтобы она взяла своих подружек и отправилась обратно в Шотландию, а Мария ответила грубо:
— А когда я буду там, то вы сразу же нападёте и заполучите шотландские земли и корону. Лучше я буду здесь, под защитой сильной французской армии.
   Тогда он решил разыграть отравление её платья в её же спальне и послал свою фаворитку туда, к Марии, надеть платье и, притворившись, сказать:
— Платье отравлено, не подходите.
   Когда Мария увидела изгибающееся тело, то, испугавшись, вышла позвать стражу, а возвратившись, не застала в комнате уже никого. Мария поняла, что Саймон пользуется поддержкой Екатерины, иначе бы стража всегда была у двери. Саймон говорил ей:
— Английская королева умирает, и её дочь — будущая наследница престола, но она незаконнорождённая и никогда не будет королевой, а тогда королевой Англии станете вы, Мария.
    Я никогда не стремилась стать королевой Англии, но в то же самое время не желаю, чтобы вы притесняли Шотландию, — и вспомнила, как Франциск говорил ей: «Страшиться будут, когда я стану королём, понимая, что я всегда защищу тебя». Она ушла, чтобы обговорить с ним всё это.

   Помолвка принца Шарля и Мадлены больше сблизила брата Шарля и Марию Стюарт, которая была очень симпатична Шарлю из-за её аромата, красоты, и он выдаёт тайну дворца:
— Здесь, в замке, живёт привидение девушки по имени Кларисса, но она общается лишь с теми, кому симпатизирует, и она любит разные игры и загадки.
    После истории с отравленным платьем и женщиной, которую не нашли в её покоях, Мария понимает, что привидение благоволит ей. И поэтому королева Мария открывает потайную дверь у себя в спальне и направляется в лабиринт подземелья, прихватив с собой найденные камушки, которые Кларисса подложила ей в тарелочку с украшениями. Положила вглубь камушки, отошла и сказала:
— Если ты здесь, Кларисса, брось в мою сторону один камень.
Камень возвратился. «Значит, она здесь», — подумала Мария.
— Кто мои враги? Англичане или же королева Екатерина?
Прикатились два камня, Мария поняла: значит, и те, и другая.
— Помоги мне, чтобы со мной здесь не расправились так же, как с Коленом.
   Кларисса не ответила, и Мария поняла, что она удалилась. Но когда Мария подошла, чтобы взять оставшиеся камушки, то увидела, что они разломаны на части, а рядом лежит какой-то ключ от незнакомой двери. Мария попробовала открывать им разные двери, и это помогло ей вывести Саймона Уэстбрука на чистую воду, доказав, что он предатель. Она открывает этим ключом его опочивальню, застаёт там в постели женщину, которая притворялась, что надела отравленное платье у Марии в покоях, и тогда поняла, что её просто пугали, якобы платье отравлено, чтобы она возвратилась домой в Шотландию. Саймона за это выдворили из замка, но он всё же в оправдание сказал:
— Если они принимают вас, Мария, как невесту, будущую королеву Франции, почему они не объявили до сих пор о дне свадьбы?
Когда об этом узнал и Франциско, он стал всячески опекать Марию и даже один раз в грубоватой форме заговорил со своей матерью, а Марии же впервые сказал:
— Во всяком случае, будем друзьями.
   Ей было обидно слышать от наречённого жениха: «остаёмся пока друзьями», но всё же это лучше, чем быть врагами. Она понимала, что интриги французского королевского двора продолжаются, и на этом не закончатся. Понимала также, что Франциск не верит предсказаниям Нострадамуса, и что это ещё не конец.
Ложь или правда — когда можно это сказать? Дружба без сострадания, когда вместе любят. Низость или честь — если выбирать, то честь. Выбор делает каждый любить себя, потому что не любящий себя не сможет кого-нибудь полюбить. По совести и уму надо рассуждать, свои выводы предлагать, но не настаивать...


У осени прелести не отнять,
В дом входит, как родная мать,
И перед ней открыта дверь...
Войдёт с поклажей фруктов вновь.

Часть 3. Возвышенные чувства и слова...


Ты — светлой жизни вечное начало.
Ты — всё, что у меня сегодня есть.
Ты — радость жизни всей моей, родная.
Ты — та, которую старался в жизни встретить...


    «Возвышенные чувства и слова, когда душа кипит от счастья, твою душу любовь переполняет, а в сердце которую хранишь — боишься, высказать не можешь. Когда душа кипит от счастья, от сильной любви, вдохновения, ревнуешь, сам не подымаешь глаз, боясь себя в них выдать, что делает невыносимой жизнь, но ты любишь», — так думал о Марии её жених, Франциск II. Но обещание матери и долг перед страной он ставит выше всего и поэтому только внутри себя закипает, как чайник, когда на королеву кто-то смотрит с повышенным вниманием.
   Во время одной из прогулок Марии с его братом, принцем Шарлем, она погоняла с ним в мяч, вспомнив, сколько раз играла с мячом в монастыре, где провела свою юность. Один удар мяча был нанесён с такой силой, что он взлетел высоко на дерево и там осел, как будто бы гнездо.
   За лестницей бежать не хотелось, и Мария взгромоздилась наверх, желая сбросить мяч, который, падая, задел Тамаша — внебрачного сына короля Португалии, о котором ей стало известно, что он приехал во французский замок договориться о поставках леса в Португалию на выгодных условиях, для строительства кораблей. Он был в сопровождении её подружки, леди Грир, которая их и познакомила, правда, Мария уже знала, что та влюблена в него и желала бы надолго закрепить с ним узы.
    Сама Грир была из небогатой семьи, и отец, посылая её в королевство, предупредил, чтобы она вышла замуж только за состоятельного человека. Хотя работник кухни уже пылал к ней чистой любовью, но она не отвечала взаимностью. А тут подвернулся знатный красавец Тамаш, и она всячески старалась покорить его своими чарами. Но Тамаш, увидев Марию на дереве, просто остолбенел от красоты и такого поступка самой королевы — взобраться на дерево, но если бы только это... Прыгая оттуда, Мария зацепила и Тамаша, который упал на землю рядом с ней, и он, поднимаясь, сказал:
— Ну, вот и столкнулись две страны. Надеюсь, столкновения будут хорошими.

    Франциско неоднократно просил отца, короля Генриха II, помочь войском Шотландии, послать хотя бы шесть рот, после того как Марию посетил дед из Шотландии и рассказал ей, что английские войска уже воюют на границах с ними и королева-мать по возможности посылает войска туда, но они терпят поражение. Однако король Генрих II думал лишь о своей стране, о границах, которые по протяжённости в несколько раз превышали границу Шотландии. Кроме этого, у Франции было на то время множество колоний. Он отказывает сыну даже после того как тот вызвал его на пари на выигрыш по фехтованию. В сражении Генрих II проигрывает сыну, но слово не сдерживает, утверждая, что король не всегда должен держать данное слово. Франциско расстроен, он понимает, что слова короля Генриха II ничего не значили и по отношению к Марии, и ему ещё долго придётся ожидать благословения на свадьбу, — и он сказал об этом Марии.
    Мария была не только красива, но и умна. Она решила сама скрытно переговорить с Тамашем, переманить его на свою сторону в покупке леса в счёт золота армии, посланной из Португалии в помощь. По его словам, это выгодная сделка, но для короля Генриха II это выглядит как предательство. Однако Тамаш всё же решает завершить разговор при прогулке с королевой Марией, с которой сам уже не сводил влюблённых глаз; он был намного старше Франциска и сразу же понял внутреннюю красоту Марии. И он решил отвлечь её драгоценностями, привезёнными с корабля. Показывая ей у старой башни огромный сундук драгоценностей и доставая оттуда кольцо, предложил ей выйти за него замуж. Она отказалась, ссылаясь на то, что она королева, а он пока лишь внебрачный сын короля Португалии. Но он в своё оправдание достаёт письмо — прошение его отца к Папе, где просит признать его законным сыном и передать ему королевство, так как внук ещё мал, и Португалия будет обезглавлена без короля на много лет. И это не просто слова — Тамаш объясняется в любви и обещает сегодня же отправить войско в восемь рот на помощь Шотландии, тем более что это выгодная сделка, и отцом его будет одобрена. Она же пока ничего положительного не отвечает, но даёт надежду, обещая подумать.
    Они возвращаются в замок, а вечером, как всегда, большое торжество и бальные танцы знати при дворе. Тамаш — южной внешности, смуглый, сильный, высокого происхождения, несмотря на то, что она попросила его быть умеренным, всё же меняет музыку на португальскую, и когда Мария танцевала с Франциско, он нахально приглашает её на португальское танго, как бы вырывая её из рук будущего короля Франции. Мария, получившая хорошее воспитание, в том числе в танцах, отлично его станцевала и этим ещё больше заставила ревновать юного Франциско — кто знает этот танец страсти, поймёт, почему. Он высказал, что это предательство — за спиной французского двора договариваться с Португалией. Марии ничего не оставалось делать, как сознаться, что Тамаш предложил ей выйти за него замуж. Франциско вскипел и в ответ ещё раз подтвердил, что она будет обманута, и он никогда не станет королём.
   Вечерние танцы продолжались, Генрих II заметил, как королева Екатерина шушукается с Нострадамусом, и, подозвав его к себе, предложил ему рассказать судьбу столика напротив, где Мария сидела в кругу своих подружек. Нострадамус поначалу отказывался, но после раздал им по две карты и рассказал каждой о том, что понял из своих видений:
— Грир выйдет замуж за человека, имеющего шрам на левой щеке. Лоле надо быть осторожней, чтобы не быть обманутой. Кенна, вас преследуют любовные страсти и ждёт замужество. Эйли, вы никогда не вернётесь в Шотландию, а вы, королева Мария, ожидаете встречу Дракона и Льва на маковом поле.
— Вы не имеете права так говорить. Почему вы сказали Эйли, что она не вернётся домой? И что за Дракон?! Я давно не верю в сказки. Вы просто шарлатан.
Нострадамус покинул бал.

    На следующий день вечером все гости вышли к воде, чтобы пересесть на каравеллы и провести увеселительную ночную прогулку на воде. К этому дню очень готовилась и подружка Марии Грир — она сама пошла на королевскую кухню, заказала в корзинку самое прекрасное угощение, чтобы на воде при луне соблазнить Тамаша поцелуем, но когда он пришёл, заметила, что королева Мария садится в одну каравеллу вместе с ним, и они мило разговаривают. Грир разворачивается, идёт на кухню, и там впервые — может, с досады, а может, с уже вновь открывшимся чувством — она поцеловалась с поваром, хотя потом взяла себя в руки и рассказала ему, что она из бедной семьи, и её задача здесь — выгодно выйти замуж.
    Но не только она — заревновал и будущий король Франциско, который уже полюбил королеву Шотландии  Марию Стюарт и хотел на ней жениться. Заострённый нос придавал нежному овалу её лица особое очарование. Одарённая генетически изумительной белой с отливом оливкового масла кожей, густыми пепельными волосами, перевитыми жемчужными нитями, заманивающими погладить их, и длинными тонкими пальцами, украшенными кольцами из цветных драгоценных камней, манящими целовать их, как и стройный, гибкий стан, — она соблазняла не только Франциско, а всех, кто на неё смотрел.
    Франциско решил побороться за неё — запрыгивает в каравеллу к отцу, королю Франции, и, когда он остаётся один, приводит пример, что будет с Кенной и с королём, когда он расскажет о ней королеве Екатерине и любовнице, красавице Диане де Пуатье; а также на что они бывают способны, когда расстроены.
— Ну что ж, ты меня убедил. Направь лучшего всадника к нашим ротам, пускай двигаются к воде, к нашему военному кораблю, и направятся в помощь Шотландии. Видно, и правда она тебе нравится, и ты полюбил и борешься за неё.
   Франциско быстро побежал к брату Башу и сказал об этом, после чего тот незамедлительно ускакал, подумав: «Во всяком случае, она останется в нашем королевстве».
     Сам же направился к королеве Марии, пригласил её на танец и после круиза по воде рассказал:
— Я сделал невозможное: послал шесть рот на помощь вашей стране.
    Они вскочили, и она впервые позволила ему прикоснуться с поцелуем к её пока нецелованным губам. Затем они вернулись во дворец и расположились за столом в одной из комнат для заседаний, где было разложено в миниатюре множество фигур солдатского войска. Мечтая о будущей победе и защите Шотландии, стали расставлять их.

    Когда за окном послышался приближающийся стук копыт, они выглянули наружу и увидели, что это прискакал во дворец истекающий кровью брат Баш, но он был в полном сознании и рассказал:
— Это было предательство, кто-то из замка направил в английское войско гонца, и наши войска, которые должны были отправиться в Шотландию, были все уничтожены, не достигнув ещё корабля, здесь, на французской земле.
Однако эта неудача дала Марии испробовать второй шанс, на это ей дал согласие Франциско, дабы помочь её стране, ведь он больше не сможет сам помочь и выделить войско, так как королевство Франции потерпело поражение, — и закрепляет своё решение вторым поцелуем, понимая, что у неё нет уже помощи от них.
    Она направляется в палату, где остановился Тамаш, сын короля Португалии, и говорит ему ещё от дверей:
— Придётся вам учить меня португальскому.
   Он сразу же соображает, в чём дело. Берёт её за руку, и на лошадях они добираются до моря, где стоит его корабль. К нему уже направлялись по его приказу шлюпки под флагом Дракона, которым предстоит отправиться в помощь Шотландии. Только сейчас Мария поняла, что Нострадамус — не шарлатан; вот что значило его предсказание: «А вы, королева Мария, ожидаете встречу Дракона и Льва на маковом поле».


Не говори мне ни о чём, не говори.
Закроем тему разногласий.
Давай с тобой посмотрим на луну
И, может, там найдём на всё ответы...

Часть 4. Силён тот, кто сбережёт любовь и дом.


Я без тебя уже не в силах жить воспоминанием —
Я просто чувствую тебя, укладываясь спать,
Я жду тебя, специально не гашу свечу, и ты об этом знаешь,
Я жду, но тебя нет, и это то, что меня волнует и пугает...


   «Стирая жизненную грань, не перечеркнёшь жизнь... Былая любовь — страсть — в тумане расползалась. Лёгок дымок углей осин, игриво тлеющих поленьев, создал приятный аромат, но не согреться мне никак. Петлёй удав на янтаре. Властвует король, шипит! Когда тебе не до него. Поднимет голову назло — янтарным камнем лежит, веками силы набирает. Но медь удава тел сильна — приплющила к земле тебя», — так думал Франциск о своём отце короле Генрихе II Валуа, который не понимает, а может, не хочет замечать, как он влюблён... А может, ему и не понять молодого принца, будущего короля Франции, что он влюблён, и что чувствует она, когда он смотрит на неё? Своё превосходство он всё же хочет продемонстрировать всем на показательных состязаниях в стрельбе из лука.
    Правда, королева Екатерина была возмущена, что чучело сделано как точная копия привидения, которое жило в то время в замке. Открыт был лишь один глаз, и на голове серая мешковина, а сердце красное, в которое и целились будущие короли Франциск и Тамаш.
— Хороший выстрел, Тамаш, но цель была — попасть в сердце, — сказал ему Франциск, когда в первом раунде он одержал победу.
   Но во втором Тамаш победил, и по его просьбе вынесли одну белую розу, которую он преподнёс шотландской королеве Марии Стюарт при всех. Это не понравилось Франциску, потому что он был уже безумно влюблён в Марию, которая стала предпринимать всё, лишь бы король
Генрих II отпустил её, расторгнув ожидаемый брак между ней и его сыном Франциско.
   После выявления предательства и нападок на Саймона, обвинений его в измене и шпионаже в пользу Англии Мария замечает удаление Франциско и, оставив розу на скамье, где сидела, сама же пошла за ним. Она любезна в разговоре, почтительна и набожна, отличается во всех искусствах, её душа ещё не расцвела, ей удаётся скрывать всю силу страсти, на какую способна женщина. Она бы готова вечность ходить за ним, извинилась, что опрометчиво взяла в руки розу от Тамаша, — но она же женщина! — и несмотря на то, что она королева Шотландии, и в ожидании вынесения решения французского короля о расторжении помолвки всё же уже привыкла и полюбила Франциско.
    Встретившись случайно с королевой Екатериной, матерью Франциско, по дороге в палаты замка, Мария не вытерпела и спросила:
— Скажите, почему вы меня ненавидите?
И тогда Екатерина ей сказала:
— Ты несёшь смерть моему сыну и нашей стране.
— Так уговорите короля Генриха II скорее меня отпустить.
   Королева ничего больше не добавила, хотя в её мыслях витало предсказание Нострадамуса: если Мария останется, то предсказание исполнится, и предназначено оно для первенца, Мария принесёт смерть. В то время она забыла, что её первенец — дочь, полагая, что речь идёт о Франциско, и всячески старалась избавиться от Марии Стюарт.
   Расторжение помолвки — очень серьёзное мероприятие, и для этой миссии и участия в переговорах прибыл из Шотландии дядя Марии Стюарт, который всё же убедил её, что главное на сегодня — не веление сердца, не то, к кому оно тянется и любит, а главное — спасти Шотландию от разорения и захвата Англией.
   Она оказывается меж двух огней и понимает, что на этом всё, приходит конец любви, которую она уже испытывает к Франциско, и ей остаётся всего два дня до отбытия из замка с Тамашем в Португалию после расторжения:
— Я выйду замуж за того, кто принесёт больше пользы моей стране, Шотландии, — так говорила Мария своим подружкам, хотя сердце не обманешь: чем меньше дней оставалось провести во французском замке, тем больше она хотела находиться рядом с Франциско.
Утром следующего дня она ищет встречи с Франциско и находит его опять за тренировкой по стрельбе из лука. Она спросила в шутку:
— Чучело случайно не Тамаш?
   Но получает ответ опечаленного Франциско, который утверждает, что Тамаш обладает деспотическим характером, и что он очень переживает за свою юную королеву, в которую с детства влюблён.    Она же подходит к нему ближе, чтобы поцеловать, ведь он чувствует то же, но он, отойдя, говорит:
— Это замок, будь осторожна, Мария, не нагоняй беды и сплетен на себя.
   Они договорились о встрече далеко от посторонних глаз: она предложила ему увидеться сегодня же на закате у озера — её любимого места, где впервые высказалась ему:
— Половина Европы говорит, что вы тщедушный, слабый и вздорный, Баш же, ваш брат, хорош собой, горяч, а вы ещё и скучный...
   Говорить можно что хочешь, но молодые влюблённые чувствуют притяжение. Они улеглись на траву и уже утопали в страстных поцелуях, о которых Мария мечтала с первого дня, как прибыла сюда, в замок... Если этого до  сих пор не случилось, то лишь потому, что Франциско был сдержан и зависим от своих родителей — королей.
    Мария, опечаленная ранением Баша, посылает к нему подружку леди Лолу, которая понравилась ему как собеседница. Он сам просил, чтобы она навещала его, пока он лежит и болеет, несмотря на то, что лекарь Нострадамус делал для всех невозможное: лечил при замке. Но почему-то к нему все были не очень расположены, даже братья, старшие сыновья короля, кроме, конечно, королевы Екатерины. И Баш чуть ли не выгоняет Нострадамуса из палаты, когда тот намекает Лоле, что ему в настоящее время нужен абсолютный покой. Франциск также наведывается к брату, которого очень любил и ценил, несмотря на то, что Баш был внебрачным.
     И в этот раз он явился к Башу после того, как поймали и арестовали Саймона, подданного Англии, обвиняя его в шпионаже, подозревая в измене, якобы он сообщил английскому войску о ночном отбытии французских рот в помощь Шотландии. Франциск высказывает свои предположения насчёт Саймона и Тамаша, и тут они оба соображают, что Тамашу было намного выгоднее сообщить англичанам, что французские роты сегодня отправляются на помощь Шотландии, чтобы они уничтожили войско Франции, якобы руками Англии. Ведь в ответ на письмо короля Португалии Папа должен был вынести своё решение засвидетельствовать Тамаша сыном португальского короля лишь тогда, когда он женится на королеве. Это был единственный вариант, а тут Тамаш хотел убить сразу двух зайцев: во-первых, получить титул короля Португалии, женившись на красавице королеве Марии, а во-вторых — после заключения брака распоряжаться её приданым на своё усмотрение, а это и лес для построения кораблей, и природные ресурсы, и пахотные земли. Баш тут же сообразил, что здесь обман, и попросил Франциско помочь одеться, хотя рана полностью не зажила, чтобы разыскать Тамаша и поговорить с ним, пока он не разделался со свидетелями.
— Ты прав, брат, чутьё меня не подводит. Мне кажется, Тамаш обманывает Марию. Он жесток к своим слугам, таким же будет и к ней. Хотя она говорила, что дядя обеспечит ей безопасность.
    В то же самое время страсти в замке продолжают накаляться. Кенна, подружка Марии, узнав, что Мария уезжает в Португалию, не хочет ехать с ней и входит в спальню к королю Генриху II с просьбой оставить её при замке в качестве любовницы, но он пока отклоняет эту просьбу, ссылаясь на то, что у него уже много лет есть любовница — Диана, мать Баша.
    Тамаш, ещё не получив согласия от короля Генриха II расторгнуть помолвку своего сына Франциско и Марии (а Марию уже считал своей наложницей, приставив к ней своего человека, который следил за каждым её шагом), выслушивает доклад, что Мария встречалась у озера с Франциском и они, целуясь, лежали на траве.
    Когда Мария вечером возвращается в свою комнату, застаёт там    Тамаша со своим слугой, которого он отхлёстывает по лицу, показывая, что он сейчас над ним хозяин, и этот человек всегда будет битым за непослушание королевы, так как у них в Португалии такой обычай. Мария знала этот обычай, он существовал и в некоторых семьях знати в Шотландии: когда муж по какой-то причине в чём-то подозревал свою жену, но не мог ударить её, то вместо неё в присутствии жены бил специально назначенного для этого мужчину, нагоняя на супругу страх побоями за непослушание.
    Также он пригрозил:
— Как послал войска в помощь Шотландии, так могу и отозвать, и всё, что принадлежит королеве, принадлежит мне, так было и будет всегда.
    Марии ничего не оставалось, как смириться, извиниться, но когда он вышел, то подружка Эйли в беспокойстве сказала:
— Тамаш выдвигает свои требования, не имея пока на вас прав. Вы ещё свободны, а он уже держит мужчину для битья, чтобы нагонять на вас страх! Это старинные предрассудки, не выходите за него замуж.
    Настроение полностью испорчено, но всё же эти оставшиеся дни королева Мария хотела провести в радости, чтобы её запомнили здесь счастливой, и на вечерний карнавал при замке надевает костюм охотника-стрелка, этим ещё раз подтверждая, что она — стрелок, и найдёт себе правильную половину.
    Она была уверена в своих действиях, но когда привидение подбросило ей в чемодан гербовую английскую печать с карнавальной одеждой, а там, внутри, была алая роза, она засомневалась, что Саймон — предатель. Ведь сколько раз привидение приходило ей на помощь! Она хотела допытаться, чья печать, и сразу отбросила мысль оставшиеся дни провести в хандре, тоске и разочаровании. И она, переодевшись, берёт печать в руки и направляется на карнавал.
   Заметила Саймона там же: он был привязан к креслу за руки в ожидании приговора. Он понимал, что казнь будет сурова, что палач здесь и смерть близка: через повешение — это в лучшем случае, а в худшем — отрубят голову, и всё. Как вдруг к нему подходит Мария, разговаривает с ним и показывает ему печать.
    Он подтверждает, что это его печать, которую он потерял, предназначенная лишь тем, кто в родстве с королевой Англии; у неё — белая, а у него — алая.
    И тут Мария захотела ещё раз проверить ту женщину, что наговорила на него, которую вскоре нашли по её приказу, и Мария допрашивает её при всех:
— Скажите, пожалуйста, вы утверждали, что видели печать у Саймона, а какого цвета была роза на печати?
    Ответ дан, и Марии сразу стало понятно, что эта женщина оклеветала его, назвав розу белой. Значит, её купили, и кто же был тот покупатель? Кому нужна была эта ложь? Кому был нужен обман, что именно Саймон послал донесение в английское войско, которое истребило шесть рот французского королевства? Ведь Францию этим втягивали в войну!
    Братья Франциск и Баш нашли Тамаша, который собирался убрать своего свидетеля — слугу, мужчину для битья, который нашёл и помог договориться с этой простушкой оклеветать Саймона. Они услышали слова Тамаша:
— Ты верно мне служил. Благодаря тебе я стану королём Португалии.
    Братья не выдержали и напали на Тамаша, чтобы защитить и привести в замок свидетеля, но Франциск был суров, он уже боролся за свою любовь.
— Не надо убивать Тамаша. Нужно, чтобы он признался вначале в замке, — тихо сказал Баш.
    Тамаш кричал, сражаясь:
— Вы не смогли отправить горстку людей защитить свою любовь Марию и её страну! Она уже моя собственность, а не ваша! Вас, видно, с детства не учили, как брать страну, женщину, чужую жизнь!..
    Но Франциско наносит ему последний удар остриём клинка Баша, он падает, а раненый Баш говорит:
— Убивать непросто — если бы руки не дрожали, то ты был бы таким, как он.
   А у Франциско в голове крутилась мысль, высказанная накануне его матерью:
— Ты любишь своего незаконнорожденного брата, так полюбишь и будущую жену.
    Это было настоящее сражение королей; хорошо, брат Баш был рядом, Франциско сам бы не справился, ведь противник был силён. Раненого    Тамаша привезли к королю Генриху II на суд, где всё стало на свои места.
— Как бы не открылась рана... — повторял Франциско.
— Будь осторожен, он везде расставил свои капканы. Пока Тамаш вёл себя в рамках приличий, мы не замечали его коварства, ведь если бы наших людей не перебили, не понадобились бы ни его армия, ни изменение брачного союза.
    И он, тут же поняв, высказал Тамашу:
— Королева нужна была вам для сделки, чтобы Папа дал вам разрешение стать королём Португалии и признал вас законным сыном. И вы решили обольстить королеву Марию. Вы понимали, что женщина — пешка в этой игре, как и я, и если мы убьём Саймона, Англия объявит войну и нападёт на Францию. Вы наняли женщину, чтобы она наклеветала на Саймона, подумав, что вы благородный, что оденете её и дадите повозку с едой, но вы хотели расправиться с ней так же, как хотели это сделать со своим подданным слугой. — И спросил Баша: — Узнает ли она этого человека, кто оплачивал клевету на Саймона?
    Но во дворце уже спешат свершить суд над Саймоном.
— Пора свершить казнь, отрубить голову Саймону, — сказала Екатерина. — Промедление — удел слабых и недостойных короля.
— Я же считаю наоборот, такому великому королю нужно подумать, — сказала Кенна, подойдя ближе и прикрыв себя.
— Глупо не воспользоваться молодой дамой, когда моя любовница Диана де Пуатье находится постоянно вдалеке от меня, — про себя бормотал Генрих II. — Все козни Франции будут забыты не только нами, но и историей.
   Но тут вмешалась Мария:
— Вы, король Генрих II, и мой дядя, позвольте вести переговоры мне самой. Потому что, добившись правды, вы избавили нашу союзницу Францию от весьма неловкого положения — они получили солдат, корабли, оружие, а также выгодную сделку, леса и кое-какие земли в приданое, — она говорила много, и... король Генрих II возвращает Марии право быть и находиться здесь же, при замке, помолвленной с Франциско, в ожидании дня свадьбы. После того как Мария убедила его, добавил:
— Франция благодарит за ценные подарки со стороны короля Португалии, чтобы всё оставалось в тайне, от Англии в том числе, оплату нанесённого неудобства, заполучив обратно невредимого Саймона, и восстанавливает дружеские отношения как с Шотландией, так и с Португалией, которые заплатили большой выкуп в обмен за сына Тамаша и за Саймона.
    Мария, возвратившись в свою палату, открыв потайную дверь в лабиринт подземелья, сказала:
— Кларисса, вы спасли жизнь Саймона и, наверно, мою.
    И в её палату за ней вошёл Франциско, желая наладить с ней контакт, сказал:
— Я должен оставить политику и наслаждаться лишь вами.

Россыпь на небесах, прекрасно!
Словно веснушки у тебя на носу.
Как я люблю смотреть в твои глаза,
Где я любимый цвет моря нахожу...

Часть 5. Любовь не хранят под спудом.


Не сладка жизнь и не соль —
А так, рассол или простокваша,
Но не закончена наша роль,
Идём мы в ногу, солоновата каша...


    «В тебе одной я замечаю смысл жизни. Белое пятно средь чёрного полотна. Мазками нежно-вязкой светлой гуаши стекает о былом в любви моя слеза», — так думал о Марии Франциско, которая надеялась, что больше они не будут говорить о политике...
    Борьба за трон королевы Франции всё же продолжается. «Любовь не хранят под спудом», — думали оба одновременно, вновь помолвленные Мария и Франциск. При каждой встрече они разумно наслаждались ласками и поцелуями, не посягая на невинность королевы Шотландии, с трепетом ожидая дня назначенной свадьбы. Но это не нравилось королеве Екатерине, матери Франциско, которой предсказал Нострадамус, что Мария принесёт ему смерть, и она опять находит новые козни — злые, коварные умыслы, как бы расстроить их союз.
    Год назад, когда она застукала Франциско с Аливией в лодочном сарае, где они занимались любовью, она всеми способами постаралась быстро выдать её замуж в Париж, несмотря на то, что она была богатой, известной, знатной невестой, но королева не захотела породниться с ней, нетитулованной, хотя сама была когда-то такой же, — как и каждая королева-мать в те времена мечтала бы женить сына лишь на королеве. Сейчас же она всё раздумывает, предпринимает всё, чтобы возвратить её обратно в замок и возродить в Франциско воспоминания о прежних близости и любви. Она обязательно хотела, чтобы Аливия прибыла в замок до праздника урожая при дворе, и этим нанести удар ножом в спину Марии.

   По дороге же карету Аливии с прислугой останавливают и говорят:
— Река обмыла берега и дорогу после дождя, и нужно объехать это место через лес, — и даже показали как, но по дороге карета увязла в грязи, и тут же на них напали.
   Аливии повезло больше, чем её спутникам: когда она увидела, как расправились с прислугой и с кучером нанесением удара ножом по шее, она бежала незамеченной, ей удаётся выйти на правильную дорогу и добраться до замка.
   Франциско в это время находился с королевой Марией, любезно разговаривал и показывал маленький кораблик, который он сам сделал своими руками и назвал в честь королевы: «Мария». Рядом находились её подружки, рассматривающие маленькие кораблики, которые можно было именно в этот день спускать на воду, привязав соломинкой написанное на ленточке желание. Сама ленточка должна была быть розовой для невесты, а голубой для жениха. Возможно, это были лишь старые предрассудки, но почему-то именно в этот день молодожёны, или наречённые, хотели бы на себе испробовать, останутся ли они вместе на всю жизнь.
    Баш на празднике, увидев Марию, подошёл к ней и сказал:
— Видеть вашу улыбку — всё равно что погреться на солнышке. Давно вы не освещали наш замок, может быть, что-то случилось, и я не знаю об этом?
— Я счастлива, что остаюсь здесь и помолвлена с Франциско.
   Вбежавшая сюда же Аливия в это время была некстати; Франциско оставляет Марию одну посередине празднества, удостоив вниманием и объятием Аливию, которая рассказывала, что с ними произошло по дороге. Но в это время к Марии подходит Баш, брат его, и объясняет, кто она.
   Франциско сразу заподозрил, что виновны те же еретики, которые напали на них, и послал на то место королевскую стражу; вместе с ними поехал и брат Себастьян.
   Когда они обнаружили подвешенные тела, истекающие кровью, им стало окончательно ясно, что это дело еретиков: кучер и прислуга были подвешены за одну ногу, с перерезанным горлом, и кровь из их тел стекала на землю.
— Так приносят жертву еретики. Не снимай их — это нарушение ритуала, вас увидят и нападут.
— Кучер ещё дышит, — и Баш, перерезав канат, приказал отвезти его к Нострадамусу на лечение. Сундук же с одеждой доставить Аливии, которой предоставили комнату во дворце.

    Праздник урожая продолжался, и поэтому, устроив Аливию,  Франциско опять встретился с Марией и вкратце рассказал о ней, но скрывая подробность, что она была его любовью до прибытия самой королевы.
    «Когда появляется трещина, посередине прорастает росток, это может быть женщина, которая вам жизни не даёт», — вздохнула про себя Мария.
   Но когда они опустили кораблики в воду, и те разошлись, уплывая в разные стороны, то стало ясно, что у них кратковременная вспышка любви — и она погаснет, если Франциско найдёт новое увлечение.
— У вас всё хорошо, Мария, корабль уплыл, а сожаление осталось со мной.
   «Сломанный стакан не склеишь, а если даже склеишь, всё равно не нальёшь горячей воды. Жизнь будет не горячей в любви», — так подумала Мария, но в этот раз сдержалась, смотря, как Франциско удалялся с Аливией, обнимая её...
    Но если бы только это! Добавил хвороста в огонь и Баш, который был с первого дня появления Марии во дворце влюблён в неё.
    А также масла в огонь тут же добавляет мать, королева Екатерина, рассказав, что, когда она вышла замуж в четырнадцать лет, то вначале у неё было всё хорошо, о лучшем можно было и не мечтать, но на короля всегда смотрели много женщин, желающих его, и поэтому вскоре он себе нашёл любовницу Диану, которую решил оставить при дворе, когда она родила Баша. А после того как в замок приехала Мария со своими подружками, он сразу же положил глаз на Кенну. И она тоже стала его молодой любовницей. Мария, хорошо зная Екатерину, не поверила её сплетне, но та показала на шее Кенны дорогое жемчужное украшение, которое когда-то было его подарком ей.
   «У каната два конца, один перетянет всегда. Так и в любви: один любит больше, другому надо найти себя в его любви», — удивительные мысли стали одолевать Марию.
    Мария всё же подошла к Кенне уточнить, но та, даже не отказываясь, не обговаривая детально, ответила:
— Я вам уже не подчиняюсь, хотя считаюсь с тем, что вы королева моей страны, и у меня сейчас единственный хозяин — это король Франции Генрих II.
    Только тогда Мария поняла, что она напрасно оттолкнула Франциско, когда он отказал ей отправить сейчас же из замка Аливию, сказав так:
— Всегда сам буду решать, с кем мне быть. Это было и это будет; я — будущий король. — Она же в уме добавила: «...или просто муж, мужчина, который властен, и думает скорее о своей похоти, чем о спутнице, жене, королеве, недодавая супружеских обязанностей...»
— Между вами что-то произошло? А что бы это значило, это уже повторилось? — спросила Мария Франциско
— Это мой двор, а не ваш, — уже выходя из себя, говорил Марии Франциско. Но позже всё-таки возвратился и стал искать Марию, расспрашивая Лолу:
— Где может быть сейчас Мария?
— А что-то случилось?
 — Я не сдержался, о чём я сожалею, — сказал Франциско, удаляясь, чтобы продолжить её поиски.

     Мария стала замечать, что и сама королева могла приударить за тем, кто ей мил. И в сильном разочаровании она направилась одна к воде рассказать уходящему дню свою печаль, а там в это время был Баш, распивая вино из фляги, которое предложил и ей.
   Она не отказалась: ей хотелось заглушить вином ту боль, которую недавно причинил ей Франциско... но Баш смотрел на неё, как она постепенно пьянеет, — увлечённый ею, сильный, красивый собой и знающий, в какие минуты и как покорить больное сердце влюблённой Марии, давая ей возможность в поцелуе расслабиться. Но она вспоминала при этом слова Лолы: «Осторожно с Башем, он небезразлично смотрит на вас. Баш здесь живёт по милости короля, и он может пострадать из-за этого».   
    Может быть, это выглядело предательством со стороны Баша и необдуманным действием со стороны Марии, но с первого дня, как она вышла из своей кареты и появилась в замке, она чувствовала, что её притягивает к Башу всё глубже и сильней, хотя она понимала, что он незаконнорождённый сын, и с ним у неё ничего не может быть.
— Это непостижимо, что вы достались Франциско, — и они слились в поцелуе, утоляя печаль, хотя Мария отодвигалась:
— Мне нельзя...
— Я должен, — и Себастьян уже страстно целовал её.
— Мы не должны этого делать, я вспылила, а вы воспользовались.
    Она поднялась и возвратилась на торжество, не заметив, что сцену их любвеобильного поцелуя заметил Франциско, который почувствовал себя виноватым за то, что грубо обошёлся с ней, и пошёл её искать, но, наткнувшись на них, ничего не сказал, отошёл в сторону незамеченным.

    Марии было уже понятно, что именно королева Франции Екатерина придумала и осуществила специально возвращение Аливии. Хотя она и говорила про неё:
— Мы с вами оказались союзницами, странно... Несмотря на то, что вы тоже обошлись с ней по-дружески, отдав своё платье на торжество и приютив в свой круг, в то время как на неё никто не обращал внимания, когда она вошла.
   «Буграми дни прожитые, как в неволе, оттенком серости сплошные месяца, в тёмном небе туч голубизны больше, в жизнь дождь и снег, холод навсегда...» — подумала над сказанными королевой словами.
Аливия же сама зашла на кухню выбрать любимое вино Франциско и заметила там работника кухни, голос которого узнала. Она вспомнила, что слышала его у кареты, когда на них напали. Задав вопрос о винном погребе, следом открыто сказала ему:
— Твой голос кажется мне знакомым!
    А после, когда она ушла, повар ему подтвердил:
— Эта дама, которая гостит при дворе, недавно спаслась от нападения еретиков.
   Она также заметила у него и печать на цепочке, но не придала этому значения. Значит, еретики уже хорошо внедрились работать в замок.
    Грир, подружка Марии, в поиске богатого жениха отталкивает любовь повара, хотя сама испытывает к нему любовь. Она рассказывает ему, что на неё было потрачено всё состояние, и отец не простит, если она возвратится домой обесчещенной.
— Ты не понимаешь, что я поставила на карту. У меня двое сестёр, которые ожидают моего взлёта.
    И она не дозволяет ему близость, лишь нежные поцелуи, к которым она привыкла, он же оказался настоящим, преданным и любящим её. Вскоре сам предлагает обратить внимание на невысокого, невзрачного человека, говоря, что это отпрыск очень богатой семьи Габсбургов*. Отец Габсбург нажил большое состояние закупкой и обменом перечного зерна, которое собирают с перечного куста. Ей было скучно его слушать, но она внимательна к нему, не упускает возможности ближе познакомиться с ним, хотя он только и говорил, что об увеличении капитала за счёт перца, — но что только не сделаешь ради будущего! Он всё сводит к перцу, у перечного дерьма богатое прошлое, — ей же нужны нежные слова в любви.
    Возвратившись в замок уже подавленным, потерпевший поражение Себастьян, расстроенный, что открылся, хотя не должен был высказываться о своей любви, встречается с лакеем из кухни, которого Аливия узнала по голосу, и тот пригрозил Башу:
— Ты играешь с огнём, снимая тела с деревьев в лесу!
— А ты не боишься высвечиваться? Ты же еретик, убийца.
— Моя жизнь уже ничего не стоит — после того как был разоблачён одной из ваших гостий, — он падает со второго этажа башни замка и разбивается насмерть.
   «Неужели еретики готовы на смерть ради чудовища, которое живёт в пещере в лесу и постоянно требует от них свежей крови?! Хотя они уже не трогали жителей, а расправлялись с гостями или теми, кто посещает эти места ради любопытства...» — так подумал Баш в ту минуту.
    Королева хочет задушить Марию со всех сторон, а для этого сблизиться с одной из окружающих её подружек. Так она случайно заметила вынесенное леди Эйли из палат Марии кольцо с её гербом.    Это серьёзное нарушение, а в то время за воровство полагалось отрубить руку и выслать обратно с клеймом воровки. Но королева Екатерина была в своём уме и не предала её, понимая сердобольность Марии. Всё равно Мария простит её. Она воспользовалась этим, заимев в лице Эйли шпиона в покоях Марии, от которой она хотела и требовала лишь письма Марии к матери, объясняя это добрыми намерениями, сама же хотела разоблачения Марии, чтобы расторгнуть уж навсегда помолвку сына. Но Эйли рассказала об этом Марии, и она стала в письмах более сдержанной.
    Королева Екатерина также вызывала в свои покои Аливию:
— Несчастье в пути сделало вас более чувствительной. Я не пощажу вашу семью, если вы не будете придерживаться моих советов быть доброй к Марии, но в то же время угождать в любви Франциско, и только тогда, когда забеременеете, мы решим, кто будет занимать трон королевы после меня, — впервые став союзницей с ней.
    Мария в то же время заботится об Аливии, но та, напротив, показывает, что она с лёгкостью возвратит обратно то, что ей принадлежало, — это любовь Франциско, — и делает всё, чтобы его соблазнить, занося в его покои любимое вино, которое распивали год назад, и без стеснения говорит Марии:
— Вы видите во мне девушку, которая отдалась бы в любви, не думая о происходящем? Только лишь любя? Всё у нас было и есть настоящее, мы отдавались друг другу в любви в то время, не думая о политической выгоде, мы просто любили друг друга. Может быть, прошлое вспомнится, и Франциско выберет меня, хотя его мать
тогда меня ненавидела и выставила со двора, никто не знает, чем всё это кончится.
    «Как мотылёк ты обожжёшься, — кричу ему я, говоря: в порыве страха замечаю, что приворожила его она, — а как же я? Что станет-то со мной? — ведь я люблю уже его, как быть? Наверно, мне придётся его забыть?.. Но нет. Любовь сильнее — победит! Я лишь должна найти причину рассорить их. И я найду — да, я её найду. Я наше счастье не разрушу», — так думала Мария.


Ты та, что в сердце оставляет след,
И я хочу тебе дать хороший совет,
Что если ты нашла любовь, береги...
Не наломай дров от ревности своей...

Часть. 6. Языческие жертвоприношения

Мелодия любви — факел над тобой,
Всегда держать зажжённым нужно,
А то погасишь — не зажжётся вновь...
Устанешь жить, всё время ожидая!



    Ещё раньше, когда Баш снял с дерева лишь одно мёртвое подвешенное тело Колена, Нострадамус — лекарь, предсказатель — сказал ему:
— Вы помешали жертвоприношению. Это не пройдёт безнаказанно.
    Но после того как мясник из кухни вечером пригрозил Башу, сказав, что он должник, и специально выбросился с третьего этажа на камень, принося себя в жертву язычникам, видимо, опасаясь, что они расправятся с его семьёй, Баш понимал, не желая погибнуть, что обязан кого-нибудь убить по их обряду, иначе они сами выберут, кого убить за него, и это будет обязательно человек, которым Баш дорожит. И, конечно, это будет Мария! Он в те минуты подумал лишь о королеве Шотландии Марии, зная, что она невеста его брата, и между ними ничего не может быть никогда. Но любовь не закроешь на сто замков, она сама выходит, поднимаясь, словно дрожжевое тесто, и переливается через края. И тот поцелуй... Хотя она считала его случайным, так как была пьяна, он же, напротив, понимал, что это не случайность, а обоюдная любовь, о которой им нельзя говорить вслух.
    Все вышли из замка встречать короля Франции Генриха II, который уже несколько дней как уехал в Париж к своей любовнице Диане, матери Баша. Мария шла в сопровождении своих подружек, фрейлин*, а королева Екатерина в сопровождении Франциско и Аливии, которой королева приказала:
— Неужто так сложно уложить Франциско в постель?
— Он до сих пор сохнет по Марии.
— Если ты не сделаешь этого в ближайшее время, будешь выгнанной отсюда, опозоренной, и поэтому ты должна любым способом заманить к себе будущего короля Франциско, несмотря на то, что он проявляет неравнодушие к Марии.
    Мария, заметив стоявшего в одиночестве Баша, подошла к нему и сказала, что она думает о вчерашнем поцелуе в порыве безрассудства, но, главное, она сказала:
 — Это не даёт вам права входить в мои палаты, когда я сплю, и оставлять там на подушке ожерелье. Извините, если не так, но, я полагаю, это вы положили мне на кровать ожерелье?
— Нет... Но я уже видел это ожерелье, — он ничего дальше не сказал, но задумался.
    Баш был сильно удивлён, что когда-то видел то же самое ожерелье на шее у мясника, когда тот падал. Он принёс себя вечером в жертву, понимая, что это не его, и он бы никогда не переступил порог, тем более ночью, в её покои...
    Баш объяснил, что это обычай язычников, и что они хотели от него, и то, что это опасно не только для него, но и для неё, так как они посчитали её самым близким и любимым для него человеком. От них ничего не скроешь, они уже давно проникли в крепость замка и здесь работают. И неизвестно, кто здесь друг, а кто враг.
    Единственное, что он лишь добавил:
— Вы достались ему, как он может изменять вам? Вас тяготят минуты, что мы провели вместе?
— Всё не так просто.
— Вы легко меня найдёте, если я вам когда-нибудь понадоблюсь.     Приверженцы этой веры думают, что я их должник.
    Мария, расстроенная признанием и под страхом стать одной из жертв, подошла к Франциско и показала ему ожерелье. Он также понимает, к чему это может привести, и отводит её. Потом идёт в сторону брата Баша, пригрозив, что он не имеет права так себя вести с его невестой Марией, королевой Шотландии, а во-вторых, доказывает ему, что тот сам же и навёл беду на Марию, и поэтому должен, видимо, удовлетворить их желание: подвесить за ногу человека и спустить кровь из шеи на землю — как жертвоприношение. Он знает, что Себастьян мухи не обидит, но в то же самое время понимает, что он сделает всё ради Марии, раз любит её; она для него дорога, и если бы это было с ним, Франциско, он сделал бы то же самое. Так он ещё раз повторил и доказывал, как любит Марию, а причина задержки со свадьбой лишь в том, что родители-короли, отец с матерью, не дают пока на это согласия.
    К замку подъехал король Франции Генрих II Валуа и спускается из кареты в сопровождении своей любимой Дианы де Пуатье. Кенна вспылила: она всяческим образом старалась выглядеть сегодня особенно хорошо, надев самое красивое своё платье и украшения, но замечание Марии, что настроение королей переменчиво, как погода, оправдалось. Кенна не выдержала такого расстройства и побежала прямо в покои Генриха II, который только что попарился, искупался после длинной дороги и был в одном халате. Хотя стража её не пропускала, она ворвалась, разгоняя всех. Впрочем, он сам выгнал стражу и, приласкав её, сказал:
— Кенна, ты для меня много значишь, я с ума схожу от любви к тебе. — Но Кенна не успокоилась:
— Вы привезли её, Диану де Пуатье, вашу любовницу, из Парижа?
— Я давно не произносил этих слов... я люблю тебя, Кенна, — сказал он, став на колено. — Диана де Пуатье будет жить в отдельном доме в окрестностях замка, а окрестности обширны. Диана де Пуатье — это мать моего любимого сына Баша, и я просто обязан сделать ей дворец.
    Потом они уже утопали в любви. Он предложил перейти в эти покои навсегда, и они остались вместе на ночь, не стесняясь никого.
    Ночью же Мария проснулась из-за капель крови, которые лились на неё сверху, прямо на руку. Она открыла глаза и, посмотрев наверх, увидела отрезанную голову оленя — оттуда и лилась эта чёрная кровь. Она стала кричать в страхе; на крик прибежали стражники и Себастьян. Баш стал её успокаивать — и только сейчас окончательно осознал, какую беду навлёк на неё. Из разговора с Франциско было понятно, что он знает и о том, что Мария побывала вечером в его объятиях, и о поцелуе тоже, и Франциск пригрозил ему, обвиняя в нечестности и сказав, что он бы так не поступил, а раз и еретики в курсе, то Баш сам должен решить этот вопрос:
 — Угрожая вам, они хотят добраться до Марии. Баш, ты просто обязан исполнить их ритуал, иначе они исполнят это на Марии. Слишком много тайн вокруг нас.
— Да, слишком много. Может быть, они её опоили зельем ядовитого сумаха или же плюща?
   Королева, понюхав бокал, сразу же поняла, что Марию напоили зельем, и потому она уснула и ничего не слышала. А потом узнали, что и её стражник в лазарете, значит, он выпил намного больше — уже точно знали название — макового зелья.
    Она в ярости кричала:
— Нечестивцы, проникли в замок, в мой дом!
Баш находит свою мать Диану де Пуатье в её покоях и говорит:
— Как вы могли поклоняться таким, как они?
— Я была молода и не знала, что делаю. В наше время они не приносили человеческие жертвы. Теперь нас как еретиков могут сжечь на костре, и тебя так же, как меня, — сказала она.
— Вы ошибаетесь, мать, я католик, как и мой отец, король Франции Генрих II Валуа!
— Тогда ты должен сделать всё, чтобы наша тайна не открылась.
— Я должен сделать всё, но не ради нас, а ради Марии. Я должен кого-нибудь убить, пока не убили Марию.
    Он опечалился, у него в ушах звенели слова Франциско: «Вы вольны в своих действиях, Мария, я лишь могу вас отпустить, только не к своему брату», — который после высказанных слов удалился в покои Аливии расслабиться в любви.

    Баш ушёл, чтобы найти кого-нибудь для исполнения задуманного ритуала, пошёл прямо в темницу, нашёл сидевшего там вора и, взяв его из-под стражи, на двух лошадях выехал в тёмный лес, где еретики проводили свои ритуалы.
    Когда заехали в глубину леса, он стал кричать вору, чтобы тот привязал верёвку к ноге. Тот же испугался, попросил прощения и требовал законной казни: отрубить ему руку или же кисть руки за маленькую кражу, — это было одно из наказаний воров в те времена. Но Баш был суров; он помнил, чью жизнь ставит на кон вместо него, и понимал, что за ним следят язычники. Так оно и было: вышел человек в чёрном плаще, и обозлённый Баш понял, что он пришёл увидать исполнение ритуала.
    Они сразились на саблях, в бою победил Себастьян. Он перерезал канат, и они с вором отправились обратно в крепость замка на лошадях, беседуя по дороге. Но в разговоре вор сам себя и выдаёт: он рассказывает, что когда-то сам был еретиком, но поменял веру на католическую. Он знал, кто такая мать Баша и кто он сам. Боясь разглашения, проезжая мимо обрыва, который был со стороны вора, Баш сбрасывает его туда, чтобы он никому не проболтался, что случилось в лесу.
    В то же самое время Кенна устраивает показательное пиршество в покоях Дианы де Пуатье и короля Франции Генриха II Валуа, открываясь перед своими подружками, что она сейчас является его любимой фавориткой. Подружки удивились:
— Это же покои короля и Дианы? — а Кенна ответила:
— Я сейчас его фаворитка! И любимая женщина!
    Они же, удивлённые, всё спрашивали, как это произошло, и знает ли об этом королева Шотландии Мария. Кенна же объясняет:
— Всё знает, и пускай не считает меня глупой.
— А где же будет жить Диана? — спросила Лола.
— Диане он строит небольшой замок где-то поблизости, но эти покои сейчас мои.
— А как же инициалы, высеченные на изразцах?
«Г. Д.» — это же Генрих и Диана; они будут постоянно напоминать тебе их.
    И в один из вечеров Кенна изъявила желание изменить всё, уничтожив все надписи на изразцах, и всё же упросила короля это сделать. Да, можно что-то изменить внутри палат и в покоях, но не удалить любовь и воспоминания из сердца Генриха II, который полжизни находил покой лишь на груди Дианы, так как она была спокойной, а королева Екатерина — смутной. И пока Кенна следила за переоборудованием этих комнат, уничтожая инициалы, Генрих II проводил время в покоях Дианы, утопая в любви.
   Но всё равно в честь Кенны он устраивает фейерверк и приказывает написать огнями из факелов её имя на берегу озера, чтобы можно было заметить из окон замка.
    Между тем до фейерверка никому нет дела, ибо все заняты поисками того, кто дерзнул совершить немыслимое кощунство, подвесив в спальне Марии отрубленную оленью голову.

    Королева Екатерина припугнула всех придворных слуг:
— Если вы не сознаетесь до двенадцати часов ночи, я прикажу подпалить дома вашей родни в деревнях — фейерверк был кстати.
    И к ней явилась прислуга, которая сообщила, что видела королевского стражника, которого трудно было узнать — он был весь в крови, неся голову оленя в покои к Марии...
   Королева догадалась, что это её стражник Роберт, ведь только его не было рядом, он исчез из замка, причинив боль, страх и разочарование молодой королеве Марии. А вечером слепок ожерелья Мария заметила у своей прислуги, которая, испугавшись, достаёт клинок и хочет ударить её, но Мария позвала стражников, и её задержали.
    В эту же ночь нашли и стражника Роберта, который подвесил в покоях Марии окровавленную голову оленя, и их по закону католической церкви сожгли на костре, но по просьбе Марии прислугу убили стрелой из лука до охватывания огнём, чтобы она не мучилась.


Жизнь наша — всё тянется нажиться,
Потерян блеск любви и чистоты,
Готовы заживо в тень обволочиться...
Но сердце не выдерживает, и ты

Стучишь, понимая: надо остановиться,
Ведь ты зачем-то тратишь всю себя...
На странный звук золотых монет!..
Проснись — это не ты, пора остепениться...

Часть 7. Злодеяние Дианы де Пуатье

Зажму в ладошах я свою любовь,
Не выпущу её ни под каким предлогом.
Она на счастье мне дана, как воздух вам
Прохладный — в жаркую погоду...



     И речь идёт не только о борьбе за трон будущей королевы Франции. Королева-мать Екатерина всячески старалась опорочить королеву Шотландии и призывает Всевышнего и предсказателя помочь ей, чтобы союз Марии и Франциско распался. Она приветствует то, что её сын сейчас в любовных отношениях с Аливией — ей, впрочем, всё равно, с кем, лишь бы не с Марией. Она всячески подсказывает ей, как овладеть сердцем сына, хотя Аливия понимает, что его сердце давно принадлежит Марии, и в самый разгар страсти он произносит её имя, хотя Марии говорит:
— Чтобы сохранить рассудок, нужно прожить в отдельности.

    Но здесь кипит вовсю не только борьба за трон королевы Франции, а за трон будущего короля тоже — этот план был задуман любимой фавориткой Генриха II Дианой де Пуатье с их совместным сыном Себастьяном. Она превзошла саму себя, лишь бы свершить это чудо. Задержавшись во Франции, она обговаривала с кардиналами детали плана — признать её сына Баша законнорождённым наследником и тем самым лишить престола сына Екатерины Франциско, хотя именно он старший, и он должен быть наследником престола Франции. Она обошла всех, давая взятки, правда, пока не дошла до Ватикана, но то, что она сделала, было совсем бесчеловечным.
    Она сообщает неаполитанскому графу, зная его враждебное отношение к королю Генриху II, что скоро войско вместе с королём Франции Генрихом II Валуа отправится подавлять восстание бунтовщиков, не зная точную дату, и им пришлось в лесу вблизи замка пробыть три недели.
    Граф посылает гонца в королевский замок, сообщает, что он здесь находится проездом и просит аудиенцию, желая нанести визит вежливости. Отказа не получил, так как во дворце был Франциско, а по закону того времени дофин* Франции (наследник престола) в отсутствие короля может решать небольшие вопросы и встречаться с проезжающими.
    Неаполитанский граф явился сюда с небольшим отрядом войск, правда, их сразу же разоружили, но если посмотреть на них, — это высокие плотные мужчины, явно явившиеся больше с враждебными планами, нежели с мирными.
— Граф небогатый, но почётный гость, — так сказала про него Екатерина Франциско.
Королеве Франции граф сказал:
— Приветствую вас, моя соотечественница, королева Франции Екатерина! А вы не изменились, такая же властная.
    И когда они вошли в гостиную, Франциско спросил:
— Граф, не пора бы вам сказать о цели вашего визита? А может, беседу следует отложить до приезда короля?
— Если бы мне был нужен король, я бы не разбил лагерь вблизи замка и выжидал, когда выедет сам король. Я приехал и хочу получить сатисфакцию**, — тут же смутился, стал нервничать и всё же высказался:
— Я здесь, чтобы возвратить убытки, других детей у меня нет, разве я не достоин сатисфакции?
— Успокойтесь, разъясните. Начнём переговоры, как подобает итальянцам, — сказала Екатерина. Он немного успокоился:
— Во время последних войн между Францией и Италией в плен был захвачен мой единственный сын Роберто. Я понимаю: на то и война, чтобы захватывать рабов и продавать их. Я никак не смог договориться об оплате за сына с командующим войсками, впоследствии мне удалось договориться с королём Франции Генрихом II Валуа. А вы хоть знаете, сколько стоила жизнь моего единственного сына? Полторы тысячи дукатов я заплатил за мир меж нами и за сына, но по дороге он заболел дизентерией и умер — так, видно, ухаживали за ним у вас. Затем умерла жена, не вынесла такого горя. Теперь у меня нет ни жены, ни наследника. И сейчас, впервые за долгую жизнь, за ясностью я зашёл к вам, где столько наследников, как я погляжу, и все в ожидании трона — даже смешно. Замок захвачен, так что ваша очередь платить, и вы заплатите!
    Екатерина, чтобы поменять тон разговора и смягчить его, сказала:
— Это королева Шотландии Мария.
— К вам у меня никаких претензий нет, просьба удалиться в свои покои.
— Благодарю вас, граф, — сказала Мария и удалилась.
  Она вошла в свои покои, где уже были её подружки, которые просили её не вмешиваться ни во что и просто выжидать.
— Я не умею ждать, — и она пошла за помощью к привидению Клариссе, взяв с собой мел, и попросила, если она её слышит, чтобы она начертила безопасный путь, как выбраться из замка, потом из подземелья.
    А в палатах ещё велись торги:
— Так берите золотом — это в десять раз больше, чем вы заплатили, – и убирайтесь из замка. Граф Винченце, разве этого недостаточно? — сказал, уже нервничая, Франциско.
— А каково мне, когда я слышу моего Роберто только во сне, и его нет рядом!
    Екатерина добавила:
— Берите в жёны королеву Шотландии Марию, она девственна и непорочна, она родит вам ещё сыновей.
   Тогда смутился Франциско:
— Зачем вам Мария, это слишком дёшево, наследник за наследника, берите меня.
    Королева-мать Екатерина уже поняла, что Франциско настолько любит  Марию, что готов отдать свою жизнь за неё. Так как им разрешалось ещё передвигаться по замку, она пошла прямо в покои Марии, где находились три её фрейлины — кроме Грир, которая часто отлучалась под разными предлогами на кухню, влюблённая в повара, и частенько препровождала своё время там. Так было и в этот раз: они договорились впервые выйти вечером погулять к источнику и насладиться природой, она даже была переодета служанкой. Когда произошёл захват замка, она осталась на кухне, правда, один из вооружённых солдат графа был удивлён её белоснежными руками.

     Вошедшая Екатерина стала впервые разговаривать при всех с Марией, может быть, чтобы они сжалились над ней:
— Вы спросите, зачем я к вам зашла? Так слушайте. В 1527 году  Медичи во Флоренции были свергнуты, и я в восемь лет стала заложницей. Папе Клименту пришлось признать и короновать Карла V Габсбурга императором Священной Римской империи взамен на его помощь в возвращении Флоренции и освобождении юной герцогини Екатерины, то есть меня. В октябре 1529 года войска Карла V осадили Флоренцию. Во время осады зазвучали призывы и угрозы убить Екатерину и вывесить на городских воротах или послать в бордель, чтобы обесчестить её. Хотя город и сопротивлялся осаде, но 12 августа 1530 года голод и чума вынудили Флоренцию к сдаче. И этот хохот воинов я до сих пор помню. Бунтовщики взяли Флорентийский дворец, многие солдаты требовали меня, чтобы поделить меня и награбленное семьёй Медичи. Однажды смех прекратился, я вышла на белый свет, и... вы останетесь живыми, если будете верить мне и Марии...
   Климент встретил меня, маленькую Екатерину, в Риме со слезами на глазах. Тогда-то он и приступил к поиску жениха для меня, рассматривая многие варианты, но когда в 1531 году французский король Франциск I предложил кандидатуру своего второго сына Генриха, Климент сразу же ухватился за этот шанс: молодой герцог Орлеанский был выгоднейшей партией для его племянницы Екатерины.
    Я бы многое рассказала о себе, но у меня нет на это времени.    Историю пишут те, кто выжил, а я сумела выжить. Я вас ещё раз прошу, мои дети нуждаются сейчас в помощи, и вы должны меня понять как будущие матери — надо всё сделать, чтобы спасти Франциско и моих двух сыновей от смерти.
— Вы говорите красивые слова, когда наша спина — мишень. Графа насторожит уход всех гостей, вы нас спасёте?
— Поверьте, я люблю своего сына, клянусь, я буду последней, кто выйдет из трапезной комнаты.

   Тут Мария предложила свой план. Она рассказала, что, когда была маленькой, знала все ходы подземелья и начертила все проходы белым мелом (она умолчала, что на самом деле это для неё делало привидение: ведь кто же поверит такому бреду!). Остаётся только выйти, и в это дело впутывают Аливию, которая будет стоять позади двери и откроет её, когда постучат два раза — Франциско с маленькими братьями, слугами со двора и из кухни, а потом и Мария со своими фрейлинами, когда они тоже будут стучать два раза. Это звучало неправдоподобно, если учесть, что Аливия уже любовница Франциско, она скорее сгинет там сама, чем откроет дверь, чтобы спасти Марию и её фрейлин. Но ничего уже не придумаешь, времени нет. И пришлось больше не думать, а идти по намеченному сценарию, надеясь, что всё получится, — ведь ничего другого не приходило на ум в те минуты.
    Мария, Аливия и королева Екатерина подошли к стене, и Мария открыла потайную дверь. Екатерина чуть ли не силком затолкнула туда Аливию со свечою в руках, пригрозив ей. Дверь закрылась, и Мария с королевой Екатериной подошли к комнате, где находился Франциско. Но зашла туда лишь Мария, она рассказала план, как они должны бежать: Аливия будет на входе, и когда два раза постучишь, она должна отворить дверь, ведь она закрывается только с другой стороны тоннеля. Не рассказала, как ей пришлось узнать тайну подземелья, но и в этот раз ей нарисовала белые кресты к выходу привидение Кларисса, которую она никогда не видела, но ей благоволит.
   Под страхом смерти и расставания Франциск объясняется ей в любви, о которой она, Мария, уже догадывалась и чувствовала, так как, спасая её, он отдавал свою жизнь. Они прощаются, целуясь.  Выйдя, она в сопровождении Екатерины идёт к графу и приглашает его на трапезу, устроенную в его честь самой королевой, где будут обязательно бокалы из золота, подаренные королеве Климентом.

   В назначенный час за столом собрались гости и хозяева королевства. С одной стороны сидели вооружённые войска неаполитанского графа, с другой — Мария с её подружками, королева Екатерина и сам граф. На столе стоял сундук, переполненный золотыми монетами, и песочные часы у тарелки королевы. Правда, никто не понял почему. Королева объявила:
— Желающий получить золото в награду пускай возьмёт, сколько пожелает, — и охранники обрушились на монеты, набивая карманы, беря их руками, сколько можно поместить в ладонь.
    Потом пир пошёл на славу, Грир вместе с работником из кухни вносили яства и разливали вина в стаканы. Все ели, и даже Екатерина, и если посмотреть со стороны, это был дружеский прощальный вечер.
    Но вдруг граф прерывает трапезу и говорит, что уже пора, надо пойти за Франциско и двумя маленькими наследниками и исчезнуть из замка, пока до короля Франции Генриха II Валуа не дошли слухи, что они здесь.
    Королева Екатерина ещё не знала точно, все ли спрятались в подземелье, и всячески, под разными предлогами, затягивала время окончания.
    Потом и Мария встала, отпросившись у графа, якобы чтобы подправить свой корсет, и граф её отпускает вместе с фрейлинами. Но предательству Аливии не было предела. Мария уже у двери и стучит:
— Аливия, открой, — сказала тихо.
— А может быть, не та панель? — предположила Лола.
   Но Аливии там уже не было: не дождавшись Марию у другой стороны двери, она ушла сама. «Предательство приведёт её в лабиринты подземелья, и, не зная дороги, вряд ли она выберется когда-нибудь оттуда, — подумала Мария. — Лишь бы не спасать меня...»
    И Мария со своими подружками возвратились туда, откуда и вышли, тем более что за ними был послан графом Винченце хорошо вооружённый богатырь, который сказал:
— Кто не подчиняется его власти, будет казнён.
Сели они на свои места и продолжили пить вино из золотых кубков.   
   Но тут Екатерина понимает, что она должна задержать их, и говорит: «Я расплатилась с вами сполна, и если вы хотите, берите и женщин; они фрейлины Марии, и все девицы!» Хорошо подвыпившие мужчины вскочили, чтобы тут же обесчестить их, граф Винченце выбрал Марию и предупредил, что будет с ней нежен, говоря:
— Простите меня, Мария, я неблагородный человек...
    Но королева, защищая её от него, добавила:
— Если вы хотите живым выйти из замка, то должны оставить Марию в покое, — хотя он уже уложил девушку на стол, сбросив на пол закуску, и хотел насильничать. В это время он слышит вопли своих солдат, которые падали, как мухи, на пол, истекая кровью из носа и ушей.
— В чём дело?! Мы пили наше вино и ели то же самое, что и они!
— Всё хорошо, что хорошо кончается. Я окропила золото ядом, чтобы у вас никогда не было соблазна хозяйничать в моём замке, и не смотрите на то, что я женщина.
    Он достаёт из ножен саблю, желая за обман разрубить королеву на куски. В это время под рукой на столе около Марии оказалась большая вилка для крупной дичи, и она ударила его этой вилкой в живот. Он свалился, а здесь подоспел и Франциско, который отрубил ему кисть руки.
— Зачем ты вернулся?! — вскричала Мария. — Ведь их было много, а ты один!
— Я пришёл за тобой, Мария, без тебя мне нет жизни на белом свете, ты была и будешь моя любовь.
    Затем он увидел валяющуюся на полу Кенну, которую кто-то успел изнасиловать. Мария сказала:
— Это могла бы быть любая из нас. А зачем вы, королева Екатерина, всё же не рассказали ваш план, что вы золото опрыскаете ядом?
— Тайна до той поры остаётся тайной, пока её знает один человек. Тайну должна была знать только я, иначе бы не сработала.
    Потом к ним подошла и Грир, рассказала ужасы на кухне:
— Один стражник подошёл к нам и спросил: «Кто вы такие?» Мы ответили: «Мы работники кухни». «Так идите на кухню и не выходите оттуда; это захват замка». Потом он явился на кухню — видно, я ему приглянулась. «Где же белоручка? — спросил сначала, а заметив, что нет работников, добавил: — Где все?» На кухне завязалась драка, он был вдвое шире и больше, он душил работника кухни, повалив на пол, но от удара сковородой он всё же умер. Я его убила? Но мой друг добавил ножом и сказал: «Один из нас убил его, и никто не узнает, кто именно».
— Вы защищались, это не считается убийством.
Все, уставшие за вечер, перенервничав, разбрелись по своим комнатам отдохнуть.
    Не спали только Баш со своей матерью Дианой — они понимали, что мать, выгораживая сына, сама на себя навела угрозу быть сожжённой.
— Не потому ли меня не обижали люди графа, вы давали взятки? Они даже спросили меня поначалу: «Как вас называют?» — «Обычным бастардом»*.
   Баш обвиняет мать в предательстве. Когда она рассказала ему о том, что Ватикан может дать согласие сделать его наследником и законным сыном короля Франции Генриха II Валуа, мать Диана де   
    Пуатье в своё оправдание говорит:
— Даже Елизавета, незаконная дочь, займёт скоро трон и станет королевой Англии.
— Люди графа Винченце были со мной вежливы, вы давали взятку, чтобы создать смуту во дворце? Вы предупредили графа, что короля Генриха II Валуа нет в замке?
   Хотя она отнекивалась, но всё было налицо, всё прошито чёрной меткой на белой простыне.
Потом к ним подошла и Грир, рассказала ужасы на кухне:
— Один стражник подошёл к нам и спросил: «Кто вы такие?» Мы ответили: «Мы работники кухни». «Так идите на кухню и не выходите оттуда; это захват замка». Потом он явился на кухню — видно, я ему приглянулась. «Где же белоручка? — спросил сначала, а заметив, что нет работников, добавил: — Где все?» На кухне завязалась драка, он был вдвое шире и больше, он душил работника кухни, повалив на пол, но от удара сковородой он всё же умер. Я его убила? Но мой друг добавил ножом и сказал: «Один из нас убил его, и никто не узнает, кто именно».
— Вы защищались, это не считается убийством.
    Все, уставшие за вечер, перенервничав, разбрелись по своим комнатам отдохнуть.
   Не спали только Баш со своей матерью Дианой — они понимали, что мать, выгораживая сына, сама на себя навела угрозу быть сожжённой.
— Не потому ли меня не обижали люди графа, вы давали взятки? Они даже спросили меня поначалу: «Как вас называют?» — «Обычным бастардом»*.
    Баш обвиняет мать в предательстве. Когда она рассказала ему о том, что Ватикан может дать согласие сделать его наследником и законным сыном короля Франции Генриха II Валуа, мать Диана де     Пуатье в своё оправдание говорит:
— Даже Елизавета, незаконная дочь, займёт скоро трон и станет королевой Англии.
— Люди графа Винченце были со мной вежливы, вы давали взятку, чтобы создать смуту во дворце? Вы предупредили графа, что короля Генриха II Валуа нет в замке?
    Хотя она отнекивалась, но всё было налицо, всё прошито чёрной меткой на белой простыне.
— Бастардов и фавориток обезглавливают, если они претендуют на трон. Забудьте — это плохая идея. К тому же я впервые не пошёл с отцом и войском — заподозрят, что и я с вами в одном заговоре.

    Ночью королева Шотландии Мария сама вошла в покои к Франциско и попала сразу в его любовные объятия:
— Я вас бы не оставил никогда, я люблю вас, Мария, и только сейчас, в страхе за вас, я должен вам в этом признаться.
— Если нам суждено править, как королю и королеве, мы должны решать все дела, как должно, — и она без сожалений отдалась ему после этого страшного вечера, где могла быть случайно изнасилованной нелюбимым человеком, думая: «Мы не ведаем, что будет завтра», — нужно забыться в любви и не смотреть на то, что должна была сохранить, выйти замуж девственницей, благородной. Она была влюблена и чувствовала: это взаимно, любовный ропот слышен сквозь щель наблюдавшим за ними:
— Скажите, когда мне остановиться?
— Никогда.


Без обещания, что вернёшься, ушёл.
Сколько ждать — не сказал и времени.
Но любовь заставляет тебя ждать, —
Ты потерянный, но любимый, желанный...


Часть 8. Последствия интриг английского трона


Разводы на стёклах вспотевших.
Проведу рукой, посмотрю сквозь него,
И замечу я то, что ты не заметишь:
Там любовь моя была обречена...

Нет преград для болевших душою,
Нет тех слов, что когда-то шептал.
Нет и не спросишь ответа — болею
Я за тебя, за меня, зная: ты накрутил...


    Елизавета I родилась 7 сентября 1533 года в Гринвиче, во втором браке Генриха VIII. На Анне Болейн он женился после развода с испанской принцессой Екатериной Арагонской, не признанной Папой и католиками. Поэтому католическая церковь отказывалась давать ей статус родной дочери короля, чтобы она не имела права на королевство Англии. Они говорили, что Мария Стюарт является прямым потомком Генриха VII Тюдора и формально может претендовать на английскую корону.
   С этой миссией французский замок посетил утром кардинал из Ватикана, и ожидал в тронном зале всех из королевства Франции. Король Франции Генрих II Валуа послал за Франциско в покои, где в это время находилась и Мария, ещё не ведая о том, что они уже провели первую бурную ночь в любви, хотя до свадьбы далеко, и пока нет согласия на это. Но разве любовь удержишь, когда она льёт из души фонтаном! Они понимали: лишь беременность Марии заставит изменить решение короля и назначить срочно день свадьбы.

    Новость, привезённая из Ватикана, что королева Англии при смерти и Мария является законной наследницей короны Англии, обрадовала Генриха II, давно мечтавшего Женщина непредсказуема! Она — потушенный вулкан нового сюрприза ожидания. Прольётся с лавины сном. А в этом сне ты, влюблённый. И слышишь гром, шум, стон. Лавина на тебя идёт комком. Тёмно-коричневый фон. Непроизвольно — наклон. Какой-то дальше маразм?.. Лавина сползает в карман. Специально приготовленный там. Открыла глаза — и... всё обман.

    Король Генрих II направился к своей возлюбленной Кенне проведать её после захвата замка, но она встретила его совсем нежелаемым, нелюбезным разговором.
   Объяснение короля Генриха II с Кенной ни к чему хорошему для неё не привело — напротив, она узнала многое, когда требовала порвать с любовницей Дианой, жалуясь на то, что он уже совсем её не посещает. Он же ей сказал проще:
— Диана — мой друг, я не могу с ней попрощаться. Ты же должна смириться с этим, и если выбор ляжет, с кем быть, то выберу Диану, к которой привык, и себя чувствую спокойней в её покоях.
— Вы сделали меня своей любовницей, я отдала вам всё, свою невинность, стало быть, всё, вы со мной порываете?
— Но если вы заставите меня сделать выбор, я выберу Диану, — повторил ей король.
   И несмотря на то, что Кенна приводила многие доводы: и то, что он был у неё первым мужчиной, и что она поставила свою жизнь на неизвестность, и как ей с этим жить, — он ничего утешительного не сказал, а покидает её, чтобы снова запутаться в простынях Дианы в её новых покоях.
     А утром следующего дня, как обычно, выходит от неё в одном халате в присутствии всех, не стесняясь, зная, что  королева Екатерина давно с этим смирилась. Затем возвращается с бокалом вина для Дианы, продолжить непотухшую страсть.
 До сих пор королева Екатерина не обращала на это внимания и как будто бы примирилась, но после того как посланный из Ватикана кардинал перепутал Диану с Кенной и тут же выложил ей о предательстве в замке за спиной короля Франции Генриха II Валуа, ей стало известно, что Дианой послано прошение к Папе в Ватикан о признании Себастьяна законным сыном короля Франции Генриха II Валуа. Екатерина совершенно случайно узнала это от Кенны, искавшей у неё защиты, и решила за всё отомстить Диане, которую терпела в замке как любовницу уже много лет.
   Специально дождавшись, когда король от неё выйдет за вином, она вошла в покои к Диане, застала её ещё в постели, бросила ей в лицо халат и принудила полностью покинуть замок, так как она знает о её письмах в Ватикан, тем более что у неё там есть люди, которые ей докладывали о предательстве Дианы, мечтавшей поставить Баша во главе королевства Франции после смерти короля. А сейчас у неё есть свидетель — это находящаяся в этом же замке Кенна, которая по ошибке была спутана с Дианой, и она разговаривала с посланным из    Ватикана, с кем вела переписку сама Диана. Екатерина занесла к ней флакон с ядом и поставила на стол, требуя, чтобы она отомстила Кенне, так как та в курсе всего, и подробно рассказала, что было днём возле её дверей: «Миледи, я отец Ронисей, священник, который отвечал на ваши письма из Ватикана. Вам придётся отступить», — повторила слово в слово.
    Но Диана думала о своём, она никогда бы не позволила себе отравить Кенну. Собралась в дорогу, предупредив сына Баша, что уезжает из замка навсегда, так как по своей неосторожности навела беду на сына, и ему тоже придётся покинуть французский замок отца, короля Генриха II, хотя он, Баш, не участвовал ни в каком сговоре. Он спросил мать:
— Визит кардинала связан с нами?
— Нет, но вот тебе совет: такую женщину, как Мария, любят все, но она выйдет замуж только за короля. Не смей думать о Марии. Я хотела, чтобы ты стал королём и женился по любви, потому пошла на это. Прости, сынок, у меня пока не получилось, но я надеюсь, когда мы встретимся с твоим отцом, я уговорю его.
— Это такая чушь, мама, надеяться не на что... И я лучше за вами покину замок, найду себя где-нибудь.
— Уезжай один и поклянись, что ты уедешь сегодня же.

   Екатерина рвёт и мечет, король Генрих II пригрозил ей, чтобы она не мешала свадьбе Марии с Франциском. Зная его нрав, она понимает: если что-нибудь предпримет, сам король её накажет. И она задумалась: может, сейчас Нострадамус поменяет своё видение, добавив новые, минуя гибель и смерть её любимого сына Франциско.  Но Нострадамус подтверждает, что сейчас он видит совершенно чётко, чётче, чем вначале, что замужество Марии принесёт гибель Франциско, причём она даже не успеет родить от него наследника. Екатерина с болью вспомнила слова Генриха II:
— Лишите меня королевы Англии — я вас убью.
    И думает, как бы ей сберечь сына.

   Прогулка молодых по парку продолжалась, и вдруг Франциско неожиданно сказал:
— Вы хотите выйти за меня замуж, Мария? Нам представилась такая возможность сейчас, и мы должны этим воспользоваться.
— Вы не будете требовать от меня Англию?
— Нет! Моего отца нужно просто обмануть во имя благой цели... Будьте моей женой! Просто скажите «да»!
— Да, да, — в ответ сказала Мария, утопая в поцелуях.
    Возвратившись в замок, Мария рассказала подружкам о предложении Франциско:
— Он добрый, завтра я выйду за него замуж, надо подумать о причёске!

    Мария готовится к свадьбе, хотя в ожидании её прожила здесь несколько месяцев, не зная точной даты. Скорая свадьба шокировала не только её, но и подружек. Всё же они помогли ей найти наряд к свадьбе и провели пробы причёсок. Она целый день занималась ими и, возвратившись в покои к Франциско, провела незабываемую ночь в любви.

    Утром следующего дня её зовёт к себе мать, королева Екатерина, и чуть ли не на коленях просит отказаться от любви и брака с Франциско — так ей посоветовал Нострадамус.
— В его словах есть озарение, и ваш брак — это безумие; никто кроме него этого не поймёт.
— Это суеверие Нострадамуса или же видение, а нам нужно верить?
— Вы отчасти проверили, и это отчасти сбылось. Возможно ли изменить будущее? Судя по тому, что он видел, вина в смерти Франциско ляжет на вас, Мария. Он сказал мне: «Думаете, мне хочется говорить матери, что её ребёнок умрёт?» — и я верю ему. Он говорил также: «Мария настолько чиста и порядочна, что только ваша откровенная правда поможет ей отказаться от Франциско и от любви».   Ты всем хороша, и я с удовольствием породнилась бы с тобой, если бы не предсказание Нострадамуса, согласно которому ты принесёшь смерть моему любимому сыну Франциско. Если бы мне удалось заменить его жизнь своей, я бы так и сделала. А как ты, Мария, — согласна ли ты выйти за него замуж и затем потерять его?
    Мария долго выслушивала королеву Франции Екатерину, и после неё пошла опять к Нострадамусу, который для точности своего предсказания сказал:
— Вы скоро потеряете свою подругу, а если выйдете замуж за   Франциско, то потеряете и его.
    Мария верила ему, ведь уже и раньше, когда он предсказал «встречу на маковом поле Дракона со Львом» и она пошла к брату Франциско Башу расспросить, что было в лесу, он показал ей свою саблю, где был его знак — Лев, и добавил: «На опушке леса правда были маки, когда моим мечом был нанесён последний удар Тамашу, он и имел знак Дракона. Мы, бастарды, имеем на это право — выбирать себе герб сами».
    Подружки же пошли навестить Кенну, которой досталось больше всех из них во время захвата замка. Прислуга занесла ей, как обычно, ароматный чай, а Эйли сказала:
— Пахнет приятно!
— Попробуй, если хочешь, пахнет какой-то травкой.
    Эйли вспомнила, что ей привезли из Шотландии натуральные жемчужные украшения, и решила одарить своих подружек, чтобы они тоже были нарядными в день свадьбы королевы Марии.
— Я совсем забыла, что ты богата и твои родители имеют почти полцарства Шотландии, — сказала Грир. — Мы же здесь, вдали от родных, по-прежнему рискуем на благо нашего народа.
    Эйли выпила чай и ушла к себе. Еле-еле шла по коридору обратно до комнаты. А позади неё брело невзрачное привидение, которое столкнуло её с больших каменных лестниц. Она покатилась по ним и разбила голову, но перед смертью подумала, вспомнив слова Нострадамуса: «Он сказал, что я никогда не вернусь домой... слишком много крови... мы должны вернуться домой...»
    Она лежала головой в крови на мраморном полу. Её отправили в лазарет, но было поздно: оказалось, её отравили.

    В палате слышен разговор Нострадамуса и привидения:
— Я знаю действие этого яда: запах фиалок. Ты за мной следила? Ты знаешь, где я держу ключи? — спросил Нострадамус. — Ты знала, что я приготовил этот яд из шалфея, ты его добавила в чай, зачем? Не жаль молодую девушку, которая умерла? Она ни в чём не виновата.
 — Я это сделала, чтобы Мария не вышла замуж за Франциско, поверила бы вам, — тихо ответило привидение.
— Ты чудовище, ты сама себя наказала, — и он посадил её на цепь в одной из комнат подземелья.

    Мария зашла к нему, как только он спрятал привидение, чтобы она не бродила под замком и не подслушивала все разговоры.
    Мария в разочаровании из-за Эйли кричит на Нострадамуса:
— Вы посланник ада!
    Он же ничего не отвечает в своё оправдание, да и что он мог сказать?   Он видит всё, но не причиняет зла.
   Поверив в точность предсказания Нострадамуса, Мария возвращается в замок, где сообщает, что она отказывается от королевского трона Англии, зная, что Елизавета I по праву наследница, и, так как она идёт против воли короля Франции Генриха II и Ватикана, то полностью отказывается от королевства Франции и сегодня же покидает замок.
     Франциско бежит за ней, по дороге уговаривает остаться, обещая, что никогда не заставит её выбирать королевство, остаться ради любви, и об этом сейчас же, возвратившись, скажет отцу, королю Франции, но ничего из этого не вышло. Пока он пошёл во дворец замка, она отправилась в конюшню и взяла хорошего коня, которого ей предложил Баш, так как конюх отказывался без разрешения короля подавать ей лошадь. Баш спросил её:
— Куда вы едете, Мария?
— Если вы любите брата, не будете мешать мне. Я решила покататься.
— Я лошадей приготовил, вы верхом... — сказал Баш.
— Тебя накажут, — сказала она с сожалением.
— Это уже не имеет значения, поверьте. Значит, нам по пути. — И они уезжают вместе.
    Хорошо, что Баш находился в это время там, желая также навсегда покинуть замок, где оставлял лишь одно хорошее воспоминание:
 любовь к Марии.
    Думал про себя, смотря, как она плавно едет на скакуне впереди: «Люблю тебя, но любишь ты другого, как в ножнах меч, которого нельзя достать. Достанешь, когда её рядом нет. Блестит на солнце, может и поранить. И только остриём уколи — пойдёт грусти кровь».


И эту жалость, эту муку сама себе преподнесла,
Зачем послушалась я вас, не приняла сама решения?
Сейчас ругаю я себя, и мне нет никакого прощения.
А можно было всё переиграть, послушавшись тогда...

Часть 9. Интриги вокруг английского трона

Поищи любовь: а может, она рядом.
Красивых слов не говори, не надо.
А только освети его своим взглядом –
Он будет твой, поверь, и это правда!

    Величие человека измеряется количеством завистников.

                Китайская пословица


    «О чём говорят женщины? A среди них есть и невежды. Готовы насолить и наперчить ещё не приготовленный обед. Ах, странно, почему же мы не такие. У нас стаж тяжёлой жизни, что ли? А может, мы не созданы делать зло другим? А лучше голову опустим и простим. За что прощать похабные слова... Словно чёрные вороны слетают с их раздражённого рта — чёрные вороны обид. Что ты оказалась сильна, красива. И зависть их на части разрывает. Смеёшься, тебе всё равно, что скажут. Тебе бы со своими делами разобраться. Они ждут, когда ты упадёшь», — думала Мария.
    Догнать Марию и Баша отпущено немало войск из отряда королевской стражи. Потому что королю Франции Генриху II нужна была Англия, которая так и манила его, и за спиной королевы Шотландии Марии он давно вёл переписку с её матерью, которая до сих пор так и осталась жить там. Он планировал предоставить эти письма ей, когда понадобится.
    Стражники почти рядом, нагнали сбегавших на лошадях Марию и Баша, стали притеснять их к обрыву, понимая, что там негде спрятаться и не скрыться. Баш спросил:
— Мария, вы умеете плавать?
    И не успела она ответить «да!», как они, одновременно спрыгнув с лошадей, оставив меч у куста и держась за руки, бросились с обрыва в воду.
    Поиски были напрасными, через неделю все стражники возвратились в замок, сказав:
— Невозможно было их догнать, наверно, они уже на корабле уехали в Шотландию.
   Король Генрих II, не поверив, зная проворность своего сына — но не до такой же степени, чтобы испариться! — направил ещё больше стражников на их поиски, приказав заплатить тем, кто их выдаст, за любую информацию, где они могут скрываться.
    Безрезультатно возвратился и Франциско со своим отрядом, опечаленный, уже грубо срывался на мать-королеву:
— Наверно, вы приложили к этому руку. Я же её люблю, что бы она ни сделала, вы не сможете в моём присутствии очернить её действия.
В большом гневе и сам Генрих II, который тоже обвиняет королеву Екатерину и считает, что это всё её происки.

    В это время, выбравшись через лес, Мария и Баш наконец нашли пристанище, где могли бы переночевать и обсушиться, хотя хижина и называлась «гостиница», но она была низкого класса, похожая на бордель-забегаловку, с утерянной свежестью в комнате, где давно пахло сыростью. Хорошо, что там был камин, с помощью которого удалось немного обсохнуть, сняв верхнюю одежду. Мария замечала на себе любящий взгляд Баша. Не успели высушить платье, как кто-то постучался в дверь. Затем к ним ворвались — это были стражники Генриха II. Мария спряталась, но перед угрозой, что Башу отрубят пальцы, она вышла, тем более что они заметили на вешалке её платье, и сказала:

— Баш под моей защитой, королевы Шотландии.
    Но воины Франции не хотели даже слушать её, были жестоки в исполнении приказа короля, и Баша увели, так как он был подданный Франции, на суд Генриха II.
   Мария же понимала, что король может уничтожить сына Себастьяна. Она помнила и его суровый нрав, и мечты захватить Англию с её помощью. Он сорвёт весь гнев на сыне. И она вместе с ними возвращается во дворец, где сразу же столкнулась с убитым горем Франциско.
  Он был очень рад увидеть её вновь и говорит:
— Мария, не думайте ничего плохого, вы под моей защитой, — напоминая ей, как они хорошо провели предыдущую ночь в любви и проснулись в объятьях. — Зачем вы бежали, я обещал защищать вас даже от моего отца, короля Генриха II. Я хочу честный ответ.
Мария, может быть, и хотела бы всё ему рассказать про видения Нострадамуса и про то, что она им верит, что замужество будет неудачным, но её позвали в тронный зал на разговор с королём Франции Генрихом II, и она не всё высказала ему.

   Король Генрих II вначале был строг с Марией, напирал на то, что она изменила сыну Франциско, убежала с его старшим братом Себастьяном, и что она разрывает этим самым давнюю дружбу двух стран — Шотландии и Франции. Но вскоре, поняв, что с ней так нельзя, — она не простая девушка из знатной семьи, она — королева Шотландии, — он предлагает забыть всё и выйти замуж за Франциско.   В противном случае он казнит собственного сына Баша, так как он бежал с ней. Тогда Мария сказала:
— Я сюда вернулась из-за Себастьяна, он ушёл из замка из-за того, что его мать Диана допустила ошибку, и за вашей спиной узнавала истину, смог ли Папа из Ватикана признать Баша законным сыном Генриха II.
    Он удивлённо спросил Марию:
— Баш дорог вам? Может, он ваш возлюбленный?
  Мария была стойкой, она знала, что между ними ничего не было, просто у них не было другого выхода, кроме как сбежать из замка, но по разным причинам. Ответила:
— А вам он дорог, он ведь ваш сын?
— Я снесу всё на пути, что помешало бы мне получить Англию, я так мечтал об этом, и это вы, Мария, прямая наследница короны Англии, могли бы мне в этом помочь — без единого выстрела заполучить её. Ведь, кажется, вы, королева Шотландии Мария, первый претендент на трон Англии. Значит, заполучив вас в невесты, я стану намного сильней, имея в руках три больших королевства: Францию, Англию и Шотландию.
   Мария Стюарт не знала о роковом наследии, о том, почему со свадьбой торопятся, назначая её раньше срока. Французский двор потому так подозрительно и спешит с завершением брачной сделки, дофин получает «брачный контракт» — корону соправителя Шотландии, а там, после смерти королевы Англии, — и Англию.
    Король ушёл, предоставляя Марии некоторое время на обдумывание. Он был строг в своём решении, и можно было понять: он причинит боль себе одному, убив сына, но не лишится возможности заполучить Англию. И обольёт сплетней саму королеву Марию, которую отправит запятнанную кровью обратно в Шотландию, если она не станет его невестой. У Марии звенели в ушах его слова:
— Как монархи мы должны друг друга понимать, а то дойдёт слух и до вашей матушки в Шотландию, что Себастьян сбежал со своей любовью. Иначе, если вы откажетесь, мой любимый старший сын истечёт кровью в церкви у алтаря, — вот на какой кон поставлена жизнь неповинного человека, который хотел помочь, чтобы в лесу вы не набрели на язычников.
   Королева Мария прошла в свои покои, чтобы привести себя в порядок и переодеться. К ней вошла мать Франциско, королева Екатерина. Она всячески старалась отговорить Марию остаться и убедить её возвратиться в Шотландию, обещая найти хорошую партию для замужества, ссылаясь на свои отличные связи. Мария же сказала:
— Лучше постарайтесь убедить короля, чтобы он не убивал сына Себастьяна — он ни в чём не виноват, он просто меня спасал. Он не знал про затею его матери Дианы. Она уехала и посоветовала ему также временно съехать из замка, иначе когда-нибудь вы, Екатерина, не выдержите и в споре расскажете королю Генриху II, что за его спиной она договаривалась без его ведома с Ватиканом.

    Мария, после того как прочла письмо матери, одобрявшей решение заявить на престол Англии, опять решила пойти на переговоры с Генрихом II и предложила такой вариант: она выходит за Себастьяна лишь после того, как король признает Баша сыном и привезёт на это разрешение от Папы из Ватикана, — рассказав причину, по которой она совершила побег, оберегая жизнь влюблённого Франциско.
    Король Генрих II понял, что его жена королева Екатерина не останется в таком случае безучастна: ведь этим он лишит трона всех его остальных детей, совместных с Екатериной, с которой прожил несколько десятков лет, удачно правя королевством. Он понимал, что она никого не оставит в покое, зная её длинные руки, которые уже давно держат наготове яд, и решил посадить её в темницу, до того как он возвратится из Ватикана, чтобы привезти согласие на признание сына Себастьяна законным и передать ему корону Франции, а затем и Англии и Шотландии, на которую он никогда не претендовал и не участвовал ни в каких решениях отца. Он был красив и силён, но когда к нему в тюремную камеру вошёл Франциск, он не осмелился ударить его в ответ, хотя тот бил его за свою любовь, обвиняя, что он увёл у него жену. Хорошо, что поспела Мария, разняла их и рассказала план и разговор с королём Генрихом:
— «Я нашла третье решение: я выйду замуж за вашего сына Баша, если вы признаете его родным сыном». «Вы требуете многого». «Но вы тоже хотели иметь в руках и Англию, и Францию, и Шотландию одновременно». «Да, вы можете выйти замуж за Баша, я могу сделать его герцогом». «Полумеры меня не устраивают, я — королева, и должна выйти замуж за короля». А теперь ты знаешь, Франциско, на что, любя тебя, пошли я и Себастьян.
     Добро и зло — они рядом, если посмотреть на характер Нострадамуса, служившего лекарем во Французском королевстве. Несколько дней он держал в темнице привидение Клариссу, ругал её, чтобы она не попадалась на глаза в замке, потому что он узнал, что яд, который он приготовил, был ею употреблён, чтобы убить подружку Эйли или какую-нибудь из них, так как она полюбила Марию и Франциско. Не желая его смерти и поверив подслушанному предсказанию, хотела ускорить смерть одной из подружек, чтобы предсказанное Нострадамусом сбылось, и Мария, веря этому, не вышла замуж за Франциско.
    Он, как всегда, открыл дверь в подземелье, спустился к привидению, чтобы отнести скудную еду и изготовленную для неё куклу, чтобы она не скучала, но Кларисса к еде не притронулась.
    Он бросает куклу и угрожает:
— Посидишь голодной — подумаешь, что ты не имеешь права посягать на жизнь людей. Это могут делать лишь короли, и не смотри на них.
    Но в следующий раз, когда он принёс ей еду, она набросилась на него и вонзила в горло металлический стержень, который достала из куклы. К сожалению, Нострадамус никогда не имел видений про самого себя, иначе он никогда больше не зашёл бы туда. Привидение-узница сбежала, а Нострадамус — ведь он всё же лекарь — смог вылечить себя.

    Уезжая в Рим, король посадил королеву-мать в темницу. Франциско был согласен с ним и сказал ей в присутствии всех:
— Вы способны на всё ради того, чтобы усадить меня на трон после смерти отца, но не знаете, что я первый расправлюсь с вами, чтобы вы не отравляли жизнь в замке тем, кого я очень люблю: Марии, брату Башу и моему отцу.
    Мать выкрикнула:
— Она, девчонка, хочет лишить всех моих сыновей наследства!
— Я считаю, что смерть Эйли неслучайна, её убили, чтобы поверили в пророчества Нострадамуса, — сказал Франциско.
— Вас будут беречь день и ночь, пока я не вернусь из Рима, от Патриарха, — сказал король Генрих.
— Интересно, куда она идёт, провожающих мало, когда лишаемся власти? — шушукаются провожающие королеву, хотя их собралось немного, когда ты уже не у власти. Но всё же, поцеловав на прощание Марию, она сказала:
— Достаточно росчерка пера или же топора, чтобы быть уничтоженной. Нам, королевам, счастье неведомо.

    «Опять и опять водопады признаний с обрыва бросает и брызги разносит. Как жалко, любовь на капли разбивает и забирает все с собою, когда течёт. По скалам, долинам, не останавливаясь, унося глыбы камней и песка, а так уже хотелось бы остановиться и жить спокойно, без разных водопадов», — думала Мария Стюарт, взглядом провожая королеву Екатерину.


«Мираж — надежда, что счастье впереди».
И это, правда, то, ради чего стоит жить...
Забудьте все обиды, переверните лист,
Начните вы снова прекрасную жизнь...

 
    Переосмысление — внутренние мучения. Ты с ним уже не можешь справиться, а утром так хочется поспать от усталости, странности вчерашней, ночной...


Часть 10. Покушение на Себастьяна

Первая любовь, смотри не оступись,
Прильни листом к стеклу в дождь,
Поймёшь: от любви до ненависти шаг...
Прижмись устами алыми в жизнь.

 

    Мария застаёт Баша в сильной схватке, в состязании на разных видах оружия с телохранителем, которого послала его мать Диана де Пуатье, переживая за своего сына, зная, на что способна королева Екатерина, если надавить ей на больную мозоль. Но Мария остановила их, сказав:
— У Баша появились новые обязанности, и вы тоже, Алекс, можете следовать за нами.

    Король Генрих II уже несколько дней отсутствует в королевском замке, но надо было вести дела, и он всё это поручил Башу и королеве Марии Стюарт. Баш, который никогда не присутствовал в тронном зале, должен был каждый день заседать там и выслушивать жалобы со стороны жителей Франции. Это казалось ему весьма скучным занятием.   
    Но королева Екатерина не дремала; она для этой цели с помощью больших своих средств хорошо оплачивала охранников (хотя и была в заточении), которые приводили к Башу людей с глупыми вопросами, а один раз среди них была и его сводная сестра. Он понимал: если она выдаст, что он сводный брат, и его дядя еретик, то никогда не видать ему трона короля — в то время во Франции сильно восхвалялась власть католической веры.
    И он решает этот вопрос так: посадить беременную женщину, которая назвала себя Изабелль, временно, до выяснения, в темницу — до завершения этого вопроса полностью. Он понимал, что за пределами замка её настигнет смерть. Самим же стражникам приказал поехать к ней домой за уликами, но пока стражники не возвратились,   Баш вместе с Марией решили быстро увезти роженицу из замка, а в дальнейшем переправить в Париж к матери Диане де Пуатье для полной безопасности.

    Кроме этого, на Баша напала женщина с отравленным ножом, но телохранитель успел предотвратить убийство, поранив себе руку, которая долго заживала.

    Увозя далеко Изабелль, Баш понимал, что путешествие беременной в карете небезопасно, потому что вслед за ними было послано Екатериной множество стражников, которым было приказано не щадить никого. Но когда Баш заметил, что их уже нагоняет войско стражников королевского замка, решил поехать через тёмный кровавый лес, ссылаясь на то, что у них в карете есть палатка и ночные керосиновые лампы.
    На ночь поставили палатку лишь тогда, когда Изабелль уже начала рожать. Роды были трудными, воды не хватало, и Мария вызвалась принести её сама, родник был недалеко. Но, выйдя из палатки, заметила знаки еретиков и возвратилась в страхе. Тогда-то палатку и окружило несколько всадников, которые начали кричать. Не растерявшись, Баш стал говорить заклинание на языке язычников, которое подхватили остальные, Изабелль и телохранитель.
     Мария была возмущена и в грубой форме стала высказывать Башу:
— Ты еретик, и хотел обманом завладеть короной католической Франции!
    Он же умоляюще прикрывал ей рот, прося её утихомирить свой пыл, ссылаясь на то, что мать его протестантка, но они не сектанты, которые убивают ради того, чтобы испустить кровь жертвы. Он объяснял это Марии, когда они ушли за палатку. Но охранник вновь позвал внутрь, сказав:
— Изабелль уже рожает.
    И Мария, неоднократно наблюдавшая в монастыре, как матушки-сестрицы принимали роды, сама приняла роды у Изабелль; Баш же наблюдал за ней, с какой любовью она всё это делала. Родилась дочь, такая же красивая, как сама Изабелль, но молодая мать истекала кровью, и не было ничего из медикаментов: они не ожидали, что роды начнутся в дороге, это предвидела только Мария и не побоялась отправиться с ними в такое страшное путешествие. Остановить кровотечение не смогли, и Изабелль умирает, оставляя на руках у Марии дитя, которое Баш обещал сохранить и заботиться, как о ней самой когда-то.

    Баш и Мария возвращаются в замок, заранее спрятав новорождённое дитя в конюшне у кормилицы.
    Затем мёртвое тело Изабелль повезли в замок, как доказательство того, что Изабелль, якобы исподтишка, хотела напасть с ножом и убить сына короля Баша, а он её опередил. Охранник, правда, не поверил ему, но здесь Баш показал, на что он способен ради Марии, и пригрозил охраннику, что тот окажется рядом с королевой Екатериной в заточении, если будет ей прислуживать, как королеве.
   Марии же понравилось, как он твёрдо, решительно это произнёс, и она одаривает его поцелуем в отсутствие свидетелей. А Екатерина всё же допытывалась у слуг:
— Откуда ребёнок?
— Мы нашли его у ворот замка.
— Вы обратили внимание на метку на пятке левой ножки ребёнка? Это метка язычников? — но слуги больше ничего не знали.
     В королевство из Рима вместе с королём Генрихом II Валуа приехали Медичи, родственники королевы Екатерины, и рассказали, что они, получив от неё письма, уговорили Папу отказать в просьбе короля Франции о признании Себастьяна законным сыном, претендующим на корону Франции. Екатерина обрадовалась, но к ней зашёл король Генрих II Валуа в гневе и сказал:
— Вы спокойно вставляете спицы в мою спину, не дав завладеть      Англией без единого выстрела. Вы мне не оставляете другого выбора, как уличить вас в прелюбодеянии, и я это сделаю. Вы скоро окажетесь на плахе. Примерьте на себе, — и он открывает чехол, а там стояла уже совсем новая плаха.
    Мария и Баш понимали, что надо скорей увезти ребёнка со двора, но королева допыталась у кормилицы, что девочку пока отправили к её матери, а затем отдадут в монастырь. И они быстро сели на коней и отправились за ребёнком.
     По дороге их стали нагонять подосланные продажные стражники Екатерины вместе с её родственниками из Рима, но молодым людям удалось скрыться. Они быстрее подъехали к дому матери-кормилицы, которая спрятала новорождённого ребёнка, сославшись, что у неё никого нет, а лошади, которые привязаны у дома, — это сына и невестки, которые вышли и скоро возвратятся.
    Преследователи разворошили всё, но так и не добрались до королевы Марии и Баша, а увидев младенца, забрали его с собой. Однако кормилице удалось подменить ребёнка, а когда Екатерина его увидела и поняла, что нет той метки еретиков на ступне, приказала отправить ребёнка в монастырь.
    Когда они уехали, кормилица поведала тайну, которая шокировала не только Баша, но и королеву Марию. Она рассказывала всё из жизни, о той поре, когда работала прислугой у королевы Екатерины:

— Королева Екатерина десять лет не имела детей и была очень опечалена, но вскоре у неё в королевстве появился друг короля, и от него она родила дочь, которая как две капли воды была похожа не на короля Генриха II, а на друга. Тогда в королевстве работал лекарем отец Нострадамуса, и он, увидев родимое пятно на щеке, около губ, у ребёнка, точно как у друга короля, перестарался, выжигая его по приказу королевы Екатерины, которая требовала удалить пятно любым способом, и ребёнок получился уродливым. Тогда королева приказала убить ребёнка и сказать королю Генриху II, что ребёнок умер, и нужно предать его земле. Но лекарь смалодушничал, не убил девочку, отдав кормилице, а когда она немного подросла, он привёл её к себе в замок, уделив ей внимание, и дал небольшую комнату в подземелье. И это не привидение, это первенец, дочь королевы Екатерины. Да, первый ребёнок королевы Екатерины — ПРИВИДЕНИЕ.

    Ничего не оставалось делать родственникам Медичи здесь, в замке, как перед отъездом подарить королеве Екатерине в бархатной коробочке в величину перепиленного яйца орешек, начинённый ядовитым зельем:
 — Это лучше, чем быть с отрубленной головой, — она несколько раз открывала коробок, но не смогла себя убить. Тогда она берёт удушливый газ во флакончике, заходит в покои к королеве, где она в то время принимала ванну, и бросает в воду белый порошок, который, растворяясь, поглощает кислород и выделяет углекислый газ. Так она хотела разделаться с Марией и с собой, держа под её горлом острый нож, чтобы она не шевельнулась. Но за ними наблюдала в то время девушка-привидение — и спасла их обеих. Марию она вытаскивает из горячей воды, открывает окно, чтобы проветрить в покоях, и, наклонившись над королевой Екатериной, впервые пересилив себя, назвала её мамой:
— Мама, вставай, я твоя дочь, — и, прячась за шторой, скрывается. В это время вбежал Баш и, укутав в плед свою любимую женщину Марию, поглаживает её пепельные волосы... Екатерину уже уводили в темницу как посягнувшую на жизнь королевы Шотландии.

     «Пускай даже позднее раскаяние, но жизнь прошла, и ты никак не смогла себя поставить на правильный путь, — так думала о себе королева Екатерина. — И вместе с тем с тобой страдала вся семья... один, первый сын твой, готов был всё перевернуть, тебя заставить жизнь любить, а жизнь дана ведь Богом. Никто не вправе распоряжаться ею, забудьте то, что было, даже молодость ни при чём, ошибки там и горе, которые всю жизнь несла в себе. Всегда ты оставайся сама собой. И не ходи на крайность. Не надо камушки бросать, как в старые времена. Ведь даже, что она, тяжёлым бременем павшая, любвеобильная, — никто не знает, что могло её повергнуть в отчаяние. Упавшая душа, но бьётся в ней человеческое сердце. Хотя не знаю, можно ли так назвать, ведь погубила всю семью, и дрянь она, простите... Так пожалей, прости и осознай.
    Забившаяся в закуток, отвергнутая, хочет умирать. И даже зная, что нет пощады для таких, забудь и пожалей. Ведь ты не знаешь жизнь. Не знаешь, что жизнь на свете стоит.
    Порой бывает — совсем невинна она ни в чём, как корабль без мачты уходит в рейс, и тут: крушение, падение, никто не сможет помочь. Но только не ты... Простишь и вычеркнешь, а может, скажешь — это ложь... Так может, оклеветал кто? Невинная, дитя природы, даже не шелохнётся, и только косы русые её всё ложатся тяжестью на пол, обвивая её шею, готовые удушить, как змеи, разлеглась на полу...»
    У короля уже есть достаточно доказательств, что она ему изменяла в молодости, также он подговорил Кенну, которая даёт ложные показания, что королева Екатерина была любовницей Нострадамуса, и за это он её обещал выдать замуж за богатого и знатного господина Франции. Нанеся этим подобное оскорбление могущественнейшей женщине Европы, она наживает в ней непримиримого врага.

    Похоронив Изабелль, Мария и Баш ещё больше сблизились. Когда она принесла цветы на могилку, он сказал:
— Цветы увядают, за собой приводя новую смерть, — и показал, что капля крови, по обычаю еретиков, больше похожа на каплю слёз и печали, порезав свою руку остриём ножа.
   Мария это сделала за ним, и обоюдный поцелуй показал, что они уже друг другу небезразличны. В них вселялись тёплые чувства любви. Кровь с ладоней капала на землю. И он ей сказал:
— Я никогда не желал короны, но ради вас, Мария, научусь её носить. Мы будем с вами жить одной семьёй до самой старости. Я вас люблю, и это главная моя цель, а не политика.


Да хранит тебя Господь на всех путях твоих...
Во всех твоих желаниях пускай покой найдёт,
Поможет уцелеть, ведь трудный этот год
Достойно к твоей цели поведёт вперёд народ!


    Ложь к любви не охлаждается. Явно обманывающих самих себя прибавляется, но с ложью в любви не проживёшь, как и с охлаждённым сердцем тоже...

Часть 11. Ложное известие о смерти королевы Англии

Жизнь и смерть — они повязаны
Верёвочкой, морскими узлами.
Тот, кто живёт, думает о смерти,
А умирая, хочет продлить жизнь...


    Ложное известие о смерти королевы Англии, — что она сегодня умерла, — изменило весь ход событий этого дня. Но что же было накануне? Королева Екатерина даёт распоряжение, может быть, и странное, как должны будут её хоронить после исполнения над ней приговора — отрубить голову на плахе. Не потому что ей это интересно, она просто тянула время, ведь, будучи заключённой в монастырь, она притворилась, что повесилась, а это был просто трюк. Нострадамус занёс ей Библию, чтобы она молилась перед смертью.
— Вы бы лучше принесли мне яду, чтобы я не была так опозорена перед своими детьми.
— Вы должны просить у Бога прощения, моя королева Екатерина. Нет страшнее оружия, чем писание, — добавил Нострадамус.
    Оставляя ей Библию, постоянно смотрел не на неё, а на верёвку, висевшую на каменной стене. Уходя, он положил священную книгу на твёрдую постель узницы, — а внутри оказался крюк, который он подложил сам, рискуя своей жизнью.
   Через этот крюк она продела верёвку, висевшую на стене. Закрепив крюк за корсет позади и вытолкнув из-под себя табуретку, оказалась подвешенной на этом самом крюке. Услышав хрип, стражник подумал, что это самоубийство, и быстро позвал Нострадамуса как лекаря при королевстве, который снял королеву и отнёс в свой лазарет. За это она отблагодарила его.
    Потом, немного успокоившись в лазарете и узнав все новости от Нострадамуса, она по потайным лабиринтам замка добралась до покоев королевы Шотландии Марии и ожидала её там.
    В разговоре с Марией Екатерина узнала, что у неё пропали дети: маленький принц Шарль и принц Генрих.
   На что способна мать, хоть и королева? Она пренебрегла тем, что за конюшней уже стояла карета для её спасения, которая должна была переправить королеву в Италию. Она попросила Марию взять её с собой, ссылаясь на то, что именно Мария обещала присмотреть за её детьми, хотя понимала: в замке сейчас, перед сменой власти, было неспокойно.
    Мария рассказала ей:
— Дети, принц Шарль и принц Генрих, зимнюю ярмарку пропустили, и мы подумали: пусть хотя бы сегодня они порадуются. Мы выехали в карете со стражниками, решили отвезти принцев в кругу других маленьких детей торжественно справить праздник, но по дороге нас обругали пешие, крича: «Отродье шлюхи, смерть им!» — и мы решили вернуться.
    Потом этот праздник устроил Баш здесь же, в замке, закупив много масок для детей. Было торжественно-красиво, дети веселились. Я была вместе со своими подружками, но вскоре мы заметили, что два принца исчезли, пропали, словно сквозь землю провалились. Баш закричал: «Они исчезли! Все снимите маски!» Все начали искать мальчиков, но когда Баш увидел, что я в великом волнении, то рассказал по секрету: «Я отправил их к испанской границе с целью безопасности». Однако позже мы получили известие, что кучер, которому Баш доверил принцев, убит, а детей мы пока не нашли.   Сейчас мы выезжаем на то место, где это произошло и нашли мёртвого кучера.
— Возьмите меня с собой, – сказала Екатерина. — Утреннее нападение — лишь предупреждение, сказал мне Баш.
— Вы рискуете вновь быть заточённой в темнице.
— Кларисса мне угрожала, — сказала Екатерина. — Это мои дети, и я готова предстать перед ней. Ничего нет страшнее, чем потерять своих детей, остальное для меня уже не имеет значения.
— Привидение?.. Это же ваша дочь, она спасла вас и меня!
— Она ходит по всему замку, зная казематы.
— Вы правы, она знает, как зайти в каждую дверь, и, зайдя в ваши покои, видя, что вас там нет, открывает шкатулку, где вы храните волосы всех ваших младенцев, надписанные поимённо. Срывает у себя прядь волос вместе с кусочком скальпа и накручивает на волосы маленьких братиков-принцев Генриха и Шарля. Она, видно, хочет их погубить, этим самым причинив вам боль, королева Екатерина, за её потерянные детские годы и жизнь.
    Итак, Баш, королева Мария, королева Екатерина и стражники поехали туда, где был убит кучер. Потом они нашли место, где некоторое время находились потерянные принцы, о чём свидетельствовали надломанные ветки кустов и найденные вещи. Следы вели к реке, и все поспешили туда.
    Там они заметили Клариссу, которая держала в руках детей. Да, она хотела утопить их в реке, хотя стояла осень, и ей самой было холодно находиться по колено в воде. Конечно, это было жестоко по отношению к родным братьям, но можно и её понять — девочку, которая никогда не видела материнской ласки; напротив, мать преследовала её всю жизнь и желала для неё смерти. И теперь она хотела отомстить за себя.
   На уговоры отпустить детей девушка не откликалась, а когда мать, королева Екатерина, стала разговаривать с ней, прибегая ко всем хитростям, на которые была способна, Кларисса отвлеклась. Королева Мария, подобравшись к ней, поднимает камень и сильно ударяет по голове Клариссы. Баш же стоял в стороне, держа успевшего отбежать принца Генриха. Может быть, и действия Марии можно оценить как жестокие, но другого выхода не было, ведь Кларисса приставила к горлу принца Шарля нож и могла бы сделать своё чёрное дело с тем же хладнокровием, какое проявила утром этого же дня, расправившись с прислугой королевы Екатерины.
    Мария посмотрела на окровавленный камень и с болью в сердце бросила его на землю. Опечаленная, взялась на прощанье за руку Клариссы, которая была так дружелюбна к ней самой. Но королева Екатерина сказала:
— Успокойтесь, Мария, вы сделали всё правильно. Она жила в темноте, как крыса, и смерть скорее её успокоит, чем та жизнь в неволе, какую она имела.
   Они отправились в замок, а двум стражникам приказали закопать Клариссу здесь же и поставить сверху деревянный крест — ведь всё же девушка была католической веры, а вера в жизнь после смерти является её частью. Двое стражников связали руки королеве Екатерине и препроводили обратно в темницу замка.
   Но там она пробыла недолго, так как в замок прибыла мать Марии Стюарт, Мария де Гиз, уверенная в своих поступках женщина. Она-то и подкупила посланников из Англии, которые пустили во дворе Франции ложный слух о смерти королевы Англии. Король пригласил всех в тронный зал и в своей речи сказал:
— Скончалась Мария, королева английская. Она не написала завещание, и поэтому вы, королева Шотландии Мария, первая претендентка на трон Англии.
    Но если бы это было всё...

    Париж! Париж! Уже несколько дней, как Лола выехала в Париж избавить своего брата Фредерика от карточного долга, взяв с собой золотые монеты, присланные ей родителями из Шотландии для оплаты этого долга, который суммарно вырос баснословно. Кроме того она узнаёт, что брат Фредерик ещё и жульничает. Она не знала, что в заведениях Парижа от шулеров избавляются ударом молотка по кисти, но его простили в ожидании уплаты. Она не могла понять, когда он успел стать шулером, — одно только знала: что родители богаты, живут в Шотландии и только и делают, что покрывают долги брата.
    Лола, подружка королевы Марии, была довольно симпатичной, и, разглядев в ней скрытую страсть, хозяин казино, борделя и гостиницы предложил ей расплатиться натурой. Но, как говорится, мир тесен, — из закутка вышел сам принц Франциско, который уже вёл разгульную жизнь. Он заметил Лолу и удвоил, а потом повысил ещё в несколько раз оплату долга её брата. Но хозяин настаивал на своём. Соблазн был велик, и в честной игре Франциск выигрывает и долг, и саму Лолу, — и забирает её к себе в комнату.
— Заключить такое пари, полагаясь на случай? — допытывалась Лола. — Вы думали, что этим спасёте меня?

    До этих пор у них были чисто дружеские отношения. Франциск искренне, не скрывая своих переживаний, рассказывал ей, как любит с детства королеву Марию, предрассудки же его матери погубили их любовь. Они объединились в эти минуты как два одиноких человека, потерявшие любовь: он — Марию, она же — Колена, и пили вино почти до утра. Но к утру их страсти накалились, и она, отдаваясь ему, произнесла:
— Не бойтесь, Франциско, я познала мужчину раньше, уже не девица, — замечая его осторожность...
    А потом он узнаёт, что его мать, королеву Екатерину, должны завтра казнить. Он тут же седлает двух лошадей и как можно быстрей, изо всех сил, мчится вместе с Лолой во дворец, чтобы просить отца, короля Генриха II Валуа, смягчить участь матери.

   А в замке уже опять новость: королева Мария и сын короля Себастьян втайне договорились убежать и обвенчаться в маленькой церквушке у кладбища. Баш уехал раньше, поспешил найти священника, Мария должна была подъехать туда же. Но в её покои ворвалась королева Екатерина и, упав ей в ноги, просила не делать этого:
— Нострадамус ошибся в своих видениях! Он видел лишь, что погибнет первенец. А первенец была моя дочь Кларисса, которая умерла!
    Мария растеряна, не знает, что и делать, и выходит в смятении в коридор, где встречает своих подружек, в том числе возвратившуюся в замок Лолу, а затем замечает и Франциско. Сердце её ёкнуло от воспоминаний первой любви. Она понимала, что любит обоих, но всё же королева Екатерина доказала ей, что её сердце давно принадлежит Франциско, и любовь их взаимна с раннего детства.
     Екатерина хочет исправить свою ошибку и при встрече с Франциско рассказывает о неправильной трактовке видения Нострадамуса по их поводу. Тут же подходит к ним и мать Марии, добавляя «соль с сахаром»: что она приехала на свадьбу из Шотландии и желает иметь в зятьях будущего короля Франциско, а не Баша. И тут же рассказывает, где сейчас находится Баш.

    Франциско галопом направляется к церквушке и застаёт на кладбище Баша. Завязывается драка, и если бы не подоспела Мария, кто-то остался бы здесь, на этом кладбище, навсегда: они дрались насмерть за свою любовь.

    Мария понимает, что её сердце принадлежит Франциско, и отвечает на его любовь поцелуем.
    Вечер, свадебное пиршество, накрытые столы уже сверкают серебряными приборами. Свадьба! Свадьба! Веселье!.. Но только король Франции не дремлет. По его приказу Баша закрывают в его покоях до обряда первой брачной ночи королей. Во время свадьбы мать признаётся Марии, что это она устроила представление, будто английская королева умерла, чтобы ускорить день свадьбы дочери.  Мария же была недовольна обманом и попросила мать покинуть дворец.

    На показательное зрелище первой брачной ночи, где собралось много любопытных, по приказу короля привели и Баша, чтобы он тоже смотрел и знал, что Мария уже чужая жена. Он стоял с завязанными руками и сквозь слёзы смотрел на открытую чужим взорам любовь будущих королей Франции, понимая, что Мария уже никогда не будет принадлежать ему. Мария тоже заметила его, но страсть и любовная схватка захватили её полностью, она никого уже не замечала...

    А в это время по указанию короля Генриха II сына Баша стражники увозили в Испанию, чтобы он покинул Францию и никогда не возвращался в замок, пока его не позовут. О том, что на самом деле они получили приказ его убить, Баш не знал, но, догадавшись, расправился с ними сам. Однако его терзала неразрешимая загадка: кто же именно послал его убить — брат Франциск или же королева Екатерина?   
    Королеве Франции Екатерине Медичи король на радостях уже всё простил, после того как королева Шотландии Мария наконец-то вышла замуж за Франциско. В день свадьбы она была самой красивой невестой мира в своём подвенечном платье и переливающейся сиянием короне, усыпанной брильянтами...

    Любовь — чарующая и сильнодействующая. И если у тебя болит голова, пьёшь лекарство, но для души любви лекарство — любовь только...И хочешь выпить его до дна и всю жизнь...


Пером пройтись по жизни нашей —
Всё равно что вилами по воде:
Там не заметен будет след боли...
А если глубже копнуть и по земле?

Часть 12. Срыв короля Генриха II Валуа

Ты смотришь в зеркало твоё,
Не видишь своего отражения.
Совсем другое лицо... Оно
Кого-то напоминает. Его, наверное...

Весной стоял тогда у трона
Или сидел на нём.
И в страхе понимаешь снова:
Тебе Он мерещится во всём...



    Два месяца после свадьбы принц Франциск и королева Мария провели, поглощённые любовью, в свадебном путешествии и не хотели возвращаться в тёмные будни жизни королевства. Однако долг перед будущим королевством заставлял вернуться в замок короля Франции Генриха II Валуа, к родным и близким, в самый разгар зимы — в такие неясные и тревожные дни.
    Беспорядки начались не только в замке французского короля Генриха II Валуа, но и по всем его окрестностям одновременно.
   В море французский корабль обстрелял богемское судно — это было случайно или по неосторожности? А может, с какой-нибудь целью? Никто не понял, но ввязываться в войну Франции нежелательно, особенно сейчас, когда у короля Генриха II замечены некоторые отклонения в правлении. Для выяснения в замок прибыл с особым поручением эрцгерцог Фердинанд Богемский со своей сестрой. Французские короли внушили им, что этот инцидент — просто случайность, ошибка — серьёзная, но не намеренная.
    В то же самое время король Генрих II уговаривает Кенну разорвать любовные отношения, потому что она не умеет хранить тайны: услышанное о каких-либо событиях в ней не задерживается, всё выбрасывается наружу, даже если это секрет, и при этом ей ничего не стоит солгать, прибавить. Он предложил ей околдовать своими чарами Фердинанда, чтобы тот женился на ней. Тогда Кенна уехала бы из французского замка, где оставаться небезопасно, учитывая нрав королевы Екатерины, которая способна выжать сок из камня.
    Пока Фердинанд выслушивал Кенну, в это же время король Генрих II в своих покоях забавлялся с его сестрой. Страсть разгоралась. В порыве экстаза дама облокотилась о подоконник, не прерывая любовной игры. Окно распахнулось настежь, и, не удержавшись за раму, она выпадает из высокого замка на камень. Случайность ли это? Или сам король Генрих II Валуа совершил это в помутнении рассудка?..
    И кому он мог признаться в этом, чтобы скрыть преступление? Только королеве Екатерине. Он зашёл в покои Екатерины за помощью. Она пообещала всё скрыть и помочь, а взамен выпросила у короля замок Шенонсо* — «дамский замок», который он построил для любовницы Дианы де Пуатье.
    Потом тайно, чтобы никто не заметил, спустились вниз, завернули мёртвое тело сестры Фердинанда в покрывало, перенесли в её покои, открыли там окно и опять сбросили вниз, чтобы это выглядело самоубийством. Тело было как раз под её окнами, а окна короля Генриха II Валуа находились с противоположной стороны замка. Получилось так, якобы она сама выбросилась, написав предсмертную записку.
    Эрцгерцог Фердинанд Богемский не признал записку подлинной, но королева Екатерина привела себя в свидетели:
— Я сама её видела в объятиях мужчины. Записка могла быть написана его рукой, и нам пришлось его казнить.
Тогда эрцгерцог Фердинанд Богемский попросил показать казнённого, найденного в покоях сестры, и пришлось показать мужчину, отца Ледука, служителя храма при королевстве, случайно убитого днём его же крестом в комнате Нострадамуса — и кем бы вы думали? Больной, страдающей бешенством Аливией, которую Баш привёз на лечение, истекающую кровью от укусов. Она была первой любовью принца Франциска, и судьба её до сих пор была неизвестна. Аливия пропала в ту ночь, когда замок был захвачен, и о ней говорили разное. Но, как видите, она жива, хотя и пострадала, а в замок её привёл Баш, случайно встретив в семье, где получил временное пристанище: она в своё время также присоединилась к этому семейству.
    Пометка кровью на дверях домика означала, что ночью придут за жертвой, а чтобы Баш не вступил с чудовищем в драку, ему связали руки и ноги. И он сам стал очевидцем сцены, когда явилось чудовище в облике человека и утащило одну девушку-охотницу, к которой Баш успел привязаться. Между ними были и первый поцелуй, и планы на будущее. В пещере, в окрестностях замка, поговаривали, появился человек, жаждущий крови и убивающий людей. Когда Нострадамус лечил Аливию, в ране у позвоночника он нашёл зуб, и зуб этот был человеческим. Значит, тот, кто скрывается под покровом тьмы ночью, — это человек.
    Слова Баша подтвердились, но его всё равно опять поместили в палату и поставили у дверей стражу, чтобы он не перемещался по замку. Ведь все помнили, что Мария Стюарт Башу небезразлична.
— Постарайся помнить, что здесь твоё, а что нет! — сказал ему отец Генрих II Валуа, когда вошёл. — Потом я сам лично отправлю тебя в Испанию.
— Ваше Величество, я возвратился, и буду здесь до того момента, пока вы не дадите мне людей, чтобы убить нелюдя из пещеры, который держит в страхе всех живущих в окрестностях замка.
   Король выделил небольшой отряд, и два брата — Франциск и Баш — отправились на поиски нелюдя, который питался лишь человеческой кровью. Но тот был, очевидно, умён, скрывался под тенью ночи и подбросил отрезанную руку на замёрзшую реку, оставив кровавый след. Когда братья увидели это, пошли по следу, добираясь до руки, торчавшей из-под снега. Лёд треснул, и в образовавшуюся полынью провалился Франциск. Его понесло течением реки — подо льдом, внутри. Так как Баш был сильным, опытным охотником, он сделал несколько лунок, продырявив лёд своим клинком, следя за тем, куда уносит Франциска. Разрубив лёд мечом, забрался наполовину вовнутрь и достал брата оттуда. Франциска быстро отвезли в лечебницу замка, чтобы он не простудился.
    Отец, король Генрих II, поблагодарив Баша, сказал:
— Сейчас вы поняли, что любите друг друга и всегда будете помощниками друг другу в жизни.
    В благодарность он оставляет Баша при дворе королевства, назначив его главным конным егерем. Он тут же даёт распоряжение поймать страшилище тёмной ночи и приблизительно рассказывает, где искать.
   Замковые интриги продолжаются. Мария случайно узнаёт, что её подружка Лола беременна от Франциска. Мария спасла её от необдуманного поступка — убить в утробе дитя, — и Лола выплеснула накопившиеся эмоции, сознавшись:
— Мария, когда вы были обручены с Башем, а я находилась во Франции, мы встретились с Франциском как два отвергнутых человека, и страсть овладела нами. Мы переспали один раз, и я забеременела. Потому хотела избавиться от ребёнка, так как предала самую лучшую подругу.

    Мария прощает и говорит:
— Ради нашей дружбы я готова на всё, ведь это ребёнок от моего мужа, — и всё же ей было неприятно это слушать, и она решила, пока беременность не стала очевидной, выдать подругу замуж.
   Она приглашает на званый вечерний Праздник свечей при дворе королевства Филиппа Нардина и знакомит его с Лолой. Встретившись, он подаёт ей свою свечу, обозначающую: если она зажжёт её на своём окне в замке, значит, готова выйти за него замуж. А когда    Мария рассказала эту затею Франциску, он вспылил и открылся Марии, что граф Филипп Нардин — гей, а также что он с Лолой провёл одну ночь в любви в Париже. Мария, зная об этом, подумала: «У них обоих есть что скрывать, и надо не упустить возможность выслать Лолу со двора», — учитывая, что сам король Генрих II здесь же, при королевстве, имел любимую фаворитку Диану де Пуатье и совместного сына Себастьяна, — а сколько переплетений вокруг трона сейчас!
    И она рассказывает об этом Лоле, которая, допустив один раз предательство по отношению к их дружбе, решила не противиться, во всяком случае, честно ему рассказать до свадьбы, что беременна. И она даёт согласие, несмотря ни на что. А Филипп Нардин и сам спешил жениться, так как получил от своего отца условный контракт — если не женится в этот год, лишится наследства.

     В то же самое время днём Грир получает письмо от родных из Шотландии, где пишут, что посылают к ней жениха, лорда Джулиана, и согласие на их брак... Она поделилась с Лолой, что едет жених, родители направили к ней будущего зятя, выбранного ими, и она не имеет права отказаться. Но любовь?.. — «шило в мешке не утаишь» —
 ведь она давно встречается с Лейтом, работником замка из кухни, поваром, и эта любовь чиста и непорочна...
Он пришёл к ней, чтобы проститься, и, конечно же, они не удержались от страстных поцелуев. Как назло, в это время входит новоиспечённый жених. Он не простил своей уже помолвленной невесте дерзость целоваться со слугой. Лейта взяли в темницу, под стражу, а граф пожелал покинуть замок. Вмешался лорд Каслрой, торговец перцем. Грир за глаза называла его «перечник». Он же оказался благородным и выкупил провинившегося за большую сумму, чтобы его не повесили, а послали служить в армию. А леди Грир, уже запятнанную на весь замок сплетнями о случившемся, посватал лорд Каслрой, и она не отказала.
Лорда Джулиана Грир предложила для Лолы:
— Посмотрим, согласится или нет? И выбор небольшой, и животик почти выпирает.

…Интриги, интриги каждый день, опять смерть в замке; с этими новостями пришла Кенна к королеве Екатерине, которой рассказывала:
— Король явно болен, он душил меня позапрошлой ночью во время экстаза, а вечером пригласил красавицу из борделя, чтобы мы вдвоём его обслужили, но до этого заставил нас заниматься любовью друг с другом, словно лесбиянок, и чтобы она научила меня ублажать господина. Утром, когда проснулась, застаю её со мной в постели со связанными руками, задушенной, в королевских покоях, а короля там нет.
    Королева Екатерина понимала: с королём непорядок, и это серьёзное обвинение, но если все узнают о его состоянии, начнётся смута в королевстве. И она тайком убирает тело из спальни, дабы не пал позор на самого короля Генриха II.

   Но этим не заканчивается, и король Генрих II требует каждый год устраивать «праздник Боба»: на кухне выпекают большой торт, и повар прячет в него одно зерно боба. Если оно попадёт к кому-то из девушек прислуги, на один день она становится королевой. А на кухне была очень хитренькая повариха, она уговорила дать боб ей в руки и хочет, получив корону, отблагодарить повара. Таким образом, она выигрывает на сутки корону и власть и начинает играть по своим правилам. Первое, что она сделала, — согнала королеву Екатерину с трона на целый день, и то, что королева предложила, — подмешать содержимое из пузырька в еду королю, — она не сделала. А это предназначалось для того, чтобы отравить Генриха II, так как его странное поведение становилось всё более заметным и могло вызвать смуту в королевстве.
   Она переиграла королеву и рассказала об этом королю Генриху II Валуа, который, в свою очередь, подлил отравы в бокал королевы Екатерины. Она выползает на четвереньках в коридор, упав в руки королевы Марии, и успевает сообщить:
— Король болен, с ним нужно быть осторожней, он меня отравил, сообщи Нострадамусу, у него найдётся противоядие...
   Мария быстро вызвала лекаря Нострадамуса, и королеву занесли в лекарню. Впервые королева Мария поверила ей, потому что король Генрих II позвал Марию вечером в свои покои и тоже предложил показать «бобовой королеве», как она целует Франциска. Игра лесбиянок его возбуждала, но Мария старалась вывести «бобовую королеву» из покоев короля, а та, не желая упустить такой возможности — быть королевой до утра, — отвергла это предложение.   Марии ничего не оставалось делать, как рассказать своему супругу о неприличном поведении со стороны короля Генриха II по отношению к королеве Шотландии Марии, жене его сына, принца, первого наследника французского трона Франциско.
    На следующий день король Генрих II решил выдать любовницу Кенну замуж за сына Баша, и их обвенчали. Приказ короля Франции Генриха II Валуа не обсуждался, он хотел оставить Кенну при дворе как игрушку для своего развлечения и этим унизил сына Баша, который до сих пор любил королеву Марию. Затем становится известно, что король, якобы больной, сам послал преданных охранников, которые должны были расправиться в лесу с его сыном Башем.
    Екатерина переживает за рассудок короля, понимая, что он не в себе:
— Вы не спите по ночам, моча потемнела, говорят слуги. Нострадамус поможет, он наш лекарь.
— Я не верю Нострадамусу, вызову из деревни лекаря, пусть моя головная боль будет тайной, не распространяйтесь.
    Братья уже понимали: так дальше продолжаться не может, с королём нужно что-то делать.
    Баш, стоя у алтаря, перебирал в мыслях свои воспоминания, которые легли глубоко, как осенние листья среди хвойных растений: об охотнице Роване, которую уволокли позапрошлой ночью в пещеру в жертву тьме. Она помогла ему спастись в лесу во время случайной встречи, показав: «Только болван мог не заметить волчью яму».
    Он вспомнил слова брата Карика: «Ты первый мужчина, которого сестра Рована привела в дом».
    И ему не удалось защитить её, так как он был связан по рукам и ногам, но он видел, что пугавших его ночной тьмой в действительности можно сокрушить.

   Перед его мысленным взором прошли некоторые мгновенья любви к королеве Шотландии Марии Стюарт:
нежный поцелуй и желание сблизиться, которое было несбыточным. Он прекрасно понимал, что бастард и королева не могут быть вместе: они слишком разные, — но она такая любимая... Вспоминалось всё хорошее, до самых мелочей, проведённое с ней время, её полуобнажённое тело, когда они находились в побеге и скрывались в неприметной гостинице, нежный поцелуй, подаренный ею за мелочь... Но действительность — день свадьбы, где обещал Кенне перед алтарём быть преданным на всю жизнь, — омрачала его.


Надежда умирает последней,
Тянись ты к ней, когда манит
И сердце радостью пополнит,
Улыбкой, счастьем и любовью...


Часть 13. Изменения в брачном контракте

Я ещё на что-то надеялась —
Непонятны были слова?!
Правда, с опозданием поняла:
Нельзя нам без любви жить...


    Об изменениях и подлоге в брачном контракте королева Шотландии Мария Стюарт узнала не сразу. Как будто бы у неё стали налаживаться отношения с королевой Франции, матерью Франциска. Но король Генрих II болел и по всем признакам был не в себе, это стали замечать почти все в замке. Пока что он был занят любовными утехами с «бобовой королевой», кухонной служанкой, которая несколько дней не желала слезать с трона, всяческими способами заставляла короля любить себя. Может быть, она ему и надоела: громким голосом, грубостью, лживостью, требовательностью, невежеством, — но её страсть в постели захватывала его, заставляя полностью подчиняться ей, и королева Екатерина подумывала: «Да, он болен, но пока не мешает, это уже хорошо».

    Екатерина полностью взяла все королевские обязанности на себя. Она была умна и в то же время коварна, она вспоминает: жить королевой непросто, а первое убийство совершено ею в тридцать лет, на благо Франции и короны. Когда приехал из Ватиканского собора Италии кардинал Мазарини, она сказала:
— Генрих II Валуа занят более серьёзными делами.
Но шило в мешке не утаишь — сам король Генрих II, иногда в нижнем белье или же без брюк, выходит в свет даже на вечерние торжества, которые проводились здесь же, в замке, в роли посмешища, и надо было срочно с ним что-то решать. Франциск не соглашался на убийство, вспоминая, сколько хорошего сделал отец для Франции и
трона. Да, он был жесток, но чаще всего это было оправдано, и пусть с трудом, но его победы были вознаграждены. Хорошим вариантом являлось оторвать его от «бобовой королевы» и отвезти далеко, куда-нибудь в деревню, чтобы он отдохнул. Королева попросила Кенну научить его кое-чему как бывшая его фаворитка, этому «бобовая королева» поверит. За это Кенне было обещано всё то, что король Генрих II Валуа передал «бобовой королеве». Кенна решила помочь.
     Сама королева Екатерина переодевает человека, похожего на служителя кардинала Мазарини, и заставляет выучить текст, который он должен был произнести перед королём. Найдя подходящий момент, — видно, королеве доложили, — вместе с подставным епископом Рено от кардинала Мазарини, якобы из Ватиканского собора, зашла в покои к королю на срочный разговор о землях. Заходят в покои короля и застают неординарную сцену, явно выдающую болезненное, беспомощное состояние короля Генриха II: он стоял крестообразно распятый верёвками за руки. А после произнесённой липовым представителем кардинала Мазарини епископом Рено речи впал в отчаяние, выгнав из своих покоев любовницу — «бобовую королеву».   Екатерина же прогнала её со двора, забрав полностью всё, чем он её одарил: драгоценности, земли и дом. А когда она, пытаясь всех обмануть, закричала, что беременна, Екатерина припомнила, как  застала её на кухне во время любовных игр со слугой, и это был дополнительный повод удалить её полностью.

    Вечером, во время танцев, в торжественной обстановке, жених лорд Джулиани официально назвал Лолу своей женой, прося её руки при всех, — и получил согласие.
    В это время фрейлина королевы Екатерины Шарлотта, якобы случайно, проливает на королеву Марию Стюарт вино из бокала и, извинившись, отзывает её в сторону для приватного разговора. Мария идёт за ней и узнаёт о предательстве французских королей, родителей Франциска, и её матери — француженки Марии де Гиз.

    Шарлотта попросила Марию помочь ей выехать в Шотландию и закрепиться при дворе, — и рассказала за это, что, когда королева Мария подписывала брачный контракт, её послали в Рим, чтобы обманным путём добавить ещё один пункт контракта: если королева Мария умрёт и у неё не будет наследника, то вся Шотландия переходит автоматически во владения Франции.
— И, значит, вы, Мария, мёртвая выгоднее для Франции, чем живая.
    Мария помогает ей выехать из замка, сама же подговаривает Кенну войти в покои короля Франции Генриха II Валуа, понимая, чем она сможет с ним расплатиться, если он застанет её там. Кенна впервые показала себя положительно, согласившись отдать себя ради Шотландии, откуда была она сама родом, невзирая на то, как к этому отнесётся муж Баш, увозивший в это время со двора фаворитку Екатерины, Шарлотту, по просьбе Марии, чтобы распространить сведения о ложном брачном контракте: в случае смерти или за отсутствием наследников королева обязуется отписать свою страну Шотландию и свои наследственные права на английский и ирландский престол французской короне.

    Кенна успела найти копию договора до того, как в покои вошёл король Генрих II, и ей пришлось расплатиться, спрятав договор. Подлинник оказался у королевских матерей — Екатерины и Марии де Гиз. Этот добытый договор Мария показывает Франциску, который сказал:
— Это похоже на проделки моих родителей.
Они договариваются любым способом забрать подлинник у королевы Екатерины, а потом Франциск узнал, что 24 апреля 1558 года, в день, когда в Соборе Парижской Богоматери состоялась свадьба Марии Стюарт и дофина Франциска, Мария де Гиз получила из казны огромную сумму золотом. Значит, и она участница крупной сделки за спиной королевы Марии. Видимо, она надеялась, что королева Мария вскоре забеременеет. Но пока эти ожидания были безрезультатны, и каждая секунда могла стать роковой для Марии: ведь мёртвая она стоит намного дороже, чем живая.

   Двое молодых людей, рождённых быть королями, но уже сильных по своей натуре, с детства понимающих, что они будущие короли, сообразили: срочно нужно, чтоб народ в Шотландии узнал о предательстве матери Марии де Гиз и начался бунт среди католиков и протестантов, который дал бы возможность королеве Марии не потерять Шотландию. Но все письма, идущие в Шотландию, строго перечитывались самой королевой Екатериной, и поэтому королева     Мария и Франциск устроили в честь дружбы двух народов праздник, созвав всех шотландцев, находившихся в то время здесь. Среди них был отважный рыцарь, с которым отец королевы ходил в сражение, и Мария пригласила его на отдельный разговор.
   Он же пришёл в окружении своих охранников. Речь королевы Марии о подлоге в брачном договоре была весьма убедительна:
— Я была и есть королева Шотландии, и я не позволю за моей спиной отдавать нашу шотландскую землю французам, несмотря на то, что замужем за французским дофином.
   
    Они были удивлены, сложили сабли перед ней на пол и поприветствовали королеву Шотландии, привстав на одно
колено, одобрили её решение и обещали утром вернуться назад в Шотландию, не посетив Париж, и рассказать всем, как мать Марии для своего блага, чтобы удержаться правителем в Шотландии, предала её и всю страну Франции. После чего рыцари вместе направились последний день погулять в деревню, где публичный двор славился женщинами лёгкого поведения далеко за пределами Франции.
    А там нашли свою погибель: королева Екатерина всегда держала ухо востро и понимала, что шотландские танцы в королевском замке ведутся весь вечер неспроста. Она узнала, проведя ночь с одним из воинов-шотландцев, что они возвращаются обратно на рассвете в Шотландию с каким-то поручением от королевы Марии, и решила всех там уничтожить, не пожалев женщин лёгкого поведения, — и приказала подпалить этот бордель.

    Утром королева Мария надела траурное платье, ворвалась в покои к королеве Екатерине и дала ей пощёчину. Та же безболезненно приняла удар, выпроводив свою охрану. Она догадалась, в чём дело:  Мария знает, что в пожаре погибла дюжина шотландских воинов. В покои зашёл и Франциск. Екатерина оправдывалась тем, что король  Генрих II болен, нельзя ввязываться в войну. Мария же была как никогда жестока и груба — она требовала вернуть ей исправленный брачный контракт. Екатерина отказывалась, но Мария пригрозила, сказав более спокойно:
— Вы не допустили, чтобы в Шотландии начался бунт по поводу обмана с брачным договором, так я подниму бунт внутри Франции.   Скоро все узнают, что король Франции Генрих II Валуа сошёл с ума, потеряв рассудок.
    Франциск смотрел на королеву Марию одобрительно. И королеве Екатерине ничего не оставалось делать, как отдать подлинник брачного договора, который Мария тут же сожгла.

      Аливия и Нострадамус во время лечения сблизились, видение не покидало его, и он пошёл к королеве Екатерине просить отпустить его. Но она не хотела оставить себя без такого предсказателя и лекаря, как он, и ни в коем случае не собиралась его отпускать. Зло не покидало королевство, и по приказу королевы Екатерины в чемодан к Аливии подложили змею. Только тогда Нострадамус понял: если он покинет замок, рука королевы достанет его везде, — и поэтому он отправляет Аливию одну к своим родным, боясь за её жизнь. Он раскрылся ей, что был женат и были у него дети, но все умерли от чёрной оспы, один лишь он остался... Они прощались в слезах от бессилия.

    Лола, фрейлина-подружка королевы Марии, после замужества не очень доверяла своему мужу: её брат чуть ли не разорил семью, проиграл в карты всё богатство родных, и она думала о своём муже, что он такой же мошенник, как и брат. Но Грир сказала:
— Может быть, его гнетёт что-то другое, спросите, чтобы он рассказал откровенно. Жизнь полна неопределённости.
    Кенна тоже упросила Баша узнать о нём, и мнение Баша было таково:
— Он совсем не собирается на охоту, а больше похоже на то, что он собирается покинуть Лолу.
    Лола же за этот год к нему привязалась, можно сказать сильнее — полюбила, и сказала об этом прямо:
— Я люблю вас и не хочу знать, что было до меня, оставайтесь.
Он тоже полюбил её, найдя в ней тёплую, утончённую натуру, и ответил:
    Мои родители очень богаты, я же рассорился с ними, и сейчас у меня нет средств к существованию, а ваше приданое хотел употребить для своих целей. Но я полюбил вас и решил остаться с вами такой, какой я есть, если вы примете меня таким.
— Мне нужны только вы и наша любовь, я обещаю не требовать с вас ничего ценного, — заверила она, хотя понимала, что какая-то ложь ещё непременно вскроется.

   Брат Марии Джеймс приехал из Шотландии просить Марию возвратиться обратно, чтобы подданные видели, что у них есть королева, хотя бы на несколько дней. Франциск не разрешает. Он обещает за ним приехать на своём корабле.
— Вы оба приедете в Шотландию? — удивился Джеймс.
    Затем случайно Франциск и Баш заметили, как лакей Джеймса расплачивался с дорогой куртизанкой.
— Лакей брата Марии любит дорогих куртизанок? Откуда он берёт на это средства?
    Франциско заподозрил его в нечестности и с помощью стражи посадил в темницу, чтобы под пыткой узнать, откуда у него золото с английским гербом, найденное в его покоях в большом количестве.  Пытки не заставили его сознаться, но после обещания больших вознаграждений и слова короля он признаётся: золото с английским гербом он получил от английских подданных за убийство королевы Марии, когда она направится с Джеймсом в Шотландию. Его же, Джеймса, они предпочитают видеть будущим королём Шотландии, так как он сам был протестантом.
    Узнав, что Мария всё же собирается поехать одна с Джеймсом, которому слишком доверяла, Франциск приказал взять её под стражу и посадил в башню, понимая, что этим сможет избежать её смерти, ведь королевство Англии, наверное, подкупило не только этого слугу.    Он любил её чистой любовью.
 
Если бы не Господь был мне помощником,
Что стало бы со мною на этом свете?..
Прошла я тысячу гор и добиралась до вершин,
Но спуск оказался гораздо труднее подъёма...


Часть 14. С кем поведёшься, от того и наберёшься. Победа и смерть короля Генриха II Валуа

Ночное небо вышито узором,
И можно как на кофе погадать...
Смотрите: тёмные пятна там —
Как жизнь моя, где в сердце боль...


    «С кем поведёшься, от того и наберёшься», — так думала королева Мария, когда была в заточении в башне, но недолго, потому что Франциск сказал сводному брату Джеймсу:
— Вы выезжайте, а мы на своём корабле поплывём следом. У королевы Марии неотложные дела, и она просит извинения, что не смогла вас проводить, — а когда он уехал, Франциск освободил королеву Марию, обливаясь любовными сонетами, чтобы вымолить её прощение и смыть грязь заточения, объясняя Марии своё решение сильной любовью и нежеланием её потерять. Но она, как всегда, отвечает чётко и с пониманием:
— Мы — короли, и должны думать прежде всего о своём королевстве. Как говорится, своя рубаха ближе к телу, и я думаю, что совершила ошибку, когда, находясь с вами, вызвала гнев моего народа, который хочет свергнуть власть католического большинства в Шотландии в пользу протестантства, — а к этой вере принадлежит и мой кузен Джеймс, милорд граф Мирей.
— Вы правы, вот поэтому мы сейчас пытаем слугу Джеймса, которого заметили в нечестности и предательстве, когда он расплачивался с дорогой куртизанкой золотыми английскими монетами с портретом английской королевы, а в его покоях нашли их в достаточно большом количестве.
— А что вы думаете, Шотландии запрещено торговать с Англией, принимая оплату золотом?
— Думаю, что нет, но только сейчас я получил донесение: он сознался, что англичане заплатили ему золотом, чтобы он убил вас, Мария, когда вы отплывёте с Джеймсом.
    Мария успокоилась, и они вместе решили пройти к королеве Екатерине и попросить у неё её собственные средства для создания новых отрядов воинов, чтобы помочь Шотландии удержать трон за королевой Марией и дать возможность управлять им матери, Марии де Гиз.

     Но напрасные унижения ни к чему не привели, она не дала ни одной монеты. Молодые помирились, понимая, что обратной дороги нет и нужно решать вместе, как помочь Марии де Гиз в Шотландии. И хотя на свадьбу дядю, герцога Франсуа де Гиза, не приглашали, всё же послали к нему сообщение, что с ним хотят переговорить: королева Мария и дофин Франциск.
     Каждый в своё время выбирает путь к обогащению, а вот дядя Марии, Франсуа де Гиз, обижен на короля Генриха II Валуа, отстранившего его от занимаемой должности. Но он не терял время и нанимал людей для своего войска, обучал и дорого платил за каждого солдата золотом, создав огромный батальон, который подчинялся лишь ему. И именно это войско пригодилось в самый важный момент в истории Франции.
    Он соглашается по договору в обмен на обещание должности магистра Франции — быть правой рукой королевства. А когда он приехал во двор, королева Екатерина небрежно высказалась Марии:
— Вы впустили во двор дьявола, я его кандидатуру не поддержала и раньше.

     Франциск с королевой Екатериной заходят в кабинет Генриха II Валуа, который расстелил карту мира и расставлял на ней своих оловянных солдатиков — вёл настольный бой.
— О боже, штаны опять забыл надеть... — сказал король. — Я послал войско захватить наш город Кале. И старая кляча, королева Англии Мария Тюдор, удивится и не успеет опомниться, как я отберу и английский трон.
— Наши войска рассеяны по всей Европе, погибнут тысячи людей под Кале. Мы здесь проиграем.
— Я молил Господа о победе, и он благословил меня на войну — благодаря мне ты будешь править половиной Европы в придачу, сын мой. Уже поздно что-нибудь сделать; они на полпути, и скоро войска будут атаковать Кале.

     Как выяснилось, бой был не только на столе, король снял всех главнокомандующих, подчинявшихся королеве Екатерине, со всех воинских частей и назначил новых для наступления на морской город Кале*, который около двухсот лет принадлежал английскому королевству. Для успешного ведения военных действий английскому королю Эдуарду III нужен был этот порт, через который можно было бы переправлять войска на континент, в Европу, чтобы пускать свои щупальца и захватывать не подчинённых им.
    Его выбор пал на Кале, порт у пролива Па-де-Кале, и в сентябре 1346 года этот город был осаждён. После того как он перешёл в руки английской короны, всё прежнее французское население было оттуда выслано, а город Кале заселён вновь англичанами. В 1360 году, по договору в Бретиньи, портовый город Кале и его округу закрепили за Англией.

     И сейчас, когда король Генрих II Валуа в своём безумстве посылает захватить этот портовый город, двести лет находившийся в руках английских завоевателей, Франциск и королева Екатерина понимают: это необдуманный шаг со стороны короля, войско Франции будет полностью разгромлено, и этим самым они обрекут всю Францию на полное поражение. Дофин Франциск, чтобы выйти из трудной ситуации, куда загнал страну сам король, предлагает ударить по Кале с двух сторон: с одной стороны войском Франции, а со второй, пройдя замёрзшие болота, — войском дяди королевы Марии, Франсуа де Гиза. И только тогда они смогут полностью разбить осевшие войска англичан и забрать портовый город Кале.
— Молодец, сынок! Так я и ты попадём в историю, — сказал отец, король Генрих II. — Действуй!

   Несмотря на то, что дофин Франциско с детства был болезненным ребёнком, позже, в юношеские годы, он показал себя: красив, силён, отважный и умелый воин, сам сопровождал в бой своё войско, не сидя на лошади, как командующий, а рвался к победе и побеждал, занимая окрестности и осаждённую крепость, где было в то время пороховое орудие. Он очень полюбил супругу за её решительный, сильный характер победителя и понимал, что победа над Кале даст королеве Марии, в которой он души не чаял, возможность больше в себя поверить, делая всё, чтобы быстрей разбить врага здесь и двинуться дальше на Шотландию, утихомирить там народ, попавший в струю надрыва со стороны Англии. Франциск сказал:

— Эта пушка — Длань Божья, и если мы её возьмём, победа нам обеспечена.
    Он приказал воинам разбегаться в разные стороны, понимая, что пушка не может быстро крутиться и будет стрелять в одну сторону.   Сам же Франциск пристроился с левой стороны и огненной стрелой попадает в пороховую бочку рядом с орудием пушки. Она взлетает наверх и падает с утёса, обеспечивая ему будущую победу и проход
к городу Кале. В одном из сражений чуть не погибает сам Франциск. Его спасает работник кухни — повар Лейт, для которого служба в войсках была наказанием за любовь. А любил он подружку Марии Грир, но не признавался, кто она, в душевных разговорах с Франциском. Но ранение Лейта тронуло дофина, и он скомандовал:
— Сюда! Он ранен. Пошлите всадника к герцогу Франсуа де Гизу, доложите, что путь через крепость открыт, пускай идёт прямо на город Кале.
    Только потом дядя узнаёт отличный маневренный план и храбрость самого дофина Франциско. Он же остался и продолжал беседовать с раненым Лейтом:
— Не умирай, нужно побороться за жизнь, за тех, кого любишь. Ты женат? Любишь? Она замужем? — отвлекая от боли, говорил с ним Франциско.
— Нет, не замужем... люблю, но получил отказ, она не моего сословия. Я потерял веру в жизнь.
— Живи, Лейт Баярд, таких, как ты, мало; ты меня спас на поле боя, и я всю жизнь буду это помнить и доверять тебе. После приезда я тебя одарю землёй, ты станешь богатым и возвратишься к своей любимой.

    В 1558 году французские войска под командованием дяди королевы Марии, герцога Франсуа де Гиза, овладели городом Кале. Он всегда говорил:
— Мои люди подчиняются тем, кто платит, а не тем, кто размахивает короной.

    А что же было в их отсутствие в королевском замке?
    А было как всегда: тревога, интриги, потери и смерть. Во-первых, приехал отец подружки Грир с двумя дочерьми и, не успев выйти из кареты, сразу заявил:
— Сестёр твоих, девочек, привёз выдать здесь удачно замуж, ты же подвела нас, дочь.
— Для того чтобы найти им женихов, надо, чтобы они хотя бы подросли!
— Лорд Каслрой твой будущий муж, не сможет ли он тебя упрекнуть в чём-то в первую брачную ночь? — спросил отец.
— Нет, отец, до этого у нас не дошло.
    Потом они собрались все уже за столом переговоров обсудить приданое Грир и свадебный контракт.
   Но лорд Каслрой настолько любил Грир, что заявил, что ему приданое не нужно, а наоборот, он даст в приданое сорок тысяч франков, поровну, каждой сестре по десять тысяч, и распорядится, чтобы его будущая жена Грир выдала сестёр замуж только по любви.
— Почему вы так поступаете? — спросил отец.
— Я купец и знаю, что покупаю. Для меня Грир бесценна! И от вас хочу лишь благословения!
— Да! Даю вам своё благословение, — обрадованный, сказал отец.
    Вечером этого же дня Лорд Каслрой занёс к Грир брачный договор, и они скрепили его впервые скромным поцелуем.

   Во-вторых, не успели войска выехать за пределы замка, как к королеве Екатерине прибыли гости: родственники из Рима, и в их числе некто Беатрис.
    Королева Мария как-то сразу невзлюбила её, почувствовав опасность с её стороны, когда посмотрела на окружающих её стражников и узнала в одном из них по описанию женщины из борделя воина с большим шрамом на лице и с обожжёнными руками. С этим воином как раз разговаривала Беатрис, когда к ним подошла Мария, и та сказала ей:
— У вас способность подкрадываться, шпионить за мной.
— Мне показалось, что я знаю этого стражника королевы Екатерины, с кем вы только что разговаривали.
— Это мои стражники, я одалживала их королеве Екатерине, а сейчас решила их забрать.
    Королева Мария понимала, что она решила забрать пятьдесят воинов в самое трудное время, и это неспроста. Тем более что французское войско ушло далеко на войну с Англией. Мария промолчала и удивилась её грубости в разговоре:
— Если мне придётся растоптать клопа, насекомое, слугу, я не постесняюсь, и меня не смутит кровь от них на подошве моей обуви.
— Вы мне угрожаете? — спросила Мария.
— Пока нет, но лучше не вмешивайтесь.
    Ошеломлённая разговором Мария направилась к королеве Екатерине, чтобы рассказать об этом, но ей подали письмо от матери, и она поменяла цель визита:
— Сегодня получила письмо от матери, Марии де Гиз, которая заперлась в замке в страхе и ждёт расправы от нападающих. Она просит помощи, уже не думая о Шотландии, а лишь о том, как безболезненно, без кровопролития выбраться из замка.
  Екатерина была возмущена и удивлена:
— Ничем помочь не смогу, ведь ты же знаешь, что всё войско задействовано у города Кале.
— Я не прошу войско, я прошу у вас золото.
— Ты же знаешь, что золотом мы расплачиваемся, и оно предназначено в настоящее время на закупку оборудования, людей и обмундирования в войне с англичанами.
— Я же прошу не золото из казны королевства Франции, а ваши собственные сбережения — мне о них сказал Франциско. Вы же собирались бежать как-то, значит, у вас было с чем?
— У меня ничего нет, и я ничем не могу вам помочь.
— Так отдайте те пятьдесят тысяч крон, которые когда-то моя мать одалживала вам.
— Это было давно, с тех пор мы много раз ей посылали, и наши суммы намного превосходят ту мизерную, что давала она.
— Я умоляю. Матери грозит опасность.
— Не умоляйте, вы королева и не должны показывать свою слабость. Никогда не ждите сочувствия, не требуйте жалости, а после этого не добивайтесь презрения, а будете показывать слабость — вам самой скоро понадобятся средства, чтобы бежать отсюда.
    Мария вышла несолоно хлебавши.

    В отчаянии, жаждая помочь матери, Марии де Гиз, хотя сама мать её много раз предавала, даже совершенно недавно, с брачным договором, королева Мария обратилась за помощью к наёмнику Жану Права, которому объяснила, что королева Екатерина имеет сбережения, но не одолжит, чтобы помочь освободить мать, пока её брат помогает и сражается за французский город Кале.
— Я прошу их раздобыть, только без жертв. Ведь она мать моего супруга Франциска. Мне ваше имя открыл мой дядя, родной брат моей матери Марии де Гиз, которая сейчас нуждается в моей помощи.
Он спросил королеву Марию:
— Вы можете дать мне кого-нибудь взамен королевы?
— А что, обязательно нужно совершить убийство?
— Да, чтобы подозрение не пало на вас.
    И королева Мария впервые называет имя Беатрис, которая может наделать много бед в королевстве, имея своё войско внутри замка, пока возвратится Франциск.

    Жан Права отлично справился со своей чёрной работой — отрубленную голову Беатрис он предоставил королеве Екатерине и положил ей на колено.
— Неужели вы обезглавили королеву Марию?
— Нет, но вы придёте в отчаяние, когда откроете и увидите, кто это. Быстро скажите: где золото? А то расправлюсь с вами и вашими детьми, если солжёте и назовёте неверно.
— Сундук с золотом в пустом саркофаге под Апсидой** церкви святой Изабеллы.
Он развязывает ей руки.

   Екатерина сказала это не под страхом самой погибнуть и быть наказанной, — может, она и не боялась за себя, но он пригрозил разделаться с сыновьями. А она была любящей матерью и ради них пошла бы на многое, страдая с болью в душе за своего первенца Клариссу, судьба которой полностью ещё остаётся загадкой.
    Мария же рассказывает Жану Права, что с помощью этого золота надо спасти её мать. А также в их распоряжение перешло войско Беатрис, которое ей, обезглавленной, уже не понадобится. У неё постоянно перед глазами стояла картина их последнего разговора. Она понимала, что такие, как Жан Права, пойдут на всё ради замысла раздобыть золото любым путём, и она всё же у него спросила:
— Вы правда отрезали ухо у королевы Катерины?
— Ухо я купил у могильщика. Я не собирался убивать королеву.
— Вина и честь, к сожалению, проецированы на трёх взаимно перпендикулярных плоскостях.
— Вы, королева Мария, действительно хотите послать войско Беатрис в Шотландию?
— Да!
— Они чудовища, помните же, это они разделались с вашими шотландскими гостями в борделе.
— Теперь это мои чудовища, я буду им платить, мне нужно стать сильной.
    В-третьих, после свадьбы Лолы с лордом Джулиани Лола высказалась в беседе с Грир о своей тревоге, что не доверяет своему мужу, как будто бы он что-то скрывает от неё. Грир сказала:
— Доверие — непозволительная роскошь.
    Всё же решили об этом рассказать Кенне и Башу, который узнал, что лорд Джулиани хотел бросить Лолу, после того как получил от неё всю сумму приданого по брачному договору. Но он не смог её бросить, так как полюбил, и признался ей, что, рассорившись с родителями, полностью потерял их материальную поддержку и хотел воспользоваться её приданым, хотел оставить её и жить на её же средства вдали от неё.
— Но когда любишь, это мелочь — на чьи средства жить, — сказала Лола, признаваясь в любви и прося не оставлять её.

    Баш не ушёл на войну, но он постоянно был занят поиском «чудовища тьмы» и говорил Кенне, что обязательно настигнет его в один день:
— Кровавый лес большой, но не бескрайний.
    У них в семье налаживалась жизнь, царили спокойствие и любовь, и страсть ночами, тем более что сам король Генрих II находился с любовницей фавориткой Дианой де Пуатье в Париже.

    Генрих II возвратился в замок, когда получил известие о победе над городом Кале, и войска стали возвращаться. Он был назначен правой рукой королевства — на должность магистра Франции, по заключённому ранее с Франциско договору. Войско возвращалось с победой с поля боя во главе с дофином Франциско. Жители Франции встречали их по всему пути как победителей, а Франциск рвался в объятия любимой жены, королевы Марии.
   Такую удачу Генрих II решил отметить парадом и морским боем двух кораблей, где один корабль взорвался, и погибло сто лучших воинов, воевавших в сражениях за город Кале. Франциск негодовал от ярости: жалеешь на поле битвы одного солдата, а здесь впустую потеряно сто!
    Также при праздновании свадьбы дочери и заключении договора 12 марта и 2 апреля 1559 года о завоевании обратно города Кале, Като-Камбрезийского мира, Генрих II Валуа устроил трёхдневный рыцарский турнир. Первый день прошёл как будто бы нормально, если не видеть, как король Генрих II смотрел на красавицу Марию, но на второй день королева Мария надела на себя корону, состоящую из двух гербов, добавив туда английский. Он и так уже обольщённо смотрел на неё, но здесь всем стало очевидно, что он хочет сделать её своей женой, и мать, королева Екатерина, рассказывает о своих подозрениях сыну Франциску:
— Король опять затребовал от меня развод, значит, он метит соединиться с королевой Марией и с её титулами. Я опасаюсь за твою жизнь, сынок, будь внимателен.
    Мария приехала в длинном бархатном платье с английским гербом на нём на второй день. Вечером Генрих II, желая показать, что он в хорошей форме, вступил в бой с графом Монтгомери, который с силой хладнокровно сломал копьё о панцирь противника; осколки копья вонзились в лоб королю и попали в глаз. Чуть позже графа Монтгомери нашли валяющимся на полу без шлема в одной из палаток участников турнира. И никто не знал точно: он это был, кто нанёс королю роковую рану, или кто-то был там и наподдал вместо него?

    Несколько дней спустя, 10 июля 1559 года, Генрих II умирает от неизлечимой раны, несмотря на помощь, оказанную лучшими врачами того времени, включая анатома Везалия и лекаря Нострадамуса. Вопреки его воле, перед смертью ему не удалось увидеться со своей фавориткой Дианой де Пуатье.
     Катрен Нострадамуса, в котором речь идёт о гибели «старого льва» в поединке с «молодым», который «выколет ему глаза», сбылся ещё при жизни Нострадамуса. Там точно сказано, что сам сын Франциск убил отца короля Генриха II за его странности в правлении французским королевством: убийство ста отважных воинов, захвативших, прославивших и отстоявших город Кале, а главное, желание Генриха II отнять у него любимую жену королеву Марию.

    Однажды Баш спросил Франциско:
— Это ты сражался с отцом на рыцарском турнире? Я понял по меткости точного удара — это был не поединок, а явное намерение сразить его наповал.
    Франциск ничего не ответил, сменив тему разговора. С болью вспоминал он, что когда-то лишь он один был против смерти отца, ссылаясь на то, что он просто больной, когда на этом настаивала мать, королева Екатерина, и советовала королева Мария, чтобы Франциск не растерял всё, что было нажито с таким большим трудом. Да! Он против отцеубийства, но здесь он это сделал сам, он король и должен думать о своём народе, повторяя слова королевы Марии, когда она говорит с любовью о своей Шотландии.


Простая истина: когда ты любишь,
Всё хочешь рядом находиться,
Но жизнь извилин рядом мчится,
Показывая то горы, то холмы страницы...


Часть 15. Да здравствует король!

Я без тебя не летаю
От безумства и страсти...
Я без тебя просто таю,
Живя в пространстве.


    Да здравствует король! Все преклонялись перед будущим королём Франции Франциском I, когда он выходил из покоев отца, бывшего короля Франции Генриха II Валуа, который навсегда закрыл глаза в присутствии сына. А что же было за несколько дней до смерти?

    Король Генрих II лежал у себя в покоях, его обслуживали все знаменитые врачи тех времён и сам Нострадамус. Но все понимали, что он умирает — по воле Господа или по случайности в битве. Главное, никто из близких короля не оказался запятнан: это был турнир. Хотя уже каждый думал, что король сам перешёл все границы приличия.
    Первое, что он сделал, — это приказал во время пиршества в честь победы над городом Кале отравить своего сына дофина Франциска, чтобы самому жениться на королеве Марии, ускорив появление наследника и продление власти династии короля над половиной Европы: Шотландией, Францией, Англией, и... Он не стеснялся в присутствии других погладить по лицу королеву Марию — так, как проделывал это с Кенной. Или же укрыть её, якобы заботясь, чтобы она не простудилась, на представлении морского боя кораблей, залезть рукой к ней под юбку.
   Странное поведение замечали все, но одни пропускали мимо глаз, как будто бы не видят, другие же считали, что победа над Кале вызывала в нём такую радость, что он и сам не знает, что творит.

    Лола со своим супругом покупают дом далеко от замка и живут в любви; он не допытывается, кто был её первым мужчиной, она же больше ничего не спрашивает о родных. Но когда однажды она сказала: «Не нужно было покупать дом так близко от замка. Надо бы совсем уехать отсюда в тёплые края», — он изменился в лице и спросил: может, ей есть что скрывать?
    Скрывать, конечно, было что, ведь её ребёнок — от будущего короля Франции Франциска, и родится беленьким и светловолосым. Но она поменяла тему разговора.
    Однако вскоре к ним приехал дядя, чтобы увидеть блудного племянника — об этом доложил слуга. И тут всё открылось:
— Лола, ты сейчас должна меня выручить, моё настоящее имя Реме — я присвоил титул и фамилию герцога.
— Богатый жених с замком в Венгрии?!..
— Да, но так случилось, и это чистая правда: я был у герцога секретарём, а когда горела гостиница, он спал и задохнулся в пожаре, я же успел выскочить, вынося его саквояж и документы. Стал пользоваться его именем, титулом, средствами, которые пополняли его родители как блудному сыну.
— Я не знаю, кто ты на самом деле, может, ты убийца и, намеренно убив его, завладел всем, но я тебя люблю и скажу, что я его жена, а ты секретарь.
Так они вышли к дяде, тот был здоровый умный вельможа, которого нелегко обмануть. Он заметил кольцо на пальце секретаря... и сказал:
— Ты убийца. Где мой племянник? Это его именное кольцо у тебя на правой руке.
   Они начали драться. Муж Лолы уже хрипел, так как дядя герцога душил его. Тогда Лола, несмотря на то, что была на последнем месяце беременности, сильно ударила, оттолкнув его на камин, он наткнулся на железный выступ, оказавшись пригвождённым, и сразу же умер. И ничего не оставалось делать, как попрощаться с мужем без имени и фамилии, без звания и средств к существованию, так как всё приданое Лолы ушло на приобретение этого дома. У них не было и слуг, чтобы за ними ухаживали. Они попрощались ещё раз на всю жизнь.
    Он попросил Лолу выехать в сторону замка, а тело дяди подпалил и сказал ей, чтобы она всем рассказывала, будто стала вдовой: муж заживо сгорел. Это можно было принять как правду. В те времена не было электричества, всё освещалось свечами, и неосторожность в любую минуту могла привести к тому, что огонь, охватив гардины, добрался бы до постели — ведь и они были у всех знатных вельмож из парчи, шёлка и бархата.
    Итак, видим, что первой подружке Лоле не повезло с замужеством, хотя все питали большие надежды, когда приехали в замок, что выйдут замуж за богатых и знатных вельмож. Но никто тогда не думал, что, ища богатства, вряд ли найдут любовь и честность.
    А что же стало с другой подружкой — Грир? Она обручена с лордом Каслроем, к нему приехала в замок его дочь и нечаянно знакомится с Коленом, — и как же их знакомство проявит себя? Вначале он был поваром при замке, однако жизнь благосклонна к нему, и он начал подниматься по лестнице счастья.
   Но Грир чуть-чуть сама не погубила его. Они любили друг друга, но так как у неё был приоритет — выйти замуж за богатого и знатного по желанию отца, — значит, застав Колена в поцелуях с Грир, его должны были казнить.
   Лакеи и придворная знать несовместимы, но вельможа и правда был влюблён в неё, и ради её счастья выкупает Колена и посылает служить в армию. Там, во время боя под городом Кале, он и знакомится с принцем Франциском, которого спас в одном из боёв, и Франциск подложил ему, раненому, в лазарете дарственную бумагу на дом и поместье. Конечно, он не мог сейчас подарить Колену какой-нибудь титул, но это было возможно в будущем. И, выздоровев, Колен сразу же направляется к любимой Грир. Встреча прошла в страстных поцелуях, но ничего большего. Грир рассказывает, что она уже невеста, обручена и только ожидает дня свадьбы — и должна быть верна и благородна.

    А что же делается в семье у любимой фаворитки Генриха II Дианы де Пуатье, совместного сына Себастьяна и его молодой супруги, подружки Марии Кенны? Вначале было разногласие в семье, тем более что король Франции Генрих II Валуа был всегда к ней неравнодушен и один раз, когда Баш подарил Кенне небольшое кольцо от бабушки, чуть ли не с пальца, он потребовал снять его, чтобы удовлетворить требования «бобовой королевы». Правда, он был уже болен, но он — король, и, повинуясь его приказу, Кенна сняла кольцо и протянула ей. Но в это время подходит Баш:
— Так же нельзя, отец! – закричал он.
— Екатерина, выдать обручальное кольцо Кенне!
    Екатерина снимает с себя самое хорошее изумрудное кольцо и отдаёт Кенне — этим она затушила взрыв короля в присутствии гостей.
   Постепенно отношения у них в семье налаживались. И её замужество перевоплощалось в страстные ночи, когда они считали, что всё в порядке, тем более что им были выданы дом и земля, они покинули двор, чтобы попытать своё семейное счастье за пределами замка.
    Какие же отношения у королевы Марии Стюарт с дофином, будущим королём Франциском? Они с детства влюблены друг в друга, но в то же самое время не забывали, что она королева и он будущий король. И отключались лишь на время любви, а в остальные часы отдавались своим обязанностям — поддержанию власти королевского трона. В основном их мысли работали на благо своих стран: она всем своим сердцем хлопотала и боролась за Шотландию, а он — за Францию. Это как в обычной семье: спят в одной постели, но каждый научился «тянуть одеяло на себя».
    Мария Стюарт королева, нельзя держаться правды, когда присутствует жалость, она должна думать о своём народе. Получив с детства титул королевы, будучи в кабале политики, она не принадлежит себе и подчиняется иным законам, нежели священные законы сердца, любви, охватывающей её в любовных схватках с Франциском, — и она стала многое прощать ему.
    Так и получилось, что, когда Мария Стюарт раздобыла целое войско своего дяди и уговорила его помочь освободить мать, его сестру, и Шотландию, Франциск это войско использовал для захвата морского порта города Кале.
    Она поняла: значит, между ними всегда главным останется трон, корона и страна.
    Возвратившись после победы и взятия города Кале, он встречает упрёки со стороны королевы Марии, которая сознаётся, что она стала здесь черстветь. Но их опять связала любовь и желание сблизиться.
    Франциск, разговаривая с ней, тоже понимает, что обязанности короля иногда ставят под удар; и он вспоминает последний вечер перед смертью короля Франции Генриха II Валуа. Объявили, что близкие могут войти попрощаться с ним, и в покои вошли королева
Екатерина, дофин Франциск, королева Мария и некоторые лица из знати.
    Королева Екатерина подошла к умирающему мужу, взялась за руку... она прожила с ним вечность, всё было между ними, но тёплые отношения оставались навсегда, ведь она для него родила столько детей, и перед смертью он сказал:
— Я тебе благодарен, ты была как стена рядом, я мог опереться на тебя во всём, — также добавил чуть ли не стихами: — Любовь с годами становится сильней, не можешь налюбоваться ею, постарше становишься добрее, нежнее, любишь её такой, какая она есть! Не обращаешь внимания на появление морщин, видишь первым: без марафета, без красок. Ты просто любишь очаровывающее лицо — никто не сможет так любить и нежить. Одно желание — находиться рядом. Нежно к зеркалу её подводишь, чтоб она с ним оставалась наедине; проводишь завтраки вдвоём, званые обеды и просто день насыщенный всю жизнь! Любя её, в ответ получать Любовь!..
    Также просит её позаботиться о его любовнице Диане де Пуатье и совместном сыне Себастьяне, понимая, что той будет трудно без него; говорит, что они были и остались его любимыми женщинами, и чтобы без него они подружились. Конечно, предсмертное откровение не понравилось королеве Екатерине, но она лишь носом повела, а как будет — Бог подскажет!
    Король Генрих II, слабый, умирающий, добрый в последние минуты, попросил всех выйти, он хотел остаться наедине и переговорить с сыном, дофином Франциском, которому рассказал:
— Всю жизнь преследовал меня эпизод из жизни: однажды, когда мы уже стали взрослыми, играя в большой теннис со своим братом, в его бокал с водой я долил яд, и он умер во время игры.
    Франциск понимал, на что намекает отец, говоря, что это его всю жизнь преследовало: неужели и совершённое им преступление — отцеубийство — тоже всю жизнь будет преследовать его? Он не хотел его убивать. Может быть, Франциск был очень добрым по своей натуре... Может быть, временно хотел выбить его из колеи правления, так как не король Генрих II одержал победу над Кале, это сделал сам Франциск, — но в плане у него уже был захват Англии, а это самоубийство всей Франции, не имеющей на то время нужного количества солдат и техники в армии.
    Это были его последние слова, и король Генрих II закрыл глаза.

   Франциск, опечаленный, вышел, навстречу шёл Баш с донесением, что надвигается чума, «чёрная оспа». Он упал на колено перед Франциском, когда услышал, как говорили: «Король умер. Да здравствует Король!»   Франциск же поднял его с колен и обнял со слезами на глазах.
   Он любил Баша как брата, и если были у них между собой разногласия, то из-за ревности к королеве Шотландии Марии. А как же не ревновать её, когда она была богиня красоты, неописуемая красавица, умна и строга. Знала, как себя подать в обществе, знала, как говорить, о чём говорить и с кем говорить на разных языках!  Когда приголубить, а когда движением глаз избавиться от ненужного человека в замке, ещё не став королевой Франции. Она была настоящей королевой, с генами предков вошло в неё знание, как править. И если, как говорила Екатерина, она только в тридцать лет бессердечно расправилась с человеком, то королева Мария, выросшая здесь, в замке, рядом с ней — ястребом, орлицей, тигрицей, королевой Екатериной, — впитывала от неё, словно губка, хорошие манеры, привычку быть всегда при парадной форме, а также и умение быть при необходимости чёрствой и бессердечной к непокорным, употребляя казнь всех видов, включая всемогущие яды тех времён.

     Возвратившись в покои, Франциск был подавлен смертью отца, но всё же эти слова, произнесённые отцом, до сих пор, как эхо, звучали в его сознании: «Скоро голова вашей матери будет висеть на пике, и ваша тоже, королева Мария».
— Я же хотел и не смог защитить свою жену. Простите меня.
    Но королева Мария его успокоила и сказала:
— Не знаю, чья рука нанесла удар королю Генриху II, но я думаю, это лучший вариант из того, что можно было бы придумать, потому что, пока тебя не было, королева Екатерина возлагала на меня эту миссию — убить твоего отца. Так как за ней следили.
— И как же ты смогла бы это сделать, Мария?
— Ради нашей победы и величия государства Шотландии и Франции смогла бы!
    В это время приносят письмо от подружки Лолы, где она сообщает: «Мой муж погиб во время пожара. У меня схватки, скоро начнутся роды, нахожусь в старой хижине около мельницы, и нет рядом повитухи. Схватки тяжёлые, и если что будет со мной, и я умру, разрешаю раскрыться перед Франциском, что это и его ребёнок, помогите вырастить его, держите его при себе и при замке».

     Мария прочла Франциску письмо, добавив, что знала об этом раньше, но Лола не разрешала рассказывать, и он выбежал в конюшню, чтобы умчаться за ней на своём любимом коне.
Мария рассказывает об этом королеве Екатерине, которая до этого узнаёт от Нострадамуса о надвигающейся чуме. Он поведал ей, что они видели в далёкой деревне: там тоже на стене были знаки предсказания, и вчерашний звездопад — это беда, чума, «чёрная оспа». «Дар ясновидения редок, но кто им владеет — вечный странник. Скоро надвигается “чёрная оспа” на королевство Франции», — было написано на стене заброшенного дома.
   Королева Екатерина приказывает закрыть ворота от населения прилегающих окрестностей, понимая, что семьи уже прячут своих больных детей.
   Осень, цветы увядают, притягивая смерть.
   Мария выбегает во двор остановить Франциско, но он не послушался её, добавляя с горечью:
— У вас, королева моя Мария, правда, очерствело сердце, пока я сражался. Ведь там твоя подруга и мой ребёнок! И, может быть, единственный.
    Он уехал.
    Она же, королева Мария, будущая королева Франции, ещё не надев корону Франции, приказала:
— Несмотря ни на что, закрыть ворота. И этим самым предотвратить заражение «чёрной оспой» хотя бы в замке.
   Ворота закрылись, Франциск обернулся, с горечью посмотрел на неё и закрытые ворота и продолжил путь, чтобы защитить Лолу и своё ещё не родившееся дитя от всех невзгод надвигающейся чумы, чувствуя себя непонятым и не услышанным...


Пощады ждёшь, но я прошу, не надо,
Забудь, что было, — больше не вернуть
И тех сверкающих глаз тебе не встретить...
Потухла яркость прежних глаз — от слёз.

Часть 16. Последствия «чёрной оспы»

Мы в этой жизни — только гости,
И надо жить спокойно, не спеша.
С улыбкой встречай прохожих,
Тебе возвратится хорошее всегда...


    Мария Стюарт ещё не знает о роковом наследии своём, сокрытых в нём опасностях, которые настигают её повсюду. Она опечалена тем, что король Франции Франциск уехал, оставив её, молодую королеву, ещё некоронованную, в такую тяжёлую минуту распространяющегося заражения «чёрной оспой», среди знати, коварства и разгула новой власти, — лишь бы спасти подружку Лолу: хотя Франциск провёл с ней лишь одну ночь любви в Париже, она рожает ему дитя.
    Сама же королева Мария и Франциск желали и с нетерпеньем ожидали этого, но зачатие не происходило.
   Лола понимает, что причина в ней самой: слишком молода — возможно, не созрела? Так она мучилась сомнениями, завидуя подруге и задаваясь вопросом: почему не она? Передумала уже всё, что можно в ожидании своего любимого Франциска и его первенца.

    В то же самое время Франциск двигался навстречу разгулявшейся стихии «чёрной оспы», желая найти Лолу и своего ребёнка. Проезжая мимо окрестностей замка, по деревням и сёлам, замечал: население вымирает. Стал понимать, что в опасный день и час оставил королевство на свою любимую Марию. Но он ещё совсем не очерствел душой, понимая, что делает всё это ради своего ребёнка и женщины — матери его, с кем Франциска свела судьба лишь на один день и ночь. Ему с ней было проще, хорошо, никаких обязательств ни перед чем...
Проезжая маленькую церковь, вспомнил, что где-то здесь, рядом, в старой хижине, ожидает его в трудном положении Лола.
   Он обращает внимание на лица: все словно обугленные, в прыщах от язвы «чёрной оспы». И сам служитель этой церквушки был заразен, но, до конца выполняя свой долг, читал молитвы за упокой.

    Король Франциск в отчаянии кричал, звал Лолу по имени возле каждого дома, двери — и наконец она откликнулась. Он не рискнул подойти близко, понимая, что и они могли быть заражёнными, но, искренне любуясь, с добротой и затаённым восхищеньем смотрел на новоиспечённую мать, кормящую своё дитя, словно на образ. Это была Лола, озарённая лучом света из маленького окна старой хижины. Оставаясь там некоторое время, она крикнула ему из-за окна:
— Это твой ребёнок, Франциск!
    Заметив, что брат молодой хозяйки болен — инфицирован «чёрной оспой», и все признаки болезни налицо (посмотрев на его руки, где кончики ногтей почернели), Франциск велел Лоле взять ребёнка в руки и выбежать с ним из дома. Поспешно благодаря хозяйку за гостеприимство, Лола сказала:
— Если ты близко не общалась с ним, уходи, убегай в лес.
   Франциск запряг свою лошадь в заброшенную карету у хижины, на которой приехала Лола, сказав, что кучер ушёл к своей семье. Он сам сел вместо кучера и посадил в неё Лолу и первенца. Мост был разрушен, и поэтому они двинулись не к замку, а в сторону леса, понимая, что по дороге к замку будет много больных и заражённых, ищущих приют и лекарство в замке. Только сейчас он начал осознавать, в какой ситуации находится его любовь, королева Мария.
    А в замке продолжается жизнь: королева Мария собрала всех и объявила о распространении «чёрной оспы». Нострадамус описал признаки этой болезни: недомогание, сыпь, потом «обугленные» чёрные пятна размером в горошину, а также потемнение конечностей начиная с ногтей. Всей знати приказали разойтись по своим палатам, а гостям — разделиться по комнатам, чтоб хотя бы таким образом уменьшить вероятность заражения.

    В тронном зале на трон сели две красивые королевы: старшая королева Екатерина, мать Франциска, а на другой трон — королева Мария. Вокруг них было много факелов, а впереди пылал огонь в чанах, как препятствие заражению. Они принимали, выслушивали людей с разными вопросами, как и всегда: знать, гостившую на то время в замке. Те были в ужасе от происходящего и не знали, что делать. Но решение, чтобы все не вымерли, должна была найти сама королева Мария. Она понимала: поскольку ворота в замок закрыты, то запас продуктов питания и зерна у них всего лишь на один месяц, и после эпидемии их настигнет новая беда — начнётся голодная смерть. Заседая на троне, королеве Марии пришлось вытерпеть и много дерзких слов Екатерины, которая пророчествовала, словно ясновидящая:
— Между вами всегда будет стоять твоя подружка Лола с ребёнком, точно как меж мной и королём Генрихом до конца дней своих была любимая фаворитка Диана де Пуатье, а потом и их сын Себастьян.
    Также она говорила, что если Франциск не объявится и сгинет где-то в пути, она сама станет править королевством как старшая королева и напоминала, чтобы невестка не забыла: у неё есть ещё сыновья, а Мария даже не смогла зачать ребёнка, хотя уже довольно давно живёт при дворе с Франциском.
    Мария понимала, что она права, но в эти минуты Екатерина раздражала её: необходимо было одной решать всё, а свекровь вмешивалась и не давала трезво обсуждать насущные вопросы. Мария посылает Нострадамуса найти короля Франциска, который ей сказал, что его «чёрная оспа» не берёт, в прошлый раз вся его семья погибла, а он нет. Заодно она попросила что-нибудь подсыпать королеве Екатерине, так как она мешает править, чтобы хотя бы на несколько дней она отошла от трона.
    Вскоре королева Екатерина заболела, или ей действительно что-то подсыпали, — так или иначе, но она не мешала действиям Марии. В её покои был разрешён доступ только королеве Марии и Нострадамусу, который её лечил. Возвратившись, он сказал, что нашёл дом, где рожала Лола, но там уже никого нет, а дом заколочен, и на нём висит красная тряпка, означающая, что там была «чёрная оспа». Но ничего плохого он там не увидел и обнадёжил Марию, что они могли бы уехать куда-нибудь в спокойное место.

    Вскоре королева Мария поняла, что в замке было и предательство. Она приказала:
— Разбить всех гостей на группы в разные комнаты и приставить к дверям стражников. Никого не впускать и не выпускать. Для инфицированных больных открыть отдельную комнату в темнице и туда сталкивать с лестниц всех уже заболевших «чёрной оспой» при самых только первых признаках: лихорадка, кровоизлияния, появление язв на теле и лице, почернение конечностей.  Периодически открывать все гостевые палаты и наблюдать за людьми, но лишь со стороны.

    В одну гостевую комнату попала дочь лорда Каслроя,  любимая женщина Колена, на которой он хотел жениться,хотя она уже полностью порвала с ним, так как её отец, лорд Каслрой, — будущий муж Грир, с которым Грир уже была обручена. Но не только это — её сдерживал ещё и брачный контракт, которым он предоставлял оплату её четырём сёстрам по десять тысяч в виде приданого на свадьбу, этим самым делая их богатыми и знатными родственниками. Она не хотела ослушаться отца, который и без того был сердит на неё.

    По дороге, среди лесной чащи, без еды и воды двигалась карета. Сам Франциск был за кучера, так как запряг своего любимого коня. Лола останавливает его и, опечаленная, плачет, что грудное молоко высыхает, и нечем кормить сына, так как нет воды. Франциск, остановившись, решил раздобыть воду поблизости. Но в это время его окружают несколько всадников без знаков отличия — видимо, из простого населения. Один из них узнал в нём короля Франциска и, поклонившись, сказал своим соратникам:
— Поклонитесь новому французскому королю! — и затем добавил для короля: — Я ваш кузен Луи.
    Он рассказал также:
— Заметили, что всё население болеет, и решили отойти в лес.

    Но позже к ним подъехал сам Стефан Нарцисс. Король Франциск не знал его, но чувствовал, что лицо этого человека ему знакомо: он из той знати, которая снабжает продуктами питания весь замок. Но Франциску показалось, что он связан с Англией, и здесь измена: возможно, инфекционное заболевание «чёрная оспа» — это их работа?!.. И несмотря на то, что им оказывали помощь, расставив царскую палатку-шатёр в коврах, Франциск понял, что и в замке могло быть место предательству. А ведь Мария там, в замке, одна, и ей нелегко, предательство просочилось и внутрь... И поэтому он рассказал Лоле о своём предположении, попросил её остаться пока что здесь с ребёнком, а сам направился на помощь молодой королеве Марии.

     Замок французского королевства. Неужели он падёт без единого выстрела? Королева Мария требовала периодически открывать каждую дверь и смотреть, что с людьми и прислугой. Вскоре заметили, что в одной из закрытых палат все были мертвы не в результате заболевания «чёрной оспой», а из-за отравления ядом.   Сразу стало понятно: кто-то отравил питьевую воду, которую поднимали канатом в каждую комнату. Заметили также, что у многих на устах застыла кровь, а признаков «чёрной оспы» нет.
    Доложили об этом и молодой королеве Марии, которая поняла, что это означает предательство среди гостей, — а ведь здесь же есть и англичане, давно желающие полностью поглотить Францию — особенно после того как у них отобрали город Кале. А может быть, и французская знать под влиянием Стефана Нарцисса не хотела подчиниться молодому королю.
    К сожалению, в этой палате среди гостей была и Иветта, дочь лорда Каслроя, торговца перцем, будущего мужа Грир, которая была неравнодушна к Колену. Они договорились там встретиться, но он не пришёл, понимая, что Грир — его будущая тёща, и всегда будет напоминать его любимую, хотя это уже в прошлом. Королева Мария, обладающая врождённым острым умом, заподозрила в этом злодеянии Эдуарда Нарцисса, зная, как с его отцом, Стефаном Нарциссом, дружил король Генрих II, который имел много плодородных земель в окрестностях замка французского королевства и снабжал продуктами питания замок, — и он сможет «перекрыть кислород», отказавшись от дальнейшего снабжения.
     Эдуард, как никто другой, требовал от короля Франции Франциска переговоры, угрожая отравить людей в замке. По приказу самой королевы Марии за ним проследили и поймали в то время, когда он вывешивал флаг предательства — ткань жёлтого цвета, означающую донесение: «Замок можно брать». Мария приказала схватить Эдуарда Нарцисса на месте преступления, когда он завязал ткань, и тут же объявить его заразным больным с помощью ложного заключения Нострадамуса. И тот выдаёт «липовое» заключение: «Он болен», — и, как всех с признаками «чёрной оспы», его посадили в комнату с прокажёнными, чтобы он и правда заразился, а не был убит, так как тело мог запросить на эксгумацию его отец Стефан Нарцисс, а королева Екатерина рассказывала, что он очень влиятелен при французском дворе, и нельзя сейчас, когда они так молоды и только вступили на королевский трон Франции, теребить раны и объявлять ненужную войну с Англией.
    Она также понимала, что своим красным бархатным платьем вызвала огонь на себя со стороны английского королевства — в нём она появилась на второй день турнира с английским гербом на груди, вышитым золотом. Она заметила, что многие французы тогда демонстративно встали и ушли, не досмотрев до конца турнир, она же послала вслед за ними, чтобы проследить их связь и содружество с английской короной, узнать, кто враг, а кто будет ей верен, когда она и Франциск взойдут на трон после коронации.
    Баш тоже выходил искать брата, но возвратился в замок, не найдя Франциска, а когда возвратился, не нашёл и свою жену Кенну. Он стал искать её по замку, а когда нашёл среди двух инфицированных «чёрной оспой», был удивлён увиденному: один был военнослужащий, предатель, из тех, кто вышел из соревнований, а второй — ребёнок, которого сам Баш спас в лесу.
    Кенна рассказала:
— Его, видимо, заразила куртизанка, и, наверно, их специально подослали в замок с инфекцией, чтобы заразить воинов, работающих стражниками королевства; он же своей кровью заразил мальчика. Я стояла далеко от них, и если бы ты не открыл эту дверь, то я тоже была бы заражена или умерла бы здесь от голода и жажды.
Баш же сказал:
— Я искал по всем запертым комнатам, и когда из-за одной ответила якобы Кенна, открыл, и она дотронулась до меня. Так что я тоже могу быть больным — на всё воля Бога, поэтому не прикасайся ко мне.

    В это время Франциск седлал своего коня, чтобы вернуться во дворец, потому что Луи посоветовал отправить Лолу в Нидерланды на корабле. Лучше помогать своему ребёнку со стороны, чем держать его рядом, позволяя окружению называть его бастардом, — так он рассудил, вспоминая о Баше. Но тут он услышал плач сына и  зашёл в шатёр. Лолы там не было, а ребёнок надрывался от крика. Король Франциск берёт сына на руки... И что вы думаете, смог бы он теперь уехать, не забрав с собой Лолу и сына? Конечно, нет, родная кровь потянула к себе. С отцовской любовью он берёт ребёнка на руки и выходит на пригорок, держа младенца. Сквозь верхушки высоких елей и пихт прорезается первый луч, слегка касаясь земли, освещая голубые глаза и личико малыша, как две капли воды похожие на отцовские. Он не смог оставить их без внимания, на произвол судьбы.

    Через некоторое время Франциск вместе с Луи и с небольшим количеством людей, находившихся в лесу, возвращаются в королевский замок. С ними возвращается и сам Стефан Нарцисс, будучи в сговоре с Англией, не обнаружив жёлтую предательскую ткань как сигнал от сына. Он, оказывается, здесь, при дворе, имел свою палату и занимался особой деятельностью, а главное — с помощью поддержки короля Генриха II Валуа держал французскую знать в руках и снабжал продовольствием замок, а тех, кто отказывался подчиняться, убирал с пути, занимался посреднической деятельностью меж государствами, а также собирал подать для Ватикана.
    Когда он узнаёт, что его сын заболел здесь же «чёрной оспой», то проявил недоверие к донесениям и решил осмотреть тело сына — нет ли на нём признаков убийства, но когда ему открыли дверь, он узнал сына и уже было убедился в том, что ему сказали правду...
...Если бы не это: рядом с дверью сидел человек и стонал. Он услышал этого выжившего, которому выдал воду и накормил, тот же доложил:
— Вашего сына Эдуарда забросили сюда совершенно здоровым.
    И Стефан Нарцисс стал требовать выдачи ему самого Нострадамуса для наказания и пыток, так как он поместил сюда его сына с неверным диагнозом. Королева Мария была против, поскольку помнила, что Нострадамус выполнял её приказ. И на слова Франциска: зачем она так поступила? — королева впервые, не выдержав, упрекнула его, что он, король, сам оставил молодую жену, а также своё королевство ради допущенной ошибки молодости, чтобы быть с Лолой и ребёнком в эти трудные дни. И она разрывалась между предательством и болезнью.
    Он понимал, что это ошибка, совершённая в порыве страсти, и хотя она давно в прошлом, но последствий её не исправишь, нужно время, а у них его не было. Между ними образуется пропасть, которая постепенно отдаляет их друг от друга.
    Как-то раз королева Екатерина в склепе Генриха II Валуа своим высказыванием доказала, что она в курсе всех событий в замке и за его пределами. Она обещала помочь сыну вырастить внука, лишь бы он не останавливался больше на Лоле. Екатерина сама всегда испытывала горечь, терпя рядом любовницу Генриха II Диану де Пуатье, и знала по собственному опыту, какое это серьёзное испытание для женщины, любящей своего супруга-короля.
    Франциск признал справедливость её слов и возвратился к королеве Марии, прося прощения за доставленные им неприятности. И когда по приказу Стефана Нарцисса из темницы вывели Нострадамуса для исполнения приговора, привязав ему руки и ноги к лошадям, которые должны были разорвать его на четыре части, — таким суровым было его наказание, — молодой король Франции договорился с Марией сыграть на публику — якобы Франциск посчитал, что она не имела права отдавать такой приказ, будучи пока некоронованной. Нострадамуса он уличил лишь в присвоении податей Ватикану и убийстве посланца оттуда и заменил его казнь на выдачу Стефану Нарциссу плодородных угодий во Франции, любых, на которые он укажет пальцем.
    А захотел Стефан земельные угодья Колена, которые расстилались меж его двух — что совсем недавно подарил ему сам Франциск, будучи ещё принцем, но, как говорится, оно того стоило. Лишить жизни Нострадамуса — это потерять хорошего лекаря и предсказателя. Королева Екатерина поняла, что Нострадамус в сговоре с молодой королевой Марией, и поэтому не вмешивалась в исполнение приговора. Мария билась до последнего, пока Нострадамусу не развязали руки и не посадили, замученного, на коня. Он должен был покинуть королевский двор навсегда.
    Лорд Каслрой, торговец перцем, жених Грир, был расстроен смертью своей любимой старшей дочери Иветты, обвиняя в этом Колена, и, подъехав к нему, ударил его по щеке и сказал:
— Держись подальше от моей семьи.
    Ревность и сомнение промелькнули меж них, и поэтому лорд Каслрой уезжает, сказав Грир:
— Где вы были? Я долго ожидал и уезжаю, потому что мне самому нужно подумать.
   Грир ответила, что была у Колена с просьбой не мешать её счастью, разрывала до конца то, что уже было разорвано давно, но лорд Каслрой ушёл, оставив ей подумать.

    Стефан Нарцисс посещает Колена с целью взглянуть на свои плодородные земли. Он привёз с собой гербовый документ, подтверждающий, что эти владения перешли в его руки. Колен был удивлён, но понимал: видимо, король Франциск находился в безвыходном положении, подписывая эту бумагу, поэтому он без сожаления отдаёт свои владения и возвращается в замок к королю Франциску, который звал его к себе, понимая, что ему необходимы надёжные люди, проверенные в бою, кому он мог бы доверять.   Франциск поручает Колену придворную должность с хорошим жалованьем — помогать брату Башу, которого назначил главным советником при замке, понимая, что такие люди, как Стефан Нарцисс, всегда будут рядом и ставить подножку. А у него уже двое доверенных при замке.


Влюблён, мелодия души выходит,
Будто песня звонкая оттуда льётся,
Звоном стука сердца помешавшись,
Разгорается вновь в любовное пламя.

Мелодия души всегда её светла,
Ни единой фальшивой ноты в ней.
Ты любишь светлым чувством её,
Потому что она создана для любви.

Часть 17. До коронации

В наш Мир я посторонних не допускаю.
Пускай такой, как был, — рекою бурной
И тащит камни, не зарастает илом, —
Ты живёшь всегда по правилам своим...


    Осталось несколько дней до коронации короля Франциска и одновременно получения второй короны Марией Стюарт. Только обстановка начала немного затихать после взрыва язвенной болезни «чёрной оспы», как началась голодовка. Население не работало: сначала многие болели, потом предавали земле усопших, затем страдали о своих близких в горе и депрессии...
    Закрома же с зерном в большом количестве были у графа Стефана Нарцисса, который, как видно, знал, что будет, и скупал всё раньше за бесценок. Его сына Эдуарда убили, и он догадывался, кто в этом виновен. Ещё при жизни Генриха II Валуа он успел прибрать почти все плодородные земли в окрестностях французского королевского замка. И в разговоре с королевой Марией Стефан Нарцисс однажды сказал:
— Вы повинны в смерти моего сына Эдуарда. Позже поймёте, что лучше вам не стоять на моём пути.

    За два дня до коронации Нарцисс привёз к королю Франциску на одобрение женщину, которую он называл своей четвёртой женой. Лола сразу же узнаёт эту женщину. Она видела, когда Нарцисс вёз её, как зверя, в клетке. Лола, находясь в шатре в то время, оставила сына и вышла из шатра, стоящего в лесу у случайного спасителя, кузена короля Луи Конде. Тогда Нарцисс сказал королю:
— Поймал Эстель. Эта женщина — беженка, у её семьи есть язвенные признаки, и поэтому будем держать Эстель в клетке, пока не выявятся первые признаки заражения «чёрной оспой».
    В ту минуту Лола ничего не сказала, но поняла, каким он мог быть жестоким. Сейчас, увидев вновь и неожиданно получив от Эстель записку, спрятанную в подаренном платочке, Лола прочла просьбу о помощи. С какой целью Стефан Нарцисс хотел жениться на ней? Есть два варианта: первый — завладеть всей её землёй, добавляя в своё распоряжение большие плодородные поля и пастбища, а вторая возможная причина — она... живой свидетель того, что было с Лолой и королём Франциско в её присутствии. Можно было бы и приврать, чтобы заставить королеву Марию сильнее ревновать. Да, она принимала роды у Лолы, так как не нашла повитухи. Значит, она знает, кто отец ребёнка? Он заставил в этом сознаться, и под давлением Эстель рассказала бы Нарциссу.
    Он не знал в то время, что однажды, когда Мария узнает и увидит дитя, то попросит Франциско, чтобы он дал своё имя, титул и землю новорождённому сыну, чтобы сын не был, как Баш, бастардом. Также Мария сама обещала быть крёстной матерью ребёнка, когда Лола об этом лишь заикнулась. Ошибки были, и надо их прощать. И, может быть, именно потому Господь был милостив к молодой паре королей, и Мария в ближайший месяц забеременела.
    Стефан Нарцисс делал всё, чтобы подорвать авторитет нового молодого короля Франциска, а особенно он хотел уничтожить королеву Марию, которая наказала его сына, Эдуарда Нарцисса, за предательство.
    Он медлил с доставкой зерна, хотя бывшая королева Екатерина уговаривала его продать зерно, обещая заплатить из сбережений Медичи. Он же взамен просил устроить ближе к королю своих людей. Хотя Екатерина и была дерзка с королевой Марией, но очень любила Франциска и решительно отказала Нарциссу. У неё были связи, она покупала зерно на свои сбережения, понимая, что казна пуста. Но не только это: она оплачивала каждый вырытый колодец, благоустройство городов и многое, о чём не знали ни король Франциско, ни королева Мария.

    А от Стефана Нарцисса ничего не скроешь, и он объяснял это тем, что Екатерина прокладывает себе путь на случай смерти Франциска — тогда она как первая королева будет править Францией, а королева Мария уйдёт прочь, если не родит ему сына-наследника. Стефан Нарцисс подсылает нянечку к младенцу Франциска, чтобы она подслушивала и докладывала ему обо всех встречах короля с Лолой: о чём они говорят, занимаются ли любовью?
   Хотя всё было в пределах верности, и королева Мария сказала королю, что он волен заботиться о сыне, но не признавать его, а потом сама же отвергла эти слова; Лола никогда не была любовницей короля и родила ребёнка в результате лишь одной минутной слабости, и то далеко в Париже, — но Стефан Нарцисс хотел доказать обратное, имея прислугу-нянечку, которая могла бы утверждать противоположное. А также он точно не знал, как погиб Генрих II Валуа, и с её помощью хотел узнать правду, о которой никому не было известно, и Франциск никогда ни с кем не поделился.

    Тогда по поручению Нарцисса нянечка заговаривает при Франциске грубым мужским голосом, якобы в неё вселился дух отца короля Генриха. И несмотря на то, что Франциск освобождает няню от работы, она через Лолу просится обратно, и Лола, встречая его, говорит:
— Няня Каролина была так нежна с ребёнком…
    Он же отвечает:
— У меня нет времени разговаривать о прислуге.
    Вскоре он узнаёт, где поселилась эта женщина, посещает её дом, где, как выясняется, живёт, кроме того, иллюзионист, недавно появившийся в их краях на ярмарке, и она снова высказывается вслух от имени короля Генриха II, обвиняя Франциска в убийстве. Поверил ли он? — этот вопрос остался открытым. Он не очень верил таким чудесам, догадываясь, что и иллюзионист с ней в сговоре.
   Пока Франциск занят на стороне, занимается нянечкой, королеве Марии опять предстоит самостоятельно решить важный вопрос о доставке зерна во Францию.
    Она заметила накануне среди гостей Гер-Шулера и сказала:
— Спасибо, что вы приехали на коронацию короля Франциска.
    Он же ответил:
— Молодые короли, дайте возможность доказать, что у нас будут новые отношения, я дам зерно в обмен на наших протестантов-узников, которых король Генрих II посадил лишь за то, что они не поклоняются вашему Богу.
Королева Мария Стюарт вежливо, наивно поблагодарила за визит Гер-Шулера, получив от него как бы пощёчину. Он сказал:
— Я приехал не на коронацию ещё одной марионетки. Мне нужно встретиться, обговорить кое-что с новым королём о наших заключённых, я приехал договариваться в обмен послать вам зерно, которое поможет Франции избавиться от голода после «чёрной оспы», когда жгут дома «очумлённых» вместе с запасами продуктов, порой на полгода.
    Королева Мария не сказала, что его нет сейчас в замке, она предложила свою помощь и заверила, что сама обговорит детали передачи заключённых, которые были в темнице лишь из-за того, что исповедовали другую веру, не поклонялись Богу, а были протестантами.
    Королева Мария не смогла убедить Франциска, а сегодня, за день до коронации, когда король ей нужен, он отсутствовал, и ей пришлось самой решать: выдать разрешение отпустить узников в обмен за зерно, которое так нужно населению? Сделка как будто бы благополучно состоялась, но Гер-Шулер не нашёл узников, которые пропали за два дня до этого. Их увезли в неизвестном направлении. Но и это королева Мария раскрутила сама, она нашла, кто охранял их, и узнала, где они пропадали и с кем. И концы верёвки вели к кузену Луи Конде. Она направляется к нему с допросом и получает ответ:
— Я отправил в Амстердам кораблём любовницу, а по дороге корабль захватили немцы. И поэтому я забрал узников, чтобы поменяться с ними. Я не знал ваших планов в отношении зерна, но я доставлю всех обратно в замок.
— Королева Мария, вы дипломат, белый рыцарь, — добавил Луи Конде с ласковой интонацией, сжигая собеседницу своими чёрными глазами, выдающими охватившую его страсть.
    И он сдержал своё слово: привёз к замку немецких узников, которых передали Гер-Шулеру. Сам король Франциск был удивлён, как молодой королеве удалось провернуть такую сделку, и тоже выпросил освободить захваченных людей с корабля, а любовницу Луи Конде отправить в Амстердам.
    Граф Дюкасо, его жена Моника и сын Ги Мария встретились с королевой Марией и королём Франциско на празднике, и король, знакомя их, сказал:
— Это мой новый знакомый, назначенный на должность по доставке продуктов в замок. Он поможет с зерном, но под давлением Стефана Нарцисса, который ему пригрозил потерей сына, отказался выдать зерно, так как Нарцисса все боялись и не хотели впрямую раскрыть причину отказа.
     Таким образом они, во-первых, преодолели препятствия во взаимопонимании двух крупных держав, Германии и Франции, а во-вторых, дали понять графу Стефану Нарциссу, что сильны и составляют одно целое, и если он не одумается, то потеряет доверие в королевстве. Так что ему ничего не оставалось делать, как послать зерно в этот же день.
— Франциск за моей спиной просит зерно у моей знати, — сказал Нарцисс королеве Марии.
— Граф Нарцисс, есть доказательство убийств кардинала Марсини и Валана; их свозили телегами, не больных оспой, а убитыми, — это сказал отец Люсиан.
    Потом добавил король:
— Кардинал Марсини и Валан был убит вами, Стефан Нарцисс. Вы собирали подати с Валаном и, видно, не поделили что-то — вероятно, в использовании средств Ватикана.
— Ватикан не станет вас слушать.
— Достаточно того, что он заставит вас рассказать и разгласит тайну исповеди.
— Умершие не ушли, в замок пришли призраки и не уйдут так быстро, — хотел припугнуть Нарцисс.
— Вы в чём-то меня подозреваете?
— Пока нет, но у меня много вопросов.
— Король должен знать, кто его друзья, и находить новых.
— Она говорит за вас?
— Да, говорит, и надо это запомнить.

    Стефан Нарцисс так и не женился на Эстель. Госпожа Эстель бросилась вниз с утёса и умерла. В своё оправдание Нарцисс говорил, что одна из жён была неизлечимо больна гемофилией.
— Ну, слава тебе, Господи, — сказала королева. — Подвозят зерно. А то в королевстве от голода уже стали убивать друг друга за буханку хлеба и за одну картофелину.
Франциск гордился своей королевой и сказал:
— Завтра наша коронация, моя королева. А ты, Мария, хорошо подыграла мне за спиной у Нарцисса.

    На коронацию были потрачены большие средства из казны королевства Франции, королева Екатерина старалась изо всех сил, проявляя большую щедрость. Она понимала, что приедут с визитом почти из пятидесяти стран, и надо себя показать сильными, не как «загнанная газель», — так выразилась она, улыбаясь. И это было празднично и красиво: два молодых подростка во время коронации. Франциск, французский наследник, получает корону Франции, возводит Марию в сан своей супруги, и, значит, над её головой сверкает вторая, ещё более драгоценная корона. Мария Стюарт, правнучка Генриха VII, получала в наследие, дар, благодать, эту вторую корону Франции, и у неё уже была корона Шотландии — с шести дней, как родилась. В шесть лет она считалась наречённой невестой наследника Франции, а в семнадцать, не сделав ничего особенного, получает и корону Франции.
    Всё идёт своим чередом, радость и пиршество страсти наполняют дни молодожёнов и их жаркие ночи. Они вспоминают детство, детскую любовь каждый раз. Они просто в таком возрасте, когда страсть, любовь и ночная схватка не проходят зря, — и через полтора месяца она признаётся Франциско, что забеременела. Это был праздник души, они уединялись в своей спальне, которая по решению матери, королевы Екатерины, была сделана одна на двоих. Ведь Екатерина в своё время не раз испытывала мучения, когда заставала в своих покоях короля Генриха II с любовницей, — пока он не отвёл в
замке специальную комнату для своей постоянной любовницы Дианы де Пуатье.
    Новорождённого сына Франциско и Лолы следовало окрестить, а поскольку с крёстными ещё не определились, сама Лола предложила быть крёстной матерью королеве Марии, а бабушка постаралась с пиршеством подготовить и крестины.
    Думаешь одно — получается совершенно другое. Мать, бывшая королева Екатерина, раскрылась о своей догадке, что королева беременна. Для этого разговора она принесла много чего, и в том числе полынь, сказав, что эта трава изгоняет злых духов. Но никто не знает причину выкидыша у королевы Марии в день крестин... Королева сказала всем:
— Вы идите в церковь, я подойду, — якобы что-то забыла, но она понимала, что боль внизу живота — неспроста, беременность ежеминутно может прерваться, хлынув кровью. Так и случилось: не успел король Франциск отойти от Марии, как у неё помутнело в глазах, и она с болью облокотилась о каменные перила. Её подхватил за руку кузен Луи Конде, который спускался по лестнице. Он помог ей возвратиться в её покои, и по дороге она ему признаётся, что теряет ребёнка. А ему и не надо было об этом говорить, он сам заметил, что туфли Марии пропитались кровью, и по коридору за ней остаются кровавые следы. Но она набралась сил и произнесла:
— Об этом никто не должен знать, я сама скажу королю, после крестин.
   Он сдержал слово, потому что в нём уже закипала любовь к юной королеве, её красоте и изяществу. Он понимал, что она — ещё зёрнышко, которое не созрело, а будет плод, страстный в любви, и уже мечтал с ней быть или хотя бы встречать её каждый вечер на праздниках, которые устраивали короли, хотя он давно отдалился от замка и жил у себя в деревне.

     Баш работал на совесть, его дом и имение сгорели во время чумы «чёрной оспы», и он находился здесь же, при замке короля. Ему было здесь комфортно, он никогда не стремился иметь большего и честно выполнял свою работу. К Кенне же, наоборот, стали подбивать клинья богатые и знатные особы, и одна чуть-чуть не подвигла её к конфликту с мужем. Эта дама просила освободить из заключения своего мужа, графа Бернарда, он был убийцей, и у Баша имелся документ — запись о его преступлении в книге. Просительница обещала за помощь взятку: дом и поместье, но Баш отказался. Тогда она пригрозила Кенне, что расправится с ними. Кенна вырывает из книги листы, содержащие доказательство убийства. В результате Баш не смог на заседании доказать вину графа, а сам обвиняемый знал, что записей больше нет, и поэтому держался спокойно и с достоинством.
    Возвратившись в покои к Кенне, Баш понимал, что она поступила как любящая жена. Кенна не хотела расправы над ним — это, с одной стороны, хорошо, но он ей сказал, что Бернард — убийца.
    Хотя Кенна утверждала, что сожгла вырванные листы, у Баша начало закрадываться в душу недоверие к ней. И как доверять, когда она предала и его, и дело, за которое он борется? Ведь во Франции на престоле молодые короли, и они хотят создать новое государство, но старые привычки ещё долго будут тянуться вслед шлейфом, пачкать их, обливая грязью.
    Баш также занимается странностями, которые стали происходить в окрестностях замка — например, когда напали на пастуха и приказали отречься от веры в Бога, а на груди сделали наколку остриём ножа — глубокую борозду в виде вилки.
    Подружка Марии Грир, не дождавшись своего жениха, лорда Каслроя, но постоянно получая от него небольшие весточки, всё же поехала к нему сама и призналась в любви, верности и желании сегодня же отдаться ему, поломать то недоверие, которое он испытывает к ней, показать, что она была и осталась до сих пор благородна, — и он соглашается.

    «Предъявлять права на английский трон вправе не кто иной, как правнучка Генриха VII — Мария Стюарт. Нужно только обвинить Елизавету в захвате короны и призвать к войне французскую и шотландскую армии для свержения узурпаторши». Так думали все во Франции.

    В политике, как и в жизни, полумеры и их влияние причиняют больше вреда, и того, что Мария Стюарт в корону добавила английский герб, ей не простят. Если начнётся война, прольётся море крови. Молодые король и королева Франции пока не решаются напасть на Англию, понимая, что внутри государства ещё не имеют достаточной поддержки богатой знати, население перенесло болезни и утрату, голод и разруха после пожаров в их жилищах. Им остаётся лишь играть, размахивая английской короной на платьях. Франциск вспоминал, как храброе сердце отца Валуа боролось со смертью и наконец десятого июля перестало биться; как Екатерина Медичи, супруга Генриха II, вдруг замедлила шаг у порога, когда проходила королева Мария Стюарт: с этого часа, сделавшего её вдовой, первое место при дворе принадлежит той женщине, которую она презирала, которую этот же час возвёл на королевский трон Франции.

    В тот самый 1558 год, когда она стала супругой французского наследника, скончалась королева Англии Мария I Тюдор, английская королева, и на престол вступила её сводная сестра Елизавета, кому ещё при жизни завещала королева Англии.
    Да, всё было почти одновременно: 10 июля 1559 года скончался Генрих II, и на престол Франции взошёл Франциск II. Мария Стюарт — как правнучка Генриха VII — также после смерти королевы Англии Марии I Тюдор заявила свои права на английский престол.
Всё было бы хорошо, только королева, величайшая из всех королев, Екатерина никак не успокаивалась, лишившись Нострадамуса и своей короны, часто вспоминала последнее свидание в темнице с Нострадамусом.
    Она говорила:
— Не переживай, мой друг, когда ты умрёшь, я сделаю всё, чтобы помнили тебя и то, что ты сделал, сохраню твои записи, воздвигну твой памятник в полный рост; в честь тебя поэты напишут сонеты, все твои труды и видения, предсказания напечатают, пускай все поколения знают тебя.
    Он же ответил:
— Я видел твою смерть, Екатерина, ты тоже умрёшь, а ваша дочь Кларисса... — и не успел продолжить: за ним пришли, чтобы увести на казнь.
— Расскажи, что ты знаешь о ней, она жива?!
    Он, опечаленный, вскрикнул в последний раз:
— Пускай памятник вам предскажет, спросите у него, Екатерина!

    Крестины сына короля Франциско от подружки Лолы прошли на высоком уровне, в пиршестве, и Мария, несмотря ни на что, оставила свои обиды, согласившись стать крёстной матерью малыша. Но когда король Франциско узнал, что Мария в этот день потеряла ребёнка, он с сожалением зашёл в покои, обнял её и напомнил, как они в детстве радовались, играя вместе, смотря вдаль, в вечернюю темноту, наблюдали за светлячками... Он открыл окно и попросил её подойти:
— Посмотрите, моя любовь, королева Мария, на небо, — там, среди ночной тьмы, луны и звёзд было много горящих ночников — летающих воздушных фонариков, напоминающих огоньки светлячков.
— Это мне — светлячки?..
— Да — вы мой свет!

Когда ты любишь — ощущаешь, что живёшь.
Бокал наполнен каплями любви, как морем,
Бутыль откупоренная на столе — нежности океан.
А два бокала, выпитых на брудершафт, — с поцелуем...
 
Часть 18. До коронации и после неё

Любовь — когда вы созданы друг для друга...
А остальное, однобокое — это боль и разлука.
Любить и дорожить — не каждому дана она...
Но если полюбил, береги её, любовь красива!


   Замена власти, где бы это ни было, всегда приводит к беспорядкам, а тем более здесь, где во власть вступает молодой король Франции Франциск, которого каждый хочет свалить или же подчинить.
    Среди таких был и Стефан Нарцисс, который обдуманно подходил к этому вопросу и намеренно хотел покорить молодого короля — так же, как и его отца, Генриха II, который хотя и славился своей жестокостью, но одновременно плясал под дудочку своей богатой знати, от которой зависел, и поэтому за него всю чёрную работу выполнял Стефан Нарцисс.
    И после того как были выпущены и освобождены из темницы немецкие протестанты, понимая, что вражда на почве веры может подорвать положение самого короля, он организовал небольшой отряд, воины которого по ночам переодевались в чёрные плащи и делали своё тёмное дело: ловили тех, кто ещё осмеливался выходить ночью, и, подвесив вверх ногами на верёвке за одну ногу, выжигали горячим железом клеймо на левой груди, ближе к предплечью.
    Так был пойман вечером кузен короля Луи Конде, чтобы отомстить ему за дружбу с королевой. Тёмных всадников уже боялись все. Они стали действовать открыто, поджигая дома, где собирались протестанты. В одной из таких хижин — бывшем амбаре под сено — проводилось подобное собрание, среди участников которого находился и молодой католик из другой деревни. Во время нападения он был убит, и оказалось, что это кузен короля Луи Конде. Значит, кто-то докладывал Стефану Нарциссу, где собираются его родственники, и он послал туда отряд разгромить их. Среди протестантов Колен, помощник короля, заметил лорда Каслроя, торговца перцем, жениха Грир, и хотя он был к ней неравнодушен, всё же помог тому скрыться от королевской стражи, помня, что когда-то лорд выкупил его, спас от смертной казни, но всё же рассказал Грир о нём и его наклонностях. Впрочем, это не остановило Грир, она полюбила этого человека, который, обладая большим богатством, не растерял душу и оставался человеком, а кроме того, она как никому верила ему. Она выходит к нему под венец в красивом свадебном платье, а вокруг было прекрасное оформление церемонии во французском дворце: лишь в этом постаралась её мать, как и следовало ожидать, ведь родители не выдали ей ни одной золотой монеты в приданое, зато смогли расщедриться на свадьбу.

    Кенна и Лола подслушали сплетни придворных слуг, которые обсуждали, кто же из вельмож самый сексуальный, и выявилось, что это мужчина, на левой руке которого, ближе к кисти, большая родинка в виде мотылька. Пусть Кенне этого не надо, она была замужем за бастардом короля Башем, имевшим должность, и она расцвела здесь, при королевстве, но этим заинтересовалась Лола. Она была свободной, знатной и титулованной вдовой, её муж сгорел в доме заживо, и сейчас она искала себе мужа, хотя таких вдов во французском королевстве много — после того, как «чёрная оспа» унесла много жизней мужчин не только из простого люда, но и из знати.
     Однажды, когда Лола заметила этого мотылька на руке Стефана Нарцисса, она даже подумала: «Нет, только не за него!» Хотя у мёртвого тела его жены Эстель он впервые разоткровенничался, жалуясь, как ему не повезло: он же хотел на ней жениться, так как она была молода, а он жаждал иметь ещё детей. Его откровения немного их сблизили, но не настолько, чтобы строить какие-то планы, потому что она понимала, что у неё ребёнок от Франциска, пока единственный, а Стефан Нарцисс всё затевает специально, желая с их помощью подкрасться ближе к самому королю и нанести болезненный удар в спину.
    Но он постепенно сам влюбляется в Лолу, хотя раньше говорил, что любовь — это сокровище, с которым он раньше не встречался и никогда не любил. Он устраивает чаепитие и приглашает Лолу, а однажды предложил принять ванну, куда она за пять золотых монет вместо себя посылает свою придворную прачку, а сама выходит на балкон  наблюдать, как из окна напротив видно, якобы она раздевается и забирается в ванну. Стефана Нарцисса не провели, но всё же было забавно всё это. И он налаживает с Лолой дружеский контакт, помогает перевести сумму её приданого на собственный счёт, чтобы не возвратить родителям, наследникам всех сумм её погибшего мужа, так как сына признал сам король Франциск.
    Хотя Франциско разоружил врагов в тылу, он был беззащитен, поверив в реальность того, что прислуга, няня Каролина, и правда иногда перевоплощается в короля Франции Генриха II Валуа. Меж тем она своим голосом и действиями сводила молодого короля с ума. И последнее — то, что она положила на подушку короля щепку, которая попала в глаз королю Генриху во время турнира, — означало, что в обмане участвовал Стефан Нарцисс. Собирая улики, он даже вошёл в шатёр, где лежал без движения граф Габриэль де Монтгомери, с кем 1 июля 1559 года король участвовал в поединке. Вместо того чтобы наказать и бросить в королевскую темницу, графа спрятали как свидетеля, готового подтвердить, что на состязании его не было. Ведь всадник целеустремлённо целился не в щит, чтобы сбить своего соперника, короля Генриха, а в голову, чтобы убить. Всё это Стефан Нарцисс высказал королю и пригрозил:
— Если вы не будете мне помогать, то ваша голова будет на пике, и не только ваша, но и королевы Марии! Не может быть, чтобы она была не знакома с вашим отцеубийственным планом.
— И что же вы хотите: власти, короны?
— Нет, полного подчинения, и тогда здесь всё наладится, в вашем королевстве.
    Боль за такое злодеяние и так скребла душу короля Франциска, но сейчас он полностью пал духом и стал выполнять приказы Нарцисса. Первый из них состоял в том, чтобы выпустить безнаказанно всех тех, кто убивал протестантов и сжёг дом — пускай пока не церковь, — где они собирались и преклоняли колени в своих молитвах.
На почве этого у них и в семье с Марией появились первые конфликты, он не смог рассказать ей правду: любил всей своей душой и не хотел, чтобы под пыткой или же во время причащения она созналась, что знала об отцеубийстве. И когда она мучила его вопросами, понимая, что он меняется в худшую сторону, он не сдержался и объяснил это тем, что она никогда не родит ему наследника, а он так нуждается в ласках дитя и часто бывает в комнате Лолы у ребёнка. Да! Он бывает, любит дитя, но это совсем другая любовь. Любовь, которую он испытывает к своей королеве Марии, вязалась кружевной вязью много лет, и у него в памяти каждое её движение. И сейчас, смотря на неё, он таял, — на эту редкую, утончённую красоту юной женщины, его жены, — он хочет с ней быть и закрепить любовный союз с помощью дитя... которого нет.
    Она понимает: надо что-то делать. Узнав, что королева Екатерина утром выезжает в Бове, она вспомнила, что именно там живёт врач, который занимается только тем, что лечит от бесплодия, и она решила поехать вместе с  ней. Хотя королева Екатерина ей отказывала, она всё же настояла.
    По дороге на них напали люди, голодные и желающие отомстить королевам, но в карете был подпольный выход, и пока стражники боролись насмерть за жизнь королев, им удалось бежать в лес.
    Дорога по лесу была трудна, они устали и проголодались, но Мария заметила вдалеке город, и они решили направиться в одну из таверн. Поскольку у них не было ни одной монеты, им ничего не дали поесть, даже корки хлеба. Правда, в них было трудно узнать королевских особ: плащ был вывернут наизнанку, а насчёт платья они сказали, что это обноски вельможной дамы, у которой они служат в усадьбе.
    Королева предложила за еду и ночлег поработать посудомойкой и надоить козьего молока, но за барной стойкой хозяин сказал: пускай она разносит вино, слишком хороша для посуды. Наконец, отработав обед, они получили на тарелках по одному куску жареной дичи. Да, тут не до приличий! И они стали раздирать её руками, кусая грудинку. Поев, услышали, что к таверне подъезжает король. Все выбежали — и Мария с Екатериной тоже, шушукаясь, что они спасены, ведь корону и драгоценности они давно спрятали за пазуху. Но когда подъехала карета, оказалось, что там самозванцы, наёмники из театра, которые играли роли Франциска и Марии. У неё — поддельная корона, но блеском камней не уступающая настоящей; одеты они были, как подобает королям, и сразу видно было, что за этим что-то кроется.
    Ложные короли провели собрание, и королева Мария поддержала артистку в этой лжи, за это мать и дочь пригласили в комнату, где всё встало на свои места: они узнали, что Гифорд нанял театр, чтобы подорвать авторитет молодых королей, а его заслала английская королева Елизавета, не желая больше терпеть то, что королева Мария носит в присутствии всех герб Англии, и у неё на короне два герба, хотя можно было носить корону из трёх гербов, включая и шотландскую. Гифорд возвратился вместе со своими стражниками, не зная, что королевы осведомлены обо всём. Вывели королев — якобы для того чтобы посадить в карету, а сами расправились с «липовым» королём Франции, а его «липовую» королеву Мария приказала посадить к себе в карету, якобы чтобы работать прислугой в замке. Но по дороге, заметив, что Гифорд и стражник — а их было всего двое — едут не к замку, королевы договорились и достали своё женское оружие: королева Мария — маленький перочинный нож, а Екатерина — заколку, похожую на вилку, с которой никогда не расставалась. Нож отдали прислуге, чтобы та обошла карету и нанесла удар между шестым и пятым позвонками у Гифорда. Она сделала это, но удар получился слабым. Королевы торговались за жизнь прислуги, и так как Гифорд был ещё вдобавок жаден, он выжидал увеличения выплат, торгуясь, но, не добившись своего, свернул ей шею, и она упала замертво. Мария в это время кольнула заколкой коня, тот взвился от боли и сильно ударил Гифорда копытом. Тот упал с разбитой головой, рухнув на землю, охранник же сбежал.
    Через мгновенья опять послышался топот лошадей. Можно было предположить новые неприятности, но нет — это был сам король Франциск и его стражники, среди них был и кузен Луи Конде, который вызвался помочь найти пропавших королев. Все обрадовались и только сейчас поняли, что из-за мелочей не надо отворачиваться друг от друга, тем более, как бы проверив в бою королеву Марию, мать-Екатерина сказала сыну:
— Береги её, она боец.
— Я тогда был в отчаянии.
— Надо будет драться до конца.
— Я почувствовал тяжесть короны. Разве недоверие — это предательство?
— Тебе видней, но мне кажется, она достойна носить корону Франции. Не обижай её.
И он направился к ней смывать грехи.

    Точка зрения Екатерины на религиозные проблемы была двусмысленна. Во-первых, она видела религиозный раскол, а во-вторых, ожидая перемен, недооценила силу религиозного убеждения, думая, что победит сила и расправа.
    Она вела двойную игру: то вызывала Стефана Нарцисса на самые откровенные разговоры, то доказывала, что она ещё сильна и имеет достаточно средств Медичи, чтобы подавить бунт, если таковой будет иметь место. «Я так сильно любила его...» — говорила она о своём короле Генрихе II Валуа. Она первая во Франции сменила белый цвет траура на чёрный, но под прикрытием чёрного цвета продолжала скрывать чёрные мысли: как избавиться от королевы Марии, которая двигается везде на шаг впереди и заняла её королевское место. Выбрала своей эмблемой сломанное копьё с надписью: «От этого все мои слёзы и боль моя» («Lacrymae hinc, hinc dolor»), которая нервировала самого короля Франциска. Когда он смотрел, это напоминало ему день расправы над человеком, который беспощадно убивал людей ни за что и смотрел на его жену Марию как на будущую свою жену, недостойно поглаживая ей колени. «Он ушёл из жизни, но сейчас надо налаживать жизнь в семье, иначе не сможете удержать в руках Францию», — такие слова матери Франциск иногда вспоминал, понимая, что королева Мария не виновата в том, что беременность прервалась; они молоды, и у самой королевы Екатерины долго не было детей, а потом посыпались, как семечки из подсолнуха — осенью, когда она по-настоящему созрела как осень-женщина.
 
И радости добавит встреча,
Красное вино по бокалам течёт.
Свеча в любви уже сгорела,
В камине одни угли от дров...

Часть 19. Религиозные распри. Последствия

    Протестанты не признают икон, креста и не почитают мощи святых, как это принято у католиков. Но то, что французское королевство стало разваливаться на две религии и начались религиозные распри, — это очевидно. Веротерпимость, свобода вероисповедания! Но король Франциск не может справиться с разбушевавшейся среди народа бурей, а среди знати всем заправлял сам Стефан Нарцисс. Он был влиятельным при королевстве, но не только! Он имел козырь в руках: знал тайну королей и грозил расправой в случае неподчинения.
    Он загонял Франциско в угол, принуждая подписать эдикт* о выявлении у всех представителей знати, какую веру они исповедуют, — с той целью, чтобы знать, кто протестант, и чтобы они стали явными мишенями для католиков. Король собирался подписать такой эдикт, но Мария уговаривает его не делать этого, говоря:
— Вы не тот король, которого я полюбила! Вы подписали вердикт** «сборища»?
    Тогда король ей посоветовал:
— Возвращайтесь в Шотландию, оставьте меня.
    Боясь за её жизнь, он порывает с ней, отсылая обратно в Шотландию, но она не подчинилась королю, а, напротив, попыталась сама исправить то положение, в которое был загнан Франциско.

     Она тайно встречается с кузеном короля Луи Конде и просит о помощи: чтобы знатные вельможи Франции подтвердили, что они тоже протестанты, а не только маленькая кучка нищего сброда, как об этом однажды высказался Стефан Нарцисс.
Среди собравшихся на заседании Нарцисс открыл документ, чтобы утвердить его на подпись королю Франциску, уверенный, что тот подпишет, побоявшись его, так как он ведает тайну, кто был истинным убийцею короля Генриха II Валуа. Франциск действительно решает не отказать, но не потому что боится разоблачения и казни, а из любви к королеве Марии.
    Накануне в разговоре Нарцисс рассказал ему, что до смерти короля Генриха II на соревнованиях его хотели отравить в молитвенном доме, куда доступ был открыт лишь избранным. И как вы думаете, кто? Не кто иной, как королева Мария и его мать, королева Екатерина. И Нарцисс ещё раз пригрозил, что они все втроём будут висеть на пике.
    Франциск уже собирался подписать эдикт, как вдруг вышел Луи Конде и сказал:
— Среди вашей знати тоже есть протестанты, и я, например, в их числе.
    Хотя Франциск знал, что у него в семье некоторые перешли в протестантскую веру, но не он сам. Нарцисс возмущённо добавил:
— Вы один, и это меньшинство!
    Но в это время, устыдившись, что не они признались первыми, из числа протестантской знати вышло несколько человек. Сам король   Франциск обрадовался такому повороту событий и понял, что здесь рука его нежной королевы прогладила, словно утюгом. Он распустил собрание и сказал, что ещё обдумает этот вопрос. Незачем спешить.

    В то же самое время у графа Стефана Нарцисса и фрейлины Лолы налаживаются дружеские отношения. Он хотел пока иметь её при себе как улику против Франциска, но она была верна шотландской короне, оставаясь подругой королевы Марии и короля Франциска, и поэтому выполняла все их поручения, вплоть до того, чтобы подыгрывать Нарциссу, пофлиртовать с ним в пределах разумного, не подпалить полено, поднося его к огню.
     Подложить под картину ключ к шифру английской шифровки на планшете, который был найден у предателя — казнённого накануне шпиона английской короны Гифорда. Но Стефан Нарцисс был сильным, ловким, умным — он сразу понял, зачем молодая женщина, такая, как Лола, не спросясь, заехала к нему в усадьбу. После её визита он обшарил все места, где она могла бы быть, и нашёл ключ. Но не сказал об этом Лоле, и не было точного доказательства, что именно она могла сделать это. У короля Франциска был брат, верный помощник Баш, он проследил и нашёл всех, кого Нарцисс мог бы представить как свидетелей, если ему понадобится.
    Они поехали вместе и разделались с этими людьми, но пока они были вдалеке от замка, там шёл пир.
Королева Мария объявила о помолвке дочери Екатерины, сестры Франциска, принцессы Клод, которая несколько дней как вернулась в замок с молодым кузеном Луи Конде.
     Он согласился, потому что на этом настаивала сама королева Мария. А принцесса Клод пока не была готова выйти за графа, но потом, увидев его, даёт согласие — не потому что он молод и красив, а потому что на этом настаивал сам Франциско, желая примирить в королевстве две религии, чтобы было неповадно задерживать и убивать на улицах и в городах ни в чём не повинных людей только из-за того, что они другого вероисповедания.
    Но если бы это делалось необразованным населением! — а это делали и защитники Ватикана, которые вырезали жителям губы за неподчинение и наносили краской красный крест на их жилище, тем самым отчуждая их.

    После объявленной помолвки кузен Луи Конде сразу же удалился. Он был удивлён, так как не знал, что Франциска нет в замке и думал, что тот просто не соизволил прийти и поздравить молодых. Стефан Нарцисс, понимая, что не смог переманить Лолу в свой лагерь союзником, стал подбираться к принцессе Клод, но она ему отказала сразу же, так как успела переговорить с братом, королём Франциско. И только здесь, потерпев поражение, он посылает за свидетелями, желая в открытую обвинить королевство в смерти короля Генриха II Валуа. Договаривается сегодня же ночью назвать короля Франциска отцеубийцей и посылает свою стражу за свидетелем.
В планах у Баша было поехать за ним следом, чтобы узнать, где того держат. Поехали он и король Франциск, не доверяя больше никому, чтобы Нарцисс не успел привезти в замок свидетелем капитана шотландской лейб-гвардии Монтгомери, который висел на двух цепях в старой хижине. Перед смертью он подписал признание, что сам убил короля Генриха II Валуа. Баш уже знал об этом: в откровенном разговоре Франциск рассказал ему правду. И он остался, чтобы довести там дело до конца, убрать улики, а Франциск поехал в замок.
Франциск уже не боялся шантажа со стороны Стефана Нарцисса. Он был счастлив, что сейчас сможет всё рассказать, открыться своей любимой Марии, и они будут править королевством, как и хотели, вместе, как он видел и собирался, — чтобы народ был счастлив, чтобы страна не голодала, и было равноправие в религии, а не гонения. Он планировал построить церковь протестантам, чтобы они не собирались в хлеву или в лесу, узаконить их вероисповедание, несмотря ни на что, что бы об этом ни думал Ватикан. Но, приехав в замок, он застаёт королеву Марию униженную и изнасилованную, в слезах, и около неё свою мать Екатерину.

    Они рассказали, что после объявленной помолвки в замок ворвались самозванцы, переодетые в снаряжение королевских стражников. Их желание было — убить короля Франции Франциско. Ворвались в покои к королеве Марии, где она была изнасилована отцом пастыря протестантской веры, подвергнутого пыткам, а затем они скрылись. Нет сомнения, что они не останутся безнаказанными, но душевную боль уже не смыть.
    Франциско попросил прощения за то, что отсутствовал и не смог защитить свою любовь Марию. И только тем, что раскрылся перед ней полностью и что расправился со всеми уликами, он сгладил перед нею свою вину, но всё же не до конца.

    Стефан Нарцисс, испугавшись того, что произошло ночью, явился в замок к подружке Марии Лоле и ещё раз доказал ей, что его к ней тянет как к любимой женщине, — хотя он и раньше несколько раз пробовал это доказать, она же воспринимала его как предателя перед королём Франции. Один раз даже дала пощёчину, когда он встретил её одну в коридоре и поцеловал, она же сказала:
— Не пытайтесь взять раньше, чем я дам!
    Этим она всё же не оттолкнула его, а, напротив, дала возможность надеяться, и он, как тень, был отныне всегда рядом. Однажды в лесу, когда она совершала конную прогулку и, остановившись, спешилась, лошадь спугнули, заставив убежать. Он же был рядом, следя за Лолой, и, обрадованный возможностью сблизиться, подвёз её. На одном седле сидели двое, так близко — и так далеки пока в любви. Хотя меж ними уже началось потепление.
    Несмотря на то, что король Франциск послал Баша и стражников в замок Стефана Нарцисса, чтобы в его присутствии найти и принести улику, оставленную Лолой, якобы он — шпион английской королевы, эту улику не нашли. Он не был таким глупцом, чтобы не обыскать весь дом, после того как Лола, фрейлина королевы Марии, якобы проездом, посетила его и решила принять ванну, не стесняясь раздеться при нём. Это дало повод найти улику и уничтожить её. Хотя она предупреждала короля Франциско: «Вы просите обмануть такого влиятельного человека, как Стефан Нарцисс?..» Но она не ослышалась.

    Возвратилась в королевский замок и фрейлина Марии Грир, которая рассказала, что их ограбили лишь за то, что они не зашли на мессу в Орлеане, и они потеряли всё, даже её платья и подарки. Кто это сделал? Наверно, свои же протестанты, они знали, что лорд Каслрой, торговец перцем, супруг Грир, очень богат. Он оплачивал строительство школ и оказывал помощь нуждающимся. Но, как потом выяснилось, средствами, которые он передавал, воспользовались для покупки пороха и оружия, чтобы захватить власть и трон королевства Франции. Хотя Грир уже была готова перейти в вероисповедание мужа, чтобы вся семья была одной веры, сейчас и у него остался открытым вопрос: где зло и где правда?! Нужно поискать...
     Предательство, интрига, измена, прольётся ли кровь, — всё в одном букете. Кровь за кровь, устрашение верных, к чему ведут распри в новом Французском королевстве? А кроме этого, что-то происходит и со старшей королевой Екатериной, которую преследуют дети — две девочки-двойняшки, умершие в детстве в один день. Во сне это или наяву? Галлюцинации или появление у неё видений, как у Нострадамуса? И за это она обвиняет свою дочь, принцессу Клод, которая была мала в то время, а у младенцев в горле якобы нашли лепестки роз.
    Она всю жизнь думала, что принцесса, ревнуя, затолкнула им в горло розы, оторвав со своего платья, не зная, что в этом была повинна няня. Было ветрено, она открыла окно, розы вместе с вазой упали с подоконника, обломались; лепестки, летая, попали в ротик младенцам. А когда няня это обнаружила, они были уже мертвы. Она достала лепестки и заменила их розой с платья принцессы Клод. И за это всю жизнь мать ненавидела свою дочь Клод, она считала её виновной в смерти детей.
    Ничего нет хуже, когда ненавидишь своё дитя! Королева отослала её жить далеко от замка, якобы набираться знаний и выучить там европейские языки, но принцесса вела развратную жизнь. А когда устала жить вдалеке от своих, решила возвратиться, хотя не получила на это согласие матери, королевы Екатерины.

    Когда дочь Клод спросила мать: «За что вы меня так не любите? Вы не позвали меня на свадьбу брата, короля Франции Франциска, на его коронацию? Даже на похороны короля, моего отца?» — мать высказала свои подозрения и получила ответ: ребёнок не был повинен в таком горе. Она была свидетельница, помнила раскрывшееся окно и летающие красным снегом в детской лепестки роз. И как дети, младенцы, стали кашлять. Мать поняла, кто был повинен в смерти двойняшек. Но няня давно уволилась, концы были спрятаны далеко. Только сейчас она, старшая королева Екатерина, лишившая дочь благодати при замке, хотела залечить ту рану, разрыв меж матерью и дочерью, но сможет ли? Сколько воды и дней утекло с тех пор?..

Часть 20. «Ты не смог меня защитить. А это было так...»

Если душа полна надежды,
В зеркало на себя посмотри.
Увидишь, что ты делала не так,
Как подобает в жизни жить...


    Принцесса Клод обратилась к Башу с просьбой, чтобы тот разобрался, в чём было дело. Много лет назад и она попала в немилость к матери, королеве Екатерине. И выяснилось многое, о чём знали короли Екатерина и Генрих II Валуа и его любовница Диана де Пуатье.
   А это было так: король Генрих II был сердцеедом для молоденьких фрейлин, но не только. Он мог поймать любую женщину в замке, не брезговал прислугой. Диана де Пуатье заметила: у него есть ещё кто-то, и, проследив, узнала, что соперницей была няня двойняшек Екатерины, для неё король устроил любовное гнёздышко.
    Была зима, холодно, и когда дети засыпали, няня посещала покои короля. Возвратившись однажды обратно, она застала замёрзших насмерть двойняшек и настежь распахнутое окно. Спешно прикрыла окно, но сразу поняла: поздно, дети мертвы. Заметив висевшее платье Клод, сорвала с него розы и засунула младенцам в горло, якобы они задохнулись. Всё свалили на пятилетнюю тогда Клод, которая якобы из ревности расправилась с сёстрами.
   И королева-мать выгнала дочь Клод со двора, предоставив ей якобы высокое воспитание на стороне, в Европе. Но Баш нашёл няню и расспросил, как было на самом деле, грозя казнью. Она к тому времени стала знатной дамой, была замужем за вельможей по приказу короля Генриха II и с этого дня ушла со двора.
   Баш вспомнил и нашёл, кто был в детской и мог открыть задвижку окна. Само бы оно не распахнулось. А это была его мать. Да, родная мать Баша Диана де Пуатье приревновала короля Генриха II Валуа к этой молодой нянечке. И не только к ней, она ревновала и к самой королеве, которой он отдавал свой супружеский долг.
   
За это теперь были наказаны все. Он посадил прислугу в кандалы, а мать выгнал со двора и приказал, чтобы она никогда не возвращалась в замок, несмотря на то, что хотел подарить ей титул и земли, которые Франциск дал ему в пользование, плодородные земли графа Стефана Нарцисса.
    Про мать Франциска думал так: красота её вечна, и сколько раз ловлю себя на мысли, что она почти бабушка — а при этом так изящны черты её лица... А почему не виден возраст? С детства берегла себя, а может, отпечаток жизни, а может, красота — как горящая свеча: пока горит, сползает воск с плеча... Он только сейчас стал понимать, что она была настоящей любящей матерью. Отрекаясь от супружеской верности, король всё же захаживал к ней, и потому она родила двойняшек. А его мать, Диана, была коварна, ревновала к жене, имевшей больше прав на короля, решила умертвить детей и тем самым полностью отдалить короля от супруги. Но ей не удалось это сделать. Всю жизнь Генрих любил Екатерину и даже перед смертью в этом ей признался.

   Мария находилась на балконе замка, раздумывала о своей судьбе. К ней подошёл Франциск, который всё же хотел с ней наладить и восстановить любовные отношения, вернуть уют в семейное гнёздышко, но она сказала:
— Ты не смог меня защитить! Защитить жену, королеву — что сказать тогда обо всей Франции?! Ваш королевский замок стал проходным двором. За несколько лет, что я здесь живу, сколько раз его берёт кучка проходимцев! Вы должны были обеспечить меня двойной охраной на то время, когда вас нет в замке и вы выезжаете по делам.   Вы не хотите прислушиваться ко мне, советоваться со мной,
хотя я тоже королева, и поэтому будем на виду считаться и вести себя, как подобает королевской чете, но я отныне перестаю быть женой и сейчас же перехожу в свои бывшие покои. Так это было и есть во многих королевских семьях, где король властен, изменяет, и его никогда не пресекала в этом жена-королева, давая полную свободу.
— Не берите пример, Мария, с моих родителей. Я вас люблю и хочу быть с вами всегда и всю жизнь, вы королева и любовь навечно!
— Нет, мне нужно время... после изнасилования я перестала чувствовать страсть, и мужчина мне противен. Я перехожу обратно в свои покои — до сих пор я чувствую позор на моём теле. Может быть, нам нужно время подумать, как нам дальше жить?
— Извините, Мария. Я переверну всё и найду вашего насильника, простите меня, если сможете.
— Мы думали, что можно склеить чашу заново, но ничего нельзя изменить.
    Мария перешла в свои покои, днём они общались, король наведывался к ней, проявляя активность и заинтересованность в том, чтобы наладить супружеские отношения. Однажды он попросил позволить ему просто уснуть рядом с ней — и получил добро, но ночью она не вынесла храпа и дыхания мужского тела рядом, ещё не всё забыто, — и она попросила ещё время.
    Они проговорили до глубокой ночи, но потом разошлись в разные покои. Утром Баш позвал Франциско по делам. Король так молод! И столько всего обрушилось на него сразу... или же кто-то специально разжигал в народе вражду на религиозной основе? Понимая, как нелегко сейчас Франциско в королевстве, Баш всячески помогал брату удержать трон. Сама королевская власть пошатнулась. По дороге из замка Франциск заметил принца Наварры — кузена Луи (Людовика) де Конде, который не знал, что произошло прошлой ночью в замке, а пришёл узнать, передал ли стражник королеве Марии письмо, в котором он отказывается жениться на принцессе Клод, описывая любовь его к замужней женщине. Но там не было сказано — к кому, лишь сонет, излучающий любовное послание к королеве.

    Утром этого же дня во двор приводили связанных мужчин, и королева Мария вышла, чтобы найти среди них насильника, но его не было. Она выглядела убитой горем, это заметил и принц Людовик. Письма так он и не нашёл.
   Мария поднялась в свои покои, после того как Франциск упросил её не вмешиваться и заверил, что сам отомстит за её позор. В покои пришли и все девушки — подружки королевы, которые узнали, что вчера во время взятия замка королева была изнасилована. Хотя Мария всех предупредила не распространяться об этом. Но разве женщины смогли бы держать язык за зубами? Конечно, нет. Кенна об этом рассказала Башу.
    А подружка Лола сразу же отлучилась, направилась к Франциску, чтобы рассказать, где можно найти Стефана Нарцисса, который скрывался у себя в усадьбе, и дала адрес. Также сказала, что знает о происшедшем, и поэтому пришла. Но всё же высказала мудрую мысль, о чём подумывал и Франциск: трудное время наступило для французского королевского двора, и сейчас можно выяснить, кто друг, а кто враг. Можно уничтожить графа Стефана Нарцисса, но мы не знаем, какой он лучше — мёртвый или же живой, который может и помочь, зная всё в округе.
    Король Франциск полностью теряет доверие народа — как протестантов, так и католиков. К тому же появились какие-то всадники в чёрных плащах, оставляющие у населения на левой груди, ближе к предплечью, клеймо в виде выжженной отметины: якобы они протестанты, и это их отличие от католиков.
     Как потом доказал Баш, это являлось делом рук служащих посланного из Ватикана кардинала, которые заметили раздвоение в религии, в результате чего уменьшилась подать в пользу монашества. Но вскоре Баш уличил их в мошенничестве и, поймав одного из них, сделал такую же отметину. Этот человек был любовником самого кардинала из Ватикана, и за свою любовь покинул Францию безболезненно. В Ватикане понимали, что они разоблачены в своих замыслах внести вражду между представителями разных религий. Также хотели поймать и принца Наварры, кузена короля Луи де Конде, которого дважды спасла королева Мария, не подозревая, что этим делом уже занимается сам король, придумав выжечь пятно горячим клинком, держа его за руку, когда он чувствовал боль.
    А как это было: принц-кузен Луи (Людовик) де Конде увидел королеву Марию и раскрыл ей причину, зачем с утра он здесь, в замке. Но сразу же понял, что она унижена, и вчерашний погром в замке напрямую коснулся её. И так как он любил её, выслушал, о чём рассказывала королева, её доводы, — так как она догадалась, где искать обидчиков, а Франциско не было рядом, он разыскивал Нарцисса. Она попросила Людовика поехать к жене того человека, который оплачивал все эти преступления. Луи же предложил: может, лучше привезти его обратно в замок? Мария объяснила, что времени остаётся мало, насильники могут скрыться за границей, и тогда она точно никогда не найдёт обидчиков, не смоет грязь.
    Они подъехали к дому протестанта, участвовавшего в погроме. Луи попросил у женщины:
— Помогите поймать этих людей. Иначе вы тоже будете лжесвидетельница и участница погрома.
— Что вы знаете? И кого с таким именем, как Северин? — добавила Мария.
    Допрашиваемая созналась: да, её муж оплачивал разные мероприятия, и когда Северин заехал ночью за деньгами, это было неожиданностью. Денег в доме не было, и требовалось какое-то время на сбор. Он обещал отнести их, как соберёт, в старую хижину у обрыва и оставить связку на столе.

   Того, что она сказала, было достаточно. Людовик хотел возвратить королеву в замок, но она отказалась, показывая нож и своё умение владеть им не хуже мужчины.
— Надо поспешить, — сказала она, — пока они сами не уехали туда, тогда и правда их не найдёшь.
    И после небольших уговоров они всё же двинулись не обратно в замок, а в сторону хижины. Не успели войти, как услышали топот копыт лошадей: это приехали люди за деньгами.

   Мария и Луи спрятались за ширмой. Мужчины — их было трое — не ожидали здесь кого-нибудь встретить. Принц-кузен Луи де Конде оказался на высоте со своим мечом и сразил всех наповал. Северина же наказала сама королева Мария, бросив на него керосиновую лампу, от чего он вспыхнул огнём. Она приказала:
— Пусть горит вместе с грехами. Убить его! — и после удара сабли тело, бьющееся в агонии от боли, причиняемой огнём, перестало двигаться. Они направились в замок, где Мария и рассказала Франциско, что с зачинщиками расправились, а остальных можно выпустить.
    Несмотря на то, что король Франциско с детства был болезненным ребёнком, страх за свою любовь во время последних событий сделал его жестоким: он повесил множество людей, даже безвинных, у входа в замок, а также оставил замерзать на ночь — за королеву Марию и насилие над ней, — понимая, что они умрут от холода, так как в темнице уже не было места. Среди узников был и лорд Каслрой, торговец перцем, муж Грир, которого уличили в материальной помощи протестантам. Король никого не щадил, этим наводил страх в королевстве, заставляя подчиняться, чтобы у других даже в мечтах не было захватить королевский замок. Под страхом смерти ходили в то время все, кто находился рядом, все оказавшиеся поневоле в замке — и виновные, и невинные.
    Но не только это: кроме того, он нашёл Стефана Нарцисса и в равном поединке избил его, так как именно он был главным зачинщиком происходящих дел и был не убит, а помилован, только когда королева    Мария подсказала:
— Уничтожив его, с кем же вы останетесь?
    Но всё же король Франциск крепко держал его в узде и говорил, как Нарцисс когда-то ему:
— Отныне вы принадлежите мне, Нарцисс, вы сейчас моя марионетка, — раздавая его земли, чтобы народ запоминал не только плохое, но и хорошее, тем самым опустошая и расточая средства, богатство, силу самого влиятельного до того времени графа Стефана Нарцисса.


Ваши слова похожи на муаровый шёлк... акварели.
На звон по утрам: соловья, у речки пастуха свирели, —
Когда так и хочется дышать красотой такой природы,
Стекает золотом с деревьев, ложится ковром под ноги.