(Начало: http://www.proza.ru/2019/11/16/1101)
Влас вышел из метро. Погода хмурилась. Ночью неожиданно потеплело, и утром пошел снег с дождем. Из-за слякоти то и дело приходилось перепрыгивать через огромные лужи, наполненные густой темно-бурой кашицей. Влас не раз пожалел, что он не на машине (его «Жигули» конфисковали после суда). Порасспрашивав прохожих, он без особого труда нашел нужную улицу и автокомбинат. Около ворот повернул налево и поднялся вверх по железной лестнице. Как и говорил Князев, перед Власом предстала небольшая бетонированная площадка, в глубине которой вырисовывалась мощная металлическая дверь. Около двери Влас увидел большую табличку красивой чеканной работы под старину, с длиннющей надписью. Надпись гласила: «Благотворительный фонд широкого профиля «Утренняя звезда» — филиал Содружества автономно творящих авторов, независимых агентов».
— Что за абракадабра? — поморщился Влас и нажал кнопку переговорного устройства.
— Вы к кому? — раздался из микрофона суровый мужской голос.
— Я по приглашению Князева.
Замок щелкнул и открылся. Влас потянул дверь. Она поддалась, и он вошел внутрь. В холле его встретил крепкий молодой человек в камуфляже. Он как-то неприятно улыбнулся и, указывая Власу на лестницу, сказал:
— Господин Князев ждет. Второй этаж. Кабинет номер один. Влас поднялся на второй этаж и оказался в небольшом коридоре, где, кроме кабинета номер один, находилось еще три других кабинета. Однако, все двери были плотно закрыты, и никаких признаков жизни не наблюдалось.
— Можно?! — громко спросил Влас, постучав в дверь кабинета номер один.
— Пожалуйста-пожалуйста, дорогой Влас Александрович, — раздался из-за двери деланный голос Князева.
Когда Влас вошел в кабинет, ему бросилась в глаза поразительная роскошь, мало сочетавшаяся с простотой обстановки холла и коридора, да и с самим серым невзрачным строением, в котором разместился офис.
Князев восседал за массивным квадратным столом из красного дерева, в высоком кожаном кресле с бронзовыми ручками в виде львиных голов. Над столом висела большая, но в то же время изящная хрустальная люстра. Почти всю правую и левую стены кабинета занимали антикварные книжные шкафы. На полках красовались ряды старинных книг в кожаных, тисненных золотом переплетах. Пол был устлан мягким темно-коричневым ковром такой толщины, что нога проваливалась в него чуть ли не по щиколотку. Но самым необычным было то, что в кабинете совершенно отсутствовали окна. Можно было предположить, что одно единственное окно все же располагалось в стене за спиной Князева. Однако почти все пространство этой стены занимало величественное зеркало в резной деревянной оправе.
«Странный кабинетик», — оценил Влас.
— Очень рад, любезный Влас Александрович. Чрезмерно рад, — приветствовал гостя Князев, протягивая к нему обе руки. Внешность Князева оказалась под стать голосу — как будто бы милому, но с червоточиной слащавой лицемерности. Это был сухопарый крепкий мужчина лет сорока с чувственным ртом, высоким лбом и острым подбородком, украшенным клинообразной бородкой. Держался он крайне любезно, даже согнулся в уважительном поклоне, но взгляд его колких, бегающих глаз, казалось, не предвещал ничего доброго.
— Милости просим, садитесь, голубчик, — продолжал в прежнем духе Князев, усаживая Власа на опять-таки антикварный стул, обтянутый парчой и имевший высокую витую спинку. — Мы посетителей очень любим, особенно нуждающихся в благотворительной помощи. Ведь сколько ныне несчастных, гибнущих душ! И всем помочь хочется, — говоря это, Князев уже сервировал стол. Непонятно, откуда он извлек бутылку греческой «Метаксы», коробку прозрачного желтого лукума, орешки в сахарной пудре и еще какие-то восточные сладости.
«Грек, что ли?», — предположил Влас.
— Черный кофе будете? — поинтересовался Князев.
— Нет. Спасибо, господин Князев, я и коньяк не буду. Давайте лучше о деле.
— О деле, так о деле, — неожиданно серьезно согласился Князев и уже не ласково, а пронзительно посмотрел на Власа, так что тому стало не по себе.
«Ну и типчик», — подумал Влас.
— Стало быть, Влас Александрович, вам денежная сумма требуется на вызволение несчастной жертвы из сетей аморального бизнеса?
— Простите, а откуда вы все-таки об этом знаете, господин Князев? Как вы вообще про меня узнали, мой номер телефона, например?
Лицо Князева приняло театрально-скорбный вид, и он полным трагизма голосом ответил:
— Люди, находящиеся в беде, не интересуются такими мелочами. «Просящему у тебя — дай», не так ли? И, следовательно, «у дающего тебе — возьми». Не удивляйтесь, Влас Александрович, — это наша работа. Наша работа — помогать людям, и мы ее делаем хорошо. Но, как вы сами понимаете, никакой мастер не выдает секреты своего искусства.
— Признаться, пока не понимаю. Вы что, телефоны прослушиваете, что ли?
— Ох, телефоны… — вздохнул Князев, снисходительно улыбнувшись. — Минуту терпения, и вы все поймете. Я должен огорчить вас, Влас Александрович, той суммы, о которой вы просили вашего друга, будет совершенно недостаточно. Заведение мамаши, ее, кстати, зовут Екатерина, кличка — Гретхен, контролируется весьма серьезной группировкой, возглавляемой неким Юлием Юрьевичем Замоскворецким, кличка — Жан. Вам все это, конечно, ни о чем не говорит. Так вот, эти люди своих девочек просто так не отдают. В принципе, они их вообще живыми не отдают, но исключения возможны. Эти исключения зависят от денег, — Князев повысил голос: — От очень больших денег, Влас Александрович!
Влас пораженно молчал, в то время как Князев продолжал:
— Они запросят у вас не пять, а пятьдесят тысяч долларов!
Влас судорожно сглотнул и осипшим голосом переспросил:
— Пятьдесят?
— Вот именно что пятьдесят, дорогой мой Влас Александрович. Вы побледнели что-то. Выпейте все же «Метаксы». Чудный, знаете ли, коньячок.
— Продолжайте, господин Князев. Я вас внимательно слушаю, — собрав все душевные силы, сказал Влас.
— Продолжение будет всецело зависеть от вас, Влас Александрович. Безусловно, мы, исходя из задач нашего фонда, готовы предоставить вам необходимую сумму.
— Что, пятьдесят тысяч долларов?! — вырвалось у Власа.
— Долларов, голубчик, долларов, не рублей же. Теперь прошу внимания! — Князев поднял указательный палец, и лицо его приняло официально-торжественный вид. — А вы со своей стороны…, — последовала многозначительная пауза, — должны заключить с нами контракт!
— Какой контракт?
— А вот, ознакомьтесь.
Князев взмахнул рукой и то ли из-под стола, то ли из рукава (как показалось Власу) достал какую-то грамоту, свернутую трубочкой и перевязанную кумачовым бантом. Сняв бант, Князев развернул грамоту на столе перед Власом. Это был плотный лист добротной беленой бумаги. Края грамоты обтекала аккуратная рамочка, в виде декоративной змейки. Текст, набранный на компьютере, гласил:
КОНТРАКТ
Власа Александровича Филимонова с президентом БФШП «Утренняя Звезда», являющимся правомочным представителем организации САТАНА.
§ 1. Я, Филимонов В. А., получил от БФШП «Утренняя Звезда» (Филиал организации САТАНА) пятьдесят тысяч долларов США (US$50.000).
§ 2. БФШП «Утренняя Звезда» (Филиал организации САТАНА) обязуется и далее оказывать всевозможную материальную и моральную помощь Филимонову В. А. до окончания его земной жизни.
§ 3. Указанные в параграфе первом сумма и в параграфе втором помощь будут получены Филимоновым В. А. при условии, что в момент окончания его земной жизни он добровольно передаст свой душевнодуховный субъект в полную собственность БФШП «Утренняя Звезда» (Филиал организации САТАНА).
Дата: ...........
Подписи сторон, заключивших контракт:
................ (Филимонов В. А.)
................ (Князев С. К., правомочный представитель организации САТАНА)
Прочитав контракт, Влас подскочил со стула:
— Издеваетесь?!
— Влас Александрович, — неодобрительно покачал головой Князев, — издеваться над нами будут в аду. Так, по крайней мере, нам обещают небесные благотворители. А мы, земные благотворители, напротив, не издеваемся, а помогаем, чем можем, людям.
— Вы что, хотите, чтобы я душу сатане продал?!
— Зачем же так упрощать, Влас Александрович, — невозмутимо парировал Князев. — Вас аббревиатура САТАНА смущает? Простите, я не объяснил. Наш Благотворительный фонд является филиалом содружества автономно творящих авторов, независимых агентов, сокращенно САТАНА, а ваш покорный слуга — правомочный представитель этого самого Содружества автономно творящих авторов, независимых агентов. Вот и все! А вы уже наверняка «Мастера и Маргариту» вспомнили, Воланда и всякие сказки? Разве дело в названии, голубчик? Ну называлась бы эта организация не САТАНА, а скажем, Благотворительный универсальный дом дипломированных авторов, сокращенно БУДДА или там — Ассоциация либерально-леворадикальных авторов храмоведов, сокращенно АЛЛАХ, это что, изменило бы дело?
— Вот именно, что не изменило! Я не желаю более слушать ваш бред. Я, хоть и плохой, но православный христианин. Моя душа принадлежит Христу! Только Христу! И никаким ассоциациям и фондам, я ее за чечевичную похлебку продавать не собираюсь! Лучше пострадать, чем пойти на такое!
— Продать душу? Что за высокопарный слог? Ученые, голубчик, до сих пор спорят, есть ли она, душа, и что она такое. А мы, представляете, какую невиданную благотворительность людям оказываем? Даем безвозвратно огромные деньги и за что? За какую-то там душевно-духовную субстанцию, которой, может быть, и в помине нет! Ну, а что касается вашего пламенного желания пострадать, то не торопитесь так-то уж… Пострадаете, обязательно пострадаете, дорогой Влас Александрович. Не настрадались еще в заключении-то? — с деланным сочувствием спросил Князев.
— Кто бы вы ни были, Князев, кого бы вы ни представляли, мне с вами говорить больше не о чем. Свои проблемы я буду решать сам… то есть, с Божией помощью, но уж не с вашей — точно!
— А вы нас Богом не пугайте, дорогой Влас Александрович, — зашипел Князев, — в Бога мы тоже веруем, и, между прочим, трепещем, милостивый государь! Ну, довольно лирики. Я задержу ваше внимание еще только на одну минуту. Ознакомьтесь вот с этим.
Князев выдвинул верхний ящик стола и положил перед Власом какой-то документ, учтиво предупредив:
— Копия, так что рвать бессмысленно.
Влас пододвинул к себе лист бумаги. Оказалось, что это заявление священника Понтия в милицию, в котором говорилось, что гражданин Филимонов приходил в храм к отцу Понтию (в тот день, когда Влас действительно приходил с Милой), шантажировал и предлагал священнику соучастие в хищении церковных ценностей храма.
У Власа выступили крупные капли пота на лбу.
— Вы хотели пострадать, Влас Александрович? Видите, как быстро начались ваши страдания. Но это только душевные переживания, впереди еще телесные муки. Думаю, как рецидивисту, лет десять вам обеспечено. А захотите, мы вам потом в заключении еще добавим. Можно лет до двадцати, а можно и до пожизненного. Жаль только, смертную казнь в Российской Федерации пока в исполнение не приводят. Но может быть, со временем образумятся. Мы уж тогда вас не забудем, будьте покойны.
— Князев!.. Князев! — Залился краской Влас, дрожа от негодования. — Сейчас приедет мой друг!.. И мы с вами разберемся!
— Спасибо, что предупредили. Мы мигом все уладим. А то, знаете ли, из-за вас и невинные люди пострадать могут, ваш друг, например. А жалко ведь. Добропорядочный многообещающий молодой человек. Так что мы с его приездом пока переиграем.
— Князев, — простонал Влас, — вы бес во плоти!
— Опять русскую классику вспомнили! Ох, уж мне эти литераторы. Достоевские всякие. Понавыдумывают, позапугивают людей. Черт знает что!
— Господи Иисусе Христе, — неожиданно для самого себя громко произнес Влас, — Сыне Божий, помилуй мя грешного…
Князев съежился:
— Минуточку, — прежним заискивающим голосом попросил он. — Влас Александрович, зачем же вы так? Мы же с вами еще беседу не окончили. Если я вас обидел словами своими, то ведь, знаете ли, не специально. Я же только перспективу вам реальную нарисовал. Но ведь и выход вам был указан. Влас Александрович, голубчик, я вам не только копию, я вам оригинал заявления злопыхателя этого и лжеца Понтия отдам. Вы его судить будете за лжесвидетельство, а мы вам поможем. Только… Только, голубчик, подпись вашу поставьте… на контракте, — умолял Князев с видом человека, постепенно теряющего надежду.
Влас встал. Вынул из под рубахи нательный крест, подарок Гостя, и держа его перед собой, медленно и громко начал читать молитву Иисусову:
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий… — прочтя молитву трижды Влас остановился от неожиданности, потому что Князева в кабинете больше не было. Если бы Власа спросили, видел ли он, как Князев исчез, то Влас ответил бы отрицательно. И действительно, никакого чудесного исчезновения он не заметил. Но факт оставался фактом — Князева в кабинете не было, хотя входная дверь как будто бы оставалась закрытой.
Влас обошел письменный стол и открыл верхний ящик. В пустом ящике одиноко лежал оригинал заявления отца Понтия в милицию. Влас, не долго думая, сунул его в карман. Не удержавшись, он заглянул и в нижний ящик стола. Там он увидел кобуру и милицейскую корочку. Открыв удостоверение, Влас вздрогнул и перекрестился. С фотографии на него, зло улыбаясь, смотрел господин Князев, но только в форме сотрудника милиции. Рядом значилось: «Майор Князев С. К.». Влас бросил документ в ящик. Выходя из кабинета, он забрал со стола и копию заявления отца Понтия. Стараясь не стучать каблуками по лестнице, Влас быстро спустился на первый этаж. К его великому удивлению, охранника у дверей не оказалось. Офис, и без того поражавший своим безлюдьем, теперь казался напрочь вымершим. Влас нажал кнопку рядом с входной дверью, замок щелкнул, и он с легким сердцем покинул злополучный фонд.
Вихрем спускаясь по железной лестнице, Влас подумал: «Как на Горе соблазна побывал!» У первого встречного он выяснил, что время уже без пятнадцати двенадцать. «Почему Влад не приехал? — недоумевал Влас. — Я ведь ему не отзвонился в одиннадцать». У входа в метро Влас хотел было позвонить другу по телефону-автомату, но оказалось, что для этого нужны какие-то специальные карточки, о которых он понятия не имел. «Совсем отстал от жизни в своей Сибири», — сокрушался Влас. Он зашел в коммерческий магазин, расположенный рядом с метро, и попросил разрешения воспользоваться местным телефоном. Ему разрешили.
— Что же ты не приехал?! Я еле ноги унес! — обрушился на друга Влас, когда тот снял трубку.
— Эй, Влас, хватит уже… Что за глупые шутки?
— Какие шутки? Ты же вчера обещал приехать на Киевскую, если я до одиннадцати не отзвонюсь.
— Ты чего дурака валяешь или вправду с ума сошел? — рассердился Влад. — А кто мне без пяти одиннадцать позвонил и сказал, что всё о’кей, Пушкин, что ли?
Влас понял, в чем дело, и спокойно ответил:
— Не Пушкин, но и не я, а господин Князев, президент фонда «Утренняя Звезда». А знаешь, почему «Утренняя Звезда»?
— Чего?
— Потому что «денница падшая — звезда утренняя», — это про сатану так в Священном Писании говорится…
— Влас, дорогой, — взмолился Влад, — у меня куча серьезных дел. Сегодня с билетами на Бангкок страшные проблемы. Голова кругом идет. Честное слово, я рад бы тебе помочь, но тебе, видимо, поможет только психиатр! Извини.
— Влад, клянусь, я тебе не звонил сегодня ни разу! Это он, Князев! Тебе, брат, и не снилось что это за… — Влас хотел сказать «человек», но споткнулся на слове и сказал, — … тип!
— Ну, Влас, пеняй на себя. Я сейчас твоему Князеву мозги вышибу. Но, если он при этом невиновным окажется, сидеть будешь ты! Понял?!
— Не нужно ничего вышибать. Я просто хотел узнать у тебя… и предупредить…
— Нужно! — крикнул Влад и бросил трубку.
Девушка-продавщица, разрешившая Власу позвонить, теперь со страхом смотрела на него, бестолково хлопая длинными наклеенными ресницами.
— Простите, — смущенно пробубнил Влас и вышел на улицу.
«Что же делать? — переживал он. — Бежать в офис, спасать Влада? Или… Нет, пойду-ка я в церковь. Нужно душу отвести. Я тут бессилен. Только Господь… Только Господь. Мне ведь сегодня еще с мамашей разговор предстоит. А Влад пусть хотя бы раз в жизни лицом к лицу с реальностью встретится. Может, прекратит тогда за миражами гоняться, да и меня поймет. Пусть! Господи, спаси, сохрани и помилуй Влада, Сам, имиже веси судьбами».
(Продолжение: http://www.proza.ru/2019/12/05/467)