История на горе Пидан

Леонид Фаворский
Работая вожатым естественно, что очень много взаимодействуешь с детьми, слушаешь их, разговариваешь. И вот наблюдение, сколько бы лет ребёнку не было — шесть, десять, пятнадцать, восемнадцать — каждый использует фразу «В детстве». Если от ученика старшей школы или колледжа это слышать вполне нормально, то что в голове у ребят помладше? Хотя, ведь если задуматься, то и пожилой человек силён сказать, что до 50 был абсолютным ребёнком. Так что такое детство? Тема глубокая, вопрос оставлю не раскрытым, просто затрону эпоху моей жизни, когда я не отвечал за свои поступки, оно и будет так называемым детством.

Мой отец бард и путешественник. Вместе с ним я отправился в свою первую дальнюю поездку на фестиваль авторской песни, который проходил где-то на берегу моря, в семь лет. И с тех пор каждое лето с ним или в полном составе семьи (с братом, мамой, а то и с моей одноклассницей) мы отправлялись в разные уголки Приморья. Позже такие поездки стали более частыми, а жирную точку десяти лет путешествий я поставил автопробегом до Байкала. А рассказ мой будет о мистическом месте Сихоте-Алиня под название Пидан.

Детское воспоминание, изображение №1
Одна из самых известных гор уссурийской тайги тянула и продолжает тянуть к себе туристов с разных концов света. Когда на мою участь выпал первый подъём на Пидан, мне было около 12. Сразу сделаю ремарку, что в то время все места были дикими, незатоптанными тысячами туристов и не изгажены мусором. Так вот, после фестиваля и отдыха на острове Томящегося сердца, наш Москвич, вмещающий моего отца, мать, брата, одноклассницу Настю и меня, понёс нас по дуге залива Петра Великого в сторону Партизанска.

Долго ли, коротко ли, добрались мы к подножию горы Ливадийской, как указано на карте, или горы Пидан, как называют её с давних времён. Был вечер, мы расставили палатку, в селе отец нашёл двоих парней, которые за блок сигарет согласились нас провести на вершину, с ними договорились на выход в 6 утра, и закончили и без того утомительный день крепким сном.

Утро было сумбурным. Мы явно опаздывали, т.к. на часах уже была половина седьмого. Проводники успокаивали, что успеем, просто надо поторопиться. И, взвалив всё самое нужное, наша компания отправилась в путь. Дороги не было, разве что направления. Через грязь, горные реки и кустарники мы пробирались около 10 километров только к подножию хребта, куда нынче людей довозят на ЗИЛах, но тогда такой возможности не было.

Знатно вымотанные таёжным кроссом, но воодушевлённые красотой природы и азартом, мы продолжили путь вверх прямиком по корням многолетних деревьев. Мою маму очень восхищали нагромождённые друг на друга прямоугольные валуны, образующие стены или проходы. Вполне вероятно, что это остатки древних цивилизаций, проживающих в этих лесах. Легенд много ходит. Кстати, о легендах. Наши проводники во всю мистическую жуть не верили, но истории рассказывали с упоением. И про лицо женщины в облаках, которая является предвестником беды, и про мужчину, которому нужно было срочно позвонить жене, а разрядившийся телефон чудом зарядился на камне, и про то, что люди, забравшие тетрадь с вершины, гибнут по дороге домой.

Так, карабкаясь и помогая друг другу, наша компания взобралась на самую вершину. Наверху было много интересного: остатки вертолёта, который когда-то здесь разбился, памятник этим пилотам, увешанный лентами, велосипед со спущенными шинами, железный ящик с толстыми тетрадками, исписанными туристами. Вокруг было очень много камней с рунами и магическими символами, где туристы оставляют мелочь, загадывая желание. И вот тут, дорогой читатель, я подвожу тебя к самой сути истории…

На данный момент одним из моих увлечений является нумизматика, и у меня собралась неплохая коллекция в паре альбомов, но в те времена всё только начиналось. Я держал около 50-ти советских и несколько китайских монет в маленькой коробочке от портмоне. И так уж вышло, что почти у самого подъёма мы сделали привал у волнообразного дерева и огромного валуна с выемкой, где лежали монеты, в одну из которых я сразу влюбился. Любовь была настолько сильна, что не смотря на предостережение, что нельзя уносить монеты с гор, а особенно Пидана, на обратном пути я ловким движением руки отправил эту монету в карман.

Детское воспоминание, изображение №14
К вершине, на самом деле, все уже прилично выдохлись (кроме моего 6-летнего брата, который носился как заяц из рекламы), и спуск начался довольно поздно — около четырёх часов дня. Солнце перебросило свою тушу через зенит, а мы пытались спуститься вниз. Отцовские сандалии попросту не выдержали напряжения и расклеились, так что он ходил обмотанный какими-то верёвочками или, может, изолентой. Мне в принципе было больно идти — из-за жары и долгих километров ступни разбухли и ныли. Я уже почти сам ныл, но рядом всегда была одноклассница, перед которой не хотелось срамиться. Так мы шли и шли вниз до подножия, пока не стемнело до абсолютной темноты — мы едва успели спуститься, но впереди оставался ещё долгий путь по тайге.

Парни предусмотрительно взяли один головной фонарик на двоих, так чтоб уж точно осветить дорогу в метре от себя, а фонаря с телефона моего отца хватало… примерно на ничего. Настя наступила на змею и тот проводник, что был крупнее, посадил её на плечи, отец посадил брата Валеру, а я на ровне со взрослыми стал преодолевать тот ужас, что нас ожидал.

Небо заволокло туманом, температура начала опускаться, сквозь тар-тар из серых туч периодически высовывалось наглое полнолуние, будто смеющееся над нами — что, люди, решили в полную луну сходить на гору, где по приданиям в эти дни совершали обряды жертвоприношения? Все ледяные реки, которые мы обходили утром, наша экспедиция уже проходила вброд. У меня начало болеть всё, что даже не умеет болеть, и начал тихо плакать. Мама стала меня поддерживать словами про испытания, но было слышно, что и она плачет. В кустах постоянно слышались шорохи. Один из проводников наступил на здоровенную змею. Я начал корить себя, что какой чёрт дёрнул меня взять эту монету. В моей голове картина была проста — взял, так плати. И платил я своим страхом. По грязи, в мокрых холодных ботинках, мы брели по направлению к селу. Когда оставалось уже совсем немного, но мне казалось, что ещё целая вечность, я просто остановился и не мог идти дальше, хотелось просто рыдать, но с материнской поддержкой я преодолел этот кризис и буквально через километр стали видны огоньки села.

Все очень воодушевились и стали радоваться, что наш путь подходит к концу. Чем занимались другие, я уже не вспомню. Помню лишь, как я подошёл к машине, скидывая с распухших ног обувь, залез внутрь и упал на сидушке, благодаря вселенную, что я жив.

Самое глупое в этой истории то, что та чёртова монеты попросту выпала в машине у меня из кармана, и её нашёл отец. Из-за страха быть отруганным, так как отец явно был недоволен появлением этой монеты в машине, я спихнул всю вину на брата, и за этот поступок мне до сих пор безумно стыдно. Тогда я не умел отвечать за свои слова и поступки, но ещё тогда я не имел права обвинить брата. Ему, конечно, ничего не было — он же маленький, но всё-таки.

А монета пролежала у отца в машине среди других монет его скромной коллекции ещё долгие годы. Уже к классу десятому-одиннадцатому отец, узнав о моей немаленькой коллекции, отдал свои монеты, среди которой были эти 20 sen Bank Nigara Malaysia. Этот кусочек металла до сих пор хранится в моём альбоме.