Через месяц Юля приехала в Сенчу и безоговорочно понравилась Толиной маме. Потому что с раннего утра взяла тяпку и пошла тяпать картошку. Потом бросила тяпку и за пятнадцать минут приготовила на завтрак драники.
После завтрака мама подошла к Толе и восторженно проговорила:
- Ты посмотри! У неё в руках все горит!..
И Толя понял, что судьба его предрешена. Тогда все сели и начали говорить, как жить дальше.
- Поедем жить в Калининград, - безапелляционно заявила Юля.
- Почему? – удивился Толя.
- Ты русский язык знаешь, а я украинского нет. Как я буду воспитывать детишек?
- При желании можно выучить.
- Зачем же нам усложнять жизнь?
Конечно, Толя мог бы стукнуть кулаком по столу и сказать, что никуда не поедет и маму не бросит. Но не стукнул. Действительно, зачем усложнять жизнь? Ведь рядом с Юлей всё, досель неразрешимое, непостижимым образом выстраивалось в четком порядке и, как по команде, замирало в стойке смирно. А тут еще мама: «Не беспокойся за меня. Ты же будешь приезжать. А с ней не пропадешь – будешь ухоженный и накормлен».
Во второй половине октября мама провожала Толю в Калининград. Было тепло до такой степени, что разразилась гроза. Проводов он не любил, и мама об этом знала. Обычно за калитку не выходила. Стояла и смотрела сыну в след. Перед поворотом дороги он оборачивался и на прощание махал рукой.
На этот раз она крепко обхватила его руку и пошла по улице. Перед поворотом по привычке остановились.
- Мама, иди домой, - тихо произнес Толя.
Она подняла лицо, вскинула на него полные слез глаза и тоже тихо ответила:
- А что мне там делать?
Толя никогда не видел её плачущей. Даже на похоронах. Поэтому две тяжелые слезины на бесконечно родных ясных глазах почти парализовали его. Вязкий комок застрял в горле. Почувствовал, что через мгновение расплачется, и чтобы как-то отвлечься, начал настойчиво освобождать руку:
- Мама, сейчас ливанет дождь…
Она сопротивлялась, как капризный ребенок, потом бросила руку, обхватила ладонями его голову, наклонила и припала горячими губами к губам сына.
В этом долгом обжигающем поцелуе он ощутил её всю. Всю её нелегкую жизнь, всю всепоглощающую к нему любовь, все её желание отдать ему до последней капли оставшуюся жизненную силу. И он заплакал. Увидев это, она словно очнулась:
- Что ты, сынок? Все будет хорошо. Все будет хорошо…
Толя попытался улыбнуться и закивал головой:
- Конечно, все будет хорошо. Я сразу же напишу. А как обустроюсь - сразу же заберу тебя.
- Так-так. Так всё и будет.
Она перекрестила его и подтолкнула:
- Иди с Богом.
Тут действительно полил сильный дождь, и Толя почти побежал не оборачиваясь.
По приезду, он написал маме письмо. А через три дня получил телеграмму: «Маму похоронили. Крёстная».
Продолжение следует.