Пришла осень, и кризис вдруг грубо схватил за глотку кафедру эмбриологии. В ответ, подобно греческому хору плакальщиц, зазвучали причитания пожилых лаборанток.
Новость принесла самая молоденькая из них, Марина Хехехе. Она едва вступила в зрелость, перевалив за шесть десятков. Являясь третьим поколением обрусевших корейцев, она носила утроенную фамилию: родители ее были Хехе, а деды просто Хе. Если ли бы у Марины было потомство, они стали бы Хехехехе, но его не было. Возможно поиски объяснения его отсутствия однажды и привели Марину на эту работу.
Красивого разреза глаза Марины стали почти круглыми от надвигавшейся катастрофы:
- Иду я по кафедре, навстречу мне Элька. Я ей говорю, что у меня яйца горят, а она - денег нет! Три дня до оплаты осталось, через неделю практикум, - сообщила Марина лаборанткам.
Умудрённые женщины осознавали масштаб бедствия: не оплатить лабораторный материал в ближайшие три дня означало сорвать практикум, без него нельзя аттестовывать за семестр, а потом и за весь курс. Сорвутся переводы с курса на курс, не защитятся дипломы, зависнут аспиранты. Блек-аут имел бы такой же эффект.
Встревоженная стайка полетела к принцессе кассовых дел факультета Эле Задовой и, постучавшись, готова уже была вступить в борьбу, но была остановлена грозным окриком:
- Я вас выведу на чистую воду! В интернете все есть: почем яйца в Пятерке? Оптом и того дешевле, а вы почем покупаете? Наверху все знают - не дали вам денег. Скажите спасибо, если уголовное дело не откроют в особо крупных.
В ответ греческий хор лаборанток перешёл почти на гекзаметр:
- О, боги, царей вразумите невинных
о яйцах куриных готовых к рожденью цыплёнка,
и смысле топтания кур петухами,
что кафедре нашей даёт материал для работы:
проникнуть в таинственный мир эмбриона, -
хотя бы куриного, - где же нам взять человечий?
- Да ладно, слышали мы эти предрассудки, - резко прервала Задова греческий хор. - Не дали денег, - и правильно сделали! Из своих платите!
- А как же презентация? Там и видео было, мы же им показывали про яйца столовые и племенные, вроде они поняли разницу... Зарплата же пять тысяч, а племенное яйцо одно до тысячи у частников стоит...
Не слушая хор, Эла Задова выставила лаборантов за дверь и укрылась в своём уединённом таинственном мире денег, дважды повернув изнутри ключ толстой сейфовой двери.
Логика вела просительниц к следующей ступени содружества, отменившего финансирование. Вентилями финансовых потоков всех факультетов управлял Сила Прокович Германтович. Имя и отчество ему очень шли: имя отражало могущество, а отчество привычку все складывать в кубышку про запас. Хотя короче и логичней его было бы называть по имени, за глаза все называли по фамилии, при этом произнося ее с обидной, прямо таки оскорбительной интонацией. Все, кроме начальства, Германтовича не любили, считали не умным, а просто ушлым жуком и бедствием для всего учебного заведения.
Он принял лаборанток лишь через два дня, - вернее, бросил на ходу, убегая:
- Деньги кончились. Из резерва на яйца тратить не разрешается. Все.
- А на мышей? - пискнула лаборантка, на чьих плечах лежала забота о жертвенных грызунах для лабораторных практикумов.
- Вы вообще себя слышите? - на секунду притормозил бег Германтович, - сходили бы к Грифонову, может он вам сумеет объяснить, что к чему, - слегка грассируя, и не нарушая ровной интонации завершил он.
Спина его скрылась за поворотом коридора.
Сколь трудно представить себе дистанцию между греческим хором и искусственным интеллектом, столь нелепым было и общение пожилых лаборанток с замом по перспективному планированию Г. Грифоновым. Сказать, что одной ногой он стоял в будущем, было не сказать ничего: этот сказочный персонаж словно возник из комикса, в котором антропоморфные роботы с силиконовыми головами водружали его на трон - править вселенными, галактиками, творить новые миры, превращая в фарш докучное человечество.
К супермену процессия попала за двенадцать часов до истечения срока оплаты яиц. Излагать полностью суть вопроса не пришлось, - человек будущего был информирован, эффективен и лаконичен, как блокчейн:
- Нам больше не нужны яйца. С нового семестра они будут виртуальными. Лаборанты вообще не потребуются. Высвободится много места. Мы разместим там китайских студентов. Мыши будут голограммами. Все выведем на дисплеи, студентам в ноутбуки, и пусть платят - включим в общую сумму за обучение.
- Вы конечно правы, что места много лаборатории занимают, и студенты все время яйца забывают: поставят греться, потом цыплята вылупляются, замена нужна, а цыплят зам на дачу увозит, - загалдели лаборанты, надеясь расположить супермена к беседе, - Только как же на голограмме опыт ставить? Виртуальные яйца... ну пускай, только семестр закончить надо, голограммы ещё не завезли, а у нас оплата сегодня должна пройти.
Хор интуитивно распался, чувствуя, что гекзаметрами здесь только напортишь, но перелома не наступило. Монолог человека будущего не был рассчитан на старух, мельтешащих на пути прогресса. Слова его становились все менее понятными, взгляд просветленно устремился к галактикам. Пятясь, просительницы покинули кабинет и вернулись на кафедру.
Дернув по дороге ручку двери вечно закрытого кабинета зама, пропадавшего на даче, они вдруг оказались с ним нос к носу. Заскочив на минуту, он вновь уходил: заезжал проверить, не появилось ли случайных цыплят или ещё чего, что плохо лежит, чтобы захватить на дачу. Новости тут же рассказали ему, сообщив, что для оплаты осталось лишь несколько часов, а с нового семестра всех уволят и перейдут на цифру.
- Сколько платить-то? - неожиданно спросил зам. В глазах его сверкнул отблеск неведомых старушкам, хорошо отполированных, рыночных рычагов. Сумма была названа, в ответ на что зам достал из кармана тугую круглую пачку, стянутую резинкой, но тут же переложил ее в другой карман. На смену ей появился кирпич более прозаических купюр, из которого зам отсчитал и протянул требуемую сумму. Столь отсталым и небесспорным способом была решена судьба практикумов, дипломов, скудных лаборантских зарплат и будущих случайных цыплят, которых заждалась на даче жена зама.
О судьбе мышей история умалчивает.
Фото: Г.Коревых