– Деда, расскажи мне что-нибудь.
– Ты же спать хочешь.
– Ни капельки не хочу. Вот, смотри. Видишь? Я на тебя смотрю.
– И не хотят глазки спать?
– Не хотят. Деда.
– Оу.
– А ты правда людей спасал?
– Ну, ты загнула. Кто тебе сказал?
– Мама.
– У твоей мамы воображение богатое.
– Ну, как это? Ты же водитель. После армии работал в Крыму. Дороги там ещё кривые.
– Не кривые, а крутые на спуске и на подъёме. Серпантин называется. Горные дороги.
– А-а. Тогда дело было так. Ты ехал в автобусе. Как пассажир. И на подъёме водителю стало плохо с сердцем.
– На спуске.
– Я и говорю. На спуске. Автобус помчался и прямо в пропасть чуть не грохнулся.
– Выдумщица. Автобус дёрнулся. А я рядом с водителем стоял. Вовремя руль схватил. Вырулить смог.
– И люди живы остались?
– Живы. Водителя в больницу отвёз. Там его в чувство привели.
– А кого ты ещё спасал?
– Вот ты заладила. Помог. Воробышку. Смолу кто-то на землю разлил, и он в ней лапками застрял.
– Бедненький. Он, наверное, устал крылышками махать?
– Устал. Даже перья на смолу налипли.
– Как ты его вытащил?
– Осторожно, чтобы не повредить ничего. Потом домой принёс. Над плитой смолу разогрел и лапки очистил. Когда с дочками, мамой твоей и тётей Ирой, пошли гулять, выпустили его.
– И воробышек улетел?
– Конечно. Чирикнул весело нам на прощание.
– Здорово. Мама тоже любит всех спасать.
– Кого это?
– Ну, кошек там всяких. У нас сейчас одна кошка. Стаська. А раньше много было. И даже щенки были. Я их тоже с улицы принесла. Шесть штук. И мама их ночами молоком кормила. Из бутылочки.
– Молодец твоя мама. А вот ты балда.
– Почему?
– Если бы мать их увидела тебя, она спасибо тебе не сказала бы. Поняла?
– Её там не было. А щенки в снегу мёрзли. Плакали. И что я должна была их оставить в этом снегу замерзать, помирать?
– Повезло тебе просто, дурёха. Ладно. Будет. Не сердись. Давай дальше разговаривать.
– Давай. Это хорошо, что воробышек улетел. Я тоже хочу. Потому что гулять люблю.
– И я люблю. Вместе с тобой.
– И мама тоже любит. Ты с ней маленькой тоже гулял?
– Гулял. На севере когда ещё жили, в Ханты-Мансийске, зимой по городу просто так ходили. В центре на ледяной горке катались.
– И ты с ними?
– Нет, я рядом стоял.
– Смотрел?
– Да. Как они в валенках ковыляют по лесенкам. Высоко-высоко. Потом на попу там плюхнутся. Штаны на них ватные, толстые. Не больно. И съезжают с горки.
– Быстро? Как я?
– Быстро. Визжат от радости.
– А вот я не визжу.
– Ты внутри радуешься. По глазам вижу. Они у тебя от удовольствия светиться начинают.
– Ты так хорошо видишь, деда.
– Ну, на своё увидеть мне хватит зрения.
– А летом вы где гуляли?
– В лесу. Когда в Казахстан переехали. В посёлок Чистовский. В берёзовые колки ходили гулять.
– Колки?
– Тонкие берёзки. Много-много.
– Далеко?
– Далеко. За поселковым садом, за железной дорогой. Ещё через поле идти. Пшеничное.
– И мама с тётей Ирой не уставали?
– Ну, потихоньку. Погодка хорошая. Мы в этом лесу землянику собирали. Как змеи над колками – летали.
– А почему змеи и почему летали?
– Быстро потому что. Ягод же много. И одеты в разное. Цветные. Как змеи.
– Воздушные?
– Ага.
– И сколько вы земляники собирали?
– Целое ведро.
– Целое ведро?
– Да. Дочки его потом на палку повесят, на плечи к себе палку положат и тащат домой. Довольные.
– А ты почему не помогал? Ты что о них не думал? Они же маленькие такие девочки ещё были.
– Думал, конечно. Просто их двое. А я один. Им легче.
– Значит, ты рядышком шёл.
– Позади. Слушал, как они пыхтят.
– И тебе их не жалко было вот нисколечко?
– Отчего ж? Жаль, конечно.
– Фу ты, деда, какой противный. Но я бы тоже вот тащила это ведро. Вообще одна бы тащила. Никому бы не дала. Потому что там ягодки вкусные. И я сама могу. Вот.
– Ну, устала бы всё равно. А я рядышком. Помог бы.
– Конечно, помог. Ведь я же тебя попросила. Жаль, в нашем лесу нет земляники. У нас ёлки одни. Зато грибы растут. Помнишь, мы с тобой гриб нашли большой-пребольшой. Белый.
– Это ты нашла. Мячик в кусты кинула и нашла гриб.
– Ты из него грибовницу сварил. Вкусную. А из земляники что вы делали?
– Варенье варили.
– Вкусное?
– Пальчики оближешь.
– Я тоже хочу.
– Ну, чего нет, того нет.
– А что есть?
– Драники картофельные. Остались ещё в холодильнике.
– Там немножко совсем. На двоих не хватит.
– Завтра ещё нажарю. Будешь?
– Ну, ты, деда, спрашиваешь. Конечно, буду. Они у тебя получаются просто объедение. Ты их маме моей тоже делал?
– Делал. Уплетала за обе щёки.
– Я тоже буду сейчас так. Пошли что ли?
– Пошли. Только тихо. А то родителей твоих разбудим.
– Тс! Мы с тобой потихонечку, потихонечку…
– А весной? Весной ты тофе с мамой и тётей Ифой гулял?
– Ранней весной особенно. Когда снег начинал сходить.
– И подснефники фосли?
– Семьями. Много-много.
– Ф этих. Каких их. Где колки?
– В саду рядом с посёлком. Ты поешь. Потом поговорим.
– Хофошо…
– Хофошо на пфифоде. Пфостор фсюду.
– Чего?
– …Простор всюду, говорю. Ты мне однажды так сказал.
– Да, верно. Люблю его.
– И я люблю. Дышится хорошо.
– Солнце греет.
– Да. Ещё вода. У нас возле дома речка. Мы с мамой в ней камушки искали красивые. Потом в тазу с водой держали, чтобы они оставались такими же красивыми. А у тебя возле дома есть вода?
– Озеро было. Высохло. Там теперь степь красная.
– Почему красная?
– Из-за растений подводных. Вода ушла в землю, а растения живут, к небу тянутся.
– Я тоже тянусь. Мне уже все платья маленькие. Ты мне подаришь платьишко?
– Подарю.
– Мама говорила, ты им тоже однажды платьишки купил. Сам даже выбрал, самые красивые.
– Мерить сначала не захотели. Что-то им не понравилось. Сидел там на кухне. Ждал.
– Ну, дедуля. Мы же девочки. Не надо переживать.
– Да я уж понял. Им потом понравились. Носить стали.
– Ну, вот. Я поела. Деда. Так хорошо мы с тобой тут сидим за столом. Это ты его сделал? Из дерева?
– Нет. Он из магазина. Родители твои купили. Мой стол в моём доме, в Чистовском.
– А ещё что там есть?
– Яблоня. Рядом с домом растёт. Давно посадил.
– На ней тоже можно сидеть, как и на моём тополе, который около детского садика?
– Тополь высокий, сильный. Яблонька послабее будет. Лучше на качеле качаться во дворе.
– У тебя и качеля есть?
– Есть. Большая. Сделал потихоньку, по выходным. Мама твоя с Ирой на ней качались. И другие ребята из посёлка приходили.
– Ух ты! А я поеду к тебе в этот Хстан, поеду?
– В Казахстан.
– Да. Хстан. На качеле качаться.
– Поедешь. С мамой в отпуск.
– Летом?
– Летом. Я тебе ёжиков покажу. Они в лесу живут у железнодорожной станции.
– А что ёжики делают?
– Топают. По тропинке. Мы по ней тоже пойдём. От вокзала.
На фото: Ира, Люда и папа, Дмитрий Титович Командиров. Мой дедушка.
"Березниковский рабочий", декабрь 2019