С капитаном Ромайским я познакомился в начале ноября 1986 года, когда вернулся на рыбоморозильный траулер "Артек" после отпуска. Судно стояло у причала Ильичёвского рыбного морского порта и готовилось к переходу на капитальный ремонт в Одессу. Новый для меня капитан сразу произвёл приятное впечатление своей деловитостью и доброжелательностью.
Высокий, худощавый, подтянутый Борис Леонидович Ромайский любил морскую форму и она ему шла. Рыбопромысловые суда - не пассажирские, на них форму даже капитанов никто носить не заставляет, разве что на официальные мероприятия. А вот Ромайский форму именно любил, постоянно носил, и к форменной тужурке всегда две пары чёрных брюк заказывал.
В том же ноябре мы перешли из Ильичёвска в Одессу и встали к причалу СРЗ №2. Завод находился на территории морского торгового порта, но мне удобнее было заходить через проходную со стороны парка Шевченко. Рабочий день на заводе начинался в половине восьмого, под это расписание и мы свой трудовой день перестроили, и пройтись по парку утром было приятно.
По утрам пили кофе в капитанской каюте, обсуждали прошедший день, планировали текущий. На заводе нам двоим приходилось присутствовать на ежедневных совещаниях в планово-диспетчерском отделе, часто мы и по цехам вместе ходили. Не скажу, что мы подружились, но друг другу симпатизировали и часто общались неформально.
Ремонтом корпусной части Борис Леонидович занимался профессионально, во время стоянки судна в доке все работы принимал сам, а ремонтом механической части интересовался как раз в меру, по капитански: в детали не вмештвался, но и от проблем не отворачивался. Службу нашу он понимал, уважал, и мне это в нём нравилось.
На заводе мы стояли более полугода. Ремонт сделали неплохой, и кроме обычных работ по палубе и машине, заводчане отремонтировали судовую мебель, сменили обивку всех диванов, Борис Леонидович лично на этом настоял.
Экипаж во время стоянки на ремонте часто менялся, но к выходу судна в море коллектив нам удалось создать трудоспособный и дружный, механики у меня подобрались все замечательные, и я их всех помню: второго механика Сашу Пестрякова, год назад ушедшего из жизни после тяжелой болезни, третЬего - Виктора Николаевича Наземцева, четвёртого - Юру Лымаря, электромеханика Бориса Бондарчука, моториста Славу Клейменова.
В рейс мы ушли уже летом 1987 года. Район промысла нам определили в Антарктике, место для рыбаков необычное, но для Ромайского - знакомое, именно там он начинал свою штурманскую деятельность помощником капитана китобойного судна.
В Антарктику шли через Суэцкий канал, Красное море и Индийский океан. Переход прошёл довольно спокойно, сомалийские пираты тогда ещё не особенно были активны.
В свободное время Ромайский с группой энтузиастов взялся восстанавливать сауну, существовавшую на судне с постройки, но с годами заброшенную. Когда-то она была с электрообогревом, давно вышедшим из строя. Поэтому сауну решили делать паровую.
Выбросив из помещения ящики с пустыми бутылками, матросы отремонтировали деревянную обшивку переборок, а сварщик с четвертым механиком установили несколько паровых батарей. Для антуража в середине сауны закрепили вертикально огромный змеевик от опреснителя, подвели к нему пар и обложили его большими валунами.
Сауна получилась знатная. Как раз для такой промозглой погоды, которая царила в Антарктике. Капитан-директор посещал её чуть ли не ежедневно, да и другие любители погреться и попариться появились.
Ловили мы там ледяную рыбу, которая по-другому называется ещё "белокровной обыкновенной щукой", прилова было не много. Промысел для нас сложился исключительно удачно, по шестьдесят тонн разделки в день морозили. Но рыбалка в тех районах очень опасна. Льды нас окружали постоянно. Айсберги на месте не стоят, постоянно смещаются, а мы каждое утро заскакивали внутрь бухты, где собиралась рыба.
Борис Леонидович был отчаянным моряком. Работающий с нами в паре, РТМ «Ильичёвск» смотрел на наши подвиги с ужасом, но, проклиная и наш «Артек» и Ромайского персонально, повторял их, деваться ему было некуда, как объяснить свои проловы, когда "Артек" план постоянно перевыполняет? Каждый вечер, поймав сотню тонн ледяной рыбы, мы отскакивали от берега для её обработки. По ночам вход в бухту перекрывали айсберги.
Выбрав положенную квоту, мы покинули воды шестого континента, и последний месяц рейса работали в юго-восточной Атлантике, а на межрейсовое техническое обслуживание отправились в ангольский порт Луанду, где обосновалась наша ремонтно-подменная команда. Летали тогда через Москву, и не прошло и месяца, как все мы в полном составе вернулись на судно. В машинной команде сменился лишь четвёртый механик, Юру Лымаря поменял Сергей Волошин.
На этот раз районом промысла нам назначили архипелаг Кергелен в Индийском океане. Все, наверное, слышали выражение "ревущие сороковые". Вот как раз в сороковых, а точнее, на сорок девятом градусе южной широты, и находится Кергелен.
С 1955 года территории архипелагов Кергелен и Крозе официально называются заморскими владениями Франции. Там постоянно находятся работники научно-исследовательских станций. Ещё раньше острова носили название островов Безнадёжности, Безутешности, Одиночества, Запустения. По доброй воле, очевидно, никто туда ехать не хотел.
Берега островов из вулканических, базальтовых пород, очень сильно изрезаны. Растут на них только кустарники, в основном, заячья капуста. Погоды – что летом, что зимой – отвратительные. Летом - беспрерывные штормы с ливнями, зимой – смерчи, ураганы.
Самый первый эаход на остров для получения лицензии на лов рыбы едва не кончился трагически. Неожиданный шквал разыгрался в то время, когда обе спасательные шлюпки были на плаву, на первой заглох мотор, и пришлось спускать вторую. Моряки едва добрались до берега, приехавшие на вездеходе французы увезли всех к себе на станцию сушиться, а шлюпки разбило о береговые скалы так, что одну невозможно было восстановить вообще.
Но послали нас на Кергелен не зря. Рыбы там много, и рыба качественная. Мраморная нототения. Сквама. Клыкач. Макрурус. Ледяная рыба. Всё это – дорогая рыба, и, надо сказать, очень вкусная, особенно клыкач. Деликатес.
Получив разрешение на лов рыбы непосредственно от представителя французских властей, мы приступили к промыслу. Работа была тяжелой. Страшно было даже с мостика смотреть на взлетающую и падающую вниз корму, а нашим матросам приходилось в шторм и ставить и выбирать трал. Хорошей погоды там не бывает вовсе.
Заканчивали рейс опять в Юго-Восточной Атлантике, и домой шли с заходом в Лас-Пальмас. Переход домой - всегда праздник, а на рыбопромысловом судне тем более. Но и в Атлантике случилась у нас неприятность: при сдаче продукции на рефрижератор мы обнаружили подмочку груза в носовом трюме. Пришлось устраивать аврал и всем экипажем перепаковывать мороженую рыбу. Позже, уже в Ильичёвске нашли и причину подмочки: трещину в районе ватерлинии по правому борту.
Оба рейса "Артека" под командованием капитана Ромайского оказались нелёгкими, но вспоминаются почему-то с удовольствием. Думаю, что это во многом благодаря именно ему - Капитану и Человеку с большой буквы. Как говорят, нет людей незаменимых, но есть незабываемые. Борис Леонидович был именно таким.