-Мотор!
На площадке звенящая тишина, и лишь слышно как сопит тучный режиссер, напряженно наблюдая за действием через несколько мониторов. Все затаили дыхание. И вот, герой медленно, чувствуя каждый свой шаг, подходит к девушке…
Тысячи телестанций. Миллионы радиовышек. Миллиарды экранов и такое же количество голов, готовых внимать творению режиссера.
Три…Два…Один. Пошла трансляция. Заголосили наперебой сотни тысяч каналов, сливаясь в оглушающий гвалт миллионов звуков. Замелькали бесконечные вереницы кадров. Нескончаемые разноцветные потоки хлынули из экранов, погружая комнаты, города, целые страны в густую жижу эфира. Разношерстные девицы в ярких платьицах трясут инновационными телефонами с умопомрачительными возможностями; два мужика, похожие на дикарей, которые одеты в дорогостоящие костюмы от Brioni, надрывая глотки, отстаивают свои политические интересы; тучные женщины обучают юных домохозяек, как произвести неизгладимое впечатление на своих сварливых мужей; армии шоуменов развлекают уставших людей, решивших провести время наедине со своим лучшим другом.
"-Прекраснейший вид открывается с «языка тролля». Вот там внизу раскинулось озеро Рингедалсватн – одно из самых крупных озер в Норвегии. И не выговоришь, ей богу! Я пожалуй остановлюсь здесь и сделаю пару фотографий. Конечно всю красоту этого изумительного пейзажа нельзя передать через фотографию, но я постараюсь. Тем более, у меня есть отличный мобильный телефон ***, который великолепно справляется с такими задачами и может заменить вам дорогостоящий фотоаппарат!
-Прожариваем на медленном огне, а затем аккуратно переворачиваем. Не забываем добавить специй…
-Обычная свадьба закончилась весьма трагически. Полиция уже опрашивает свидетелей…
-Недавно прошедшая в «Кремниевой долине» конференция смогла в очередной раз доказать…
-…они уже проводили испытания ядерного оружия в прошлом месяце, поэтому мы…
-…смогли запечатлеть на фотопленку непонятные…
-…угрожая оружием…
-...жить во грехе явный путь к вечным…"
Виноградные ожерелья из фиолетовых набухших бусинок-ягод тянутся к пропитанной удобрениями почве. Эшелоны пышных кустов в ожидании стоят на нескончаемых полях, которые волнистым покрывалом расстилаются на сотни километров. В кустах время от времени шныряют крохотные полевые мышки, воровато оглядываясь в поисках чего-либо. Горячие солнечные лучи ложатся на трепетные листья, лаская их своим искренним светом. Откуда-то издалека доносятся приглушенные звуки мерно дышащего моря. А в нескольких тысячах метрах, на высоте крохотного мира, разлетается на куски многомилионный лайнер.
В моих глазах отражаются всплески огня, которым объяты обшивка, кресла из искусственного велюра, кричащие пассажиры, крепко пристегнутые к своим заранее забронированным местам, кнопки вызова стюардессы и зажигания света, пластиковые бутылки и герметично закрытые одноразовые контейнеры с резиновой говядиной. Лайнер от взрыва крошится на мелкие кусочки осыпаясь на землю облаком из осколков стекла и дюралюминия.
Недавно наткнулся на статью в одном электронном журнале. Некая сербская бортпроводница пролетела свыше десяти тысяч метров и осталась в живых.
«Приятного полета!» - передает бархатный голос по громкоговорителю над головами задумчивых пассажиров. Каждый из них перед взлетом прекращает разговор с соседом, откладывает занимательный детектив, перестает чесать свое потное брюхо и погружается в одному ему понятные мысли.
Бортпроводница без сознания крутится в воздухе. Господь изгнал ее из своих владений. Чешские туфельки, привезенные матушкой из Праги, слетели с хрупких ножек, а волосы словно гремучие змеи угрожают удаляющимся облакам.
Я наблюдаю за рассыпающимся самолетом, за крохотными точками кресел с пристегнутыми фигурками людей, устремляющимися в пропасть, и думаю, что, наверняка, один из пассажиров читал эту статью и теперь надеяться стать очередным рекордсменом, как та сербская бортпроводница.
Налитые соком виноградинки падают на землю. Сок из их разорванных тел впитывается в землю. Любопытные мышки обнюхивают своими маленькими носиками упавшие ягоды.
Телевизионные каналы забиты новостью о крушении пассажирского лайнера. Кричат о взрыве самодельного заряда в багажном отсеке. Специалисты уверяют о неисправности самого судна. Кричат о необъявленной войне, о халатности, о героизме, пацифизме, патриотизме… Но никто не говорит про рекордсменов.
Хватит. Забыли. Принимаемся за очередную порцию вкусных блюд. В качестве аперитива идет утренняя сводка новостей. Своими гибкими пальцами водим по экрану изящного телефона, прокручивая разношерстный контент по дороге на работу. Потом…Вот, уже вижу улыбающегося официанта. Мчится через весь зал, чтобы преподнести нам вкуснейшее блюдо из захватывающих сериалов и фундаментальных картин в кинопрокате, вперемешку с одобрительными новостями про страну и ее какое-то там развитие. Наслаждаемся изяществом обслуживания сего ресторана. Про него стоит завести отдельный разговор, но как-нибудь потом. Про это говорили не раз и не два. И, наконец, десерт из милых сердцу мелодрам и комедийных шоу. Откладываем приборы и гладим по вздувшемуся животу, удовлетворительно причмокивая.
"Не смотри целый день телик, мордашка, а то будет разжижение мозгов."
Оказавшись на мокрой от утренней росы земле, стюардесса разлепляет потяжелевшие веки и долго всматривается в небесную твердь. Еще доносится удаляющийся грохот случившейся катастрофы. Очередная виноградинка падает на влажную траву. С молодого дерева резко взлетает потревоженная птица.
Над бортпроводницей склоняется удивленный мужчина, проезжавший неподалеку. Его седая шевелюра растрепанна в разные стороны, а уставшие глаза не без интереса рассматривают самую везучую женщину на планете.
Мужчина пытается что-то выдавить из себя. Где-то в глубине он понимает, что данный момент необычайно важен, поэтому пустая болтовня здесь неуместна. Но слова почему-то не находятся. Лишь вздохнув, он ниже склоняется над дамой.
Дым от горящих осколков разносится по небосводу, и в воздухе стоит сладковатый привкус, обжигающий язык.
-Закурить не будет? – внезапно говорит женщина. Момент определенно испорчен.
То были классические туфли на невысоком каблуке. Вписывавшиеся в стандарты униформы бортпроводницы, они теперь лежат где-нибудь в колючем предгорном кустарнике. Либо все также бесцельно кружат в воздухе, подхватываемые нескончаемыми потоками южного ветра.
Бортпроводница неуверенно встает, ощущая своими босыми стопами холодную почву. Мужчина все также недоуменно смотрит на нее, иногда почесывая свои пепельные волосы. Птичьи ледяные глаза зорко наблюдают из плотной листвы.
Девушка, немного покачиваясь сходит вниз со склона по пыльной проселочной дороге, утоптанной тысячами коровьих копыт. С каждым шагом она все дальше будет отдаляться от тлеющих останках былого могучего авиалайнера. Ее фигура постепенно растворяется на горизонте.
Вспышки фотокамер, щелчки затворов, раскрасневшиеся лица репортеров, слишком яркий свет от гостиной люстры смешиваются в единую субстанцию, которая постепенно поглощает юную девушку. Она озирается по сторонам, будто пытаясь найти выход среди наступающей толпы корреспондентов с их огромными видеокамерами. Односложно отвечает на тысячи вопросов и иногда улыбается в нацеленный фотоаппарат.
"-Сто очков. Буква?"
Новость про выжившую бортпроводницу разлетается по отряхивающимся от скуки городам, влетает в каждую квартиру, и за завтраком жена спрашивает своего мужчину:
-А слышал ли ты про ту болгарку, которая…
-Сербку, - перебивает ее муж, прихлебывая обжигающий кофе.
«Один черт», - думает про себя женушка, кивая головой.
А в моих глазах все пылает тот лайнер, раскрашивая небо в оранжевые оттенки. Я вижу, как продолжают крутится лопасти двигателей, объятые пламенем, как плавится в языках огня одноразовая посуда вместе с выпавшими кислородными масками и как застыли в пронзительном крике пассажиры, до жути похожие на жителей Помпеи в тот роковой день.
Бортпроводница застегивает молнию юбки, поправляя складки на колготках. Аккуратно просовывает свои миниатюрные ножки в новые туфли. Причесывает волосы и подолгу разглядывает себя в зеркале, отмечая каждую деталь на своем подрумяненном лице. Уголками губ чуть улыбается своему отражению.
Кивая и улыбаясь заходящим пассажирам, она невольно всматривается в проплывающие лица, словно пытаясь запомнить их черты. Все рассаживается по своим местам, дружно пристегивают ремни безопасности, и самолет набирает высоту, взмывая в бесконечное небо.
И на очередном выпуске теленовостей в эфире ее спросят:
-Как вы не боитесь летать после того, что произошло?
Белокурый телеведущий на секунду посмотрит ей в глаза и тут же снова повернет лицо к камере. Миллионы зрителей в своих обставленных квартирах отложат разряжающиеся смартфоны, перестанут переворачивать мясные котлетки на хлюпающей от переизбытка масла сковородке, уберут палец с кнопки пульта, выключат грохочущий пылесос ради того, чтобы услышать слова той самой сербской бортпроводницы.
-Потому что каждый раз надеюсь, что это повторится, - прошепчет она.