IX
Он шел по ночным улочкам города, тишина завладела этим загадочным местом, лишь изредка можно было услышать лай собак или шум проезжаю-щих где-то вдали машин. На небе сияли звезды. Идеальное место и время, если хочется уединиться. Он мог часами гулять по такому городу. Не надо казаться кем-то значимым и надевать маски приличия, этикета, делать вид, что с интересом слушаешь чьи-то сплетни, от которых тошнит до жути, или самому рассказывать какие-нибудь заезженные байки про то, как, например, вы однажды напились до чертиков и какие потом нашли приключения на свою задницу. Можно просто любоваться звездами и вспомнить, что когда-то ты стремился «на небо» и хотел дотянуться до одной из них, ну, или хотя бы мечтал об этом, а может, и сейчас мечтаешь, если тебя еще не успела засосать вся эта городская рутина с работой, начальниками, каждого из которых ты ненавидишь, и обязанностями, которыми ты сыт по горло. И тут ты можешь неожиданно вспомнить, что не всегда был таким или такой, что были времена, когда ты искренне радовался жизни, даже не имея в кармане ни гроша, ты знал, что счастливым можно быть без яхты и дохреназначного счета в швейцарском банке. Тебе не нужен был миллион долларов, чтобы петь с друзьями песни под гитару где-нибудь у костра, чтобы отвести понравившуюся тебе девушку на крышу многоэтажки и поцеловать ее там. Такие вещи бесплатны. Но они бесценны. Ты не осознавал этого, ты просто жил… а сей-час выживаешь, потому что забыл, кто ты на самом деле, ты забыл, кто ты такой, и не можешь вспомнить, потому что спишь… с широко открытыми глазами.
Он дошел до моста, который не был единственным в этом городе, но большинство самоубийц, живших здесь или ушедших в неизвестность отсюда, предпочли этот мост другим. Наверное, потому что здесь очень красиво и перед смертью хочется, чтобы «последняя картина» была прекрасна, а то, что это самый высокий мост в городе, мало кого волнует.
Двигался он неуклюже, будто шел по невидимому лабиринту, в руке была бутылка с той самой жидкостью, которую люди пьют от радости или с
горя, а часто вообще без повода. Но у этого парня повод был. Если его глаза и были чем-то наполнены, то это была пустота. И если бы можно было взглянуть в них в этот момент, то взгляд пронзил бы человека насквозь и устремился в бесконечность.
Вдруг Рейно насторожился: метрах в десяти от него стояла девушка, уже перебравшись через перила, она собиралась свести счеты с жизнью. Прекрасные длинные волосы и алое платье развевались у нее на ветру. Воз-можно, она нутром почувствовала чье-то присутствие, а может, просто боко-вым зрением заметила его. На мгновенье они встретились взглядами. Это была Изабель. Он впервые увидел боль, отчаяние, страх и надежду вместе в глазах одного человека. Его внутренний лицемер не заставил себя ждать: од-на сторона лица его насмешливо ухмыльнулась, он закатил глаза и покачал головой, мол, зачем сюда пришла, если даже решиться не может.
– Это мое место! – у него немного заплетался язык.
– Что? – она была в недоумении.
– Давай быстрее! Ты заняла мое место.
– Да как вы смеете?! – возмутилась она, а он уже стоял позади нее.
– Да у тя духу не хватит.
Это вконец взбесило ее. Она начала поворачиваться к нему, а ее рука стремительно летела к щеке обидчика, но при развороте корпуса туфелька приземлилась на край моста и соскользнула. Ее изящная ножка полетела в неизвестность, устремляя за собой не менее изящное тело.
Рефлексы у него были в порядке: он поймал ту самую руку, которая предназначалась его щеке, но в силу сложившейся ситуации пролетала уже на уровне его пояса. Она вскрикнула.
– Да держу я, держу! – кивнул он на бутылку, чуть-чуть приподняв ее.
– Дурак!
Он отпустил бутылку. Она скрылась в темноте, был слышен только всплеск при ударе о воду.
– В принципе, не так уж и долго лететь, – сказал он и засмеялся от соб-
ственного сарказма.
– Вытащи меня!
– Уже передумала? – вновь усмехнулся он.
– Пожалуйста! – по ее лицу текли слезы.
Он понял, что переборщил, и вытянул ее оттуда, куда пару минут назад она так стремилась.
– Зная, что на свете существуют такие, как вы, передумаешь, – она, изнеможенная, села на бордюр, облокотившись на перила.
Он сел рядом.
– Прости… Просто я плохой человек.