(из дневника Игоря Яченкова)
Тромба Латумба. Я это слышал, когда в энный раз прогуливался между этих зданий. Мне кажется, что сам Доробат сегодня послал этот знак мне. Эта прогулка была давно, но сейчас я вижу ее абсолютно иначе, с нового ракурса.
Я услышал эти слова снова, когда выходил из старого города. Тромба Латумба. Я не знаю их значения, а не первый взгляд они могут показаться некоей бессмысленной тарабарщиной, но мне кажется, что они мне безумно близки и дороги. Я не смею рассуждать иначе, ведь только что от здания упал большой кусок старой стены, и я мог посмотреть в образовавшиеся проем. Старые, полуразрушенные стены того здания, где раньше был праздник, грусть, скорбь, радость. Мне стало неловко, ведь Луна вышла буквально из-под крыши этого здания, и, казалось, что сама Луна повторяла мне эти слова, которые были такими непонятными и такими близкими к моему тронутому сердцу.
Я видел могилы сотни нереализованных целей и идеалов. Да, я был на кладбище всех грёз непонятых, всех, кто живёт, жил и будет жить. На каждой надгробной плите было написано Тромба Латумба. Луна освещала эти могилы грез, и ее свет был очень ярким. Она взошла возле одной из могил, освещая её старый крест. Грезы непонятых. Только во Тьме меня поймут. Быть может, она меня уже зовет?
Внезапно нечто вылезло из земли и щёлкнуло зубами, отдалено похожими на волчьи. Его морда тоже напоминала морду волка — с той лишь разницей, что вместо глаз у него были обрубки человеческой плоти. Они были живые и кричали от жесточайших мук. Глазёнки у чудовища располагались чуть ниже. Их было как минимум восемь. На морде чудища в качестве шерсти служили сосуды, которые когда-то были сосудами человеческого тела. Иногда кровь доказывала мои утверждения…. И только сейчас я заметил, что это лишь одна из его голов, причём самая маленькая….
Оно собиралось броситься на меня.
Лишь Могус может меня спасти.
Тромба Латумба.