В Москве увидела свет книга нашей землячки, коренной жительницы Кустанайской области, внучки самых первых самарских переселенцев, а ныне москвички Нины Затолочиной (Князевой). Она называется «Память сердца».
В НОВЫЙ ГОРОД
Книга о жизни и судьбе предков написана от души, это чувствуется. В ней много личного, но широкому кругу читателей-земляков Нины Затолочиной, особенно тем, кто интересуется историей Кустанайщины, будут интересны живые картины быта первых переселенцев, которые приехали в наши края более ста лет тому назад, укоренились и даже образовали поселки. Они очень хорошо дополняют сухую информацию архивных документов о том периоде. Давайте перелистаем страницы книги нашей землячки.
Самарцы Князевы и Перцевы знали, куда ехали по переселенческой программе (так называемая столыпинская реформа). Они двинулись в новый город Кустанай на Тоболе, в 1900-1902 годах уже гремевший по России как стремительно развивающийся «на манер Чикаго». Тогда здесь губернаторствовал А. Ломачевский, только что освоивший должность военного губернатора Томска и в свое время из заштатного сибирского поселения поднявшего город Новосибирск. Было это, по книге Нины Затолочиной, так: «Окруженный богатыми землями, рос и развивался город на берегу Тобола.
Сюда-то от Волги и потянулось семейство Князевых искать лучшей доли на теперешних землях Северного Казахстана. Вместе со всеми домочадцами они приехали из Самарской губернии. 17 семей поднялись из Заволжья, где жили в Иващенково (теперешний Чапаевск). Прадед и дед какое-то время вместе с семьями пребывали на положении городских мещан в Кустанае…
…В 1913 году, когда город отмечал трехсотлетие дома Романовых, все зажигали свечи и ставили их на подоконники. Горели свечи и в окне дома моего деда. Жили они хорошо, был достаток. За стол обедать садились 18 человек, всем хватало.
Держать скот и заниматься земледелием, живя в городе, было не с руки, и тогда мой дед, вопреки закону, запрещавшему создавать самовольные поселения, в 30 километрах от города арендовал землю у казахов. Прадед Иван Князев и его сын, мамин отец, Валерьян Иванович, первыми поставили свой дом в будущем поселке Князевка.
Как и Князевка, по сути, вопреки местной власти, появились на Кустанайщине почти все иные переселенческие поселки: Перцевка, Александровка, Нечаевка, Затобольский ( Самодуровка), Боровской. Даже нынешняя Наримановка, давно уже часть города Кустаная, тоже начиналась самовольно за границами поселения. Заселяли её в основном приезжие татары и башкиры из Уфы и Казани.
Первая заимка
А на той заимке, начавшейся с первого князевского дома, жили в начале двадцатого века так: «… Это была заимка, что-то вроде тех факторий, которые оставались на Севере ещё в 50-х годах Х1Х века, куда заезжали из тундры оленеводы, чтобы продать оленину, охотники - пушнину, а на вырученные деньги купить провиант. Примерно такую роль выполняла и заимка Валерьяна Ивановича Князева, моего деда. Она была промежуточным пунктом между поселениями в степи и городом. У него можно было попить чаю и похлебать щей, накормить лошадей и дать им отдохнуть, поменять товар на товар. На заимке можно было узнать все новости, потолковать о земле с казахами. Он умел дружить, находить общий язык с кочевниками, которые приезжали к нему в гости. Валерьян быстро обучился казахскому языку… Казахи понимали и уважали обстоятельного, серьезного и крепкого статью переселенца с Волги…»
«…Словом. Приросли корнями на казахской земле, и приросла в поколениях дружба, у истоков которой был и наш основательный и умный прадед Иван и его сыновья – Валерьян и Дмитрий Ивановичи. Перед революцией прадед поделил хозяйство между сыновьями. Заимка, которую содержал дед Валерьян, окрепла. Земля приносила неплохой урожай, его с лихвой хватало до следующей осени. Мясо тоже было, излишки продавали. А в городе стоял просторный дом. Жизнь, можно сказать, устроилась на новом месте…»
Надо заметить, что так или примерно так жили в Кустанае и его окрестностях также черниговские, самарские, челябинские, херсонские и прочие переселенцы. В Кустанае у самарских переселенцев Князевых дело пошло неплохо. Работящие и дружные, видать, были люди. «… У прадеда по отцовской линии была в городе своя маслобойня. Он считался богатым человеком. Со всей ближней и дальней округи крестьяне свозили семена подсолнечника, иногда выстраивался целый обоз, каждый ждал своей очереди. Располагались на телегах надолго, неспешно перекидывались словами, обменивались новостями, распаковывали свой провиант и трапезничали. Масло выходило душистое и янтарное… Маслобойня моего прадеда существовала и исправно работала до революции 1917 года. У прадеда были два сына - Кузьма и Дмитрий, они умели трудиться, в семье был достаток, никто не голодал, не светил прорехами в одежде…»
Пришли другие времена
Но все начало меняться. Жить в достатке семьям стало смертельно опасно. Крепкие кустанайцы, в том числе и семейство Князевых, из уважаемых превратились в кулаков-мироедов. Коллективизация, продразверстка, экспроприация…
Нина Затолочина по воспоминаниям стариков пишет об этом так: «Всю живность увели с князевского подворья, ни быка, ни лошади не оставила своя же поселковая беднота. Люди подсказали - бабушка Акулина припрятала в заброшенном сараюшке стельную телку. Одна надежда была теперь на эту единственную корову. Она оправдалась, от коровы и кормилось большое семейство, лелеяли теленка, которого она принесла. Деда все равно арестовали и отправили в лагеря вместе с другими кулаками.» Правда, оставшиеся на свободе родственники не сидели сложа руки и не покорились судьбе. Ездили к «всесоюзному старосте» Михаилу Калинину в Москву и доказывали, что никакие они не кулаки. Частью доказали и Валерьяна Ивановича Князева из лагерей перевели на поселение. Вернувшись, он сильно болел и долго не прожил. Умер бывший крепкий самарский мужик, кормивший семью почти в двадцать человек, от голода в 1933 году. И не только у Валерьяна Князева была такая судьба. Умер от голода в своей Нечаевке её основатель дед Нечаев.
Жизнь продолжается
Наступил интересный исторический период - целина. В наших краях начались грандиозные стройки. В книге Н.Затолочиной это описано очень достоверно и красочно. «В 1950-е годы хрущевской оттепели в стране развернулось массовое строительство жилья. Родители построили свой дом. Мужчины, из семей с которыми дружили, помогли вкопать столбы, возвести каркас. Потом с родственниками заранее зимой ездили на озеро, по льду косили камыш. Этот строительный материал был самым ходовым и ничего не стоил. В один из воскресных дней всех приглашали. Одни с помощью лошадей месили в большом кругу глину с соломой, другие подавали её на носилках, третьи, это были уже женщины, стояли на подмостках и забивали, замазывали этой глиной пополам с соломой одранкованные стены из камыша… К вечеру, когда работа заканчивалась, накрывали столы, выставлялось все заранее подготовленное, в том числе и брага. Песни пели до глубокой ночи…» А до строительства нового дома было так: «Теплая, в две комнаты землянка с печкой и плитой, на которой готовилась еда. Печка не выполняла той роли, которая предназначалась ей в деревнях. Когда дома имелась мука, мама выпекала в ней хлеб. Мы очень редко забирались на печь, она была небольшой. На ней периодически что-то стояло, сушились валенки, могла стоять квашня с тестом, и даже фляга с брагой, которой тоже нужно тепло, чтобы отыграла». Вот вам реальный быт кустанайцев середины двадцатого века.
О перцевских
Самарские переселенцы Перцевы - родственники автора книги. «Перцевы представляют ещё одну ветвь нашего генеалогического древа. Восходит она к большому семейству переселенцев из Самары. Они перебрались с волжских берегов в одно и то же время с моими прадедами. Изначально поселились в километрах сорока от Кустаная, поселок назвали по имени переселенцев - Перцевка. В городе у них тоже были дома, а в деревне занимались скотоводством, пахали, сеяли». Интересно, что один из потомков первых Перцевых, Михаил Никифорович Перцев, стал председателем колхоза, потом работал председателем колхозов Мичурина и «Красный передовик», воевал в Финскую войну, Великую Отечественную войну. Его жена Александра Перцева (Князева), как пишет автор, в 1942 году добровольцем ушла на фронт, была радисткой, воевала с японцами на Дольнем Востоке.
Вот такие интересные, теперь уже исторические сведения на примере своей семьи рассказала наша землячка Нина Затолочина.
Анатолий ТИХАНОВСКИЙ,
доктор исторических наук.
г. Костанай