1.
Осмелюсь напомнить, драгоценный мой читатель, что пока я тебе всё это рассказываю, Ольга Матвеевна сидит в люксовом номере московской гостиницы и, уливаясь слезами, смотрит по телевизору кинофильм «Такая разная любовь».
На экране очень красиво и достоверно развиваются совершенно разные любовные линии, взаимные и безответные: вот пожилой мужчина смотрит на давно и тщательно хранимое фото своей первой любви. Вот некрасивая девушка (где только нашли такую выразительную актрису) любит красивого парня. Вот строят отношения красивый парень и красивая девушка. Вот немолодая пробивная особа любит немолодого обманутого супругой подполковника, изо всех сил пытаясь растопить его недоверие. Вот мама с нежностью смотрит на влюблённую дочку. Вот папа другой семьи, любя сына, протестует против его выбора.
Не складывалось у Ольги Матвеевны с любовью ни в детстве, ни в молодости, вот и плачет. Никогда не смотрели на неё с любовью ни родители, ни кавалеры.
2.
Пока училась в университете, случился скоротечный роман с неформалом Юрой из параллельной группы. Юра оставил её ради зажигательной Ксюши.
Расстроенную Ольгу утешал Алишер, даже по голове гладил со словами «девочка, ну кому ты нужна с таким приданым, привыкай уже к своему одиночеству, делай его красивым и комфортным!». Он всех называл «девочками», в его кругах в те времена это было модно.
Впервые за время общения с Алишером Ольга увидела какое-то сочувствие в его глазах, и впервые он показался ей искренним.
Потом были еще несколько столь же скоротечных романов, после которых она уже не плакала и не истерила, а только повторяла строки поэтессы Х1Х века:
Жизнь теперь я лучше разумею,
Счастье в мире перестав искать.
Без надежды я любить умею,
И могу без ропота терять.
А наблюдательный Алишер отметил, что вечером того дня, когда он искренне утешал Ольгу, ему позвонил успешный киносценарист В.Ж. Сообщил, что теперь он будет работать во ВГИКЕ и набирает свой курс студентов. Вслед за этим последовало предложение получить второе высшее образование стать киносценаристом под руководством благожелательно к нему настроенного В.Ж. СтОит ли говорить, с каким энтузиазмом принял Алишер это предложение и какими проникновенно теплыми словами он теперь утешал Ольгу после каждого неудачного романа.
3.
Дмитрий Борисович был очень доволен развитием дел по созданию Конторы. По Москве ползли слухи о том, что теперь все, кто обладает необычными возможностями, будут обследоваться, и если наличие возможностей подтвердится, то им не надо будет колесить с демонстрацией своих талантов по периферийным филармониям. Монетизировать свои возможности теперь можно будет в серьёзных учреждениях на серьёзных должностях.
Алишер купался в лучах славы. К репутации киноартиста и поэта добавилась репутация человека, причастного к созданию Конторы и работе в ней на одном из руководящих постов.
И только Ольге ничего не светило. Напротив, количество запретов увеличивалось. Профессор запретил ей всякие публичные выступления, вечеринки с коллегами, не приветствовал её романтические увлечения.
А сам – не ходил, а летал. Всё волшебным образом срасталось. Определились цели, обозначилось место для здания Конторы, а самого Дмитрия Борисовича отправили в командировку в турне - Штаты, Голландию, ФРГ - для посещения соответствующих учреждений, изучения штатного расписания, финансового обеспечения и других организационных вопросов.
Состояние чужой на празднике жизни Ольга переживала очень болезненно. Мысли становились тяжелее и тяжелее. Захватывали, топили её. Чтоб освободиться от них, она пыталась уйти в работу, в общение с подружками, но каждая такая попытка еще сильнее напоминала то, о чем она избегала думать.
4.
К концу лета настроение стало стабильно тяжелым, никого не хотелось видеть. Как-то вечером Ольга легла спать пораньше, и ей приснилось, что дом, в котором она живет, вдруг стал тонуть.
Проснувшись среди ночи, Ольга восстановила сбившееся дыхание и села писать рассказ о том, как один ученый сделал открытие цивилизационной значимости. Житейская суета никак не давала ему возможности довести теоретические расчеты до конца. Он купил себе билет на самый фешенебельный теплоход в отдельную люксовую каюту, взял свои бумаги, портативную пишущую машинку, закрылся и стал работать. Но теплоход попал в шторм и утонул вместе с ученым и его трудами. В последних строках своего рассказа Ольга предположила, что открытие ученого было несвоевременным. Именно за это он заплатил не только своей жизнью, но и жизнью тех людей, которые во время шторма не успели спастись.
Положила рассказ в стол, стало легче. А потом стало настолько легко, что она забыла об этом тексте. Вспомнила только тогда, когда в последний день лета в Москву вернулись и Дмитрий Борисович из Штатов, и Алишер из Ташкента. Дмитрий Борисович пригласил их к себе в гости. Спросил Ольгу, не написала ли она чего нового. Велел взять с собой рукопись текста.
Ольга взяла. По мере того, как она читала, праздничное настроение профессора сменялось на угрюмо настороженное. Рассказ о загранице получился скомканным.
Велел Алишеру проводить Ольгу и вернуться назад.
Прочитали текст вместе еще раз.
5.
Наутро все новостные ленты обсуждали шторм в Черном море и трагедию круизного лайнера «Михаил Лермонтов». Дмитрий Борисович с криком "сука!" схватился за сердце, вспомнив, что на этом лайнере отправился академик Спиридонов с семьёй. Позднее выяснилось, что семья выжила. Академик – погиб.
- Она психует, что ей нет места в Конторе, - сказал он Алишеру. - Теперь уже ясно, что она не только входит в единое информационное поле, она теперь там ДЕЙСТВУЕТ. Гасить девку надо с концами.
Но «гасить с концами» не получилось, потому что после смерти академика Спиридонова с Конторой началась какая-то вакханалия.
Член Политбюро и сотрудник КГБ спешно вывели свои кандидатуры из списка кураторов. Всё посыпалось.
Вскрылись финансовые махинации. Профессора стали обвинять в вымогательстве денег на Контору у простых граждан, а также в сектантстве. Проект Конторы публично закрыли, объявив псевдонаучным. Одного за другим со скандалами выгоняли со своих постов редакторов наиболее значимых журналов, писавших о Дмитрии Борисовиче. Не выгнанные спешно давали разоблачительные статьи по материалам уголовного дела. Как позднее узнала Ольга Матвеевна, в уголовном деле было 29 томов.
6.
Когда первый шок прошел, Дмитрий Борисович принялся обороняться. Начал с того, что попросил Ольгу написать светлый рассказ о любви.
- Да хотя бы о нашей, с пани Иреной! И у тебя всё изменится в личной жизни, моя хорошая, моя замечательная Оленька!
Ольга вдруг вспомнила, жену профессора действительно звали не Ирина и даже не Ирена, а именно пани Ирена. Весь вечер она думала об этой яркой, брызжущей энергией талантливой женщине. А ночью неожиданно для себя самой написала грустную новеллу о том, как в двухместном купе скорого поезда едет немолодая супружеская пара. Они едут на свою родину, желая в последний раз пройтись по тропинкам их детства и юности, ибо чувствуют, что подходит время ухода из этого мира. Текст заканчивается на том, как летним вечером на маленькой станции бережно поддерживая друг друга, они выходят из вагона. Пожилая женщина нежно касается щеки своего супруга, и луч заходящего солнца освещает её грустную улыбку.
7.
Через пару дней профессор отправился в командировку в один из областных ВУЗов в качестве председателя комиссии плановой проверки. Поскольку на тот момент приехавшая из Тбилиси поддержать мужа пани Ирена жила в его московской квартире, он взял её с собой.
Комиссия длилась всю рабочую неделю. В пятницу вечером был банкет. После банкета возвращались в гостиницу. Надо было всего лишь пройти 500 метров из одного здания в другое. Но вдруг налетел сильный ветер и сломал дерево. Шедшая немного впереди пани Ирена не успела увернуться от падающего ствола, самого Дмитрия Борисовича только кончики веток оцарапали. Пани Ирена оказалась единственной жертвой урагана в городе, о чем растерянно объявил на следующее утро диктор местного радио.
При вскрытии оказалось, что пани Ирена давно страдала онкологическим заболеванием, так что смерть её была только вопросом времени.
8.
Так всё и изменилось. У Дмитрия Борисовича не стало ни Конторы, ни жены. Вскоре он уехал. Но не в Тбилиси. Ходили слухи, что он покинул Россию, прочно обосновался в университете Утрехта и продолжил там свои научные изыскания под другим, иностранным именем.
Перед самым отъездом, он встретился с Ольгой, приложил её «дочерью змеи» и «Медузой Горгоновной». После чего призвал «немедленно вернуться в своё Абатское болото и не высовываться оттуда до конца жизни». Напоследок угрожал «жёстким ударом космической силы», если она где-либо при каких-либо обстоятельствах упомянет его имя.
http://proza.ru/2019/12/14/353
Продолжение следует.