Деревня наша, по меркам 60-ых, была сравнима разве только с Чукотским
национальным военного времени.
Из всех достояний народа-школа- восьмилетка, доставшаяся от раскулаченной
барыни в 17 году.
А тут, как гром средь ясна: будут строить мед-пункт с настоящим врачом!
С утра до ночи гадали: какая молоденькая "фершелица" приедет осваивать
нераспаханную целину зараз и болячек, копившихся веками.
Семейных, знамо, не затащить в наш тёмный чулан, и днём с огнём, как
говорится, а молоденькой после училища- в самый раз, не всё ли равно
где отрабатывать, чтоб потом, смыться восвояси.
Ну а там как сказать! Ребят у нас, невостребованных, пруд пруди, чем чёрт
не шутит,мож,на какого и клюнет, бывают же чудеса в жизни.
Медпункт построили за месяц. Щитовидный домик с большими окнами,
в котором летом не прокиснешь, зимой-не "окачуришься" насовсем.
Селяне не уставали рисовать портрет "мидички" в белом халатике, такой же
шапочке и на свой вкус выставляли ей жениха.
Каково же было удивление, когда на колхозном "козле" сам председатель
привёз под пенсионный возраст, худощавого с пролысиной, слабо владеющего
одной рукой фельдшера.
Местные женихи недовольно загудели, зато, возрастные разведёнки и им подобные
были в восторге, ибо, нехватка мужиков в деревне-демографически острой.
Насчёт квартиры, мужиком он оказался предельно скромным,не"чифозным", как
заключило село: не хотел ни в коем разе, никого обременять и вообще,
медпункт его вполне устраивал: кушетка есть, дрова колхоз пообещал,
чего ещё надо?.
Пациентов можно принимать и дённо и нощно - далеко не бежать: не стесняйтесь,
граждане, болейте на здоровье - вылечим.
Но,что говорить, мужик он и в Африке видать, такой как и у нас.
Одно дело больных обслуживать, совсем другое - себя, то есть, варить,
стирать, самого себя отмывать. Вот и начали ему носить сердобольные особи
на приём блины - пышки, а кто плошку лапши свойской, с разварки - ешь не хочу.
На глазах добреет телом медицина.
Бабы уж узлы с одеждой прут, авось, зачтётся: примет вне очереди или шприц
чистый втыкнет, одним то всем ширять - не у каждой "душа налегнёт".
Стараются изо всех сил болящие, друг перед другом соревнуются.
В медпункт очередь - не вмещает коридор.
Но всё же одна переплюнула все их страдания. Придя как то, на ночь глядя
в лекарню (прихватило что то) заметила, что с медициной самим - не лады.
"Озноб,-пояснил тот,-так и колотит"
Евдокия, именуемая в людях на итальянский, почему то лад - Дуситой, враз
усекла в чём вопрос, и через десять минут пришвартовалась к берегам
медпункта в другом наряде и с четвёркой мутноватой жидкости, чтоб, как
она пояснила, делать собственноручно растирку и массаж по народному
методу. Больной по большому, видать, опыту, пояснил, что с "позиции иноваций-
-наружное применение требует времени, а когда человека уже трясёт и чтоб
ускорить процесс проникновения препарата, надо залить его непосредственно
на стонущий орган".
Залил, прямо из горла, на глазах стал выздоравливать!.
Да так выздоровел, что принимал пациентку до утра, выявляя у неё всё
новые болячки, о которых она раньше не подозревала. Деревня есть деревня,
с её вечно тряпичным телефоном.
И на утро новость уже гуляла по её единственной улице.
Дусита была на верху, как скалолаз покоривший вершину!
Обскакала, проще, всех. Только не долго длилось это счастье: СГЛАЗИЛИ.
И на кого променял то! Расскажи - куры от смеха подохнут.
Найдёт-молчит, потеряет-молчит, в невестах не числилась.
Но как говорится: Судьба.... Под вечер завзял зуб-хоть лезь на стенку.
Все средства перепробовала от потомков, все заговоры в ход пустила
кое как дожила до утра и в медпункт лечиться.
Там оказалась не первой, но глядя на её бледный вид и макаронную походку-
-пропустили вне очереди.
Врач надел свой увесистый одноглазый окуляр, постучал чем то во рту и вынес
однозначно - рвать, попутно добавив, что анестезия закончилась ещё вчера
и придётся немножко потерпеть.
Мыруся, так звали пациентку, в медицине не мыслила, а терпеть - ничего
особого, не такое терпели!
Операция "Ы" закончилась с пучком ваты во рту.
Поплелась болящая неуверенной походкой, как после трёх, принятых на грудь.
К вечеру новость облетела деревню - отправили в район.
В райбольнице обследовали и вынесли Вердикт:"Зуб выдран здравый, а больной
проживает на прежней "усадьбе". Дело подсудное, дело выигрышное.
Приехал мировой судья со помощником, подсказать тёмному люду как правильно
заполнить бумаги, да заодно, как пояснил, провести работу помирить
враждующие стороны, не доводя дело до настоящего суда то есть, по современ-
ному - найти компромисс. Вразумили.
У Мыруси в голове прояснило, открылась как бы, всегда запертая отдушина.
А чего бы мне терять,-рассудила сама с собой- мужик он всегда в хозяйстве
гожается, лишнего поросёнка заведём, опять же, мясо не покупать - харчи свои.
Да и,случаем, заболеешь или ещё какая напасть нападёт - он тут под боком.
Поговаривают,что глотка просажённая - не велика беда, самолёт какой!
Ну хлебнёт когда, опять же не со своего кармана, бабы они при всяком удобном
несут, да подставляют.
Что ж теперь - отказываться чтоль?
Да вообще: какое ваше собачье дело, до моей кошачьей жизни!
Совсем чтоль из мужика дурака строить? Прорвёмся - опыт есть! И первого, и
второго - в руках держала, царствие им! Удержу и этого, да продлятся дни его!
Воодушевившись, понеслась в здравпункт со своими условиями.
Медперсонал, как услыхал ему предъявленное, на полуслове поперхнулся:
не ожидал такого, закатил глаза под лоб - вздохнуть не в силах.
Спасибо, Мыруся не растерялась, так начала колотить его по горбёжнику,
с ожесточением, возможно, даже вспомнив, свой не законно выдранный зуб.
К жизни медицину. всё ж, возвратила.
И тот, на полувыдохе, схватив свою сумку на длинном ремне, без лишних
вопросов стал согласный перейти жить с ней под одну крышу.
"А чего-рассуждал он на трезвую башку-и чего я, собственно, теряю?.
Изба у неё не на подпорках, кишки рвать не придётся, на мой век - вполне,
на наружность она - заикаться с испугу не будешь, а если смотреть без
очков, то вообще, приглядная, как и все бабы." Стали жить.
В первые брачные дни, Мыруся навела в больничке такой марафет, что ни одна
микроба не осмеливалась там поселиться.
Уборщица, в лице жены медработника, полный рабочий день тёрла, мыла не
оставляя другим пациенткам ни минуты уединения с врачом.
Поток болящих сократился в разы, производительность труда в бригаде резко
сиганула вверх, так как бабы с сумками в лекарне - да чего бы они там забыли!
"Пусть,-рассуждали они злорадствуя, она его облачает, от тех мужиков два
сундука добром набила, третий теперь на очереди". Но счастье длилось
не долго. НЕВЕЗУХА.
А началось всё с того, что к одному мужику, из нашинских, частенько заглядывал
наездами зять. Величали его у нас - артистом. Почему?
После приезда,к вечерку, на протяжении многих лет, в эфир неслась одна
мелодия, вернее песня:
Ах, Мариванна, моя Мариванна
Я никогда не забуду тебя (Маритана)
Голос, надо сказать, был у него сильный.
Выудив у жены,что надо, и подсмотрев, где она прячет это "что надо" ТЕСТЬ
принялся горячо упрашивать зятя погостить ещё дня два, так как в схроне
у бабки ещё "оставалось". Тот, в свою очередь с готовностью пошёл навстречу
и даже ослабел от счастья, так как уважал Папу больше, чем самого себя
любимого. Заведомо прошвырнулись к врачу на приём осведомиться:не напишет ли
он какую ни на есть справку о временной нетрудоспособности.
Доктор, со всей готовностью, не откладывая в долгий ящик, выдал тут же
бумагу, ловко пришпандорив круглой печатью. Стали заседать обмывать ДЕЛО.
Через два дня повёз тесть зятя на попутку и всю дорогу ему долбил, чтоб
он приехал опять ни раньше- ни позже - через две недели: как раз, пенсия
подойдёт, да с бабки пыл слетит.
А причину приезда тогда обмозгуют, вот только начнёт варить "котелок".
Можно представить состояние тёщи, когда на другой день к вечеру, по косогору
к их дому спускался любимый зятёк.
Не дожидаясь его прихода, бабка "спустила кобеля", на попавшегося под
горячую руку- деда, обвинив его, невиновного, во всех грехах сразу.
Тесть,не дожидаясь, вышел зятю навстречу чтоб "прочистить"ему безмозговые
мозги бабкиными словами:"Теперь, как собственных ушей не выможжешь с неё
ни напёрстка, ты вразумляешь, хоть, чего натворил?!"
Артист был трезв и свой не запланированный приезд объяснил, что приехал
с целью разукрасить "физию" этого скота - фельдшера ибо, через него с
работы по статье погнали и во двор - не выйти: тычет и старый и малый,
и тыкнул в нос тестю той справкой, что не давно смачно обмывали на троих.
После коротких объяснений и обещаниям зятя ещё возвратиться,первопроходец
наш медик, как в воду канул, говорили, что укатил назад, в Краснодарский
край с нашего Черноземья.
А в медпункте всем, видно, на память забыл свою сумку на длинном ремне,
в коей на подушечке с мастикой покоилась печать с оттиском-"ВЕТОСМОТР".
История умалчивает, жители уже не ждут рассекречивания Архивных данных,
хотя и не закрыт вопрос, переросший в анекдот: как это ветврач залез
работать в людской кабинет. И как его пропустило районное начальство:
по поддельным ли документам по блатам ли?
Вскоре в наш здравпункт назначили местную девчонку, закончившую медучилище.
Молоденькую, в белом халатике и такой же шапочке "С красным "Диплоном",-
не без гордости говорили мои земляки.