Будучи в здравом уме и твердой памяти ни один адекватный мужчина не подпишется под петицией на разрешение завести себе гарем, баб этак на пять тире триста. И это сейчас не про традиционное мужское желание иметь много баб в разных местах (тут каждый самец проголосует ЗА), а именно собрать бабий шабаш под одной крышей для совместной счастливой жизни.
В порядке живой очереди посещать удобства и собственно, самих баб, так себе перспектива. Она превращается и вовсе в кошмар, когда бабий отряд начинает плодоносить. Малосемейное общежитие при строительном ПТУ стоит зашуганно в сторонке.
Вот примерно так жили все уважающие себя восточные султаны. К ним примазался еврейский бард и шоумен Давид, не случайно выбранный веселым Яхве в цари Израиля. Баб завел себе Давид не мало. Каких-то приватизировал в военных походах, каких-то у своих подданных отжал, а кого-то брал во временное пользование.
Детей, понятное дело, развелось во дворце без счета. Перепись официального приплода выявила наследников первой очереди. Наследовали без затей, по старшинству, наличию Y-хромосомы (в смысле, дочери в царскую картотеку не попали) и присутствию имени маменьки в списке любимых жен.
Первым претендентом на трон был сын третьей жены Ахиноами — Амнон. Следующим значился сын трофейной жены Маахи — Авессалом (ивр. Авшалом). Далее список наследников превращался в китайскую грамоту, был длин и запутан в именах производительниц.
Как во всяком приличном гареме, во дворце Давида бушевали страсти, интриги и козни. Подрастающее поколение жаждало разврата с инцестами, а дряхлеющее поколение мечтало о пису-писе и не замечало гормональных волнений в собственных эмбрионах.
Главный наследный прынц Амнон очень захотел свою сводную сестру, красавицу Фамарь (ивр. Тамар), родную сестру принца Авессалома - второго номера в кадастровом реестре престолонаследия. Хотеть никто не мешал, но заполучить её в пользование было не просто. Девственницы по дворцовым подворотням не шлялись, благопристойно сидели в собственных апартаментах и давили клопов по мебели и подолу.
Выход подсказал добрый дядя, он же брат отца — Ионадав. Предложил прикинуться болезным и выпросить у отца, для проведения оздоровительных процедур, умелую сиделку. Он уже присмотрел подходящую. Вот, Тамар например, очень подходит.
Давид, видимо, очередную балладу на музыку перекладывал и не досуг ему было разбираться в мотивах детских прихотей. Отправил дочку первой бандеролью. Та пришла с полезными гостинцами к больному родственнику. Приволокла вкусных углеводов.
Амнону же было не до прелюдий с завтраком "он схватил её, и сказал ей: иди, ложись со мною, сестра моя". Тамар, понятно в слезы, мол нельзя меня харассмить, я девица, а ты на мне не женишься и трусы у меня сегодня не парадные - от бабушки в наследство достались, ну, и все остальные аргументы по списку. Но Амнон церемониться не стал, безнаказанность у него в свидетельстве о рождении вписана (мажор ёпта) "преодолел её и изнасиловал её, и лежал с нею".
А потом, как и положено настоящему мажору, на пинках выставил красотку за дверь и с чувством выполненного долга, читай — с легкостью в чреслах, завалился спать. Козлина.
Тамар билась в истерике. Мало того, что поюзали без спроса и согласия, так еще и как копеечную шалаву за дверь выставили по завершению инцеста. Даже бабушкины трусы забрать не дали. Тут бы уже, казалось бы, пора и Яхве вмешаться, но ему некогда на девок внимание обращать. Вот Давид, да, тот разозлился и "сильно разгневался". Даже пожурил наследничка, пальцем погрозил, на сим педагогический запал выдохся.
Зато Авессалом повел себя достойно родному брату. Подобрал, обобрал, обогрел, успокоил родную сестру и пообещал отомстить. Два года строил планы мсти, все никак не мог подобраться к наследнику. Наконец, удалось.
Закатил банкет со стриптизом и алкоголем, назвал гостей и всех принцев из реестра вызвал. Когда мажор накусался, его и замочили у всех на глазах. Оставшиеся принцы дрыснули со всех ног к папеньке и настучали на братоубивца Авессалома. Радость пришла в длинный список наследников: два главных конкурента взаимоисключились из претендентов на трон.
Первый мертв, второй сбежал. И бежал далеко, к деду по материнской линии — царю Гессура (страна на юге Голанских высот, завоеванная Давидом) и три года скрывался там от преследования по уголовной статье.
Давид тяжело переживал потерю в кадрах и уменьшение количества наследников. Сразу минус два — серьезная утрата.
Тогда подсуетился Иоав. Устроил дорогому боссу целое театральное представление с игровым судом и имитацией аналогичной трагедии. Нанял профессиональных сценаристов и актеров, которые не подвели и таки, да, сподвигли Давида на царскую милость. Тот сначала разрешил сыну вернуться из ссылки, а потом и вовсе простил, под гарантии Иоава.
Но молодой лев, насидевшийся в клетке, жаждал реванша и власти, инцесты его не прельщали. Подсидеть отца с трона казалось отличной идеей и удачным инвестированием. Начал исподтишка, с убеждения обиженных граждан, проигравших в судебных прениях на слушаниях у Давида (Давид по совместительству был еще генпрокурором и верховным судьёй). Доверчивым евреям Авессалом рассказывал, как бы присудил им победу в суде, будь он царем.
Дешевый авторитет набирал обороты и наращивал массу электората. Когда популярность перевалила за критическую отметку, Авессалом метнулся кабанчиком подальше от отца, в Хеврон, столицу Иудеи и оттуда разослал депеши во все двенадцать колен: "когда вы услышите звук трубы, то говорите: Авессалом воцарился в Хевроне".
А Давид совсем потерял бдительность, расслабился. Псалмы писал, да волынку за сиськи мял. Восстание Авессалома застало его врасплох. Не подготовлен он был к коварству собственной детки.
Решение проблемы было для Давида традиционным. Побег из Шоушенка Иерусалима в родную Иудейскую пустыню. Он там всё знал и везде был еще при царе Горохе Сауле. Уходил, как всегда, не один, с ним было еще шесть сотен верных людей, в том числе и Иоав, выступавший гарантом хорошего поведения взбунтовавшегося наследника, и пара первосвященников, несущая с собой Ковчег Завета. С этим гаджетом Давид не хотел расставаться и в бегах.
Однако, при трезвом размышлении, решил отправить Ковчег обратно, а священников-несунов использовать, как контрразведчиков. Штирлицы на фронте лишними не бывают.
Вскоре разведка донесла, что Авессалом со товарищи имеют план напасть на лагерь Давида и разгромить его. Лагерь снялся с насиженного места и ушел за Иордан. Там Давида поддержали туземные евреи, не охваченные обаянием харизматичного Авессалома и оставшиеся верными присяге старому царю. Давид с Иоавом на новом месте и из свежих кадров заново слепили армию.
А тут и Авессалом подоспел со своим ополчением, и розовыми обещаниями вместо армейского устава. Перешел вслед да Давидом Иордан и расположился в тенечке лесного массива у Мертвого моря.
Здесь-то и пришел конец карьере военачальника Авессалома. При виде воинов Давида, необученные ополченцы Авессалома кинулись врассыпную по лесу гулять, шишки собирать "и лес погубил народа больше, чем сколько истребил меч в тот день".
Авессалом, во главе колонны отступающих, драпал во всю копытную мощь спортивного мула от отца своего, а пуще от Иоава. Отец-то добрый, простит сынульку, родная кровь всё ж таки, а вот обманутый полководец и главный санитар леса — вряд ли. И таки он был прав.
Давид потребовал от своих "сберегите мне отрока Авессалома", а Иоав, обнаружив того подвешенным на нижних ветках дуба за запутавшиеся волосы (мул из под него убежал дальше, оставив наездника болтаться под деревом, как рождественский хрустальный шарик на шелковом шнурочке) "взял в руки три стрелы, и вонзил их в сердце Авессалома". Тело спрятал в яме, закидав камнями и сказал, что так и было. Не простил, в общем, Иоав предательства.
И хорошо, что воспроизводство наследников поставлено в гареме на поток. Трон не остался без приемника. А кадастровый реестр с рейтингом конкурентов так и не пригодился...