Сама по себе жизнь человеческая представляет собой довольно–таки унылое зрелище. Вернее, даже не унылое, а скорее однообразное, в смысле, мало чем одна жизнь человеческая от другой отличается. Если кто не согласен, ну–ка, вспомните, из чего она состоит? Вспомнили? То–то же.
И мало того, что она проста и однообразна, она ещё похожа одна на другую, как две капли воды. Вот берёшь одну какую–нибудь жизнь, только в чистом виде, разумеется, и накладываешь на другую, тоже в чистом виде находящуюся – и никакой разницы! Это как если взять да и раздеть несколько женщин, ну или мужчин и в один ряд выстроить. Похожи будут друг на друга, как близнецы! Единственное, чем, что женщины, что мужчины будут друг от друга отличаться, так это размерами, даже в чистом виде.
Так и с жизнями. Единственное, чем они, одна от другой отличаются, так это размерами, больше ничем. Но здесь, хотя если посидеть–подумать, то и размер скорректировать можно в ту или иную сторону. Подожди, так и тело можно скорректировать точно также, в ту или иную сторону. Опять один в один получается.
И тем не менее люди, один от другого, очень даже отличаются. Если смотреть вскользь и невнимательно получается, отличаются они одеждой, которую иногда выдают за индивидуальность. А если повнимательнее посмотреть? Вот тут–то смысл жизни и вылезает, потому что именно смыслом этим люди друг от друга так отличаются, что никакая одежда и даже военная форма сделать их одинаковыми не в силах.
***
Владимир – Владей миром. И Владимир, а чаще, Володька, а то и Вован, был согласен с этим на все сто процентов. Насчёт всего мира он вряд ли задумывался хотя–бы потому, что не знал что с ним делать. А вот насчет той части этого мира, которая полагается ему в связи с его появлением здесь он думал часто, да что там часто, всегда думал, постоянно.
Его мир, кусок того, большого мира прежде всего виделся ему не в виде неких территорий: лесов, полей и рек с озёрами. Он виделся ему в количестве денег, полагающихся ему за то, что он есть, ну и дальше, по мелочам: квартира, машина, дача, жена–красавица и работа нетрудная, но с большой зарплатой.
***
«Уж если вытащил меня сюда, обеспечь!» – приблизительно так обосновывали свои желания призванный владеть миром и не только он. Оно и понятно, если появился ты на свет белый значит для чего–то нужен. Ну а если нужен, скажи, для чего? Зачем тыркаться и пырхаться, проще говоря, терять время на поиски, а значит впустую если тебе уже всё предопределено, определено и подготовлено? Назначено тебе быть в этой жизни директором, хорошо, директором так директором. Идешь в тот директорский кабинет и с порога предшественнику: «Освободи–ка, мил человек, рабочее место и жизненное пространство, мне предназначенное. Давай–давай, не задерживай. Дел много».
А что, дядя, если определено тебе быть, например, грузчиком, а то и вообще, охранником или сторожем? Тогда как? Всё нормально тогда. Идешь прямиком на вверенный тебе объект, ворота или дверь на замок и охраняешь, или сторожишь. А если грузчиком, то прямиком на склад, мешок на спину и пошёл. Что тут непонятного? Сторожа, охранники, да и грузчики тоже, они тоже обществу нужны, без них человечеству никак.
Но это не мне определено, точно знаю, что не мне. Мое, это кресло директорское. Нет, не министерское, там хлопот слишком много. Министерское кресло кому–то другому предназначено, вот пусть идёт, занимает его и трудится на благо общества, ну и на моё благо, разумеется.
Наверняка найдутся такие, которые в силу своей вредности, а по правде сказать, никчемности, скажут, мол, все хотят быть министрами и директорами и никто не хочет быть грузчиком или сторожем–охранником. Что нету такого призвания, мешки таскать и охранять чего–то там. Насчёт призвания грузчика трудно сказать, а насчет призвания охранять, оно собаке полагается. Это у неё такое призвание, охранять всё подряд и на чужих гавкать.
Здесь соглашаться надо, потому что спорить трудно, да и незачем. Но, Тот, Кто нас сюда посылает, он далеко не дурак и всё предусмотрел, абсолютно всё, даже про грузчиков со сторожами.
Вот вы посмотрите, сколько вокруг дураков и откровенных идиотов шляется! Спрашивается, они годятся для министерских или директорских кресел? Разумеется не годятся! Им одна, прямая дорога: или в сторожа, или в грузчики.
Ведь «Там» изначально определяют, кому кресло, а кому мешок на спину. Тех кому кресла полагаются умом и разумом наделяют, а тем кому мешки на спину и стройки с офисами полагаются, в смысле, охранять их, ум с разумом не полагаются. Их изначально дураками делают, потому что если бы все были умными в грузчики и в сторожа никто бы по доброй воле не пошёл, назначать пришлось бы или по очереди – месяц директором, месяц грузчиком или сторожем работать, а по–другому никак. И даже не это главное. В этом случае всем зарплату одинаковую пришлось бы делать, что директору, что сторожу или грузчику, а это прямая погибель для человечества.
Если потребность у человечества таскать мешки и охранять тот же магазин есть, а призвания туда ни у кого нету, значит надо изначально определить тех, кто туда пойдет, потому что больше нигде пригодиться не сможет. Вот для этого ещё «Там», до прихода сюда, специально отбирают кандидатов и не наделяют их умом и разумом, дураками делают, одним словом. А потом, ничего не сказав и не предупредив, отправляют сюда, мол, сами, на месте разберетесь, на то вам и ум с разумом дадены, обманывают, сволочи.
***
Так, или приблизительно так, скорее всего используя другие слова и выражения думал о мироустройстве призванный владеть этим миром Володька. В основном он думал об этом: по пути на работу, на самой работе и по дороге с работы домой. Дома или вообще, вне работы, о мироустройстве и порядке в нем Володька не думал, не до того было, бытовуха заедала.
По дороге на работу Володька думал о мироустройстве со злостью. На работе, на эту тему, думалось с ещё большей злостью, а вот по дороге домой думалось хоть и со злостью, но не совсем – грусть с тоской ещё откуда–то появлялись.
А вот здесь, как говорит один популярный тележурналист, начинается самое интересное. Дело в том, что Володька, закончив политехнический институт и соответственно имея высшее образование, работал охранником в супермаркете. Как вам такое?
***
Возможно кто–то спросит: «А что это он? Или перепутал чего?» Ничего Володька не перепутал, всё нормально, вернее, не нормально.
Дело в том, что Володька охранял супермаркет от покупателей не по собственной воле – жизнь заставила. Изначально обладая умом и разумом, ещё «Там» наделили, Володька быстро определил и вычислил причину несоответствия своих умственных способностей с трудовыми реалиями. Причина такого несоответствия оказалась до обидного простой – несправедливость. Оказалось мир, в котором приходится жить подавляющему большинству человечества, состоит из сплошной несправедливости, хоть иногда и частично выдаваемой за справедливость.
Вот только поэтому, в силу несправедливости мира, Володька, наделенный как умом, так и разумом, имея высшее образование, был вынужден работать охранником, да ещё в супермаркете.
***
Когда Володька учился в институте будущее ему представлялось ярко и отчетливо. После окончания этого самого института распределят его или в какой–нибудь институт, научно–исследовательский, или на какой–нибудь завод, неважно какой. Володька предпочитал и даже думал на распределении попросить, чтобы его на завод распределили.
Да, любовь к производству он испытывал яркую и самозабвенную и самое главное – не размениваемую по мелочам. Володька хотел к сорока годам стать директором того самого завода, на который его распределят, ну или какого другого, без разницы.
Ему очень нравились молодые и энергичные директора, оптимистичные и весёлые. Более того, и это немаловажно, такие директора точно также очень нравились телевизионщикам и те наперебой брали у них интервью, снимали репортажи и даже фильмы, документальные.
Вот такое будущее Володька определил для себя и пока что, оставаясь студентом, ежедневно в него всматривался. Будущее было ярким, весёлым, постоянно улыбалось и манило к себе рукой.
***
Институт был благополучно закончен, распределение получено, а мечты пребывали в состоянии постоянной готовности к воплощению в реалии.
Володька, как и хотел, даже просить не пришлось, получил распределение на завод. И что Володьке понравилось, наверное больше всего – завод этот находился в его родной городе, ехать никуда не надо.
Дальше начиналось сплошное счастье. Судите сами, специальность, в институте полученная – «Электрохимическая, электрофизическая обработка металлов!». Не поленитесь, произнесите эти четыре слова громко и вслух – это же песня! А если к этой песне ещё исполнитель приставлен, изначально обладающий умом и разумом, то это песня вдвойне, вернее, песня с танцами и плясками.
***
Завод на Володькину «песню» отреагировал слабо, вернее будет сказать, почти что совсем не отреагировал. Да, разумеется про обработку металлов электрохимией и электрофизикой они что–то слышали, но сами обрабатывали металлы по старинке, токарными и фрезерными станками.
Сами понимаете, управлять обработкой металлов на этих штуках Володьку не допустили, сказали специализация не та. Но поскольку был он хоть и молодым, но специалистом, определили его каким–то там инженером и вменили ему в обязанность: вести табели учета рабочего времени, составлять и подавать заявки, ну и акты на списание, куда ж без них.
Так что к металлу, вернее, к его обработке посредством химии с физикой Володька допущен не был, зато был допущен к бумагам. Сами понимаете, настроения это не улучшало. Хотелось, так сказать, в бой, в самую гущу событий, потому что, как считал Володька, именно там героями и передовиками производства становятся, а потом, в сорок лет, становятся директорами.
***
Бумажное царство оказалось невеликим и необременительным. С одной стороны это хорошо, сильно не устанешь, да и времени для подготовки к светлому директорскому будущему предостаточно. Но светлое будущее, хоть и продолжало жизнерадостно улыбаться и манить к себе рукой почему–то отдалилось и с каждым днем, хоть и по чуть–чуть, отдалялось и отдалялось. Но поскольку Володька ещё до рождения был наделен умом и разумом решил не зацикливаться на одном, единственном варианте достижения желаемого, а именно, обработке металлов. На ту же самую перспективу он взглянул несколько с другой стороны и обалдел – вот оно! «Как же я сразу не усмотрел–то?!»
«Вот оно» оказалось общественной работой, пребывая на которой, перспективы занять директорское кресло никуда не исчезают, а какие–либо специальные знания, в виде той же электрохимии с электрофизикой, не очень–то и требуются. Вполне достаточно иметь острый, ироничный ум, а они у Володьки были, не очень сильно обращать внимание на совесть и прочие, мешающие счастливой жизни вещи, а Володька на них внимания не особо обращал, вот и все. А вы чего хотели?!
***
Общественная карьера закружила–завертела Володьку как тот омут, только не сверху вниз, а наоборот, снизу вверх. Жизнь, и все приятные события для неё характерные, крутились вокруг Володьки как цветные камешки в детской игрушке под названием «Калейдоскоп», только гораздо быстрее.
Володька не то чтобы не разбирался, он, вернее будет сказать, не придавал особого значения по какой линии, по комсомольско–партийной или по профсоюзной продвигаться к заветному директорскому креслу. А раз не придавал значения, то менял должности и кабинеты с лёгкостью и без какого–либо сожаления.
Собственно говоря, а чего сожалеть? Ну и какая разница, что должности по разному называются? Самое главное, даже наиглавнейшее, невзирая на их названия слова, которые надо произносить перед народом – те же самые, ничего не надо менять. Сами понимаете, работалось в такой обстановке было легко и приятно. Да, забыл сказать: довольно–таки скоро Володька оставил в покое все эти табеля–заявки и акты в покое. Теперь если он когда–либо, наряду с химией и физикой и вспоминал о них, то не сразу соображал: что это такое и для чего оно нужно? Ну а светлое будущее, в виде директорского кресла и огромных перспектив, хоть и продолжало лучезарно улыбаться, но подвинулось к Володьке поближе, заметно поближе.
***
Но несправедливость, она в этом мире мало того что постоянная, она ещё и внезапной бывает. Так что внезапно граждане великой страны оказались причисленными к лику блаженных, поскольку умудрились проживать в этом мире и в этой стране в его и её минуты роковые.
С самой высокой трибуны раздался крик:
– Граждане и гражданки! Вы что, совсем обалдели что ли?! Вы куда претесь?! Не туда надо, а вон туда! Возьмите чуток правее…
А народ что, народ «взял чуток правее», да и куда деваться если новую дорогу чуть ли не противотанковыми ежами обозначили? Пошли новой дорогой, никуда не денешься. То что казалось незыблемым, а потому вечным, в одночасье превратилось в самый настоящий «состав преступления» и подлежало публичной экзекуции посредством хлестания ремнём по заднице. Парткомы, профкомы и комсомольские организации исчезли мгновенно, как вампиры с восходом солнца. То что на сильных и ласковых руках несло Володьку к заветному креслу оказалось преступным, а значит нежизнеспособным. Ну а светлое будущее грустно улыбнулось, помахало рукой, не иначе как на прощание, и куда–то скрылось.
***
Поначалу Володька даже обрадовался. Ему казалось, то что началось вокруг и повсюду, для него – сплошная польза. Поле деятельности стало гораздо шире. Теперь оно не ограничивалось одним, конкретно взятым заводом, а значит шансов усесться в заветное директорское кресло становилось гораздо больше, да и ассортимент этих самых кресел увеличивался. Володька прямо как с разбега и с обрыва бросился в новые общественные реалии. Оно ведь как: на самом деле людей, умеющих говорить красиво и правильно не так уж и много, скорее, даже мало. О чем говорить, на самом деле, значения не имеет, самое главное – чтобы в груди непрестанно билось сердце осеняемое светом борьбы против несправедливости и за счастье человеческое.
Володька не стал терять времени попусту, открестился и заклеймил своё общественное прошлое, признал его неправильным и пошел в народ, в поисках других общественных мест и должностей. Кинулся было во вновь созданные партии, а там своих полным–полно. Он–то пришлый, а эти, поколениями воспитанные, им тоже жрать подавай. Жиды, одним словом. Хотел было вернуться на завод, опять табелями заниматься да заявки заполнять. Пришёл, ну и что? К тому времени завод представлял из себя картину – краше в гроб кладут. Табеля и заявки, если и велись и составлялись, то делалось это неизвестно кем, а скорее всего ни кем не делалось. Пришлось Володьке возвращаться в народ, заново.
Вернувшись, Володька сначала челночил, потом плюнул, потому что прогорел. Хотел было уехать за границу, но как выяснилось, нахрен он там никому не нужен, ну разве что в качестве дворника. Хотел было по специальности, да куда там! Там, где эти электрохимия с электрофизикой работали своих было не протолкнуться. Ну а там, где они не работали – сами понимаете. Да, нашел было себе место и довольно–таки неплохое. Да и хрен с ним, что у азиатов, самое главное – деньги платят.
Но и тут несправедливость сработала. На собеседовании оказалось, что ничего толком Володька о своей специальности не знает, так, цитаты из учебников и не более того. Единственное, что Володька умел делать хорошо, так это, красиво говорить. А кому они тогда были нужны, говоруны эти, без роду без племени? Правильно, никому. Вот она, несправедливость, а вы говорите!