***
Из рассказов отца Володя знал, что Азербайджан – одна из союзных республик, находится на Кавказе, на южной окраине страны. Знал он и то, что путь до нее неблизкий и равен нескольким дням пути. Но то, что дорога будет такой длинной и однообразной, как оказалось на самом деле, этого он себе представить не мог.
А ведь он так мечтал о настоящем путешествии!
И, действительно, по началу оно его вполне устраивало.
И устройство вагона, и налаженный мамиными руками походный быт, и мелькающие за приоткрытой дверью вагона пейзажи – все было необычным.
Но постепенно его настроение менялось.
Конец июля был жарким и днем, когда ярко светило солнце, отец, сильным рывком сдвигая тугую массивную дверь вагона в сторону, впускал в его душный полумрак вместе с солнечным светом и духмяный запах разнотравья.
А поскольку делать все дни было нечего, то Вовка, лежа на животе на дощатом полу вагона до одури, до онемения во всех частях тела следил за всем тем, что попадалось ему на глаза, скучнея с каждым новым днем все больше и больше.
Бывало состав останавливался на какой-нибудь большой станции и он, полный надежд, спрашивал отца:
- Это Баку?
- Нет, до Баку еще далеко, - посмеиваясь, возражал тот и произносил новое название города, которое Вовка тут же и забывал, потому что ничего в его жизни с этим городом не было связано. А потому и запоминать его название было не обязательно.
Но большие города на пути их следования встречались не часто, и потому мужчины всякий раз, пользуясь случаем, спешили запастись в вокзальном буфете продуктами и водой, пока женщины, прогуливаясь с детьми вдоль состава, присматривали за имуществом и лениво обменивались скудными семейными и хозяйственными новостями.
Вовка любил такие остановки.
Полный жизненных сил и неисчерпаемой, свойственной его юному возрасту энергии, он спрыгивал с высокой платформы вагона на землю и, разминая затекшие от долгого бездействия ноги, с превеликим удовольствием и азартом игрока соревновался с соседскими ребятишками в беге, прыжках и выносливости. Но отходить от состава Вовке было строго-настрого запрещено, потому что никто из их кочевого товарищества не знал, да и не мог знать, когда в следующую минуту, лязгнув сцеплением, поезд нерешительно тронется с места, заставляя всех торопясь и подсаживая друг друга, забираться в вагоны.
Случались и долгие остановки, где-нибудь в поле на разъезде и тогда в ожидании встречного поезда стоянка длилась и полчаса, и час, и даже больше.
Один из таких разъездов запомнился Володе навсегда.
Время в тот день тянулось особенно медленно и вдруг, замедляя ход, товарняк нехотя остановился в поле – посреди желтого моря подсолнухов.
Никогда прежде столько подсолнухов в одном месте Вовка не видел. Все – и ребята, и взрослые с дикими криками восторга, выпрыгивая из вагонов, ныряли с головой, будто в воду, и погружались в густые заросли солнцелюбивых высокорослых цветов с плоскими, похожими на блин, соцветиями. Нырнул вместе со всеми и Вовка. Выбрав «блин» покрупнее и убедившись, что зерна в черно-смолянистой лузге полные и молочно-зрелые, он с усилием отломил его от крепкого неподатливого стебля и, засунув под мышку, последовал дальше в глубь поля, присматриваясь к соседним соцветиям.
Он был так увлечен необычной прогулкой, что не сразу услышал взволнованный голос матери:
- Вова, Вова, - кричала она, - где же ты? Выходи! Да, что же это такое?!
И тут же следом слова отца:
- Володька, выходи! А то останешься, а мы уедем!
Остаться одному быдло страшно, и он с криком:
- Да, вот он я! – опрометью кинулся в сторону, откуда доносились голоса и где кое-где сквозь зеленую массу листьев просвечивала темная обшивка вагонов.
Увидев сына, который одной рукой раздвигая негнущиеся стебли подсолнечника, придерживал другой торчащие из-под мышки семенники, отец встретил его с улыбкой:
- Партизанил?
Но мать не разделила снисходительного тона отца и строго потребовала:
- Пожалуйста, не отходи от вагона! Я очень тебя прошу.
Он не помнил, чтобы родители когда-либо повышали на него голос или, рассчитывая на понимание, проводили с ним долгие и нудные нравоучительные беседы. И даже тогда, когда он, проказничая, непозволительно дурно вел себя и в полной мере заслуживал строгого порицания, они одной только интонацией голоса умели внушить ему чувство вины и добиться осознания всей неблаговидности совершенного им поступка.
Так было и на этот раз. В подчеркнуто вежливой просьбе матери он явно различил печальные нотки неодобрения. И, чувствуя за собой вину, покорно ответил:
- Ладно! – и, подтянувшись на руках, ловко заскочил в свой вагон.
А поезд еще долго стоял среди подсолнухов, но, как это часто и бывает в жизни, новое очень скоро становится обыденным. А потому не прошло и часа, как на подсолнечное море уже никто не обращал внимания. Всем хотелось поскорее отправиться в путь вперед к месту назначения.
Незаметно для себя Вовка заснул, а когда проснулся, в вагоне было темно и тихо. В небольшое окошечко, вырезанное под самой крышей, ярко сверкая холодным стальным блеском заглядывал тонкий, как лезвие ножа, месяц, да литые массивные колеса вагона методично отстукивали каждый стык на рельсах, будто знали, сколько их еще осталось впереди по дороге к Азербайджану.
***
Город Баку поразил Вовкино воображение. Мало того, что это был большой город, но он еще был и необыкновенно красив. Таких больших и красивых городов он никогда прежде не видел. И народ здесь был не такой, как в Прибалтике: смуглолицый, кареглазый, темноволосый. Людей русской национальности было среди азербайджанцев не так уж и много, но русоволосые, голубоглазые они как одуванчики в густой зеленой траве ярко выделялись на фоне коренных жителей.
В первое время после почти двух недель следования по железной дороге в товарном вагоне, Вовка так нетвердо ступал по земле, что ему нет-нет да казалось, что он все еще продолжает куда-то ехать. Это ощущение было таким реальным, что он всерьез забеспокоился и стал думать, что подхватил в пути неизвестное ему ранее заболевание. Но, не желая преждевременно расстраивать мать, он поделился своими опасениями с отцом. Однако тот воспринял его сообщение спокойно.
- Это нормально, - заверил он сына. – Так бывает, но постепенно пройдет.
Обрадовавшись, что все его страхи и тревоги напрасны, Вовка переключил свое внимание на другие заботы. Дом, в котором поселились Беловы, был самым обычным жилым домом, вот только располагался он не в центре города, а на окраине в спокойном обустроенном микрорайоне, где наряду с местными жителями селились и приехавшие на службу военнослужащие с женами и детьми.
Восстановив в семье нарушенный порядок и обустроив быт, родители вернулись к прежнему образу жизни: отец каждое утро отправлялся на службу, а мать занималась воспитанием детей и ведением домашнего хозяйства.
Осенью Вовка пошел в школу, но не в гарнизонную, как это было раньше, а в нормальную школу по месту жительства. Сначала, как новый ученик в классе, он немного дичился, но, пообвыкнув и подружившись с мальчишками и девчонками, он обрел и прежнюю уверенность в себе, и смелость. Хотя смелым Володя был всегда и умел, если того требовали обстоятельства, и сдачи обидчику дать, и за себя постоять.
А со временем обзавелся он и новым приятелем, которого звали Валеркой Каховским.
Новые друзья, новые впечатления притупили Володину печаль об оставленном им в Литве закадычном друге детства Сережке Иволгине, а если и случалось ему о нем вспоминать, то происходило это легко, без щемящей душу тоски и отчаяния. Стыдно признаться, но письма обещанного ему он так и не написал, а ведь хотел и много раз принимался, но дальше двух строк: «Здравствуй, Серега. Как дела?» письмо не складывалось, то некогда было, то слов подходящих найти не мог, а потом и вовсе новая жизнь так взяла его в оборот, так завертела, что обещание это позабылось как-то само собой.
Да и как о нем упомнишь, если в стране такие дела твориться начали, что их не то что детским, но и взрослым умом за один день постичь было невозможно.
Володя только из школы домой вернулся, поел, учебники на столе разложил, собрался домашнее задание делать, как вдруг диктор по радио слово «Внимание!» таким напряженным голосом произнес, что у него дыхание перехватило:
- Может, случилось что?
Звук прибавил, слушать приготовился, но до конца сообщения едва дотянул, так его распирало этой новостью хоть с кем-нибудь поделиться.
«Сегодня, 4 октября 1957 года, - все тем же подчеркнуто официальным тоном продолжил диктор, - Советский Союз запустил в космос первый в мире искусственный спутник – технический объект, созданный руками человека и попавший с Земли в космическое пространство».
- Вот это новость!
Вовка никак не мог поверить в то, что случившееся событие – не фантастика, а самый настоящий реальный факт. Он повторял про себя только что услышанные по радио слова «космос», «спутник».
- Это ж надо! – не мог он справиться с охватившим его волнением и, хлопнув дверью, опрометью помчался к Валерке.
- Ты слышал?! – выпалил он прямо с порога, едва тот открыл ему дверь.
Валерка смотрел на него недоуменно. Радио у них было выключено, и он никак не мог понять причины Вовкиного возбуждения.
- Ты, о чем? – уставился он на него.
- О спутнике. Спутник в космос запустили. Только что по радио передали!
Он решительно пересек комнату и, подойдя к висящему на стене у окна радио, включил его на полную громкость. Диктор повторял уже знакомый Володе текст сообщения.
«Сегодня, 4 октября 1957 года Советский Союз запустил в космос первый в мире искусственный спутник…».
Вовка убавил звук.
- Слышал?!
- Вот это да!!! – настало время удивляться Валерке.
Прошел месяц и новый успех советской космонавтики застал друзей за общим занятием. Шел третий день осенних школьных каникул и мальчишки, сидя за большим круглым столом посреди комнаты в квартире Каховских, играли в домино.
- Рыба, - подражая взрослым, с силой ударил Валерка черной костяшкой по столу и вдруг замер на полуслове. – Слышишь?
Он резко вскочил и, с шумом опрокидывая из-под себя стул, метнулся к радио.
«3 ноября в СССР был запущен второй искусственный спутник Земли с собакой Лайкой на борту…».
Дослушав сообщение до конца, Вовка, ошалело вытаращив на друга глаза, выдохнул:
- Фантастика!
-Точно! – поддержал его друг. – Вот это да!
Мир, который еще вчера казался таким привычным и узнаваемым, менялся прямо на глазах. И в это трудно было поверить!
***
И мир действительно менялся стремительно, неожиданно, смело.
Правительство Н.С. Хрущева отказалось от курса милитаризации экономики и взяло курс на развитие легкой промышленности, которая в стране практически отсутствовала и вплоть до 60-х годов население СССР жило в крайне примитивных бытовых условиях.
Началось интенсивное строительство многочисленных предприятий, выпускающих товары народного потребления, совершенствовались технологии и бытовой уровень жизни людей – в домах появились телевизоры, холодильники, радиоприемники, а в магазинах более качественная и современная одежда.
В попытке обеспечить население страны жильем в СССР перестали строить небоскребы и добротные кирпичные дома под старину, а переключились на строительство панельных пяти- и девятиэтажек. Все эти нововведения были продиктованы требованием времени и успешно претворялись в жизнь.
В результате большинство простых граждан Советского Союза, ютившихся в коммунальных квартирах и бараках, обрели отдельное качественное жилье. Это сегодня дома хрущевской оттепели презрительно называют «хрущевками», а тогда получить квартиру в таком доме считалось большой удачей и настоящим праздником.
В прошлое ушел массовый голод и в стране появился дешевый хлеб, который отныне всегда был в избытке.
В 1958 году семья Беловых пополнилась еще одним ребенком и у Вовки появилась сестра. Откликаясь на просьбу матери приглядеть за девочкой, он стал меньше уделять внимания друзьям и урокам, проводя большую часть свободного времени дома.
Нередкие разговоры отца с матерью о текущих событиях в стране будоражили его воображение и хоть своим еще детским умом он не мог понять всей глубины и сложности происходящих в обществе перемен, но чувствовал, что они как несущийся на бешеной скорости поезд обовьют их мощным потоком воздуха и увлекут за собой.
И увлекали. Вскоре в доме Беловых появились новые вещи, посуда, мебель, новые тюлевые занавески на окнах. А к чаю мать ставила на стол не только сухари и сахар, как прежде, а еще и карамель, и сдобные пряники.
Произошли существенные изменения и в сознании людей. Исчезли страх, внутренняя настороженность и люди стали более общительными и открытыми друг с другом.
В печати появились смелые критические публикации, временно восторжествовала свобода слова, обозначились новые направления в искусстве.
Высшее образование стало доступным каждому жителю страны и все население стало читающим. Спрос на книги возрос настолько, что их стало катастрофически не хватать и в библиотеках появились очереди и записи на популярные произведения.
Это было время огромного духовного подъема, время больших надежд и ожиданий.
12 апреля 1961 года на космическом корабле «Восток» Ю.А. Гагарин совершил один виток вокруг Земли.
Народ ликовал. Народ был горд тем, что впервые в мире человек полетел в космос и этим человеком был их соотечественник.
Вместе со всеми ликовали и Вовка с Валеркой.
Рассматривая в газете фотографию первого в мире космонавта, Валерка, толкнув Вовку в бок, заметил:
- Глянь, как улыбается.
- Смелый. Никакого космоса не боится, - заключил Вовка.
- Точно, - поддержал его приятель. – На такой высоте – и один.
- Я читал, что он летчик. Так, что небо он знает, - пояснил Володя.
- Но ракета – это тебе не самолет. Если что - на парашюте не спрыгнешь, - глубокомысленно возразил Валерка.
- А ты почем знаешь? – удивился Вовка осведомленности друга.
- Читал. А потом в скафандре на самолете не летают, значит, в космосе небо совсем другое – опасное.
- Ато, - не зная, что добавить к Валеркиным словам, завершил тему разговора Вовка. – Вырасту, тоже буду космонавтом.
- И я, - поддакнул Валерка.
Но им еще было только по 11 лет и впереди было достаточно времени для обдумывания выбора.