Я хотела быть красивой главы 2-3

               
               
2.  Разговор с Наташей о Шепелеве.

- Ну как тебе Шепелев? Не разочаровалась?
- Да что ты! Он милашка! Вежливый! И такой тактичный! – добавила она, вспомнив эпизод с юбкой.
- Я и мечтать не могла, что когда-нибудь настанет такой день и мне повезёт быть партнёршей самого Шепелева! Да ещё в постельной сцене! Все наши девчонки поумирают от зависти! Он… он необыкновенный! - Мэрилин сложила губки для поцелуя и  почмокала воздух перед собой. - Слушай, а у него есть кто-нибудь?
- В смысле, женщина? Этого никто не знает. Он прячет свою личную жизнь за «плотной завесой тайны». - Последние три слова были произнесены тягучим голосом для большего впечатления. - Неплохая тактика, кстати. Женщин это ещё сильнее интригует.
- Но я слышала, он был женат.
- Был. Очень молодым и ещё очень не знаменитым. И быстро развёлся. Ходят слухи, что с недавних пор он начал спонсоризировать свою бывшую. Несчастная женщина «бедствует» где-то на заморских островах.
- Может так оно и есть? А Шепелев, такой благородный, не бросил её в беде?
- Может быть. А может и не быть. Странная история. Зачем оставаться там, где тебе плохо и не пытаться из этого выбраться? Нельзя так садиться на чью-то шею. Я так думаю. Никто не обязан тебя содержать. Взрослого человека!
- А если таким образом он надеется её вернуть? Ты её знаешь? Кто она?
- Нет. Знаю только, что они учились вместе на первом курсе, потом поженились, потом разошлись, потом она уехала. Всё. Никаких тебе громких скандалов, измен, бурного развода. Вообще ничего.
- Как это всё загадочно! И как эта загадочность ему идет! - Мэрилин скопировала выражение лица Вертинской в «Алых парусах» и пролепетала её голосочком: «Совершенно такой!»
- Я похожа на Ассоль?
  Наташа на секунду отвлеклась от дороги, чтобы взглянуть на подругу. Брови домиком, вздёрнутый носик. Смешная девчонка!
- Сейчас ты похожа на смешную, влюбленную озорницу! Кстати, Маша, всё хочу спросить… Что это вдруг? Что за манечка... Почему Мarilyn? Банально.
- Ну и что? - Девушка ничуть не обиделась. Она и сама думала над этим много раз, и ответ у неё был готов. - Зато она самая красивая. Я на неё похожа.
- Понятно. Но ты ещё и скромная, - не удержалась Наташа от шаблонной добавки. - Ты знаешь,  - Наташа перестроилась в другой ряд и продолжила, - я когда-то пришла к выводу что мы, рядовые обыватели, выбираем себе кумира, который, как нам кажется, похож на нас. По крайней мере, есть какое-то внешнее сходство или сходство характера или, ну, не знаю… Есть что-то близкое, общее. Вот, например, моя любимая актриса - Шарон Стоун. Мне всегда импонировала мысль, что я на неё похожа! Такая же умная и своенравная! – Наташа покосилась на Мэрилин, ожидая реакции на свою шутку. Но девушка слушала очень серьёзно.
- Но я и вправду на неё похожа! Я всё про неё знаю, потому что я чувствую как она! Я - как она во всём! И я хочу того же, чего хотела она!
- Вот как? И чего же она хотела?
- Быть красивой!
- Откуда такая уверенность?
- «Я не хочу делать деньги, я просто хочу быть прекрасной», - процитировала девушка актрису.
- Ну... Это ради красного словца! Мало верится. Насчёт денег…
- А вот и нет! Она всей своей жизнью подтверждает это! И даже смертью! Ты знаешь, почему она себя убила?
- Ну... Про то разное говорят. Тайны государства, секретные службы...
- Ерунда всё это! Просто все хотят погреться в лучах чужой славы. А я вот поняла почему, когда смотрела её последний фильм.
- И почему же? - Тон девушки был настолько категоричным и уверенным, что Наташа уже приготовилась  услышать  разгадку одной из самых обсуждаемых смертей в истории кино.
- Потому что она начала стареть! А фильтры тех времён были недостаточно приспособлены, чтобы скрыть дряблость её кожи!
«Всего лишь? Неожиданно. Интересная теория, но как-то не убеждает» - наверное, подумала тогда Наташа.
- Все стареют. Убивать себя из-за этого? - суммировала она свои мысли.
- Всем остальным можно. Но только не Мarilyn! Не бывает старой Мarilyn. Это нонсенс! Вот ты, представляешь себе старую Мarilyn?
- Ммм… - Наташа включила воображение. - Да нормально… Всё ещё ничего так. В крайнем случае, привыкли бы со временем. Все стареют, - повторила она.
-  Может и привыкли бы. Но это была бы уже не Мarilyn, не та, какой она хотела быть! Для неё это случилось слишком быстро. Только что она была кумиром миллионов и вдруг стала чувствовать себя никем. Посмешищем почти! Вспомни  историю с её знаменитым платьем со стразами! Даже оно не помогло спасти положения. А ведь она так надеялась вернуть любовь президента, когда его надевала… - Мэрилин замолчала, сопереживая разбитому сердцу актрисы. - Думаю это был момент когда она уже больше надеялась на эффект платья, чем на свою красоту.
- Да уж! Не платье, а крик отчаяния.
- Вот именно! Видишь, ты всё понимаешь! Настолько потерять веру в свою привлекательность! Это же равноценно потери веры в себя! «Нет! Лучше умереть!» 
- Тебя послушать, можно подумать, что и ты так мыслишь.
    Мэрилин задумчиво сымпровизировала монолог, проникаясь каждым словом: «Я старая… Старая, старая. Старая! Скоро на меня будут смотреть с жалостью или с отвращением?  Или и с тем, и с другим. Все забудут, какой я была когда-то, и будут видеть только мою сморщенную кожу, эту мерзкую, вялую оболочку! На меня будут показывать пальцем и злорадствовать!». Это она так думала, глядя на себя в зеркало в тот вечер. А таблетки были под рукой… Я тоже себя убью, – заявила девушка. - Как только перевалю за 35.
  Монолог Наташа прочувствовала. Она ведь тоже женщина. И страстность, с которой подруга высказывала свою теорию, передалась и ей. И тут вдруг такое! Наташа расхохоталась:
- Вот это поворот! Вот рассмешила! Выходит, я тоже старая? Слишком старая, чтобы ещё жить? Ты считаешь, я подзадержалась на этом свете лет этак на десять?
  Мэрилин пожала плечами:
- У тебя дети. Ты обязана задержаться.
- А ты? И у тебя будут дети. Или ты их не хочешь?
- Не знаю. Зачем? И нет от кого.
- Да что ты за глупости говоришь, дурочка? Всё у тебя ещё будет и всё будет хорошо. Вот увидишь! Не пройдет и двух лет и всё будет. И любовь, и дети. Поверь мне!
    Мэрилин испытующе посмотрела на подругу, не шутит ли она? Одними губами прошептала:
- Хорошо бы!
    Не понятно было, слышала Наташа её или нет. Та качала головой и продолжала улыбаться, следя за дорогой.
    Мэрилин пожалела о своём откровенном порыве. Отвернулась к окну и замерла с отсутствующим видом.
    Остановились на светофоре. Взгляд Мэрилин выхватил из толпы девушку в сарафане цвета перламутра с целым полем жёлтых розочек на спине. Аппликация розочек начиналась вокруг выреза горловины, расходилась по плечам вместо лямочек и обильно рассыпалась по всей спине до талии. Мэрилин проводила взглядом платье с одного конца пешеходной дорожки до другого.
- Хочешь, раскрою тебе один секрет?
- Хочу.
- Я шью себе такое же платье.
- Какое платье? - Наташа проследила за направлением взгляда Мэрилин.
- Как у Маrylin. Блестящее.
- Что? Зачем?
- Просто так. Оно очень красивое. Хочу такое.
- И куда ты его наденешь?
- Никуда. Просто надену перед зеркалом и буду на себя смотреть. Жаль, оттенок чуть другой. И без страз. Но всё равно блестящее.
Загорелся зелёный свет.
- Вот не знала, что ты умеешь шить.
- Мама помогла с выкройкой. А остальное я. Почти всё вручную. Ты не представляешь себе, какое это удовольствие шить его!
- Интересный ты человечек, Манька. Любопытно будет его посмотреть. А как мама? Как родители? Помирились?
    Мэрилин пощипала юбку на коленях.
- Разводятся.
    Наташа поняла, что зря она об этом спросила и больше не улыбалась. Ей было жаль что огонёк в девушке потух: «Интересно, о чём она думает?»
    Мэрилин смотрела вперед, демонстрируя полное отсутствие интереса к данной теме, а на самом деле, напряженно соображала, что ей сочинить, если Наташа спросит о причине развода. Она боялась этого вопроса. Ей было неприятно, что надо скрывать правду от Наташи. Да и какую правду? Она сама её не знает… Мэрилин обмолвилась в прошлый раз, что у родителей всплыли какие-то давние разногласия, и они никак не могут о них забыть. Она не ожидала, что Наташа опять спросит. Так не хочется ей лгать. Наташа ведь больше, чем просто её агент. Она с девочками приезжала к ним в гости прошлым летом, все вместе провели неделю у них на даче. Ещё раньше родители девушки гостили у Наташи, когда наведывались в Москву. Всегда с гостинцами и всегда с хорошим настроением. Именно за это Наташа так полюбила их семью. «Странная это штука, жизнь, - говорила она, - один раз помогла найти работу незнакомой студентке, а обрела друзей на всю жизнь». Рассказать всё будет больно. И больно будет слушать нехорошие слова в адрес отца, а Наташа вполне может высказаться: для неё уход мужчины из семьи это открытая рана. Как она тогда плакала! А мама её утешала. Мэрилин не слышала всего, но из сказанных «неудачник и предатель» поняла, о чём была речь.
Или, ещё хуже, если Наташа предпочтёт осуждающе молчать. Ведь тогда нужно будет притворяться, что она не понимает, почему Наташа переводит разговор на другую тему, когда она заговаривает об отце. Или ей самой придется избегать любого упоминания о нём. «Останавливаться каждый раз, когда захочется произнести слово «папа»! Ох, как это будет трудно!  Лучше вообще ничего не объяснять. Разводятся и разводятся, мало ли почему. Ах, папа... папочка, почему ты это делаешь?»
    Но Наташа не стала вдаваться в подробности.
- Извини, не думала что всё так серьёзно… А ты как? Не жалеешь, что выписалась из общежития? Обратно вряд ли уже примут.
- Папа обещал помогать с деньгами пока окончу институт и устроюсь на работу. Не знаю, что будет дальше…
    Наташа не ответила. Подруги ехали молча. Не доезжая до Цветного, Мэрилин попросила высадить её.
- Пока, маленькая! - Наташа обняла девушку. – Держись, не вешай нос. Это жизнь… Удачи на съёмках!
- Спасибо! Я позвоню.
- Договорились! Пока!
    «Странно, - подумала Мэрилин, наблюдая, как Наташа отъезжает, - за рулём она совсем не вихрь…»
    Центр Москвы необъятен, особенно если измерять его ногами. А если ещё заходить в бутики, рассматривать и примерять вещи, день пролетит незаметно. В магазине её любимого бренда Мэрилин набрала кучу блузок и зашла в примерочную кабину. Сняла с плечиков красную и надела. «У меня совсем нет красных вещей! Как так получилось?.. Вытянула из-за шеи этикетку. Цена – заоблачная. «Ну и пусть висит тут дальше». Остальные, даже со скидками, не вызвали большого энтузиазма. Переоделась. Накрасила губы.
- Сегодня собираем информацию, - решила она и отправилась смотреть новинки.

3. Объект: дом немецкой девушки. Инт. День.

  На станции метро их встречала Кира. Они подождали недолго, пока собрались все актёры, занятые в эпизодах, загрузились в «Баргузин» и, по Ленинградскому шоссе, направились в старинный городок недалеко от столицы. Туда, где линейный продюсер  нашёл двор с полуразрушенным домом, в котором пройдет вся история любви героев Мэрилин и Шепелева.
    В интерьере уже работала группа. Стараясь не мешать, Мэрилин переходила из одного места в другое, внимательно и с любопытством наблюдала за тем, что происходит. Она впервые находилась на киноплощадке. На третьем курсе Мэрилин принимала участие в съёмках новогодней телевизионной передачи. Этот день остался в её памяти как не самый положительный опыт. Оказалось, их номер отменили! «А вам не сообщали?» Сказали уходить, но сразу позвали обратно. Стояли как бедные родственники, переминались с ноги на ногу. Какая была радость, когда им поручили принять участие в массовке и бурно аплодировать после песен знаменитостей. Несколько часов изображали ликующих поклонников. Голодные, даже воды не предложили. По окончании их пригласили быстро освободить площадку. Чем быстрее, тем лучше. Успела выхватить своё пальто из чьих-то рук. Расходились толпой, как болельщики после матча. Вспоминать не хочется. Здесь же все спокойные, архиспокойные! Как в аквариуме! Каждый занят своим делом.
Сценограф и реквизитор сравнивали обстановку комнаты с рабочими эскизами, делали последние правки. На полу устанавливали рельсы. Осветители пробовали свет при диффузорных рамах. У камеры Дотов обговаривал кадры с оператором. Никакой суеты. А как много действия! «Сколько всего нужно подготовить, чтобы снять несколько минут фильма! Какие они все умницы! Сколько всего они знают и умеют! Для меня это тёмный лес! Да актёрство это самое лёгкое из всего, что здесь происходит! А Шепелева ещё нет?»
    Немолодая грузинка расставила на столике в прихожей коробки с пакетиками чая, открыла баночку кофе, распаковала башенки одноразовых стаканчиков, включила электрический чайник. К Мэрилин подошла девушка и сообщила, что костюмерши вызовут её минут через десять. Предложила выпить пока чаю. Чай Мэрилин не любила, а кофе пила только с молоком. Молока не было. «Выйду-ка я во двор».
Во дворе, присев на трубу, которая служила ограждением, курила Тамара Фёдоровна.  «А она здесь как? Наверное, приехала на своей машине».
- Взяли таки? – Тамара Фёдоровна потушила окурок о землю.
- Взяли. Добрый день! Вы тоже здесь снимаетесь?
- Да. Я – «мать главного героя». Обнимаю. Слёзы счастья. Три слова: «Родной ты мой!» Десять секунд экранного времени и 400 долларов. Думаю, – резко замедлила она темп: – думаю, я самая высокооплачиваемая актриса в России.
- Ну да...  Возможно, - поддакнула девушка. Тамара Фёдоровна откашлялась. - А я молодая немка, любовь полевая. Звучит как имя… Разве сегодня снимается и ваша сцена? – не поняла Мэрилин.
- Нет… Так приехала. Покурить на свежем воздухе. - Актриса сунула в зубы новую сигарету. Зажигалка сработала сразу. Тамара Фёдоровна сердито щёлкнула ею ещё несколько раз. Всё исправно. Зажгла сигарету, задумчиво затянулась. Мэрилин почему-то подумала, что она мешает и вернулась в дом.
    Репетиции прошли без сучка и задоринки. Мэрилин с первого раза сумела повторить наложение повязки и Шепелев похвалил: «Приходилось делать это раньше?» «Нет». «Талант!» И всегда поддержит словом или взглядом.
    Но когда приступили к съёмкам, всё изменилось. Шепелев отстранился. Превратился в «раненного капитана». А она поняла, что не знает, что ей играть! Что делать, ей показали. А что играть, не объяснили. Мэрилин растерялась. От неё ждут профессионализма, а ей хочется плакать. К счастью, у неё была отличная память. Благодаря ей Мэрилин двигалась на автомате. Хорошо ещё текста было мало. Так, голос ничем её не выдал.
    «Да что же со мной такое? Если так будет продолжаться и дальше, эта станет первой и последней ролью, которую я получила!» Её подавленность ужасно ей мешала. Хотелось всё бросить, встать и признаться, что она не умеет играть и не может здесь больше оставаться! «Возьми себя в руки! Возьми себя в руки!»
    Под конец оставили съёмку постельной сцены. Режиссёр напомнил, что всё должно быть снято с одного дубля. Установили две камеры, сделали разметки на полу, разъяснили, что и за чем следует.
- Всё понятно?
- Всё! – разом ответили Шепелев и Мэрилин.
    К девушке подошла Кира:
- До сих пор всё было превосходно. Ты молодец! Отлично передала состояние героини.
- Разве? А я думала…
- Дотов тобой доволен.
- Спасибо.
- Устала? Соберись, ещё немного и можешь идти домой открывать шампанское! Главное, не забудь, побольше нежности, но и чуть-чуть девичьей стыдливости тоже не помешает! - посоветовала Кира.
    «Нежности! Ну конечно! Вот в чём секрет! Вся его боль и страдание разбудили во мне нежность! Отдаться ему, значит совершить ещё один акт милосердия! Бедненький, бедненький капитан!» К Мэрилин возвратилась её энергия, второе дыхание.
- Готовы? Камера! Мотор! Снимаем!
    Мэрилин встала на белой отметке на полу и сняла платье, следя за лицом «капитана». Шепелев был отличным партнёром. Недоверчивое ожидание, с которым он на неё смотрел, очень помогало. Платье, бельё, оставила на полу. Осторожно подняла край, «бывшей когда-то белой простыни», что укрывала капитана, легла на бок, на край кровати. Выпрямилась во всю длину. Упёрлась рукой капитану в плечо и помогла тоже пристроится поудобнее.
- Оставайтесь так! Не тяни! Всё в ритме! – подсказал режиссёр.
    Одной рукой погладила его голую грудь, спустилась к животу, расстегнула пуговицы ширинки. Откровенное желание и благодарность, которые она читала в глазах мужчины, придавали ей смелости.
    Обняла его за спину и притянула к себе.
    «Ох! Он же «ранен» в спину!» - спохватилась девушка. Рука пошла вниз и остановилась на крепкой ягодице.
  «Неплохая попка…» - одобрила Мэрилин. Погладила твёрдые округлости. Мужчина слегка вильнул бёдрами. Она подумала, что это игривый призыв и просунула руку под ткань.
От неожиданности глухо ахнула.
  Шепелев впился в неё испепеляющим, угрожающим взглядом! Нет, не угрожающим. Взгляд был полон ненависти! Мэрилин обмерла.
- Стоп! В чём дело? Что там происходит?  крикнул режиссёр.
- Всё в порядке. Продолжаем! – справился с собой Шепелев.
- Реальность превзошла все её ожидания? – хохотнул режиссёр.
  Шепелев молчал. У Мэрилин свело челюсть.
- Я прав, красавица?
    Мэрилин нашла в себе силы утвердительно кивнуть. Зашелестели какие-то бумаги.
- Слава, - обратился Дотов к оператору, - вернись на позицию «рука девушки на спине капитана». Продолжим оттуда.
  Оператор настроил кадр.
- Готовы? Все готовы? Свет!
     Режиссёр вгляделся в монитор.
- Подождите! - поднялся он с места. Подошёл к кровати. Напряжение между теми двумя почти оттолкнуло его. Дотов сделал шаг назад, повернулся к операторам:
- Вторую камеру выключи. Первая камера – средний план и отъезд. - Дотов проверил настроенный кадр, сел на место.
Стало тихо. Очень тихо.
- Свет? – Мэрилин вздрогнула от громкого вопроса.
– Мы готовы!
– Мотор! Снимаем!
- Кадр 78, дубль 2!
    «Девушка бережно вытерла ладонью вспотевший лоб капитана и склонилась к его губам». Первая камера уехала в глубь комнаты.
- Снято!
    Мэрилин вскочила, стянула простынь, не поднимая глаз торопливо завернулась и убежала в соседнюю комнату. В голове шумело. 
    Не обращая внимания на костюмершу, которая что-то шила, наспех оделась. Руки дрожали.
«Это был хвостик! Нет сомнений!» Она наткнулась на что-то жёсткое, пупыристое, сантиметра в три длиной. «Что это ещё могло быть как не хвостик? Как он испугался! До ненависти испугался! Ох, Машка, ну и влипла же ты!»
    Мэрилин никак не могла поймать в косметичке карандаш для губ. «Ерунда! Сделаю вид, что ничего не поняла», - старалась она себя успокоить. Нащупала карандаш. Приблизилась к зеркалу, долго смотрела себе в глаза, не моргая. Наконец моргнула и очнулась. «Улыбнусь ему, как ни в чём не бывало. Может он и забыл уже». Нанесла контур на губы и слегка заштриховала тем же карандашом. «Только бы улыбка получилась искренняя, иначе я всё испорчу. Или лучше будет вообще не улыбаться? Ничего не было и всё тут! Чего мне его опасаться? Что он может мне сделать?»
  Обдумывая всё это, Мэрилин жестикулировала карандашом. Отражение повторяло её движения, придавая больше убедительности. «Может рассказать кому, чтобы подстраховаться? Нет, не надо. После этого уж точно невозможно будет притворяться, что ничего не произошло».
- Без помады. Так достаточно, - заключила она.
- Ты что-то сказала? – спросила девушка.
- Нет, нет! Так, мысли вслух.
    Мэрилин соорудила себе непроницаемое лицо и вышла.
    «Дорогой ты мой, доверяй мне! Я унесу твой секрет в могилу! Не надо меня бояться». Это промелькнуло где-то в её под-подсознании. Там, где она понимала, что Шепелев  ненавидит её, потому что боится.
- А ты красивая. Очень.
Перед ней стоял подросток. Лет семнадцати, не больше. Темнокожий. «Я его видела рядом с камерой. Он помогал оператору».
- Спасибо. А ты наглец. Очень.
- Почему? Потому что выразил восхищение твоей красотой? Какая несправедливость!
- Потому что разглядывал меня во все глаза.
- Я не…  Эээ…
- Значит разглядывал всё-таки! Думаешь это приятно?
- Думаю да.
        Но лицо девушки вовсе не выражало удовольствия от услышанного комплимента. Пока Мэрилин решала отчитать мальчика или идти подальше отсюда поскорее, он добавил:
- Извини. Просто если что-то красиво, я не могу не смотреть. Я проклятый эстет.
    Ну что на такое скажешь? Разве она сама думает не также?
- Прощён! - Мэрилин ткнула пальцем в лоб мальчику. - Ты смешной!
- О, какое нежное прикосновение! Жажду пережить это ещё раз.
  Мэрилин вдруг ощутила у себя на затылке чей-то взгляд. Резко обернулась. Успела заметить, как Шепелев опустил голову и прикинулся, что смотрит в телефон. У Мэрилин похолодела спина. Усилием воли она вернулась к разговору с мальчиком.
- Перестань, пожалуйста! Уши вянут! - Тон получился раздражённым, о чём она сразу пожалела: «Он-то тут причём? Продолжай говорить с ним!» - Тебя как зовут?
- Сергеем.
- Как?! - Мэрилин засмеялась. Ох, прости! – совсем не извиняющимся голосом произнесла она. - Я не хотела тебя обидеть!
- Не извиняйся. Не ты первая кто так реагирует. Почему? Сам не знаю. Вполне безобидное имя. Не Светозар и не Ермак.
- Хахахаха! – «Прозвучало несколько истерично», - вывела она, слушая себя со стороны.
    Опять этот холодок в затылке! На этот раз Мэрилин не посмела обернуться. «Бежать! Бежать скорее отсюда!»
- Какие планы на сегодня, мой неожиданный поклонник? -  обратилась она к Серёже.
- Еду на вокзал маму встречать. С моря.
- У тебя машина? – удивилась она.
- Вот, ребята подвезут, - показал он в сторону рабочих. Те, увидев, что Серёжа говорит о них, помахали ему рукой, мол, едем уже.
- Можно я поеду с тобой? Мои планы на вечер пошли прахом… «Не надо ничего объяснять! Но не молчи!»
- И с мамой познакомишь. Она тоже? Эээ...
- Как я? Нет. Хотя сейчас, после моря…
    Мальчик засмеялся собственной шутке. Мэрилин вежливо улыбнулась.
- Пойду, узнаю если можно. Сейчас вернусь.
    Мэрилин осталась ждать. Шея болела от напряжения.
Серёжа позвал издалека:
- Едем!
    Силясь ступать ровным шагом, Мэрилин всё-таки оглянулась в сторону Шепелева. Он рассказывал что-то Кире. Та улыбалась и кивала. «Ну, слава тебе, Господи! Кажется, успокоился».
    В городе, как только прошли турникет в метро, Серёжа взял её за руку и больше не отпускал. Мэрилин это показалось странным, но она не стала одёргивать руку. Мало ли, может у человека такая привычка? Если идёт с девушкой, должен держать её за руку. Тем более, как-то получалось, что они, каждый раз, не сговариваясь, вместе направлялись в ту же сторону. Так что, хоть он и держал её крепко, ни разу не сделал больно.