Мэр на распутье 1
После снегопада город очнулся первозданно чистым. Грязь осталась под сугробами. Так под Новый год люди белилами закрашивают верх души и подсыпают блестки.
У мэра с ночи, с раздумий тяжких о прожитом годе, болело сердце, поэтому он решил, что кофе сегодня лучше не пить и тихо, по-воровски слил желанный напиток в раковину, туда же закинув любимую кружку со сценами охоты.
Жене, ясное дело, ничего не сказал. Когда вышел из подъезда и сел в машину, боль слегка отпустила. Градоначальник, конечно, не мог видеть, что из тени четвертого подъезда его только что перекрестил иерей Павел Безтужев, студент-заочник четвертого курса семинарии.
Сегодня до двух часов ночи отец Павел писал курсовую на тему «Сила крестного знамения по учению святых отцов». В новой квартире работалось хорошо. Свечница Калерия предложила ему переехать сюда. «Я, батюшка, уезжаю со внуками сидеть, во Владивосток, на весь год. Вам с матушкой в моей улучшенной двухкомнатной просторнее будет, чем в домишке вашем без удобств. И мне спокойнее – буду знать, что воры не залезут». Они немного «поторговались» по поводу денег: отец Павел, высокий, не по годам серьезный, смотрел на старушку детскими карими глазами и настаивал на полной квартплате, но Калерия, старая таксистка, настояла на половине: «Вы же охранять будете, это ведь работа. Лучше помолитесь за дочь и зятя, да за внуков, да за меня, грешную. А дом у нас хороший, теплый, и вода всегда есть, потому что в первом подъезде наш мэр проживает – Семен Евдокимович». Тут батюшка схитрил: сделал вид, что согласился, чтобы потом все же всучить хозяйке деньги.
Отец Павел невидимо благословил мэра с искренней любовью. Семен Лазуткин, отважный человек, еще пять лет назад был кумиром мальчишек, побивая собственные рекорды на областных авторалли. Павлик Бестужев тоже в гонках потел, только на велосипеде, а потом иные миражи ему открылись. Когда в заброшенном селе на колокольню забрались с Вероникой. Ветер путал светлые волосы любимой девчонки, от высоты и еще от чего-то непознанного мурашки по коже бежали и хотелось жить вечно. Свадьбу решили предварить венчанием. Батюшка Иоанн, с бородкой седенькой и любящими глазами, деликатно и долго исповедовал. Там-то, у аналоя со старинной иконой Спасителя в темном серебряном окладе и проснулась душа Павла, попросила живой воды. А потом еще и еще.
Молодой иерей шел к своим стареньким «Жигулям», вдыхал вкусный воздух, наслаждался созерцанием белоснежного покрова и шептал первые строки 103 псалма: Благослови душе моя Господа. Молодое горячее сердце стучало в такт мелодичным словам двухтысячелетней давности, и отцу Павлу хотелось осенять крестным знамением всех и вся вокруг… И еще хотелось пешком идти в Вифлеем, даже не сейчас, а тогда, 2012 лет назад… Да, да! Быть в караване волхвов хотя бы погонщиком верблюдов – неважно кем. Лишь бы все приближаться и приближаться к пещере, где даже ночью светло, потому что… ух, даже только подумать – дыхание перехватывает – там лежит в яслях для скота маленький Христос. Отец Павел укорил себя за мечтательность, привел на память свои грехи – в первую очередь лень и осуждение, и стал читать наизусть, мысленно, иерейские молитвы.
Чего ждать сегодня? Семен Евдокимович смотрел в окно автомобиля на украшенный мигающими гирляндами родной город и пытался предугадать сюрпризы 31 декабря. Возмущения по поводу закрытия пивных ларьков начались неделю назад, но до крайностей не доходило. Может, и сегодня обойдется? Когда 6 лет назад объявили о ликвидации игровых залов, в соседнем городе побили окна главе администрации и прокурору, а здесь, в городе N все было тихо. Дай Бог, и нынче...Когда состарюсь и буду писать мемуары, обязательно скажу,что в сферах власти соревноваться глупо. Все всегда аутсайдеры. Что-нибудь да не сделали. Обещания не все выпол... Что это? Знакомый перекресток пуст! Где же та женщина?
Вот и сюрприз. Что с ней случилось? Три недели она по утрам приходит с коляской на этот угол возле дежурной аптеки и стоит, пока не проедет автомобиль мэра. Так вдова лесничего Алешина напоминает о себе. Вот придумала! Сплела приемчик, изобретательница. Стоит себе в теплой шали. А у мэра пусть голова болит. И даже сердце. Ее заявление нужно подписать сегодня. Или отказать, или переселить на время капитального ремонта в сдающийся многоквартирник в новом микрорайоне. У лесничихи, конечно, есть основания. В однушке на пятом стена промерзает из-за строительного брака, так бы их и эдак… А у женщины двое детей. Но квартирка с красивым видом с балкона обещана (правда, устно) председателю гандбольной федерации, которая именно в этом, уходящем году, красиво набирает обороты. «Уйдут люди, уйдут!» - пугает председатель. Шантажирует, гад. Но что же вдова? Заболела? Умерла? Надо запросить список умерших за последние сутки. А разрешение на переезд ей подписать немедленно. Сердце упало куда-то, в какую-то яму. Но Семен усилием воли спружинился и по-деловому вышел из машины.
В кабинет он входил обычно за час до работников аппарата. Подумать, набросать в блокнот ключевые слова для важных совещаний. Но секретарь Марина была уже на месте. Наверное, хочет на час раньше уйти. Это мы еще посмотрим. Я же их балую, они же потом шепчутся о моей якобы мягкотелости. В приемной царил аромат хвои. Женщина простого вида раскланивалась уходя, негромко приглашала куда-то Марину к 12 часам ночи.
Радостная, девушка зашла за ним в кабинет:
– Вот, подарок от церкви.
Она держала в руках огромный, формата А-2 календарь 2014 года. На первой странице звезда над колыбелью, какие-то люди, животные.
В открытке говорилось: «свет Вифлеемского вертепа да просияет в Вашем сердце».
Сердце мэра вздрогнуло. Фраза была непонятной. Хотя… что тут понимать? Ему желают чего-то очень хорошего, это он ощутил ясно, будто от самих букв, выведенных прилежной рукой, а не напечатанных на компьютере, веяло чем-то таинственным и добрым. Эх, надо бы во всей этой мистике разобраться. Вот, может, в отпуске. Жена давно мечтает по Золотому Кольцу…
Сейчас, правда, она с другими проектами пристает. С тех пор, как врачи чего-то там наговорили Марусе, дочери, о предстоящих сложных родах, жена задумалась над жизнью:
– Купим новый холодильник, а этот отдадим Нине-Санне.
– Какой Нине-Санне?
– Ты что, забыл? Марусиной учительнице. Я смотрю: она ма-аленький кусочек филе рыбного купила. Спрашиваю: кошке? Нет, себе, говорит. У меня просто холодильник не морозит.
– Хорошо, отдавай. А машину, грузчиков я должен обеспечить?
– Все сама, ноу проблем!
Через неделю у жены новый фрукт созрел:
– У Нины-Санны еще и пылесоса нет.
– И что?
– Отдадим ей наш, а себе новый купим, с двойной очисткой воздуха. Ты же сам говорил…
– Слушай, добренькая, а тебе не стыдно?
– Сема, но ей никогда его не купить с такой пенсии. А она почти 50 лет в школе прора…
– Вот я и говорю: не стыдно тебе старье учительнице сбрасывать? Купи хороший пылесос, и ей отвези.
Ему нравилось, когда она смотрела на него с любовью:
– Голубоглазый ты мой! Да не примет она, пойми ты, новую вещь!
– М-м, да. Ну делай, как знаешь.
За прошедшие сутки в городе из женского пола умерла только одна бабуся 93-ех лет. Мэр облегчения не почувствовал. Но и положительную резолюцию написать на вдовьей бумажке рука не поднималась. Не хочется обделять спортсменов. Все же они доброе имя города несут в историю. Может быть, еще и на Олимпиаду попадут.
В кабинет вошел плечистый, с громовым голосом начальник полиции. Легкий факел спиртного учуял мэр, но не прокомментировал, тепло пожал руку.
Полицмейстер понял, что запах все же есть, несмотря на дирол, с достоинством кашлянул и выбрал нейтральную тему, по опыту зная, что любопытный обыватель живет даже и больших людях.
– Помнишь, я тебе, Семен Евдокимыч, рассказывал про паренька, что фамилию требовал ему сменить. Одну букву, вернее. Не хотел быть Бестужевым, желал Без-тужевым. Сейчас он священник – прикинь! И кстати, ту деваху, что со свадьбы убежала 21 декабря, он урезонил!
– Так сыграли свадьбу?
Продолжение называется "Мэр на распутье. Решение".