ГЛАВА 4. АСТЭРТРИЯ
Астэртрия!
Лебеди летят над твоими оранжевыми домами с плоскими крышами, – на них зеленеют сады и благоухают цветочные оранжереи, смешиваясь с запахом моря и синих гор, покрытых вековым лесом.
Можно, я полечу с вами?..
В гавани золотые корабли, перед ней – Храм Ветра, - гигантская арфа – сам Бог играет вечерами на его струнной колоннаде. И людям снятся цветные сны. Сиреневые долины, рубиновые моря и неведомые берега звёздных миров…
Я тоже проведу крылом по серебряным нитям…
Видите – башня, как маяк, у самой кромки воды? На верхней террасе увитой орхидеями, сидит она…
Я проведу рукой по струнам… И вместе с мелодией опущусь перед ней…
Потому что я хочу её поцеловать. Потому что всякое хорошее дело, по её словам, начинается с поцелуя.
А потом мы взмоем с вами вверх, вверх! Так высоко, как мы не поднимались ещё никогда. И увидим, что Астэртрия – розовое гнёздышко в чёрно-фиолетовых скалах, и алмазный дворец Тиорсиса, величественный и прекрасный, - нет другого подобного в мире! – лишь блестящая скорлупка в его серединке…
Акинфей отошёл от окна и остановился в задумчивости перед мольбертом на металлической треноге… Макнул кисточку в изумрудную краску – и рука сама вывела на чистом белом листе изящную кедровую веточку… Веточка выплеснула из себя в воздух крошечное жёлтое облачко, облачко заискрилось, затрепетало, превратилась в двойняшку кедровой лапки и медленно поплыла к загрунтованной стене, прилепилась паутинкой почти под самым сводчатым потолком.
- Весьма недурственно! - раздался за спиной художника громкий голос.
- Я приказал никого не пускать! – в бешенстве крутанулся Акинфей. – Никто не имеет права беспокоить меня в эти часы!..
И осёкся. Белобородый, голубоглазый, всегда жизнерадостный и весёлый, перед ним стоял его друг, Хранитель.
- Это ты… Извини. Я не знал. Я не ожидал тебя здесь увидеть.
- Увы, мы, хранители, наследники знаний Первых Учителей, имеем такую привилегию – приходить куда хотим и когда хотим. А если мы всё реже и реже появляемся в ваших храмах и дворцах, это совсем не означает, что нас вовсе уже не существует.
Они обнялись.
- Император Тиорсис поручил мне расписать тут всё, - Акинфей повёл руками, - вот, набрасываю эскизы…
Хранитель окинул оценивающим взглядом зал.
- Небольшой. За сколько планируешь управиться?
- Недели две. Максимум три.
Акинфею вдруг показалось, что его товарищ чем-то озабочен.
- Что ж, учитывая твою работоспособность, плюс Волшебные краски, которые ты чувствуешь и какими умеешь управлять как никто другой – вполне реальный срок... Только всё бесполезно. Ты не успеешь.
- Почему?
У Акинфея внутри всё оборвалось. Он задал вопрос, но он уже понял. Страшное известие, которое все так долго ждали и которого так боялись…
- Война.
Напускное хладнокровие и спокойствие покинули Хранителя. Его друг был не просто озабочен, устал, – он был вымотан до предела.
- Империя Драков официально объявило её около часа назад. Армады боевых кораблей уже несутся к Земле.
- А император? Союзное руководство?!
- Ничего нового. Единого плана как не было, так и нет. Нет реального понимания ситуации. Есть традиционные надежды на технические ресурсы, которых совершенно недостаточно, на энерго-барьеры, выстроенные вокруг планеты с помощью Магических Кристаллов, да на запоздавшую давно помощь соседних звёздных систем…
- А что же вы, Хранители?!
- А что мы?! – Хранитель врезался тяжёлым взглядом в художника, с вызовом: – Нас кто-нибудь когда-нибудь слушал? Слушает?..
Он отвернулся, помолчал и уже спокойно:
- Беда не в том, что Земля уходит на дно Вселенной. Это, в конце концов, цикличный процесс. Ошибки и предательство среди Высших Иерархов… Вот что предопределило несчастную участь Земли. Конечно, нам ничего нельзя было уже избежать, но можно было подготовиться, смягчить последствия… Я лично говорил это и императору Тиорсису, и руководителям Союза.
Сокрушённо покачал головой.
- Всё бесполезно. У нас слишком долго всё было хорошо. Казалось, так будет всегда. Зачем к чему-то готовиться, прикладывать усилия. Ограничивать себя в чём-либо?..
Поднял глаза на Акинфея.
- Бросай всё. Бери Реори, и вдвоём уезжайте. На планете не будет безопасных мест, но есть относительно спокойные, где хотя бы можно как-то переждать самое страшное. Ты знаешь их... Лучшего не дано.
Акинфей кивнул:
-Да-да…
Тоже взглянул прямо в лицо другу.
- Только я не поеду. И Реори не поедет... Знаешь, мы все очень долго ждали и боялись… А потом вдруг решили – что будет, того не миновать. Мы не будем прятаться от смерти. И если нам суждено погибнуть. Мы погибнем здесь. Вместе. В Астэртрии… Спасибо тебе. За всё.
Хранитель как-то сразу обмяк. Опустил голову. Подошёл к окну. Смотрел некоторое время на город.
- Удивительно красиво. Спокойно. Не верится в то, что произошло.
Приблизился к мольберту.
- В новом времени секрет приготовления Волшебных красок будет потерян навсегда.
И неожиданно:
- Дай их мне. Я обещаю, что их сохраню… Они тебе ещё понадобятся.
Акинфей недоумённо воззрился на товарища.
- Я знал о твоём решении остаться здесь, - продолжал тот. – Сегодня утром я много думал о тебе, о Реори, о нас всех… И мне пришли неожиданно слова. Послушай.
Хранитель выдержал паузу.
- «Когда из плена зимней стужи
Земля поднимется в цветеньи,
Лишь горстка смелых в мире спящем
На новый звёздный чёлн взойдут.
Законы долгой тьмы нарушив,
В своём мечтательном стремленьи
По морю, золотом горящем,
К заветной цели поплывут.
Средь них художник, потерявший
Живые краски в снах прошедших;
Забытый небом в прошлой битве,
Забыв Вселенные свои.
Его я жду, пророком ставший,
Хранитель птиц рассвета вещих.
Да будет ключ его молитвы
Ключом к утерянной любви».
Хранитель устало улыбнулся.
- Ну что, дашь?
Акинфей долго смотрел на сверкающие переливчатые – Волшебные! – краски. Опустил, защёлкнул золотые пластины. Протянул коробку собеседнику. Хранитель бережно принял её.
- Давай прощаться?
Они только что обнимались при встрече, теперь то же делают при расставании…
- Я верю, мы ещё встретимся… Брат.
Лицо Хранителя перекосилось, словно от боли. Он резко повернулся и стремительно вышел из зала.
- Мы больше никогда не встретимся, - прошептал Акинфей.
Медленно повернулся к мольберту…
… Не было больше Астэртрии, не было храма, гавани, дворца Тиорсиса, не было башни-маяка, Хранителя, белых лебедей в небе… Он стоял в комнате с пробитыми насквозь стенами и полуобвалившимся потолком, среди гор мусора и щебёнки. Хлопья сажи плавали в воздухе… А перед ним, на мольберте, стояла его незаконченная картина, его этюд с кедровой веточкой – обугленный, в слое копоти – чёрный квадрат.