(Надюшке Л.)
Весенний вечер. Сквозь стекло, преломляясь и играя, множась, скользя по лицам, одежде, отражаясь в противоположных окнах трамвая, ослепляя и грея, радостно отзываясь в сердце, мечется оранжевое солнце. Его скачки и прыжки озвучены весёлыми звонками – «трень-брень-дзынь-дилинь». Резиновый пол, как шкура диковинного зверя подергивается, скрежещет и дрожит. Ноги ощущают трение железных колёс по рельсам.
Мы едем с тобой из училища по весенней улице в сторону проспекта Мира на трамвае № 50. Вечереет. Тёплые блики то прыгают, то замирают, поглаживают и ласкают, двигаясь вместе с трамваем по чистой лучистой Москве. Ты достаёшь из сумки зелёное яблоко. Это почти ежедневный ритуал. Прорубаешь ноготками больших пальцев линии слома и растрескиваешь его напополам.
Мы сидим на последнем высоком ряду и, жмурясь от солнечных зайчиков, лопаем сочное яблоко. Мимо проскальзывает голубая плитка Уголка Дурова. Лучи как по струнам пересчитывают её, «дзынь-трынь-грынь-зилинь» - бренчит вместе с ними трамвай. Он тоже весел и доволен. Пассажиров много – вечер же, пора с работы домой. Чувствуется, что почти всех наполняют приятные грёзы о лете, отпуске, тепле. Тепло ещё только пробивается сквозь послезимье и радость эта в сердце неподдельная, свежая и обновлённая. Солнце и тепло не приелись ещё. Всё нутро жаждет весны, влюблённости, зелёной травы, июльского дождя. Жизнь пульсирует в каждой жилке, каждой ноте, каждом взгляде.
У нас перед коленями две большие сумки с папками. Поэтому-то мы всегда и садимся на заднее сидение, чтобы наши папки не мешались. Внутри папок – листы А2 с рисунками. Скоро просмотры начнутся, но сейчас не хочется об этом думать. Сейчас – солнце бликует, захлёбывается, радостно мелькает во всех мыслимых и немыслимых поверхностях. Цвета города – улиц, домов, окон, деревьев, луж, облаков ошеломляющим потоком, симфонией, мозаикой обрушивается на нас, ещё немного зимних, сонных, авитаминозных, но уже жадно впитывающих солнце и тепло.
Мы редко едем по этому маршруту. Обычно добираемся до Новослободской на девятке или девятнадцатом. Но именно этот маршрут такой весенний, такой радостный и солнечный. Мы выйдем на проспекте Мира, ты пойдёшь к отцу, а я нырну в жерло метро. И всё уже будет по-другому. Но это слепяще-радостное ощущение оранжевого солнца будет теплиться где-то в закромах. «Трень-брень-динь-дилинь-ю-ность-динь-зилинь-ра-дость».