Что значит сын-десантник!

               

      Крановщица  Екатерина  Ивановна  в  этот  противный  день,  с  недавних  пор  возненавиденный  ею  из-за  чересчур  сильного  ветра,  пришла  с  работы  уставшая,  как  собака.  И  еще,  вдобавок,  замерзшая.  Но  причина  была   вовсе  не  в  ответственной,  поистине  ювелирной  работе  наверху,  на  кране.  И  отнюдь  совсем  не  от  фиговой  погоды.  Нет.  Хлопотное  дело  вкалывать  на  огромном  строительном  кране  стало  для  нее  давно  уже  привычным.  Просто  с  недавних  пор  у  Екатерины  вдруг  страх  появился.

      Высоту  она,  разумеется,  и  раньше-то  не  боготворила,  но  в  последнее  время  ее  крайне  насторожили  реальные  и  частые  случаи  падения  вон  каких  исполинских,  и  тяжеленных,  металлических  кранов.  К  тому  же,  ведь  происходить  они  стали  и  не  только  в  бесшабашной  России,  но  и  за  ее пределами. Прямо напасть  какая-то на них. Вот и  сейчас, как назло,  придя  и  лишь  только  включив  телевизор, Екатерине  сразу  же  «показали»  новый  случай  сегодняшний  аварии  с  очередным  грохнувшимся  краном,  любезно предоставленный  случайным  очевидцем, снявшим  все  на  мобилу.

      Однако ни ума нет, ни фантазии у подобных  информирующих  уродов.   Для  чего  ужасы  показывать?  Чтобы людей на ночь попугать? И  особенно  тех,  кто  удостоился «великой чести»  работать  на  кранах,  дабы  именно  им,  бедолагам,  перед  сном  специально  напомнить,  повеяв  на  них  оной    безысходностью,  и  жутким  страхом  падения  с  высоты.  И полоумным      показом  совершенно  лишить  нормального  сна.  Тем  более,  что  падение    огромного  крана  кем-то  снято  было  очень  качественно,  ибо  был  пойман  момент  поворота  работающего  крана,  который  уже  неумолимо  кренился.
 
      И  в  миг  ошалевшую  Екатерину  аж  настоящая  оторопь  взяла  от  вида  всесокрушающего падения железной махины … к  тому  же,  прямо  вместе  с  бестолково  мечущимся  в  тесной  кабинке  крана  человечком-женщиной… Само собой разумеется, о «здравии  и  самочувствии»   зарубежного  коллеги  крановщицы  даже  и  не  обмолвились,  поэтому  хотя  бы  за  это  умолчание  некоторое  подобие  спасибо телеведущему. Да-да! Чтобы дополнительно  к  увиденному  несчастью,  произошедшему  с  краном  и  ее  хозяйкой,  от  услышанного  сообщения  о  несомненной  ее  гибели  снова  не  ощутить  эту  повторную  дрожь  в  теле,  и  препротивную  слабость  в  ногах.
 
      Все  верно. А  какой  смысл  попусту  душу  бередить?  Грохнуться  с  такой  высоты  находясь  в  железной  скорлупе-кабинке,  да  при  этом  еще  и  остаться  целой,  и  невредимой?!  Ох,  не  смешите  ее… Думается,  там  и  костей-то  не  соберешь.  Но  где,  «та  собака»  зарыта?  Отчего  и  почему  повсюду увеличилась  частота  падения  мощнейших  с  виду  кранов?  Ведь    причины  ученые  умники  называют  самые  разные. Тут  тебе  и  ураганный  ветер  разрушительной  силы,  и  сопромат  с  его  «усталостью  металла»,  и  несоблюдение ТБ с непременным вклинением туда вездесущего «фактора  человеческого», и  т. п.  А как защититься  одинокому  крановщику  наверху?

     К сожалению, спасение, жаль, невозможно. Что страдальцу  предпринять,  кроме  лишь  молитвы?  Крыльев-то  нет.  Разве  у  Карлсона  попросить  его  аппарат летательный  с  пропеллером  над  головой,  или  где-нибудь  прибор индивидуальный  реактивный  достать,  который  для  пересечения  границ  шпионы  в  фильмах  иногда  используют?  Только  вот  завести  его  вряд  ли  успеешь,  ибо  вскоре  в  братском  союзе  с  краном  сверзишься  во  весь  мах,  со  скрежетом  шарахнувшись  о  земельку  вон,  какую  мерзлую…
 
      Расстроилась  хозяйка,  села  за  стол,  обреченно  махнула  рукой,  подряд  ахнула  сразу  три  рюмки  коньяка,  и,  немножко  успокоившись,  прилегла.    Конечно, со  злостью  предварительно  послушав  метеопрогноз  на  завтра,  который  нисколько  ее  не  порадовал.  А все  потому,  что  снова,  которые  уже  сутки,  будет  свистеть  этот  проклятый  северный  ветер,  могущий  в  один  не  очень-то  прекрасный  денечек  и  свалить-таки  на  хрен  ее  кран    строительный.  И  тогда  уж  все.  Кранты  и  самой  Екатерине  Ивановне…

      Как  говорится,  «финита  ля  комедия»...  И  ни  внучонка  будущего,  по  уверению ее  сына,  уже  им  с  женой  «заказанного»,  ни  невестку  молодую    никогда  не  увидеть. Поэтому-то  очень  хорошо,  что  для  успокоения  души  она  коньячка  отведала.  Ну,  кто  ее,  Ивановну,  за  пару  стопочек  ругать    будет?  Если  только  он,  ее  сын-десантник,  прапорщик,  пообещавшийся  «буквально  на  днях»  в  отпуск  на  недельку  заехать?  А,  может  быть,  ей  и  вправду  лучше  вообще  уйти  с  верховой  работы,  пока  любимый  кран  хозяйку свою  насмерть  не  ухайдакал?  Но  как  бросать-то  вот  прямо  сейчас?

     Жалко. Во-первых, зарплата  по  сравнению  с  некоторыми  господами -товарищами  совсем  даже  и  неплохая,  а  во-вторых - стаж.  Ведь  всего пять годочков  до  пенсии  осталось.  Обидно.  Однако,  за  ни  за  понюх  табака  погибать,  бесславно  низвергнувшись  с  этой  ужасной  верхотуры - обиднее   вдвойне… А  тут  еще  сны  нехорошие  буквально  одолели.  Словно  бы  она    предчувствует  некие  грандиозные  события,  связанные,  блин,  почему-то  опять  с  высотой  проклятой!  Хоть  бы  сынок  объявился  пораньше, чтоб  успеть  увидеться  с  ним  еще  разок… А  то  ведь  кто  его  знает,  что будет.

      Прямо  беда  творится  с  кранами  строительными.  И  вдруг  очнулась  от  резкого  звонка  в  дверь.  Да,  кто  это  может  быть  столь  поздно? Кому  увидеться с ней приспичило? Наверное,  снова  поддатая  соседка  за  солью  наведалась,  чтоб  заодно  еще  и  денег  занять?  Не  должно  быть,  только  вчера  дала  ей…  Глянула  в  глазок - и  обомлела.  В  один  момент  аж  ноженьки   подкосились.  Да  это  же сынок  ее,  Боренька!  Да  еще  и  при  всех  десантных  регалиях,  и  для  форса - даже  с  аксельбантом.  А  за  спиной – рюкзак  огромный.  И  у  Екатерины  даже  мелькнуло  ненароком.

      Интересно,   кому  же  это  сыночек  ее  столь  много  гостинцев  тащит?  Родственников  рядом  и  в  помине  нет…  Ей  одной?  Ну  и  дела…  Ох,  как  вовремя  он!  Прямо  по  заказу.  Хоть  успокоит  мать  и  совет,  глядишь,  даст  по  поводу высотной боязни. Ведь  сын  сам  писал,  хвастался  не  пугающийся  больших  высот  инструктор-десантник  ее,  что  только  за  один  год  вон  сколь  много  парашютных  прыжков   у  него.  В  отца,  видать,  пошел,  коли  высоты  не  боится.  Молодец.  Одно  слово - мужчина!

      Распахнула  дверь,  крепко  обнялись.  Прослезилась,  конечно,  а  как  без  мокроты-то? Разделся долгожданный  гость  Борис  Николаевич,  надел  свою    гражданскую  одежку  и  прямиком  за  стол.  Ужинать.  Выпили  со  встречи,  потом  еще,  и  мать  более  не  выдержала,  заплакала.  А  потом даже  и  до  настоящих  ручьев  разревелась.  Хотела,  было,  поведать  о  причине  своих  слез,  но  сын  вдруг  упредил  сам.  Молодчина.  Оказалось,  не  дурак  он  вовсе,  а  прямо  даже  провидец,  да  и  только.  Угадал  ведь  он  причину!
 
      Улыбнулся,  обнял,  успокаивающе  похлопал  по  вздрагивающей  спине  и  неожиданно  для  мамы  изложил  все  им  уже  не  раз  обдуманное  по-армейски коротко и  ясно.  Что,  да.  Так  оно  и  есть.  В  отпуск    попросился  он  именно  из-за  нее,  матери.  А  жену  молодую  не  взял  показать,  потому  что  невестка  на  сносях  давно.  Они  ведь  с  ней  тоже  «ящик»  смотрят  и  переживают  за  мамину  адскую  работу.  Вот  посему  и  приехал  он    поговорить  с  ней  серьезно,  и  решить  сразу  два  насущных  вопроса,  требующих прямо-таки  немедленного  разрешения.  Поэтому пусть слушает.

      Короче  говоря,  прибыл  он,  сын,  попытаться  упросить  маму  перейти  на  любую  другую  работу.  Но  уж  если  она  вдруг  заартачится,  то  тогда  мамочка  пусть  извинит  его  за  единолично принятое  сыновнее  решение,  о  котором  его  родительница  сама,  без  его  помощи,  пока  даже  и  догадаться  не  сможет.  И  если,  мол,  мама  кратно  отказалась  уволиться,  тогда сегодня  он  ей  ничего  не  будет рассказывать,  а  завтра  же, прямо спозаранку,  они  пойдут  на  работу  к  ней.  И  вот  там-то,  на  месте,  Борис  ей  подробно  и  обрисует  свой  план.  Главное,  покажет  задуманное  им.

      Да-да. Покажет все практическим  образом.  Одним  словом,  как  говорил  известный  актер  пародист-юморист Владимир Винокур, пускай мама  эту  ночку  уж  потерпит.  А  потому  что  утром  для  нее  «настоящий  сюрприз  будет». А сейчас, мол, давай-ка,  маменька,  спать.  По  задумке  сына  встали  затемно,  часов  в  пять.  Намного  раньше  начала  маминой  работы.  На  улице,  к  счастью,  зима  стояла,  дни  короткие,  и  за столом Борис убежденно и  обрадовано  подытожил,  что  столь  раненько,  да  в  сумерках,  запланированное  мероприятие  должно  получиться  так,  как   и  задумано.

      К  тому  же,  в  столь  раннее  время  будут  отсутствовать  совершенно  ненужные свидетели. Правильно говорит? Позавтракали. Затем плечистый,    высоченный  сын  свой  огромный  рюкзак  легко,  словно  пушинку,  за  спину  забросил,  и  поехали  на  работу.  Возле  крана  безмерно  удивленная  Екатерина  Ивановна,  было,  запротестовала,  но  Борис  быстро  и  умело  успокоил  ее,  после  чего  они  вместе  поднялись  на  кран,  и  зашли  в  кабинку.  И  только  войдя  туда, ошарашенная  до  предела  мама  сына-десантника стала  вдруг свидетелем  страшного и  необъяснимого  действа.

      Неожиданно,  ни  слова  не  говоря,  любимый  и  долгожданный  бугай-сыночек крепко схватил  мамину  руку,  вынянчившую  и  выпестовавшую  его,  Бореньку,  и  шустро  щелкнул  новенькими  наручниками,  намертво  пристегнув  к  железке.  Правда,  подальше  от  дверцы.  Однако  расстояние  смертельно  напуганную  женщину  нисколько  не  успокоило,  и  она  попросту  ужаснулась  творимому сыном  произволу.  Да,  что  это  такое?!  Ну,  если  уж  сын  решил  убить  ее,  то  для  чего  же  на  самый  верх-то тащить?!  Видать,  заранее  все  подготовил  для  мамули  сынок-десантник…

      Знать, надумал  убивец  сделать  все  более  тонко  и  специально  без  свидетелей… Неужто  ему  не  впервой  уже  душу  живую  губить?!  Ведь  еще  и  родную?  Но  как  он  жить  после  будет?!  Да… Научило  таких  вот  государство на свою голову…Не зря  сыночек  в  горячих  точках  побывал…  Сейчас  и  швырнет  ее,  как  собаку,  вниз,  чтобы  следствие  запутать…  Все,  все  продумал,  щенок… Наверное,  невестка  подослала  убийственный  акт  свершить.  Жить-то,  видимо,  негде  им.  Квартиру  снимают  дорогую.
 
      А  ведь  на  Борьку-убивца,  кстати,  давно  уже  «Дарственная»  и  на  квартиру,  и  на  дачу  оформлена.  Но  только  он  еще  не  знает  об  этом.  Может,  сказать  ему,  где  эти  документы  находятся?  И  тогда душегуб      одумается,  и  помилует?  Хотя  вряд  ли,  если  уже  пошел  на  такое…  После  ее  гибели  пороется  в  квартире  и  все  равно  найдет,  но  будет    поздно.  Ох,  и  попалась  она,  Екатерина  Ивановна,  в  силки… Воспитала,  называется,  сыночка… А  что?  Все  здесь  на  стройке  подумают,  что,  мол,  с  крана  грохнулась,  так  как  на  вскрытии  анализы  ведь  стопроцентно  алкоголь  в  крови  покажут.  Она  же  вчера  вначале  с  расстройства выпила.

      А  после  еще  на  радостях  хорошо  приложилась. Скажут, притащилась  пораньше,  с  похмелья  головушка  забубенная  закружилась,  вот  бабенка  и  сверзилась… Вот  так  удружил  сыночек...  Но  додумать  предполагаемые   дальнейшие,  возможно,  еще  более  страшные  события,  она  попросту  не  успела.  Скорее  всего,  ввиду  шуршания,  поднятого  Борисом  во  время   вытаскивания  парашюта,  из-за  чего  он   только лишь  частично  расслышал мамины  всхлипы,  слезы,  просьбы  и  странные  увещевания  «помиловать,  не  губить  сыну-убивцу мать  родную»...  Не  до  того  было  ему,  Борису.
 
      С  мамой  можно  и  потом  объясниться.  Борис  привычно  надел  на  спину  готовый  к  работе  парашют  и,  ласково  улыбнувшись  маме,  вдруг  попросил  ее  внимательно  понаблюдать  за  его  полетом.  Но  только  одна  просьба  к  ней: не  орать  и  чтобы  вообще  без  лишней  истерики  с  ее  стороны.  Что? Разве,  мама,  впервой  ему,  вчерашнему  солдату-десантнику,  с «тренировочной  вышки»  прыгать?  Да  они  с  сослуживцами  на  ней  в  свое  время  «собаку  живьем  съели»!  И Борис  еще  раз  успокаивающе  улыбнулся маме, подмигнул, чмокнул  в  щечку,  и  камнем низринулся  вниз.

      И  словно  сгинул  во  мраке,  но  прямо  за  следом  тут  же  послышался  резкий  хлопок,  и  обалдевшая  мать  увидела раскрывшийся  «одуванчик»  парашюта. А мало  погодя  услышала  четкий,  ликующий,  радостный  голос  Бориса  уже  с  земли. Да-да!. Чтобы  мама  сейчас  же  успокоилась  и  подождала  немного,  пока  он  аккуратно  соберет  «материн  подарок»,  и  после  чего  поднимется  к  ней. Только  у  него  к  ней  тоже  встречная  просьба.  И  не  подобная  той,  какая  у  нее  к  нему,  к  сыну  родному,  была.  Ну,  та… Насчет  «помиловать  и  не  губить»  ее,  мамочку  родную...
 
      А  ему  нужно,  чтобы  к  поднятию  его  к  ней  наверх,  мать  за  это  время  должна  морально  подготовить  себя  к  такому  же  прыжку. У  него,  мол,  у  Бориса,  есть  парашют  еще  и  запасной.  Специально  для  нее.  Ибо  вскоре  они  прыгнут  вместе,  вдвоем.  Он  первый,  а  она – тут  же  за  ним.  И  мама  пусть  ничего  не  боится.  Если  вдруг  что-либо  пойдет  не  так,  он  обязательно  подстрахует  ее.  Ему же  не  впервой  это  делать!  Для  того  он  и  приехал.  Собрав  парашют  и  взойдя  к  матери,  Борис  отстегнул  наручники  и  провел  инструктаж  повторный,  настоящий  и  жесткий.

      Он  учил,  внушал  маме  наиболее  важные  моменты.  Да.  Основная  деталь  прыжка - в  кольце,  которое  ей  нужно  дернуть,  но  непременно  с  одним  условием: дергать  его  в  самом  начале  прыжка  с  крана!  Короче,  оттолкнулась  она  ногами  от  края – и  сразу  же  пускай  дергает!  Но,  глянув  на  посеревшее,  испуганное  лицо  мамы,  Борис  поправился  и  сказал,  что  он,  разумеется,  шутит  и  передумал  насчет  самостоятельного  прыжка  ее.  И  даже,  мол,  и  вдвоем,  так  что  пусть  мама  успокоится.
 
      Силой  заставить  десантироваться  ее,  пятидесятилетнюю  женщину,  без  специальной  подготовки  к  этому  серьезному  делу,  а,  тем  более,  еще  и  родную  свою  мамочку,  он,  естественно,  не  осмеливается.  Еще  инфаркта,  или  еще  того  хуже,  разрыва  сердца  не  хватало,  во  время  пускай  и  короткого  по  времени  снижения…  Это  их,  не  решавшихся  из-за  страха  прыгнуть  солдатиков,  когда-то  таким  манером  обязывали,  попросту  силой  столкнув.  А  иные  дебилы  иногда  додумывались  и  попросту  пнуть    с  самолета.  Но  сие  действо,  конечно  же,  все  равно  проводилось  под  обязательным  страховочным  контролем  полета  вместе  с инструктором.
 
      Ну,  а  разве  можно  иначе?  Это  ведь  живые  люди!  Поэтому  Борис  еще  раз,  как  можно  убедительнее,  пояснил  матери  самое  главное.  Если  мама  когда-либо  в  перспективе,  не  дай,  конечно,  Бог,  почувствует,  что ее кран при  очень  сильном  ветре все-таки  действительно  уже  точно  и  бесповоротно начинает  клониться,  то  ей  придется  сделать  единственный  экстренный  выбор  незамедлительно.  Да-да.  Побороть  свой  страх  и  таки  решиться  ей,  и  выпрыгнуть  на  спасительном  парашюте  со  специально  укороченными  для  такого  непредвиденного  «вида  спорта»  стропами

      А  потому  что  прыжок  этот  потребуется  для  того,  чтобы  еще  пожить  не  только  ей  самой,  но  и  лишний  раз  ради  сына  своего.  Да  еще  и  на  внука  с  невесткой  хоть  разочек  глянуть. А  есть  и  момент  второй.  Если  вдруг  мама  запаникует  и  устрашится,  то она  со  своим  сроднившимся,  но  не  устоявшим  под  напором  внешних  сил  железным  краном,  глупейшим  образом  бабахнется,  сходу  перейдя  в  небытие. Однако,  он,  сын  Борис,  надеется  на  ее  волю  к  жизни,  которая,   несомненно,  все  же  придаст  ей  силы  быстро  подготовить  «к  работе»  висящий  на  горбу  парашют.

      Шустро  нахлобучить  защитный  шлем,  глубоко  вздохнуть,  закрыть  глаза  и  затем,  как  и  многие  русские,  в  подобной  экстремальной  ситуации  помянув  Господа,  просто  вот  взять  и  шагнуть,  ибо  иного  и  не  ожидается... Все  одно  же  вниз.  А  там  остается  всего  и  дел-то,  что  сразу    не  забыть  дернуть  за  колечко  заветное.  Но  Борис  еще  раз  напоминает  мамуле  -  рвануть  спасительный  кружочек  нужно  прямо  в  самом  начале  прыжка,  и  тогда  вероятность  выживания  многократно  увеличится,  и  его  любимая  мамочка  останется  живой  и  здоровенькой.  И  только  вот  так.

      Ну, а  уж  что  касается некоторых  нежелательных  последствий  прыжка,  (то  есть,  замаранного кишечным  и  прочим  другим  содержимым  нижнего  белья),  то  его  дорогая  мама  чуть попозже  поменяет  его  на  чистое,  так  как  в  первый  прыжок  сия  «медвежья  болезнь» случается  очень  даже  нередко… И  сия  обязательная  минутная  слабость  защитных  сфинктеров  организма  не  столь  уж  и  важна.  Правильно  он  изъясняется?  Но  разве  мама  не  понимает,  что  данная  секундная  игра  психологической  борьбы  за   собственную  свою  жизнь на  вершине  качнувшегося  крана  стоит  свеч?
 
      А  иначе  ведь  ей  «на  все  сто процентов»  конец  придет?! С  минуту  мать  с  сыном  молчали.  И  вдруг  неожиданно  для  опешившего  Бориса,  мама  вдохновилась  и  решилась.  Да,  сын!  Она согласна!  Но … пускай  уж  сыночек  простит  ее.  Если  можно,  то  в  первый  раз  прыгнет  она  только  вместе  с  ним,  все-таки  с  десантником.  И  с  сыном,  к  тому  же… Да,  мол. Была,  ни  была!  И  где  наша  не  пропадала?  До  предела  изумленный  Борис,  у  которого  даже  слезы  на  глаза  навернулись,  был  горд  за  нее.

       Да-да!  За  отчаянную,  смелую  свою  маму.  Он  быстро  экипировал  ее,  и,  побоявшись  излишней  женской  эмоциональности,  не  дав  времени  на  раздумье,  увлек  мамашу  вниз.  А  вдруг  его  родительница,  всегда  бывшая  непредсказуемой в своих  решениях, возьмет, да  передумает? И  в  кратком  их  совместном  полете инструктор-сын Борис сделал  все,  чтобы  стропы    парашютов  не  перехлестнулись,  и  посему «крановые»  парашютисты-родственники  приземлились  вполне  удачно.  Правда,  комично,  по  воле  случая, прямо на  подъехавший  самосвал  со свеженьким  раствором  бетона.
 
      Но  это  ничего.  Подумаешь?  Лишь  немного  обувь  и  попки  свои  запачкали.  Кстати, несказанно  удивившийся  Борис  страшно  возгордился  за  смельчака-мать.  Да.  И  ведь  было,  было  за  что!  Во-первых,  она  вмиг  на  срочное  десантирование  решилась,  а  во-вторых,  изумленный  и  поднаторевший  в  прыжках  с  солдатами  сын  по  специфическому  запаху,  до  боли  знакомому  с  раннего  детства,  тут  же  успел  учуять  весьма  важный  момент: оказывается,  даже  исподнее  белье  матери  менять  не  придется.  Вот  так  мама  у  него!  Вот  с  кого  солдатикам  пример  брать!

      И  с  того  памятного утра  Екатерина  Ивановна,  до  умопомрачения  благодарная  сыну-десантнику,  заметно  повеселела  и  плохих  прогнозов  погоды  бояться  вообще  перестала.  А  с  чего  бы  их  пугаться,  если  в  кабинке  подъемного  крана  в  ветреный  день  сидит  она  с  заранее  уже    надетым  парашютом  и  в  нахлобученном  мотоциклетном  шлеме?  Кто  эту  странность  видит?  Постепенно  же  она  до  такой  степени  привыкла  к  своей  новой  экипировке,  что  надевала  их  прямо  с  утра.  Как  и  рабочую  одежду.  И  она  нисколько  не  мешала  хозяйке  крана,  а  даже  наоборот.
 
      Успокаивала.  И  совершенно  исчезла  былая  проклятая  безысходность  в  случае  неожиданной  аварии,  а  удобно  висящий  на  горбу  парашют,  плюс  шлем - тонизировали,  придавая  уверенности,  как  в  сегодняшнем,  так  и  в  завтрашнем  дне.  Да,  мало  ли  что  произойдет?  Вдруг  банальное  землетрясение?  Так  что  пусть  спасительные  десантные  причиндалы сына  всегда  непосредственно  прямо  на  ней  и  находятся.  Как  говорится,  «своя  ноша,  господа,  не  тянет».  И  вот  что  успокоившаяся  Екатерина  задумала.

       В  свое  время,  перед  уходом  на  заслуженную  пенсию,  она  обязалась  передать  упомянутые  выше  десантные  средства  новенькой  сменщице.  Разумеется, жестко и  неоднократно  проинструктировав  ее. И  с  условием,  если  новенькая  работница,  хотя  бы  один  раз  опробует  данное   средство    практическим  образом.  Но,  конечно,  после  собственного показательного  прыжка  в  один  из  выходных  дней.
 
Ну,  да,  чтобы  лишние  свидетели  не  пялились  на  них.  Но  это  действо  по  решению  сына  произойти  должно  только под  личным  контролем  Бориса. Потом  они  обо  всем  договорятся, и  сын  подъедет  на  денЁк.  Ничего!  Если  молодая  сменщица  сильно  жить  захочет – ещё  как  прыгнет. А куда  она  «с  подводной  лодки»  денется?  И  повторное  великое  спасибо  её  дорогому  сыночку-десантнику.  Просто  молодец  он  у  неё!