I
Трудно сказать, кто больше ждёт окончания учебного года – студенты или преподаватели. Во всяком случае, мы с Галиной Юрьевной – это моя супруга и одновременно коллега по работе в колледже – были необычайно рады завершению летней сессии. Наконец-то отпуск! Теперь мы можем с чистой совестью и с чувством выполненного долга, уехать в Моршанск.
Отдыхать в Моршанске уже стало традицией. И не только потому, что скромный бюджет учительской семьи, не позволяет обзавестись путёвкой на Канары или Мальдивы – об этом и мечтать не приходится, – но по большей части потому, что мы с женой очень любим возвращаться в этот небольшой, провинциальный городок, в Центральном Черноземье, где девять лет назад мы повстречались, полюбили друг друга и поженились.
Плод этой любви шестилетняя Настя восседала на чемоданах посредине квартиры, когда я, вернувшись домой из гаража, торжественно и весело сообщил:
– Карета подана!
– Ура, мы едем к бабушке! – мгновенно отреагировал ребёнок.
Галине Юрьевне сообщение тоже пришлось по душе, но она была менее эмоциональна в выражении радости, а даже напротив высказалась весьма иронично:
– Не прошло и полгода…
В связи с этим мне пришлось объясниться по поводу трёхчасовой задержки нашего отъезда:
– Галочка, всё хорошо, успеем – мы никуда не опаздываем. Машина помыта, колёса накачаны, Пришлось заехать на шиномонтаж – перебортировал колесо. Ещё хотел поменять масло, но времени и так ушло много. Ничего страшного – ехать недалеко. На месте поменяю.
Сказав это, я понял, что совершил оплошность, поскольку взгляд жены из насмешливо-ироничного вдруг превратился сначала в недоверчиво-настороженный, а потом и вовсе в тревожный. Надо сказать, что Галина Юрьевна относится к той категории людей, которым длительные путешествия на автомобиле не приносят удовлетворения, а любая, даже незначительная поломка в пути вызывает панический страх и воспринимается как трагедия. Поэтому я поспешил перевести ход её мыслей в другое русло.
– Пора ехать. Давайте посидим на дорожку.
Спохватившись, Галина Юрьевна принялась инструктировать старшую дочь, которая остаётся дома ещё на две недели в связи со студенческой практикой в университете.
– Викуля, веди себя прилично. Допоздна не загуливайся. Мне звони каждый вечер в десять часов…
– Ладно… – уклончиво согласилась дочь – Посидим на дорожку.
Выполнив ритуал, все дружно встали, взяли вещи, шумно и весело направились к выходу. У каждого был свой повод порадоваться: Галина Юрьевна предвкушала скорую встречу с мамой, по которой она очень скучала; Настенька давно ждёт – не дождётся встречи с бабушкой и с тётей Ирой, которые ещё две недели тому назад по телефону сообщили ей о купленных подарках, но какие именно пока было тайной; Вика была рада тому, что наконец-то она останется дома одна, свободная от родительской опеки и контроля; я тоже был доволен тем, что все довольны, что стоит прекрасное жаркое лето, что скоро я буду купаться в реке Цне, что всё идёт своим чередом – и это уже хорошо!
II
Казалось, что эта общая приподнятость духа передалась и моей «шестёрке»: машина легко бежала по раскалённому жарким июльским солнцем асфальту. Автодорога Воронеж – Тамбов не отличается большой загруженностью, поэтому, там, где имелась возможность – на ровных и хороших участках, я не препятствовал этой лёгкости и стремительности автомобиля, изредка лишь притормаживая, в соответствии с теми или иными указаниям и предупреждениям дорожных знаков.
Настенька, удобно расположившись на заднем сидении вместе со своей любимой игрушкой Нюшей, принялась рассматривать пейзажи за окном. Галина Юрьевна, словно исполняя обязанности штурмана, внимательно следила за дорогой, иногда коротко бросая:
– Не гони.
Когда я собирался идти на обгон, она, как бы читая мои мысли, а, зачастую продолжая их, сообщала:
– Никого нет…
Или же напротив:
– Не обгоняй – впереди машина.
Время от времени, переводя взгляд вбок, она любовалась красотами воронежской степи. Вдоль обочин монотонно и однообразно тянулись песочно-золотистого цвета поля созревающей пшеницы и ржи. Высокие колосистые стебли, почти не колышась, измождено чахли под изнурительно и нещадно палящим солнцем. Подчас пейзаж оживлялся, вспыхивая весёлым ярко жёлтым морем подсолнечника или зелёным необъятным ковром зарослей гороха.
Порой культурные насаждения прекращались, являя глазам столь же необозримые просторы диких растений и цветов то низко стелящихся вдоль дороги, то возвышающихся до уровня превышающего человеческий рост, и, превращающихся в густые заросли высокого сухостоя.
Иной раз, вблизи населённых пунктов, появлялись немногочисленные стада, или одиноко пасущиеся коровы, козы и лошади. Животные отрешённо и в основном неподвижно стояли, низко наклонив свои туловища, окунаясь мордами в зелень шелковистых лугов, словно пытаясь втянуть в себя эту зелёную прохладу трав.
Июль выдался необычно жарким. Впрочем, несколько последних лет стали приучать нас к тому, что природа меняется, и теперь многое, из того, что раньше было необычно, становится нормой. Как бы там ни было, но раскалённый ветер, врывавшийся в салон сквозь два треугольных ветровых окна, не освежал, потому что его температура была выше нормальной температуры человеческого тела.
Мотор работал ровно и монотонно, словно бы пел какую-то длинную и заунывную песню. От однообразного мотива этой песни, от этого тёплого и липкого, пропитанного сладковато-горьким, настоем на цветах и травах запаха, от мерного покачивания автомобиля, жена и дочка разомлели.
Настенька, растянувшись во всю длину заднего сидения, заснула безмятежным сном, крепко прижимая к себе свою любимицу Нюшу. Галина Юрьевна, тоже задремала, слегка откинувшись назад, прижавшись затылком к заголовнику кресла.
Хотя в пути мы находились всего лишь каких-то полтора часа, я и сам почувствовал мление и сонливость. Поэтому сделал несколько глотков из стоявшей рядом бутылки минералки, которая, как оказалось, сделалась горячей и при открывании зашипела. Возможно, это разбудило жену, возможно, она и не спала, но так или иначе, она вдруг спросила:
– Такая жара не повлияет на работу мотора?
– Конечно, это ему не полезно, но я слежу за температурой по прибору – авторитетно ответил я, покосившись на датчик температуры.
Показания были выше нормы, но до красного сектора ещё далеко.
Справа в окне мелькнул верстовой столб. Надпись на нём сошлась с показанием счётчика на спидометре.
– Сто восемь километров проехали. Это третья часть пути – объявил я…
III
За годы супружества мне неоднократно доводилось сталкиваться с таким необъяснимым явлением, которое иногда называют женской интуицией. Его механизм науке пока неизвестен, но я знаю наверняка – некоторые женщины способны предчувствовать грядущие неприятности. Во всяком случае, мрачные пророчества Галины Юрьевны сбываются регулярно и неотвратимо.
Через десять километров машина заглохла. Попытки завести её не увенчались успехом – стартер не вращался. Открыв капот, я стал изучать ситуацию, пытаясь понять, что произошло. Причин могло быть множество: неисправность электропроводки, неисправность самого стартера, разряд аккумулятора, и, не дай бог, заклинивание двигателя.
Галина Юрьевна внимательно всматривалась в мои глаза и, казалось, пыталась прочитать ход моих мыслей. Странное дело, но она не бранила меня за эту поломку. Возможно, это было потому, что она видела во мне единственную надежду на благоприятный исход ситуации. К сожалению, выяснилось, что заклинил двигатель.
– Приехали… Двигатель стуканул… – безрадостно сообщил я.
Галина Юрьевна, к моему удивлению приняла это сообщение, если и не мужественно, то уж во всяком случае, без паники, что само по себе – факт обнадёживающий. Она только задала этот единственный вопрос, который и должна была задать женщина, и на который я пока не был готов ответить:
– Что будем делать?
– Не знаю. Знаю только, что машина своим ходом не пойдёт. Надо «голосовать», останавливать грузовую машину и просить, чтобы нас взяли на буксир, хотя бы до Тамбова…
Через час стало понятно, что занятие это бесперспективное. Прошло множество грузовых автомобилей, но никто не останавливался, несмотря на то, что «голосовали» всей семьёй, включая и Настеньку, которая при приближении очередного автомобиля, подражая взрослым, энергично размахивала ручкой и приговаривала:
– Остановитесь, пожалуйста!..
IY
Мне доводилось бывать и в более серьёзных и опасных переделках, например, зимой в метель, когда моя прежняя машина «копейка», вот также застревала на безлюдной дороге. Но там я был один, и всё зависело только от правильности моих действий.
Сегодня же от меня ничего не зависит. И, поскольку я бессилен был что-либо предпринять, мне осталось лишь размышлять о том, как быстро меняется мир людей.
Ещё двадцать лет назад большинство из проезжающих машин останавливались, при малейшем намёке на подобные обстоятельства, водители всегда приходили друг другу на помощь. Другое было время, и были другие нравы и ценности: «Человек человеку – друг, товарищ и брат!» А теперь каждый печётся лишь о своём благе. И ещё одно – стало опасно останавливаться на дороге, потому что, как это ни печально, – человек стал бояться человека!
Внезапно ход моих мыслей был прерван: на противоположной стороне дороги прямо напротив нашей машины резко остановился шикарный легковой автомобиль-иномарка. В автомобиле было четверо молодых мужчин крепкого телосложения и явно не россиян, что было видно по их внешнему облику. Дверца открылась, сидящий за рулём черноволосый парень вышел из машины и, не переходя через дорогу, обратился к нам по-русски, но с сильным акцентом:
– Здравствуйтеээ!
От неожиданности мы все опешили. А я, по правде признаться, мгновенно оценил расклад сил и пришёл к выводу, что он не в нашу пользу. Между тем незнакомец продолжал вполне дружелюбно:
– Ми нерусь…– пока он напрягал память, копошась в своём, очевидно, скудном словарном запасе русских слов, Галина Юрьевна, оправившаяся от неожиданного появления иностранцев, мгновенно отреагировала:
– А нам по барабану!..
Надо признать, что подобная форма излишне образного словесного общения между людьми разных языковых культур, вряд ли способствует взаимопониманию, но, взглянув на жену, я понял, что она честно выразила истинное состояние своего настроения.
– Заправка … биньзин далико? У нас биньзин … закончивалься…
– До заправки километров пятьдесят будет – отвечал я.
Обсудив ситуацию, «неруси», как они сами и отрекомендовались, продолжили развивать её через своего водителя, очевидно, лучше других владевшего русским языком:
– Ви ни можите продавать нам нимножька биньзин?
Переглянувшись с женой, я ответил:
– Нам бензин теперь не нужен. Давайте канистру.
Однако «нерусь» быстро перешёл через дорогу, подошёл ко мне и, отчаянно жестикулируя, сказал:
– У нас нет маленький деньги… У нас толко сто доляры – показал он зелёную купюру и продолжил – Ни можно поменять – при этом он беспомощно и скорбно воздел к верху руки и, с надеждой, как-то трогательно, заискивающе-просительно смотрел поочерёдно то на меня, то на Галину Юрьевну.
– Ладно, не надо денег. Неси канистру – расщедрился я.
Он посмотрел на меня так недоверчиво и недоумённо, что мне пришлось объяснить ему:
– Я всё понимаю. Со всеми может случиться. Вот у нас у самих машина сломалась. Люди должны помогать друг другу.
Сообразив, что я всё правильно понял и действительно отдаю им бензин бесплатно, «нерусь» метнулся через дорогу, покопался в бардачке и вернулся с паспортом:
– Ми югослави … туристи. Вот паспорт. Запиши фамилия…
– Зачем?!.. Ничего не надо. Всё нормально, давай канистру. Дружба!.. Солидарность!.. – великодушно и, в то же время, осознавая себя причастным к некоторому акту доброй воли в межнациональном общении, рассмеялся я.
Уже тогда, когда бензин был залит в иномарку, югослав, всё-таки, чувствуя себя должником, вдруг опять переметнулся через шоссе. Он внезапно снял со своей руки большой золотой перстень-печатку и, протянув его мне, и сказал:
– Возьми этот кольцо.
– Нет, нет! Ребята, ничего не надо!
Но он не унимался и протянул перстень Галине Юрьевне. Она взяла его в руки. Женщины лучше мужчин умеют ценить прекрасное, они любят украшения и драгоценности. Видно было, что перстень очень ей нравится. На мгновение показалось, что сейчас она возьмёт это кольцо. Но жена переборола в себе соблазн стать обладателем золотого украшения:
– Нет, мы не возьмём его. Это очень дорогая вещь –
сказала она, возвращая перстень.
Югослав добродушно и почти с сожалением заулыбался и чтобы хоть как-то выразить свою признательность, а возможно оказать содействие спросил:
– А что у вас поломалися?
– Двигатель заклинил.
Он сокрушённо покачал головой.
– Нада большая машина останавливать. Прицеп… тянуть нада…
– Надо, – согласился я – но никто не останавливается.
Он сочувственно вздохнул и пошёл к своему автомобилю. Перед тем как иномарка тронулась с места, все четверо югославов приветливо помахали руками, выражая благодарность за бескорыстную помощь. Мы в свой черёд пожелали им счастливого пути. Иномарка резво рванула с места и понеслась по шоссе, но, проехав не более трёхсот метров, она со скрипом затормозила.
Наш приятель выскочил из неё и бросился наперерез движущемуся навстречу «КамАЗу», высоко подняв руки в положении « крест-на крест» и эмоционально жестикулируя ими. КамАЗ остановился. Иностранец вскочил на подножку. Мы видели, как он что-то объяснял дальнобойщикам о нашей проблеме. Как бы то ни было, но через минуту КамАЗ подъехал к нам и остановился:
– Ну, что, горемычные, загораете?! – спрыгнул с подножки худощавый дальнобойщик – Трос есть?.. – он весело подмигнул Настеньке, отчего та, смутившись, покорно опустила глаза.
Y
До Тамбова нас дотянули почти без проблем, если не считать, что наша легковушка болталась и рыскала во всех направлениях, легко отзываясь на малейшие рывки и неравномерности движения массивного и мощного грузовика, вследствие чего дважды обрывался буксировочный фал. Оба раза шофёр и его помощник терпеливо ждали, пока я торопливо связывал верёвку.
Но вот КамАЗ остановился перед развилкой дорог, где нам было объявлено о том, что здесь наши дороги расходятся. Галина Юрьевна спросила, обращаясь сразу к обоим членам экипажа:
– Сколько мы вам должны?
Дальнобойщики загадочно переглянулись:
– Сто рублей, давай и хватит – назвал неожиданно низкую цену шофёр.
Когда его рука потянулась за сторублёвкой, я вдруг увидел, что её украшает золотая печатка – перстень, который югославский турист предлагал нам в качестве платы за бензин.
Рассчитавшись, мы обменялись любезностями, пожелав друг другу счастливого пути.
– Всё-таки, он отдал кольцо им – сказала Галина Юрьевна.
Она тоже опознала перстень, который ещё два часа тому назад держала в своих руках. Она слегка вздохнула, то ли сожалея о том, что отказалась от кольца, то ли переживая за югослава, расставшегося из-за нас с дорогой вещицей. Но тут же решительно развеяла всяческие сожаления:
– Хорошо, что я его не взяла. Сейчас бы куковали там.… Позаришься на чужое – жди неприятностей, а так – нам сам Бог помогает!
Я слабо возразил ей:
– Просто стечение обстоятельств, хотя конечно, брать кольцо нельзя было – неудобно. А так мы проявили интернационализм. Они теперь будут вспоминать русскую щедрость. Правда, дальнобойщики нивелировали это…. Ну ладно, помоги подтолкнуть машину.
Вдвоём мы слегка разогнали автомобиль и запрыгнули в него. Скатившись под горку на «нейтралке», наша «шоха» беспомощно остановилась на обочине у края тамбовской кольцевой дороги. До Моршанска осталось немногим больше ста километров.
– Теперь будем куковать здесь. Позвони Ирке.
Галина Юрьевна, по мобильнику позвонила сестре и рассказала о нашем бедствии. А потом обрадовано сообщила:
– Ирка послала к нам на помощь Ивана. Он на серебристой «девятке».
– Значит, где-то, через час будет здесь, а пока можно расслабится – сказал я, откинув спинку кресла.
Нещадно палило солнце. Мы раскрыли нараспашку все четыре дверцы машины, но это не спасало. Было жарко и душно. Минеральная вода нагрелась настолько, что больше походила на чай, но только слегка солоноватый. Мысли в мозгу текли медленно и неуклюже. Всех разморило, но никто и не думал спать – все всматривались вдаль вдоль шоссе, в надежде увидеть спешащую на помощь машину. Время тянулось крайне медленно. Прошло не меньше полутора часов, когда наконец-то приехал Иван.
С ним мы были едва знакомы. Поэтому, поприветствовав друг друга, коротко обсудили ситуацию, закрепили буксировочный фал, договорились о сигналах в случае какой-либо необходимости остановиться. Галина Юрьевна с Настенькой, как и полагается по правилам дорожного движения, пересели в девятку.
– С богом! – вслух произнёс я, когда фал натянулся и моя «шестёрка» послушно покатилась, увлекаемая новенькой «девяткой».
Надо сказать, что Иван очень хорошо вёл свой автомобиль – равномерно, без рысканий и моя роль заключалась лишь в том, чтобы слегка притормаживать, когда фалл провисал, и своевременно поворачивать руль, чтобы выровнять линию пути, когда мы обгоняли медленно движущиеся трактора, велосипедистов, пешеходов.
Преодолевая километр за километром, мы оставили позади Тамбов, Татаново, Малиновку, Горелое, Сосновку, а когда промелькнул дорожный указатель «Кёрш-борки» я подумал:
– Осталось совсем немного.
И действительно, вот справа и слева друг за дружкой почти непрерывно потянулись сёла: Лёвино, Питерское, Крюково.
Проехали, локаторы, Крюковский бугор, Сокольники, совхоз Моршанский, пересекли городскую черту самого Моршанска.
Всего лишь пять часов тому назад, там – на безлюдной дороге, между Воронежем и Тамбовом, казалось, что само Небо отвернулось от меня: было тоскливо и грустно. Теперь же, когда замелькали знакомые и родные городские улицы, на душе сделалось хорошо и весело. Я расслабился и даже позволил себе немного пофилософствовать.
Странно, однако, устроен человек. Оказывается ему не так уж и много надо для счастья. Никогда нельзя впадать в уныние, нужно только верить в себя и в свои силы. Не зря же говорят: «на бога надейся, но сам не плошай». Но с другой стороны, откуда на наше счастье взялись эти югославы?!.. Если бы не они?… Если бы у них не закончился бензин?… Если бы я или Галка соблазнились этим прекрасным золотым украшением?…
В сознании вырисовываются различные варианты того, что было бы, а подсознание контролирует дорожную обстановку. Оно автоматически откликнулось на замигавший жёлтый глаз поворотника – это Иван сворачивает на улицу Пролетарскую – мои руки резко крутят баранку вправо и снова влево… Но что это !? – раздался еле слышный щелчок, руль не крутится и автомобиль не слушается, он не хочет выравниваться на нужную линию пути, а несётся прямо на бетонный столб до которого не более пяти метров!... Машинально давлю на пидаль тормоза, вдавив его до отказа. Фал растягивается как резинка и …рвётся! Машина продолжает по инерции нестись на столб, но перед самым столкновением с ним, когда я зажмурил глаза, когда инстинктивно, обеими ногами упёрся в пол, а всей поверхностью спины вжался в кресло она, увязая в чём-то мягком, остановилась! Это была куча песка! До столба остались какие-то сантиметры…
YI
– Что случилось? – подбежал ко мне Иван.
– Я забыл вставить ключ в замок зажигания – виновато улыбался я, только теперь осознав, что эта оплошность могла стоить мне и всем нам жизни, если бы руль заклинило там, на трассе, во время обгона. Это могло произойти десятки раз…. Но мне почему-то опять повезло …
Ну, вот, наконец, наше путешествие подошло к концу. Нас встречают родные и близкие. Обнимаемся, целуемся – не виделись пол года. Настенька разбирает многочисленные подарки, удивляясь, как это тётя Ира, бабушка, дедушка и дядя Сережа догадались купить ей именно то, о чём она мечтала.
За столом было шумно и весело. Галина Юрьевна оказалась в центре внимания, поскольку теперь могла дать волю эмоциям и рассказать о том, чего она, натерпелась.
Особенно красочно была описана встреча с югославами, которых по её мнению нам сам Бог послал. Слышать эти предрассудки из уст учительницы-атеистки несколько странно. Но все, единодушно согласились с ней и в этом, и в том, что мы правильно поступили, отказавшись принять драгоценность.
…Это происшествие, собственно и не происшествие вовсе, а так – небольшое дорожное приключение, может быть, и не стоило бы пера, если бы не одно странное событие, случившееся несколько дней спустя. По телевидению в программе «Время» показали аварию на трассе Тамбов – Воронеж. Диктор скороговоркой, сухо и беспристрастно сообщила:
– Уходя от лобового столкновения со встречным автобусом, водитель грузового автомобиля КамАЗ не справился с управлением, в результате чего автомобиль перевернулся. Пассажиры автобуса не пострадали и лишь отделались лёгким испугом. Пострадавшие – оба водителя грузовика – доставлены в лечебное учреждение. По мнению врачей, их жизни находятся вне опасности.
Не берусь утверждать, что в показанном видеосюжете речь шла о знакомом нам экипаже дальнобойщиков. На экране промелькнули наспех смонтированные кадры, на которых медики оказывали помощь пострадавшим. Их лиц не показали. Но на руке одного из них, свесившейся с носилок, в солнечных лучах ярко сверкнуло золотое украшение…
Мне показалось, что это был известный нам перстень.