Поздним вечером после дискотеки возвращалась из клуба ватага сельских подростков. Их путь лежал мимо обшарпанной кирпичной церквушки, над куполом которой светился в темноте покрашенный новенькой позолотой крест. Много лет в храме был склад комбикормов местной потребительской кооперации. Но в годы перестройки поселковые старушки отвоевали здание у торговли и как могли вернули его к религиозной жизни.
В храме не бывало многолюдно. Из трехтысячного рабочего поселка на литургию регулярно собирались десятка полтора - два его жителей. А порой и того меньше. Но приезжавший из города батюшка, с упрямой настойчивостью совершал и совершал богослужения по воскресеньям.
К возрожденному храму относились по - разному. Кто - то враждебно бурчал:
-Ломали, теперь назад попов звать? Творится что попало!
А некоторые с радостью, которую можно было не скрывать, сразу прилепились к церкви и душой, и телом. Кто - то стал здесь сторожем, кто - то звонарем, старостой, алтарником или просто истопником и уборщицей.
С помощью этих чистосердечных людей храм вздохнул, ожил и наполнился светом и теплом, и стал вещать забытые, но вечные живительные истины о добре и зле.
Однако большинство населения оказалось совершенно равнодушным к религиозному событию в жизни поселка. "А нам по фиг!" - говорили они, если случайно попадали в разговор о новообретенном храме.
Но примечательным в поселке было другое: и первые, и вторые, и третьи - все жители стали крестить детей, заказывать панихиды, покупать иконы и святить куличи на Пасху. И вскоре переулок, в котором стояла церковь был вытоптан до состояния асфальта.
Молодые люди оживленно болтали о чем - то. Слышались смех и брань.
- А чо ты с Ленкой седня не пошел? - допытывался тонким голосом долговязый подросток Олег у своего друга по кличке Василек. Худенький симпатичный юноша улыбался в ответ, зажимая в ровных зубах сигарету, и молча пускал дым.
- Тихо! Смотрите! - вдруг прервал разговор длинноволосый паренек по прозвищу Вован. Его прилизанная прическа была собрана на затылке в пучок. Он перетянул ее хвост резинкой, как это делают женщины.
- А?
- Чо?
Друзья - приятели остановились.
Вован ткнул рукой на церковь. В одном из окон мерцал свет и осторожно мелькала тень от фигуры человека.
- Кто - то в церкви лазает! - испуганным голосом озвучил подросток свое наблюдение.
Пацаны стихли и, затаив дыхание, стали всматриваться в окна храма.
- Воруют! - высказал предположение коренастый крепыш Серега, сын местного участкового. - Давайте поймаем! - Серега был самым сильным в кампании и верховодил в затеях.
- Давай! - раззадорились пацаны.
- А может там служба? - робко попытался остановить друзей Олег. От волнения он не переставая жевал жвачку и пускал из нее пузыри, один за другим.
- Какая служба! Среди ночи? Ты чо, больной?! - настаивал Серега. - Сто пудово, воруют!
Василек выплюнул сигарету и потер руки:
- Вперед! - скомандовал он и первым шагнул к церковной ограде.
Вечер обещал быть нескучным. Пацаны подкрались к воротам. Они оказались наглухо заперты на замок. Он висел на железной скобе, как немое доказательство Серегиной мысли, что кто - то проник в храм незаконно.
- Што я говорил! - торжествовал приглушенным голосом крепыш. - Щас скрутим козла!
Перемахнув через ограду, ребята неслышно припали к оконному стеклу и заглянули вовнутрь.
В тускло освещенном храме на аналое горели три свечи. Перед ними стоял заросший длинной бородой старик. Он то и дело крестился и клал поклоны.
- Поп, што ли? А, Серый? - еле слышно спросил Олег. У окна он вынул жвачку и осторожно залепил ее за ухом.
- Не - а! - возразил Серега. Подросток охотно отзывался на кличку "Серый". Когда он слышал в свой адрес "Серый", то воображал себя крутым братком из уголовного мира. Эта фантазия мальчишке очень нравилась.
- Попа я видал! - глухо забубнил "представитель уголовного мира". - Пару раз. Он с крестом на пузе и в черной рясе. А этот...
Серый недошептал. Пацанам показалось, что старик бросил взгляд в темное окно, они пригнулись и смолкли.
Так прошло с полминуты. Затем шустрый Василек первым пополз по стене обратно вверх, цепляясь за подоконник.
- Смотрите! Смотрите, пацаны! - он ткнул пальцем в нижний краешек окна. -Во прикольно, блин!
Пружина любопытства тут же распрямила сгорбленные спины друзей и вытолкнула их головы выше подоконника.
- Лбом в землю! - хихикнул кто - то. - Во, опять! Еще!
- Дятел! - прохихикал другой голос. Пацаны прыснули.
- Четыре... пять... семь... - развеселившиеся пацаны начали тихонько хором считать сколько поклонов сделает старик.
- Двенадцать! - трясяь от беззвучного смеха, выдохнул Василек.
Возня и хихиканье под окном не прекращались.
- Во! Снова! - зажимая рты, чтобы не выдать себя, забавлялись пацаны.
- Не, это хто такой? А-а? Не местный какой-то? - обратился к сверстникам Олег, когда они немного успокоились.
Пацаны пожали плечами. Ответа никто не знал.
- Может маньяк какой - нибудь? Накурился и влез? - высказал предположение Вован.
- Не похоже! - серьезно возразил Серега. - Наркоши, как полусонные мухи, а этот, вишь, на месте не стоит.
- Чо он тогда ночью пол долбит, как дятел? - не унимался Вован. Недоумение не оставляло его.
- Молиться, видишь!
- Ночью? На карачках? Ненормальный, што ли? Шизоид?
- Черт его знает! Может и вправду "белочку" поймал?
Пацаны перестали смеяться и заспорили, перебивая друг - друга.
- Может человеку срочно надо? - словно защищая старика, горячо зашептал Олег.-
- Чо нада?
- Молиться!
- На хрена?
Олег пожал плечами:
- Не знаю! Ну, невмоготу!
- Ага! - Василек снова попытался развеселить друзей. - Приспичило, типа, деду! Недержание!
- Среди ночи? - пацаны не оценили шутку.- Ты, Василек, даешь! Сам шизоид, што ли?
- Чо - о! Чо ты сказал!? - Василек схватил Вована за толстовку и потянул на себя.
- Тихо, пацаны! Услышит еще! - призыв Серого погасил искру раздора. Грубость в мальчишеской кампании была нормой поведения и никто не реагировал на нее долго и слишком агрессивно.
Подростки вернулись к наблюдению. Старик внутри церкви продолжал молиться. Изредка он вставал с колен, брал в руки какую - то толстую книгу, раскрывал ее и негромко пел. Потом опять падал на колени и подолгу повторял земные поклоны. В эти минуты подоконная возня усиливалась придавленным насмешливым ржанием.
- Точно шизоид! Спорим! - предлагал Вован пацанам пари, дергая себя за косичку и поправляя резинку, чтобы потуже стянуть волосы на затылке.
- А может у человека горе? Умер кто? - пауза между приступами смеха рождала в душе Олега чувство жалости к странному старику.
- Ну, заказал бы панихиду! Поп все обтяпает! Чо глухой ночью по церкви ползать?
- Да шизоид, блин! Говорю же! - настаивал на своем Вован. - Фанатик! Шахид ненормальный! Ты бы стал так, Серый, а? - обратился он вдруг к Сереге, ища поддержки у предводителя кампании.
- Я-а? - обернулся тот удивленно. Все смолкли, ожидая, что скажет Серый.
- Я што, чокнутый!
- Вот, видишь? - дернул Вован Олега. - Я же говорю, дед реально с психушки сбежал!
- На крайняк, с дуба рухнул! - поддержал Василек.
Пацаны снова затряслись от беззвучного хохота.
- Тише, братва! Тихо! - зашипел довольный Василек. - Слышите? Что-то поет!
- А-а? Точно! - прислушались подростки, припав к стеклу.
- Чо-то не по-русски, што ли? Не пойму! - напрягся Серый.
- Ага! - замер Олег.
- Рэп! - снова сострил Василек. Остальные отшатнулись от окна, давясь от смеха.
- Ни рэп! - трясясь всем телом, Серый развил мысль остряка. - В каменном веке у динозавров еще не было рэпа!
Давясь от внезапного приступа хохота, пацаны сползли под окно, хватаясь за животы обеими руками. А Вован лег на землю и, поджав ноги, подергал ими в воздухе.
Так продолжалось с минуту. Наконец молодые люди успокоились.
- Ну его! - предложил кто-то. - Надоело! Валим отсюда!
Друзья оставили окно и дружно перелезли через ограду. На дороге с облегчением вздохнули, словно после тяжелой работы. Странная картина, которую они только что узрели в ночной церкви быстро улетучивалась и больше не будоражила их воображение. Подростки вернулись к прерванным занятиям. Они закурили, с удовольствием выпуская дым в ночное небо. Вован закинул жвачку в рот и выдул первый пузырь. Он с легким чавканьем лопнул, залипая на носу, губах и подбородке. Серый достал смартфон и включил любимую музыку. А Олег и Василек продолжили незаконченный разговор.
- Так чо ты с Ленкой не пошел?
- Да ну ее! Надоела, блин! Липнет, как репей! Шалава! - Василек отвечал не без самолюбования. Он знал, что пацаны завидуют его успеху у девчонок.
- Хочешь, забирай ее себе. Мне по фиг! Я знаю, что она тебе нравится...
Кампания уходила от церкви все дальше в ночь. Голоса подростков стихали, а фигуры растворялись в темноте, пока не исчезли совсем.
Из непроглядной тьмы вослед молодым людям мерцало светом церковное окно. Оно становилось все меньше и меньше.