ВОСПОМИНАНИЯ ДЖОНА. ЧАСТЬ 2.
Трёх рыцарей подвесили на крюки сверху так, что они лишь слегка доставали ногами до пола. С них сняли мешки. Вокруг стояло много турков. Главный палач, знавший английский язык, подошел к Кастону.
- Кастон! Мой дорогой! Тебя не научили, что в тюрьме все должны молчать? Ты завёл себе друзей? Хорошо! Пусть они посмотрят, что их ждет, - восклицал палач. Он накалил нож. Джон и Тиберий пытались спрыгнуть с крюков, но в эти моменты их били палками стоящие рядом турки.
Палач подошёл к лорду и сорвал у него с груди остатки кровяной рубахи.
- Ну давай, трус, режь, мне не нужно две руки, чтобы убить тебя, - с яростью, смотря в глаза врагу, проговорил Кастон и тут же закричал, когда раскаленный нож медленно шел у него по груди.
- Вы двое, помогите нашему лорду, - сказал палач двоим туркам, а сам отошел к костру. Два мусульманина начали бить палками по телу Кастона. В один момент у него на ребрах появился сильный кровоподтек. Стало ясно, что сломано ребро. Кастон кричал. Собрав все свои последние силы, он соскочил с крюка и ударил одного из мусульман. Подхватив палку, он врезал второму и резко обернулся в сторону палача. Но палач уже был очень близко и вонзил раскалённый нож в сердце лорду.
- Никто не будет тебя оплакивать, христианин, - проговорил палач со злобной ухмылкой. Лорд Кастон умер. Турок подошёл к Тиберию.
- Кто ты? – спросил он, но Тиберий плюнул ему в лицо. Мусульманин от бешенства махнул ножом по лицу рыцаря, а потом еще ударил его несколько раз. В этот момент Джон попытался ударить ногами палача, но палач увернулся и ранил Джона ножом по глазу.
- Уведите этого в шахту, пусть поработает. Бить и не кормить, - сказал турок, показав на Джона. После того, как рыцаря увели, палач взял короткую трубу в диаметр с человеческий палец и подошел к Тиберию. Тиберия держало несколько человек, пока палач выкручивал ему пальцы на правой руке. После этого раненного рыцаря бросили обратно в камеру.
Правой рукой Тиберий больше не мог что-то держать. Джона же отвели на шахту, заковали в цепи и приказали дробить камни киркой. Шахта была глубокая и разделялась на десять уровней. Десятый находился в самом низу, там работали те, кто уже обречен на смерть из-за рудничной болезни, пыли, недостатка воздуха и света. Джон пока работал на первом уровне. По надстройке ходил надзиратель и постоянно бил кнутом пленных.
Это продолжалось несколько дней. Как-то раз рыцарь взял камень и бросил в голову надзирателю. Тот свалился вниз без сознания и сломал шею. Джон взял у него ключи и начал освобождать всех рабочих. У убитого он нашел еще и кинжал. Но вдруг с поверхности показалось несколько турок. Они стали что-то кричать и подняли тревогу. Среди рабочих началась паника. Многие теряли ключи от оков, некоторые падали на другие уровни. Толпа сбила Джона, он упал на второй уровень и потерял сознание. Очнувшись, он попытался встать, но сильно застонал от боли. Из правой ноги торчал железный прут. Рыцарь увидел, как к нему с первого уровня скинули верёвочную лестницу. Он притворился мертвым.
Два турка спустились, подошли к Джону, и он ударил одного в горло кинжалом. Второй попытался заколоть рыцаря, но тот перебросил его через себя и ударил кинжалом в грудь. Джон взял ятаган у убитого и посмотрел наверх. Никого не было видно, и он решил подняться на первый уровень. Сквозь боль, сдерживая стоны, почти на одних руках, ослабленный христианин, теряя кровь, выбрался на первый уровень. Он выдернул из ноги прут, закусив ртом рукоять ножа и зажгутовал ногу кнутом убитого надзирателя.
Джон осмотрелся. Все рабочие на первом уровне были убиты. Рыцарь поднялся на поверхность и начал медленно уходить из шахты. Турки были заняты поимкой сбежавших пленных, поэтому Джону удалось уйти незамеченным. Ему было очень плохо, поэтому он не ушел далеко. Найдя реку, а недалеко от нее и небольшое пространство в земле, рыцарь спрятался там, закрыв себя листьями и травой, и потерял сознание.