Вскоре у Семена появилась еще одна радость: наконец-то получил квартиру в Иркутске. Перевез в город семью и мать. Рая забеременела вторым ребенком и вскоре принесла лапочку-дочку, о которой он так мечтал.
Окончательно выздоровев, Семён с жаром принялся за свое любимое дело. Набрал новый состав экспедиции, в основном из числа молодых людей, недавно окончивших университет. Те люди, которые сочинили на Семена кляузу, все уволились. Жизнь потихоньку вошла в свое русло. Рая выучилась на специалиста архивного дела, и работала в главном архиве Иркутска.
Однажды она пришла с работы в глубокой задумчивости.
— Что с тобой, моя дорогая? — спросил ее Семен. Какая забота тебя тревожит?
— Ты знал о том, что у тебя был бы родственник Сажин Тит Нилыч? — спросила она.
— Да, конечно, мать мне рассказывала про него. А почему ты спросила?
— Понимаешь, сегодня нас перебросили в спецхран документов НКВД. Начальство дало указание все разложить в папки, согласно временной хронологии, и привести документы в порядок. Я стала вынимать из мешков бумаги и просматривать. Попался один прелюбопытный документ датируемый октябрем 1917 года. Это донесение Федора Скляева начальнику иркутского ВЧК Муравьеву В.П. В нем сказано, что при раскулачивании кедровского промышленника Сажина Тита, он был убит и сгорел в собственном доме. К докладной была подколота скрепкой другая бумажка, датируемая июнем 1921 года. Это тоже было донесение председателя кедровского сельсовета о том, что при строительстве школы на месте дома Сажина Тита обнаружены останки, оружие и золотая фигурка идола. Ниже шли фамилии понятых, присутствующих при этом.
Семена сильно взволновал рассказ Раи.
— Ты не могла бы записать фамилии из последнего донесения? — спросил ее он.
— Зачем тебе они? — удивилась Рая.
— Просто так, для полноты исторической картины, — пояснил Семен.
— Что ты! — замахала руками Рая, — с нас не сводят глаз двое охранников. После того, как закончим работу, на выходе обыскивают, сумочку перетряхивают, заглядывают в бюст. Под юбку только не лазят, — улыбнувшись, закончила она. — Бесполезно.
— Тогда запомни их фамилии и скажи мне, — попросил Семен.
— Что их запоминать, я и так все помню. Память у меня хорошая, — сказала Рая. — Мошнин Федор, Жуков Василий, Стаценко Тимофей.
Семен записал фамилии на бумажке и положил в кармашек пиджака. Зачем он это сделал, пока даже интуитивно не мог понять. Но словно его что-то заставляло.
На следующий день Семен поехал в кедровский сельсовет. Его председателем был избран земляк Семена, знакомый с детства. Зашел, дружески обнялись, похлопав ладонями по плечам.
— Проходи, проходи, гостем будешь!» — рокочущим баском проговорил председатель.
Показав на стол заваленный бумагами, извинился, что ограничен во времени.
— Какая печалька привела сюда магистра археологических наук?
Семен, не скрывая намерений, рассказал историю про своего деда и золотого божка. Не перебивая, председатель внимательно выслушал.
— Что ты хотел выжать из этой истории? — спросил он. — Столько лет прошло!
— Меня, как археолога, интересует вопрос: «Куда делся золотой божок, найденный на месте пожарища?»
— Ишь, чего захотел! — воскликнул председатель, махнув рукой. — Его, поди, и в целости-то давно нету. Алмазы, которые были вместо глаз, у кого-нибудь лежат в коллекции. Может, давно за границей. Их так просто не продашь из-за высокой стоимости. А золото могли переплавить, распилить, продать по кусочкам. В революцию тут такой бардак был, не тебе рассказывать, сам знаешь. У власти стояли люди не всегда чистые на руку. Сколько золотых и серебряных вещей уплыло в неизвестном направлении, и сказать трудно.
— Филиппыч, меня беспокоит легенда о том, что на этом идоле лежит какое-то заклятие. Я читал трактаты китайских мудрецов, подробно его описывающих. Там говорится, что насильственным путем этого идола приобретать нельзя. Сразу же начинает действовать заклятие, приносящее владельцу и его родне неисчислимые беды и страдания. Божеством владел Александр Македонский. Во время его индийского похода статуэтку потеряли, или она была попросту украдена. Македонский после этого сразу повернул войска обратно. Видимо, кражу совершили китайцы. Иначе, как можно предположить, что она оказалась у них? Сажин Тит завладел божеством незаконно, скорее всего, убив китайских купцов. Откуда в его подвале оказался этот желтый идол? Перекупить ее у купцов он не мог. Статуэтку Будды везли в дар царю Николаю II.
— Да–а–а, мутная история, — произнес задумчиво Филиппыч. — Я-то чем могу помочь?
— Хочу поговорить с людьми, или их родственниками, которые нашли идола. Расспросить подробности. Узнать, кому они передали находку, — пояснил Семен.
— Что тебе это даст? — спросил председатель. — К примеру, найдешь ты свидетеля, а он скажет, что отдал вещь работнику ВЧК. Всё, на этом концы обрубаются. Свидетель же не спрашивал фамилию у милиционера.
— В этом ты прав, конечно, но все же я попробую порыть. Может быть, что-то и узнаю, — ответил Семен. — Посмотри в похозяйственной переписи эти фамилии, — подал листок Филиппычу.
Тот открыл несколько книг, и стал искать, проводя прокуренным, желтым ногтем по строчкам, сверху вниз.
— Вот, смотри, нашел одну запись — Стаценко Тимофей Егорович. Проживал в Кедровке до 1947 года. Выбыл в г. Иркутск. Больше никого из перечня, записанного на листочке, нет.
Семен пометил у себя в блокнотике фамилию, имя и отчество земляка, поблагодарил председателя, и поехал домой. Всю дорогу он строил планы, как выйти на людей, которые принимали находку у селян, нашедших идола. Умного ничего в голову не приходило. «Хоть какая-то зацепка есть, — думал он, — всего лишь одна фамилия. Приеду, пойду в горсправку, поищу адрес этого человека».
Приняв решение, успокоился, и, склонив голову, задремал под шум двигателя автобуса.
Приехав в город, Степан, не откладывая, пошел в горсправку. На удивление, работница быстро нашла адрес Тимофея Стаценко. Семен пошел к его дому. Долго звонил, стучал в обшарпанную дверь. Наконец, послышались шаркающие шаги и стук трости об пол. Дверь открыл глубокий старик, с седой бородой, стриженной под «скобку» и такими же белыми космами волос. Долго всматривался в лицо Семена.
— Ты хто? — наконец, спросил он. — Опять из НКВД, или из «этих»?
— Каких «этих»? — не поняв, переспросил Семен.
— А–а–а, тады, проходь, — сказал старик.
Провел гостя в зал. Усадил за круглый стол, видимо, еще дореволюционного производства.
— Слухаю тебя! — сказал дед, устало плюхнувшись на продавленный диван.
Семен стал расспрашивать старика о событиях после Гражданской войны в Кедровке. Старик долго молчал, собираясь с мыслями. Потом начал рассказ, путаясь в годах и датах. Археолог понял, что добиться от старика что-нибудь полезного вряд ли удастся. Поблагодарив деда, он направился к двери. «Берегись китайцев, сынок!» — неожиданно прозвучало в спину. Степан остановился, и, развернувшись, направился к старику.
— Почему мне надо опасаться китайцев?
Но старик молча указал рукой на дверь. Семен вышел от него в глубокой задумчивости и встревоженный. «Неужели что-то связывает мои поиски идола и предостережение старика? — думал он. — Значит, поисками занимаюсь не только я. Надо быть осторожнее».
Археологические дела вновь захлестнули с головой. В правительстве СССР было принято решение о строительстве на р. Ангара иркутской ГЭС. В зону затопления попадали уникальные курганы в долине реки. Поэтому, перед Семеном и его сослуживцами была поставлена задача как можно быстрее закончить археологические изыскания. В этой суете Семен совершенно забыл о поисках золотого божества.
В пятидесятые годы вновь была поднятая мутная история про «золото Колчака». В мае 1920 года распоряжением В.И. Ленина из Иркутска в Казань было вывезено 317,5 тонн золота — остаток былой казны. Много золота было разворовано белочехами, атаманом Семеновым, генерал-майором Петровым, а так же японскими офицерами. На золото нацеливался и атаман Григорий Кочкин, но безуспешно. Попав в засаду под пулеметный огонь, едва унес ноги. В числе потерянных оказались уникальные золотые изделия, имеющие громадную ценность. А так же редкие золотые монеты, отчеканенные в небольших количествах.
Экспедиция Семена все лето работала на берегах Ангары. Однажды рабочие, ходившие на охоту, наткнулись на старую обрушенную землянку. Археологическая «жилка» заставила их раскопать завал. Здесь наши много чего интересного: заржавевшие «трехлинейки», наганы, лежало два скелета. Самой ценной была находка стеклянной банки, в которой находились драгоценности. Здесь же лежало несколько редчайших монет Елизаветы I, предназначенных для дворцового обихода, образца 1756 года. Такие монеты находились только в иркутском золотом хранилище. Как они попали в глухую приангарскую тайгу — было большой загадкой. Рассматривая монеты, Семен вновь ощутил «зуд» по поиску золотого идола. Но где искать? Найти хотя бы маленькую ниточку, зацепку. Тогда уже было бы легче. К зиме работы на Ангаре были закончены. Экспедиция свернула палатки, упаковала найденные артефакты, и отбыла в Иркутск.
Заболела Дарья. Тяжелые годы подкосили здоровье былой красавицы. Врачи нашли у нее какое-то легочное заболевание. Находиться в кирпичных и бетонных домах было очень тяжело. Был нужен свежий воздух. Семен принял решение отвезти мать на родину, в Кедровку. Тем более что домик старушки-повитухи был не занят. Переехали ближе к зиме. Семен сделал в избушке ремонт, подновил крыльцо и забор. Печники переложили печь. Нанятые две женщины побелили комнатки, все перемыли. Дарья начала деревенскую жизнь. Вскоре ей предложили организовать в Кедровке сельский музей. Новая работа увлекла с головой. Постепенно болячки отошли на второй план. Она просила сельских ребятишек приносить из дома старые, ненужные вещи. Вскоре две комнаты брошенного жилого дома наполнились экспонатами. В описании их помогал сын.
Перед Новым годом Семья Ивановых Рая с детьми приехали к бабушке в гости. Семен сходил в тайгу, принес красавицу-ель. Малышня весь день занималась вырезкой звездочек, украшала елку игрушками. Бабушка хлопотала возле русской печки, вынимая из ее огнедышащих недр листы с пирогами. Каких только постряпушек она не делала! Продолговатые расстегаи с рыбой, маленькие пирожки с мясом и грибами, шаньги с творогом и вареньем. Рая пробовала испечь в русской печке торт. Получилось не очень удачно, кривовато, но в праздник все ушло на «ура». Вечером всей семьей стряпали пельмени. Малыши тоже участвовали: измазались в муке по уши!
Включив на стене черную тарелку репродуктора, стоя, выслушали бой курантов, выпили по бокалу шампанского. Покормив и уложив ребятню, стали вести разговоры о жизни.
— Мама, как тебе новая работа? Не в тягость? – заботливо спросил Семен.
— Что ты, Сема, это для меня отдушина в жизни! Иначе бы одиночество и тоска заели. Здесь я весь день с людьми. У меня появилась подруга Машка.
— Что за подруга, я ее знаю? — спросил сын.
— Нет, Семка, не знаешь, она маленькая и серая. Очень любит печенье.
— Как это «маленькая и серая?» — переспросил Семен.
— Мышка у меня живет в музее странная, — пояснила Дарья. — Людей совершенно не боится! Бывает, что сидим с ней вдвоем и весь день беседуем. Она, как будто слушает. Удивительная!
— Люди часто приходят в музей? — снова спросил Семен.
— Не очень часто. В основном школьники. Их приводит учитель истории. Недавно приходил охотовед. Предложил нам чучела птиц и животных. Да, на прошлой неделе были два китайца. Почему-то их интересовала история с Сажиным Титом.
— Что ты рассказала им? – взволнованно спросил Семён.
— В общем-то ничего конкретного. Что все знают, то и рассказала.
— Про золотого Будду они не расспрашивали?
— Нет, про это речи не было, — ответила Дарья.
— А почему тебя это заинтересовало?
— Просто стало любопытно, почему вдруг многие стали интересоваться этим божеством.
А у самого в груди поднялась волна тревоги: «Ох, неспроста, китайцы начали возню вокруг этого артефакта. И дед Тимофей Стаценко тоже говорил о китайцах. Что-то здесь нечисто. Схожу-ка я к друзьям в милицию, побеседуем на эту тему».
Прошли новогодние праздники и вновь начались будни: лекции, семинары, работа с находками. Свою идею переговорить с милицией о китайцах Семен уже забыл. А они не забыли. Однажды в аудиторию после лекции вошли двое. Подошли к кафедре, вежливо поздоровались. Представились научными сотрудниками пекинского университета истории и археологии. Подали Семену свои документы, отпечатанные на русском языке.
— Семен Семенович, у нас к вам есть вопросы, — обратился к археологу один из вошедших.
Семен пригласил гостей присесть за учебные столы, и сел рядом с ними.
— Слушаю вас, — сказал он, предчувствуя недоброе.
Настораживала внешность «китайцев» и их чистый русский говор, без акцента. «Кто же вы на самом деле? — думал Семен. — Как жаль, что в суматохе дел забыл сходить в милицию».
— Нас интересует одна вещь, — сказал один из гостей. — Не будем ходить вокруг, да около: вы и ваша семья тесно связаны с историей золотого Будды.
Мы, как и вы, заинтересованы в ее нахождении. Цена красных алмазов, которые вставлены в глаза божества и золото, из чего он сделан, нас мало волнует. Нам необходимо найти Будду. Мы готовы заплатить очень большие деньги.
— Все понятно, — сказал Семен. — О статуэтке я знаю столько же, сколько и вы. Люди, которые нашли божество, мертвы, или сошли с ума, как старик Стаценко. Я знаю, что вы были у него и расспрашивали про статуэтку. Китайцы при этих словах многозначительно переглянулись.
— Мы вам можем кое-что подсказать, но нам нужна гарантия, что органы НКВД про Будду знать ничего не будут. Мы не советуем вам обращаться за помощью к ним. Вероятнее всего, они сами приложили к этому руку. Начнете копать, вас вновь отправят в лагерь. При этих словах у Семена кольнуло сердце: « И это знают про меня…Странные посетители»
… Семен даже в мыслях не мог себе представить, с какой страшной, невидимой силой он столкнулся. Главное было впереди…
(продолжение: http://www.proza.ru/2019/12/08/272 )