"ВНЕКОНКУРСНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ"
— Ах, какая музыка играла на балу, а моя очаровательная хозяйка порхала, словно птичка в окружение кавалеров. Вальс, мазурка, полонез даже сейчас слышу эту мелодию.
— Врёшь, ты всё…
— Нет! не вру, помню, как отражались огни свечей в моём стекле.
— В тебе давно никто не отражается, кроме меня.
— Это так, — тяжело вздохнув, ответило зеркало своей подруге старой швабре.
Швабра хоть и считалась старой, но была намного моложе своей подружки, чем страшно гордилась.
Немного помолчав, старое зеркало продолжило:
— Ты сегодня злая и я знаю почему…
— Вот и не знаешь, — обиженно фыркнула швабра.
— Я слышала, что бабушка вчера вечером кому то говорила, что скоро в гости приезжает внучка, и ты надеялась, что она вспомнит о тебе. Затеет генеральную уборку, и тебя вытащат на свет. Но, увы, похоже про тебя забыли, — ехидно прошептало зеркало.
И они, поочерёдно вздохнув, замолчали.
Зеркало вспоминало свою молодость, как оно блистало в руках мастера, как он любовно полировал золочёную раму, в которую облачил своё детище. Каждое утро начиналось с приветствия и слов любви и зеркало в ответ улыбалось, игриво посылая зайчики, если в маленькое оконце заглядывало солнце.
Потом мастер продал своё детище, но это нисколько не огорчило зеркало, оно понимало, что создано, блистать в большом зале, восхваляя красоту. Новая хозяйка, также любила зеркало и даже служанкам не разрешала смахивать с него пыль. Утром, весело напевая, заботливо обтирала зеркало. Так продолжалось много лет, а когда хозяйка состарилась, оставила зеркало в наследство своей дочери. Зеркало верой и правдой служило семье.
Оно помнило все горести и радости, как рождались и умирали члены семьи, свадьбы, помолвки, а также дни скорби.
Но больше всего оно любило, когда в дом приходили гости и долго танцевали.
— Ах! Что это были за вечера, — прошептало зеркало.
— Ты опять за своё, — буркнула швабра.
— Да, мне есть что вспомнить, в отличие от тебя, когда танцевала моя маленькая прелестница, она любила тайком подглядывать в зеркало за своим отображением. А я, понимая, улыбалась ей в ответ. А ты всего лишь швабра и тобой моют пол в углах, и на балу ты никогда не была…
И это было правдой, втайне швабра завидовала насыщенному прошлому зеркала, но никогда не говорила об этом вслух.
Иногда случались такие дни, когда дверь чулана со скрипом открывали и швабру брали, мыть пол в дальних углах.
Швабра любила такие дни и потом с гордостью рассказывала своему другу зеркалу, как сильно изменилась жизнь. Свечей давно никто не зажигает, а на потолке горит люстра, чему очень сильно удивлялось зеркало. В душе оно не верило словам швабры, но поддакивало. Зеркало представляло, что люди вечерами зажигают свечи, и они загадочно отражаются в нём.
Оно даже придумало игру считать случайно забежавшие огоньки в чулан, но такое случалось редко и зеркало скучало по прошлому.
Так бы и продолжали спорить две старые подруги, заточённые давно в чулан за ненадобностью, но их воспоминания прервало непредвиденное событие.
Дверь чулана распахнулась, и его залило светом, на пороге стояла молодая девица, но, к сожалению, была совсем не похожа на тех девушек, которых помнило зеркало. Она была коротко пострижена и в неизвестной зеркалу одежде.
— Бабушка, что за рухлядь у тебя тут скопилась, — визгливо закричала девица, — всё на свалку. Сколько я тебе говорила, что старые вещи нельзя держать дома, ты перекрываешь дорогу новому.
Что ответила бабушка, зеркало уже не расслышало.
Оно не знало радоваться или печалиться столь резким переменам, ему надоело находиться в забытьи и хотелось перемен, но в голосе девицы чувствовалась угроза.
— Совсем старое и облезлое, рама потрескалась, да и само оно потускнело, — с этими словами девушка вытащила зеркало на улицу, оставив его возле кучи мусора.
Зеркало испугалось и чуть не заплакало, его окружали не знакомые вещи, но вскоре рядом оказалась его подруга швабра.
— Дорогая, — впервые зеркало так обратилось к швабре, — скажи, что это значит, нас выбросили? И почему она назвала меня облезшим?
— Ты давно облезло, — фыркнула в ответ швабра.
В этот момент к мусорной свалке подошла молодая женщина, взяла в руки швабру и сказала:
— Хорошая швабра, ещё пригодится мне, — и, прижав к груди, ушла с ней.
Швабра напоследок покачала своей ручкой зеркалу:
— Вот видишь я ещё хорошая, прощай подруга…
Когда женщина скрылась из вида, унеся единственную подругу, зеркалу стало совсем страшно и одиноко.
«Вот и прошла моя жизнь», — думало зеркало.
К вечеру закапал дождь, обмывая облезшее зеркало, и так бы печально и закончилась, эта история, не проходи мимо некий старичок. Он был немного навеселе, неопрятно одет, но намётанный глаз сразу выловил в куче мусора затейливую вещицу. Он, потирая руки, осмотрел зеркало, зачем-то постучал, погладил и приподнял:
— Да ты тяжеловат, дружок, — с этими словами он, кряхтя, понёс зеркало к себе домой.
В небольшой комнате заваленной старым хламом пахло чем-то хорошо забытом, но таким родным. Зеркало вновь вспомнило своё детство и зеркальных дел мастера, в его коморке так же пахло лаком и красками, любовью и заботой. Зеркало немного успокоилось и перестало бояться. А старичок, оказался реставратором. Очищая от грязи раму, он нашёл знаменитое клеймо мастера зеркальных дел Луи Арпо.
Радостно потирая руки он взялся за работу, прошло немало дней и ночей , когда старое зеркало засверкало в прежней красоте. После чего его продали, и оно заняло почётное место в музее.
Зеркало вновь обрело счастье и покой. Оно, как и прежде, выполняло своё предназначение восхвалять красоту. Только ночью, когда гасли новые для зеркала лампочки и зал погружался в темноту, зеркало вспоминало свою подругу швабру. Ему очень её не хватало и так хотелось ей рассказать о своём счастье. Но, увы, встретиться им больше не удалось.