Мой мир давно потерял краски, но как ни странно, полностью он не погас. Это, действительно, странно, ведь прошло уже столько лет, как я перестала видеть, очень много лет; цвета помнятся как далёкий сон, не верится, что он был явью. За эти годы многое изменилось, кое-что почти полностью, во многом стало тяжелее, но я привыкла и теперь уже почти не различаю разницы, и хотела рассказать не о том.
Со мной случилось что-то ещё, что – не могу объяснить. Это начало происходить примерно в те же самые годы, когда я была вынуждена смириться с темнотой, когда ещё помнила свет и очень о нём печалилась. Тогда я впервые заметила странность, которой никогда прежде не было. А теперь есть. Куда бы ни занесла жизнь – всегда рядом.
…Помнится, впервые это случилось осенью. Кажется, осенью, хоть я и не видела рыжих деревьев, но чувствовала их обострённо. Колючий холодный воздух, немного не такой, как всегда – то слишком лёгкий, то резкий. Он кружил вокруг рук и тела и чем-то напомнил мне кота. Слишком резкий, слишком импульсивный, слишком порывистый, слишком неожиданный, можно сказать даже так. Вслед за ветром удивил большой тёплый сад. Он был тёплым потому, что гуляя между деревьями и кустами, ветер ощущался не так сильно, он кусал только на входе в сад, а вход я уже миновала.
Под ногами хрустели травы и листья. Они казались слишком мягкими и слишком податливыми. Должно быть, ещё зелёные, поэтому и не такие сухие, как, например, в ноябре. Травы на земле то больше, то меньше. Ноги периодически ступали лишь по камням, отбивая уже знакомый звук, звонкий такой, иногда тихий, зависело всё от камня.
Трость повторяла звуки, которые я уже слышала. Путалась в листьях, но четко показывала дорогу-тропинку. Свободной рукой я пыталась словить что-то в воздухе – ветер ли, ветки, травы. Цепкие пальцы несколько раз касались чего-то холодного и очень мягкого. Холодными были цветы. Я как-то никогда ранее задумывалась над этим, а теперь знала и даже различала их листья. По одним только листьям определяла, что это за цветок, хотя раньше путалась в них и, условно говоря, называла розой лишь тот куст, на котором красовался цветок. Иначе бывало сложно. А теперь знала все безошибочно.
Какое-то время я стояла, вдыхая сладкий запах этого очередного цветка. Трость лежала на земле, отдыхала у самых ног. Нужно было потом лишь нагнуться, чтобы продолжить путь. А цветок, астра, зажатая между ладоней, вновь радовала своим касанием. Она оказалась достаточно крупной и, судя по всему, буквально вчера распустилась. В старом саду было много осенних красавиц. Астр и других цветов и кустов. Это был поистине прекрасный сад, всегда такой воздушный, светлый и солнечный!
Нет, вы не ослышались, я, действительно, сказала, сад солнечный. Спросите: как? Это тоже объяснялось моей новой странной способностью. Ведь раньше как – просто видела свет, светило, закрытое тучами или облаками, или радующее наш глаз. А теперь ощущала – лицом, щеками и в целом всей свей кожей – теплее становилось, приятней. Уже научилась различать весеннее солнце от осеннего, про летнее я молчу, с ним всё намного проще.
Это место, таинственный, почти волшебный сад, почти всегда он был овеян спокойствием и тишиной. Конечно, здесь часто летали птицы и пели, но их песни казались почему-то далёкими, из чего я сделала вывод про высокие кроны дерев. И потом узнала, что не ошиблась. Так на один только звук научилась определять расстояние и высоту. Это оказалось намного проще, чем казалось мне ранее и чем кажется, спорю, вам.
Помимо осеннего сада были и другие истории. Помню зиму, очень холодную – с почти онемевшими руками, которые грела после в тёплой воде. Первые мгновения температура не ощущалась вовсе, а иной раз даже холодная казалась мне кипятком. Под ногами хрустел снег, с ним было намного проще идти, чем когда его не было, и снег заменял гололёд. А такое тоже случалось… И тогда лучше было лишь ждать.
Помню, как будто вчера, и весну. Как, наверное, уже говорила, что-то летало в воздухе. По одному аромату можно было понять, что она уже наступила, или уже закончилась – не по календарю, а в природе. Иногда эти дни совпадали, но чаще всего только путали. Моя зрячая подружка удивлялась этому и без конца спрашивала: «Откуда ты знаешь, что лето уже закончилось? Ведь сегодня всё также тепло, и как вроде бы всё тоже самое и прошло всего два-три дня.» Не знаю, как ей объяснить, раньше бы и я не поверила. Но что-то летало в воздухе. Иначе и не сказать!
А ещё… Пожалуй, одним из самых ярких воспоминаний было для меня прошлое лето. Прошлое и любое другое. Именно эта пора. За тепло. За многие другие причины. Особенно – из-за моря. Конечно, теперь не удавалось, как раньше, пешком преодолевать километры пути и карабкаться по опасным дорожкам, теперь приходилось наслаждаться услугами местного катера, чему я была тоже рада. Раньше никогда не каталась на нём, но не потому, что боялась его крушения. Нет, совсем нет. Скорее боялась, что укачаюсь. А на деле всё вышло не так. И не страшно. Только, когда плывешь, точнее сидишь на своём месте и ждёшь, чувствуешь, как сильно или несильно раскачивают тебя огромные волны. И уже сразу предполагаешь, нет, знаешь, будет ли к вечеру шторм, окатит ли волна с головой или стихия сегодня спокойна – и можно плавать и плавать…
Море… Будет правдой сказать, что спасло меня именно оно. Такое родное, солёное! Давно я там не была, не плавала, а очень хотела. Потому что раньше ходила иногда к нему – в соседние магазинчики, просто бродила по набережной – видела его прежним и как будто уже с ним встречалась. И записывалась встреча куда-то в тетрадку прошлого и улыбок… А теперь море – солёный воздух, брызги и плавание. И, право, никак иначе!
Так вот, с морем произошло у меня меньше всего изменений. Если они были вообще. Просто было черным, а не голубым или синим, но всё таким же тёплым, гладким, волнующим. Оно касалось меня так же, как много лет назад, в яркой жизни, так же, как касалось других, зрячих, людей, и так же как будет касаться в будущем. Для него-то ведь в самом деле ничего во мне не изменилось. Всё такая же внешне, только со странным взглядом. Но в целом – такая же! Лишь с собачкой-поводырем на руках. Девочка с весёлой собачкой. Такая же весёлая, улыбчивая, полюбившая ещё с рождения гладить горячий песок и писать на нём слова-признания, бегающая по этому песку и то и дело снимающая с шеи и уплетающая с хрустом сладкие бублики, умело кувыркающаяся средь волн возле берега и обнимающая эти самые волны, шепчущая им секреты и тайны, в том числе самую основную…
…Моя тайна, ох, пора о ней уже рассказать; том, как изменившийся мир открыл новые грани у старого. О как я поняла мир. У красивых на вид цветов обострился сладостный аромат, а морские гребешки-волны перестали казаться неискренними. Они обнимали меня и других именно потому, что хотели этого, а не просто делали так, потому что куда-то бежали. Чувства стали важнее красок, они заменили их, стали теперь бесценными… В мире оказалось так много всего незамеченного… Настолько много всего!..
Больше нет времени, чтобы печалиться. Теряя одно, мы находим непременно другое, а значит, наши возможности здесь без границ… Во всяком случае, кажется…
***
Маша сидела за письменным столом и бездумно крутила в руках какую-то книгу. Долго трогала старые шершавые страницы, вдыхала их аромат, но прочти истории не могла, да этого и не делала. Иногда накатывала приступами ностальгия, и девушка закрывала глаза, делала вид, будто просто закрыла их, а потому и темно, занималась теми делами, что раньше. Не сразу поставила книгу на нужную полку, попутно чуть не задела стоящий рядом с ней стульчик и пылесос, ударилась ногой о край недавно купленной коробки с ёлочными игрушками, нервная, села, наконец, потом в своё кресло и долго цеплялась за него, как будто за последнюю надежду-опору, и была, без сомнений, не в силах объяснить для чего и зачем…
…Она ослепла, будучи ещё ребёнком, почти пятнадцать лет назад, или даже шестнадцать. Не слишком привыкла к яркому миру, но всё ещё его помнила. Когда была не в настроении, становилась порой беспомощной. Называла себя, смеясь, слепым котёнком, когда знакомилась с кем-нибудь или отвечала на вопрос праздничного костюма. Делала что-то, спотыкалась, нередко путала автобусы и продукты, а после, придя домой, твердила, точно в бреду: «Всё хорошо. Я всё та же. Ничего почти не изменилось.» И дальше про новый мир, про новые запахи, ощущения, звуки. А ведь просто успокаивала себя, закрывала глаза, когда волновалась, печалилась, просто пыталась жить, просто пыталась верить, надеяться… Но потом, когда настроение приходило, проблемы решались, холодное солнце оборачивалось летним теплом, уже и сама сомневалась: «Может, не так всё плохо? Что это я… Ведь привычная, ведь всё знаю. Ведь было уже такое – не раз. Справилась тогда и вновь справлюсь. Мир не заканчивается в темноте, мир просто видится в ином цвете…»
Севастополь, 3 – 4 декабря 2019, 410