Глава 2. Учёба в Казанском Университете. Начало «революционной» деятельности.
Непререкаемым авторитетом и примером для Володи Ульянова, по жизни, был его старший брат Александр на 4 года старше его. Володя старался во всём ему подражать. В юности, в 16 лет, Владимир Ульянов возмущённый арестом брата Александра, порывает с религией, снимает с себя нательный крестик. Но «Священные писания» он изучил в гимназии и запомнил на всю свою жизнь очень хорошо. Часто использовал из них притчи и цитировал афоризмы пророков и святых, применяя их на «злобу дня» или партийные события.
В гимназическом возрасте Владимир много читал иностранной и отечественной художественной литературы. Ему нравились произведения Диккенса, Гариетт Бичер-Стоу, «Хижина дяди Тома», книжки про индейцев Майн Рида, Карла Мая, Пушкина, повесть «История Пугачёва», «Капитанская дочка», «Руслан и Людмила», стихи Лермонтова. В своих гимназических сочинениях, в последних классах, он начал писать про «угнетённые» классы России, наслушавшись рассказов брата Александра о народовольческом движении и марксизме, чем вызывал тревогу со стороны директора гимназии Фёдора Михайловича Керенского, который проводил с Владимиром беседы по этому вопросу.
Мария Александровна Ульянова получила три тяжёлых жизненных удара друг за другом, подряд. В январе 1886 года, в возрасте 54 лет, скончался её супруг, кормилец всего семейства, Илья Николаевич, от кровоизлияния в мозг. В марте 1987 года был арестован сын Александр, студент Санкт-Петербургского Университета, по делу «о разработке и подготовке покушения на жизнь императора Александра III», и дочь, Анна, так же, как и Александр, учившаяся в Санкт-Петербурге, на высших женских, «Бестужевских курсах», поэтому, же делу. Анна с курсов была отчислена, пошла под следствие и была приговорена к 5 годам ссылки в Восточную Сибирь.
Александр был вовлечён в организацию, организованную двумя студентами, Шевырёвым и Лукашевичем, которые назвали её «Террористической фракцией Народной Воли». Целью организации было убийство императора Александра III, в шестую годовщину гибели его отца, императора Александра II, во время панихиды, 1 марта. Весь «заговор» проходил под контролем полиции. Исполнителей взяли на месте, в день проведения «теракта», вместе с бомбами и ручным оружием, револьверами, для доказательной базы. Затем пошли аресты активных участников было арестовано 74 человека, на суд попало 15 человек, приговорили к казни пятерых. Руководители «заговора», Шевырёв и Лукашевич, от своего участия в покушении отказывались, Александр Ульянов всё «дело» взял на себя, потому что, перед проведением покушения, Шевырёв сослался на нездоровье и уехал лечиться в Крым, а проведение покушения поручил Александру Ульянову. Александр, став руководителем, на месте акции не присутствовал. В случае удачного проведения акции погибло бы большое количество присутствующего в месте подрыва бомбы любопытных зрителей, так как две бомбы снарядили и большим количеством поражающих осколков, обработанных ядом «стрихнин». Террористы были народ «продвинутый» студенты биохимики Санкт-Петербургского Университета, на ни в чём неповинных граждан им было «наплевать». Шевырёв всё-таки, был осужден на казнь, а Лукашевич получил 18 лет каторги, которую прошёл и вышел на свободу. Мать, Мария Александровна встречалась с сыном в процессе следствия по делу, «о покушении на жизнь государя императора Александра III». Сын и мать имели сильное портретное сходство, как говорили, «были похожи, как две капли». Мать просила его, подать прошение о помиловании, но он доказывал матери, что нельзя просить о помиловании у того, кого собирался убить. Но всё же Александр исполнил её просьбу и, уступив мольбам матери, написал прошение о помиловании, в котором, написал, что «это прошение нужно его матери, а не ему». Мария Александровна пришла к выводу о психическом нездоровье Александра, очевидно он попал под полный контроль вожака-предводителя «Панургова стада», Шевырёва и впал в «умоисступление, умобесие», как выражался Фёдор Михайлович Керенский, друг семьи и дипломированный выпускник Пензенской семинарии. По словам Марии Александровны, при последнем прощании с Александром, она смирилась и благословила его своим крестом, он к нему приложился, мать ему сказала, мужайся.
20 мая, 1887 года, Ульянов, Шевырёв и ещё трое участников покушения были повешены во дворе Шлиссельбургской крепости по приговору суда. Студенту Юзефу Лукашевичу, сыну виленского дворянина заменили казнь на бессрочную каторгу. Прошение о помиловании им было написано, а адвокат и родственники «постарались», дело рассматривалось Сенатской комиссией. Отбывал он каторгу в Шлиссельбургской крепости, читал книги, приобретал знания, был освобождён в 1905 году, через 18 лет, после издания императорского декрета от 17 октября. «Манифест об усовершенствовании государственного порядка». Достиг высоких учёных степеней, преподавал в университетах. Скончался Лукашевич в 1928 году в Вильно, в возрасте 64 лет, тогда это было государство Польша.
Перед казнью Александр Ульянов выглядел спокойным, отключенным от происходящего.
О своих братьях, Анна Ульянова-Елизарова написала в своих «Воспоминаниях», «Александр Ильич погиб как герой, и кровь его «заревом революционного пожара» озарила путь последовавшего за ним брата, Владимира». Анна Ильинична писала эти «Воспоминания» после 1924 года, по «заданию партии», будучи научным сотрудником Института «Маркса — Энгельса — Ленина» и секретарём и членом редакции журнала «Пролетарская революция».
Сама Анна, принимавшая участие в деле Александра, была осуждена на 5 лет каторги в Восточной Сибири. В борьбу за изменение статьи приговора вступила её мама, Мария Александровна. В борьбу были включены все ресурсы, родственные связи, адвокаты, «барашки в бумажке» деньги, в итоге было составлено «Прошение на имя императора». «Прошение» подавал сокурсник Александра Ульянова, студент университета Марк Елизаров, из крестьян Саратовской губернии. Марк блестяще учился, проходил практику и получил рекомендации. В мае 1886 года Марк с отличием закончил университет и сразу получил место в Санкт-Петербургской казенной палате. Перспективы по службе у него были хорошие. Марк, общаясь с Александром Ульяновым, был им познакомлен с его сестрой Анной, которая училась на «Бестужевских» женских курсах. Марк сделал Анне «предложение» стать его супругой. 1 марта 1887 года, Марка вызвали на допрос в жандармское управление, при допросе спросили, «является ли он женихом арестованной Анны Ильиничны Ульяновой?», Марк ответил утвердительно. С работы из Казённой палаты Марк был уволен, как «неблагонадежный».
Мария Александровна приложила много сил и денег, чтобы сменить приговор Анны, «5 лет ссылки в Восточную Сибирь». Она, используя факт сватовства Марка и Анны, подтверждённый его «Прошением» на имя императора с просьбой облегчить судьбу его невесты, с помощью адвоката и родственных связей добилась разрешения для Анны, «отбывать ссылку в казанском имении отца Марии Александровны, селе Кокушкино». Император был милостив, дал разрешение на замену места ссылки для Анны Ульяновой. Сам Марк Елизаров отправился в Самару, устроился на работу и стал ожидать, когда у «невесты» завершится ссылка, и заодно зарабатывать деньги для предстоящей «семейной жизни».
Владимир Ульянов, брат Александра, по «легенде», изложенной в официальной биографии Ленина, со слов из воспоминаний младшей сестры Марии Ульяновой отверг путь личного террора самодержцев, который избрал его брат. Владимир сказал, «не таким путём надо идти». В будущей своей революционной деятельности, Владимир Ульянов, сам лично ни в каких террористических акциях не участвовал, наученный судьбой Александра, он отдавал распоряжения соответствующим исполнителям. К тюремным срокам, Владимир Ульянов также не приговаривался, чтил закон.
В июне 1887 года, семья Ульяновых покинула Симбирск, продав свой дом с усадьбой, на улице Московской, с хорошей прибылью. Полученные деньги, Мария Александровна сразу поместила в банк, она умела беречь и копить деньги. Семья вначале поселилась в усадьбе отца Марии Александровны, где ей досталась доля в наследстве после кончины отца в 1870 году, в селе Кокушкино, в сорока километрах от Казани, а потом переселилась в Казань, где Владимир Ильич планировал поступить на юридический факультет Университета. Семейство поселилось в доме купеческой вдовы Куклиной, не далеко от Университета.
Зачислили Владимира в Университет не сразу, как брату государственного преступника, Александра Ульянова, ему пришлось предоставлять характеристику с места обучения, из гимназии. Директором гимназии был друг их семьи, Фёдор Михайлович Керенский. Он выдал Владимиру Ульянову соответствующую «мудрую» характеристику, в которой он делал упор на хорошее поведение и православную религиозность Ульянова, хотя Владимир уже не носил нательного креста. В этой характеристике, Фёдор Керенский не указал на свои беседы с гимназистом Владимиром Ульяновым по поводу «угнетённых классов» в его сочинениях и на его умение организовывать коллективные «протесты», прячась за спины товарищей. Представленная директором гимназии Фёдором Керенским в Университет характеристика, позволила ему, Владимиру Ульянову, быть зачисленным в Университет.
13 августа, 1887 года на вторичном прошении Ульянова о зачислении в Университет, появляется резолюция, «Принять», на первом прошении была резолюция «Запросить характеристику из гимназии». С этого дня Владимир становится студентом и подает новое прошение, об освобождении его от платы за обучение, как члена семьи без кормильца. Его мама, Мария Александровна умела беречь денежки, оформила соответствующее свидетельство «о бедности», хотя у неё на счёте в банке лежало более 7000 рублей, очень большая сумма по тем временам, на современные деньги это более 8 миллионов рублей. На факультете просьбу «бедствующего» поддержали, и 8 сентября правление университета включило его в списки лиц «православного вероисповедания», нуждающихся в данной льготе «на основании свидетельств о бедности, баллов по аттестатам зрелости и характеристики из гимназии». По смерти Ильи Александровича, перед этим скоропостижно скончавшегося, в чине действительного статского советника, соответствовавшего воинскому званию генерал-майор, Мария Александровна получала денежную пенсию в размере 100 рублей в месяц и денежное вспомоществование от Казанского учебного округа. 12-го сентября списки утвердили и отправили далее по инстанции. Но, в Петербурге Ульянова из «бедных» исключили, память о его брате Александре, государственном преступнике, была еще свежа, так что за обучение пришлось платить, и даже значительно больше, чем в предыдущие годы, так как плата «за обучение» была поднята.
Именно в это время, в июне, министр просвещения Делянов издал циркуляр, вошедший в историю как «циркуляр о кухаркиных детях», который в несколько раз повышал плату за обучение в университетах, что закрывало доступ в гимназии детям «низших сословий». Тогда же утвердили и «Университетский устав», лишавший университеты остатков автономии и запрещавший сходки, собрания и любые студенческие организации. Одновременно существенно расширялись права «инспекторов студентов», которые фактически выполняли полицейские функции надзора и сыска.
Занятия в Университете, Владимир посещал не столь исправно, как в гимназии. В ноябре он присутствовал на лекциях лишь 8 дней. Гораздо больше его привлекала та студенческая жизнь, которая буквально бурлила в университете.
Сразу, после зачисления в Университет, Владимир дал расписку, в которой, согласно существовавшим тогда правилам, обязался «не состоять членом и не принимать участия в каких-либо нелегальных, запрещённых сообществах, а равно не вступать членом даже в дозволенные законом общества, без разрешения ближайшего начальства». Но формальная расписка нисколько не помешала Владимиру Ульянову сразу же вступить во все запрещённые сообщества, упомянутые в расписке-обязательстве.
В это время в университете функционировало 8 нелегальных землячеств-кружков, пользовавшихся среди студентов огромным авторитетом. Они поддерживали связи с аналогичными организациями в Петербурге, Москве и других университетских городах. Землячества имели свои библиотеки с нелегальной литературой. И наиболее крупным среди них являлось как раз «Симбирское землячество». В его работе Владимир принял активное участие и сразу был избран представителем «Симбирского землячества» в Совет землячеств университета.
Члены землячеств находились в поле зрения полиции и вступление Владимира Ульянова было сразу зафиксировано полицией.
«Протест против указанных «нововведений Делянова»» начался в Университетах России, с самого начала 1887 учебного года. Особого накала «Протест» достиг в ноябре. 23–25 ноября, выступление московских студентов было жестоко подавлено полицией и казаками. Двоих студентов убили. В ноябре начались волнения и в Казани.
Алексей Максимович Пешков (Горький), которому было 19 лет, работал в этот период своей жизни в Казани, в пекарне Деренкова подручным. Утром, забрав выпеченный товар в корзину, он разносил его по городу, торговал. Вместе с булками Пешков разносил и запрещенные книги по заданию руководителей конспиративного кружка, которые основал пекарню Деренкова. Горький, став писателем, дал в своих воспоминаниях «Мои университеты», портрет тамошнего активного студенчества, «шумное сборище людей, которые жили в настроении «забот о русском народе», в непрерывной тревоге «о будущем России». Всегда возбужденные статьями газет, выводами только что прочитанных книг, событиями в жизни города и Университета, они по вечерам сбегались в лавочку Деренкова, со всех улиц Казани, для яростных споров и тихого шепота по углам. Приносили с собой толстые книги и, тыкая пальцами в страницы их, кричали друг на друга, утверждая истины, каждый свою, кому какая нравилась. Я понимал, что вижу людей, которые готовятся изменить жизнь к лучшему, и, хотя искренность их захлебывалась в бурном потоке слов, но, не тонула в нем. Часто мне казалось, что в словах студентов звучат мои «немые думы», и я относился к этим людям почти восторженно, как пленник, которому обещают свободу».
4 декабря 1887 года, в актовом зале Университета состоялась протестная сходка студентов. Сходка требовала изменения «Университетского устава», разрешения организации студенческих обществ, возвращения ранее исключенных студентов, наказания виновников в их исключении. Владимир Ульянов находился в первых рядах протестующих. Уходя со сходки, Владимир Ульянов, в числе прочих, оставил на выходе из актового зала свой студенческий билет.
В ночь с 4 на 5 декабря, Владимир Ульянов и другие участники сходки, бросившие свои студенческие билеты на выходе из актового зала, всего 40 человек, провели в тюремной камере, руководители оставались на свободе.
Уже 5 декабря, Владимир Ульянов был отчислен из Университета, ему было воспрещено проживать в Казани и 7 декабря, он был вывезен полицейским в селение Кокушкино, Лаиешевского уезда, в дедушкино имение, под негласный полицейский надзор. Учёба в Университете продолжалась 3 месяца.
В 1887 году в Казанском Университете обучалось 918 студентов. В сходке участвовали 256 студентов, а уволили по прошению и исключили, 164 студента. Элемент всеобщности протеста, по отношению к общей студенческой массе, объём «Панургова стада» составил 18%.
В «ссылке», у дедушки в деревне, Владимир Ульянов изучает политическую, экономическую, статистическую литературу. В библиотеке поместья была книга Чернышевского «Что делать?». Для Владимира Ульянова, она стала настольной книгой революционера. Особенно ему в память врезалась цитата, «Политический вождь должен быть решительным и, раз поставив себе определенную цель, идти беспощадно до конца». Но он не прочитал другую книгу Чернышевского, «Антропологический принцип в философии», где можно было прочитать, «Отдельное сословие приводит себя к дурному концу, принося в жертву себе целый народ», было бы над чем поразмыслить.
Родственники привозят Владимиру из Казанских библиотек, затребованные им книги и журналы. Изучал он и Университетский курс. Через год, его семье и ему, разрешили поселиться в Казани, по прошению матери, в котором она просила разрешения переехать семье в Казань, из-за необходимости лечения сестры Анны. Но в Университет, к обучению, Владимира Ульянова не допустили.
В апреле 1889 года, Мария Александровна вновь предпринимает попытку добиться разрешения на выезд Владимира за границу, для продолжения учебы. Владимир проходит медицинское обследование и 29 апреля получает справку, подписанную профессором Казанского университета Котовщиковым о том, что Владимир Ульянов страдает болезнью желудка и нуждается в лечении щелочными водами за границей.
К месту рассказать о рационе питания в семье Ульяновых. Несмотря на педантичность в отношении приема пищи, в целом домашнее питание в семье Ульяновых было специфическим. На столе практически отсутствовали супы, их считали «вульгарными», предназначенными для простолюдинов. Хлеб подавался по расписанию, в будни к обеду, черный, к ужину и чаю, белый, в выходные и праздники, ситный. Хлеб из муки, просеянной сквозь сито, очень вкусный, пушистый, с тонкой золотой хрустящей корочкой, мякиш великолепен, хлеб «царский».
Дежурным продуктом на столе Ульяновых были яйца. Яичница, зажаренный в яйце вымоченный в молоке белый хлеб, яйца вкрутую, яйца всмятку, все это ежедневно употреблялось в пищу. Мясо готовили редко, и во избежание долгой возни с жаркой, его чаще всего отваривали. Распространенной едой были бутерброды, с маслом или с волжской копченой рыбой. В детстве Ленин не знал вкуса сладкого. Его мать считала, что сладости, это женский продукт, и мужчинам его есть неприлично. В соответствии с таким питанием, уже с 17 годам, у Владимира Ульянова, была приобретена болезнь желудка, гастрит.
Соответствующее прошение о выдаче загранпаспорта, для лечения, подается губернатору. И уже 14 июня последовал категорический отказ, «Лечиться можно и на Кавказе». В выдаче заграничного паспорта, Казанский губернатор Владимиру отказал.
По решению административного отдела кабинета министерства императорского двора, имя Владимира Ульянова вносится в секретную книгу лиц, коим навсегда запрещалась государственная служба.
Владимир Ульянов, как старший сын, в семье без кормильца, получает освобождение от воинской повинности, призыв на воинскую службу, который происходил при достижении совершеннолетнего возраста 21 год, ему не угрожал.
В Казани, Владимир Ульянов стал появляться на квартире у Марии Павловны Четверговой, вдовы штабс-капитана, на Старо-Горшечной улице, где сложился «ново-народовольческий» кружок, входивший в Сабунаевскую организацию. Сабунаев народоволец, вернувшийся из ссылки, объявил себя «новым народовольцем». Он пытался создать организацию, в которую вошли бы все протестные силы тогдашнего российского общества. Использовали квартиру Четверговой и студенческие «кружки саморазвития» Федосеева. Здесь, с хозяйкой квартиры Владимир Ульянов часами обсуждал статьи Чернышевского. В это время Николай Гаврилович Чернышевский находился в ссылке, в Астрахани.
Зимой 1888 года, на квартире у Четверговой, Владимир Ульянов попал на занятия, которые проводил присяжный поверенный Михаил Мандельштам, изучали труд Карла Маркса «Капитал». Мандельштам, излагал на своих семинарах взгляды Георгия Плеханова, одного из основателей марксистской группы «Освобождение труда», рассказывая при этом и о труде Карла Маркса «Капитал». Михаил Мандельштам приезжал в Казань нелегально, из Симбирска где он жил в это время, поскольку ему было запрещено проживание в городах, имеющих Университеты. Основная группа слушателей кружка, были студенты Казанского университета и Ветеринарного института, но приходила и молодежь, неизвестная Мандельштаму. В тогдашней Казани, в кружках, в целях конспирации, фамилии участников оставались неизвестными друг другу, посетители называли себя псевдонимами. Лишь позже, Мандельштам узнал, что в числе его слушателей, в Казанском кружке на квартире Четверговой, в зиму и весну 1888/89 года у него бывал Владимир Ульянов.
Проводились на квартире у Четверговой и занятия в кружке саморазвития, изучалось учение Карла Маркса, по программе, составленной Николаем Евграфовичем Федосеевым, которая получила признание и стала популярной в городах Поволжья, её называли «Казанская программа».
Каталог своей «Казанской программы» Федосеев разрабатывал, знакомясь с работами Маркса у местного статистика Павла Николаевича Скворцова, одного из пионеров российского марксизма, первым начавшим критику народничества в легальной прессе.
Павел Николаевич писал свои статьи по статистике для «Волжского вестника», «Казанского биржевого листка», в столичные издания, и его выводы о путях развития капитализма в России, о дифференциации российского крестьянства, наносившие удары по идеям народничества, имели самый широкий резонанс, особенно в Поволжье. А когда в 1893 году, Скворцов сумел переслать некоторые свои статьи Энгельсу, его авторитет в российской марксистской среде еще более возрос. Сам Скворцов представлял из себя по виду «юродивого». Он вел жизнь «умственного пролетария», перебиваясь изо дня в день случайной работой, заменяя обеды табаком и прогулкой. Он производил странное впечатление на сталкивавшихся с ним людей, своим неопрятным видом, скромной, небрежно напяленной рубахой, окруженный облаками табачного дыма, постоянно суетящийся над своими статистическими исследованиями. Он считал труды Маркса за Евангелие, которое открывало ему «истину».
Владимир Ульянов стал посещать кружок саморазвития, организованный Федосеевым, на квартире Четверговой, давней народоволки, вернувшейся в Казань из ссылки в Вятскую губернию, откуда был родом Николай Федосеев.
Николай Евграфович Федосеев, родился в городе Нолинске, Вятской губернии, 27 апреля 1869 года, в семье судебного следователя. Он был всего на год старше Владимира Ульянова. В 1880 году он поступил в первую Казанскую гимназию, где успешно учился, переходя из класса в класс с наградой первой степени. Уже в 5-6 классе гимназии он изучал классиков русской литературы, много читал по истории и социологии. Федосеев группировал вокруг себя молодежь. На его квартире часто собирались товарищи, которые читали запрещенные цензурой книги и обсуждали злободневные вопросы общественной жизни. За юношей установили полицейский надзор. На его квартире провели обыски. В декабре 1887 года Федосеева, исключили из гимназии «за политическую неблагонадежность, вредное направление мыслей и чтение недозволенных книг».
После исключения из гимназии Федосеев углубляется в революционную работу, настойчиво изучает общественные науки, приступает к изучению марксистской литературы и подготовляет создание революционной организации. На жизнь он зарабатывал частными уроками.
В кружках Федосеева изучалась марксистская литература. Члены кружков, знавшие немецкий язык, переводили труды Маркса на русский, чтобы дать возможность ознакомиться с ними всем слушателям. Федосеев изучал произведения Маркса и Энгельса в подлинниках.
В Кружках изучались и произведения, изданные основателями марксистской группы «Освобождение труда», в частности работу Георгия Плеханова «Наши разногласия».
Федосеев пытался издавать марксистскую литературу на русском языке, была нелегально издана работа Фридриха Энгельса «Развитие социализма - от утопии к науке», которая была напечатана на гектографе.
Федосеев организовывал для изучения марксизма кружки двух уровней, начального и высокого. На начальном уровне он свою роль ограничивал устройством их, выбором руководителя кружка, вручением ему программы занятий и общим наблюдением за процессом. Занятиями на высоком уровне он руководил лично. Владимир Ульянов занимался в кружке начального уровня, в котором Федосеев не преподавал, поэтому с Федосеевым в Казани Владимир Ульянов не познакомился.
В 18 лет, Владимир Ульянов находился на начальной ступеньке ознакомления с марксизмом, жил «на полном пансионе» у мамы, Николай Федосеев в Казани, в 19 лет, проводил организаторскую и преподавательскую работу по изучению марксизма, готовил труды Маркса для изучения, добывал себе «хлеб насущный» личным трудом, давал домашние уроки.
Владимир Ульянов, не пошёл к народникам и эсерам, проповедовавшим индивидуальный террор, он вырос до организатора государственного террора в России, Николай Федосеев сгинул в Восточной Сибири на царской каторге.
В конце 1888 года, Мария Александровна приобретает хутор, близ деревни Алакаевка, купленный для неё Марком Елизаровым по доверенности, полученной от Марии Александровны, будущей тёщи. Марк ходил в женихах у Анны Ульяновой. Хутор находился близ деревни Алакаевка, Богдановской волости Самарской губернии. Представлял из себя 83,5 десятины земли или 91 гектар по метрической мере, большей частью непахотной, имел мельницу, сдававшуюся в аренду местному крестьянину Алексею Евдокимову. Прежнему владельцу хутора, золотопромышленнику Серебрякову, было уплачено 7 тысяч 500 рублей серебром, то есть все деньги, вырученные от продажи дома в Симбирске, и часть накоплений. В сегодняшних ценах эта сумма соответствует 11,4 миллиона рублей. Поместье для покупки Елизаров приискал Марье Александровне по её просьбе.
Семья Ульяновых переехала на жительство из Казани в Самару, в 1889 году. Переезд проходил «частями», в мае, в Самару на квартиру Елизарова приехал Владимир с Дмитрием, Марией и Ольгой. Мария Александровна с Анной, перебрались позже, так как надо было оформлять особое разрешение для Анны, срок «ссылки» у которой ещё не закончился. В Самаре, вся семья Ульяновых поселилась вместе, в доме купца Рытикова, на первом этаже которого была лавка, а семья заняла комнаты второго этажа. Марк Елизаров, ставший супругом Анны в августе этого же года, проживал вместе с семьёй Ульяновых, ему были отведены два помещения, кабинет и личная комната. Вместе с Марком, у него в комнате проживал его племянник из деревни Бесстужевки, учащийся Самарской гимназии. Прожили здесь Ульяновы-Елизаровы до 1893 года. Марк Елизаров заботился о вновь обретённой семье, кроме основной работы стал давать уроки, стал кормильцем в семье.
В июле, в Казани, был арестован Федосеев, с некоторыми участниками своего кружка по изучению марксизма. Благодаря отъезду из Казани, и посещению кружка начального уровня, в котором Федосеев не преподавал, Владимир Ульянов избежал ареста.