Новогодний сюрприз - дверца в закрытый клуб... это здесь:
http://rutube.ru/video/45c11a4f1f1b9ff6ae02c91db6c20cb0/
3. РАДУГА, КАК В СТАРИНУ
- Олежек, пора встава-ать!
- М-м… щас… я еще немного… – не раскрывая глаз проныл Олег. Сегодня семья собралась идти «на картошку».
- Ну Олег! Вставай!
После второй побудки таки-удалось подняться. Во время летних каникул Олег очень редко вставал так рано, поэтому, когда он встал, все вокруг ему казалось необычно свежим и каким-то чуть-чуть пьяным. За столом, покрытым новой пахнущей клеенкой, Олег позавтракал. После этого он, отец и сестра отправились в поле. Участок находился довольно далеко, километрах в пяти от дома. Трое с инструментами, сумкой и термосом шагали по дороге.
- Мы как эти… как в старину! – шагая, усмехнулась сестра, указав движением головы на тяпки, взятые ими на плечо. Наверное, у сестры в мыслях проскользнул тот же образ, который вспомнился и ее брату – крестьяне с косами (репродукция из журнала «Работница»). За этими образами сами собой расплелись-раскрутились другие, Олег с интересом начал их рассматривать, и идти стало легче. До поля дошлось легко, но теперь надо было отвлекаться от рассматривания образов и приниматься за дело. Проковыляв по разваливающимся черным комьям земли, Олег начал окучивать кусты.
Часа два работалось довольно легко. Потом начало припекать солнце, движущееся к полуденной позиции, и невыспавшийся Олег раскис. Тяпка тяпкой, но приходилось часто нагибаться, вырывая руками мелкие или особо непокорные сорняки. Земля и зеленая плоть растений набивались ему под ногти. Олег злился. Неприятно было ощущать шершавость пальцев, покрытых слоем высохшей земли. Шепча что-то злое и невнятное даже самому себе, Олег сел передохнуть. Рядом перед лицом покачивались высокие травинки. По стеблю одной из них неторопливо ползло вверх малюсенькое насекомое.
- Олег! – окликнул отец. – Хватит лодырничать!
- О-о! – проныл Олег, поднимаясь. - Когда я вырасту, ни за что не буду в деревне жить!
Отец и сестра засмеялись.
Лодырничанье считалось в семье Олега большим грехом, а Олег, соответственно, – большим грешником. Не потому, что он часто отлынивал, а потому, что, выполняя немилые его сердцу обязанности, ребенок зловеще грозил, что «когда я вырасту, ни за что не буду в деревне жить!». Олег привык к тому, что он – вечно виноватый «грешник-лодырь», хотя чувствовал в этой ситуации какую-то неправильность, какое-то искажение, видимое им также, как, например, радуга – далекая и неосязаемая, но совершенно явственная. Жаль, другим он не мог ее показать, а если бы и мог, что толку – все равно приходилось подчиняться старшим.
С поля Олег возвращался с радостной мыслью: «Наконец-то отвязался от картошки!»
По одной из улиц, пересекавших дорогу домой, шла босая девочка лет восьми и кричала убегающей от нее другой девочке тонким голоском:
- Сука вонючая, я все мамке расскажу!
Олег с сестрой переглянулись и засмеялись.
4. ЧЕРТОВО ЧИСЛО
Нажарившись на солнце, приятно было входить в прохладу подъезда и передвигать уставшие, ноющие ноги по лестнице, зная, что сейчас расслабленно сядешь за стол, на котором тебя, проголодавшегося, ждет что-нибудь вкусненькое… Может быть, тарелка багрового борща с золотистыми каплями жира… а на второе – горячие вареники с просвечивающей темнокрасной начинкой из вишни, с холодной белой сметанкой… Олег сглотнул слюну. Поднявшись по лестнице, сестра толкнула дверь.
- Ма-ам! Мы уже пришли! – объявила она. – Будем обедать?
- А хлеба-то нет, - заглядывая в шкафчик, сказала мать. – Сходи-ка, Олег…
- М-м-м!.. – Олег выгнул шею, приподняв плечо и изобразив на лице нешуточную муку. Выходя из подъезда, он услышал гогот и крики мальчишек.
- Играть будешь, Олежка? – выкрикнул Петька, оглянувшись. Он стоял, наклонившись вперед и, как веером, махал у земли деревянной битой. Другой игрок, взлохмаченный и насупленный, стоящий перед Петькой метрах в восьми от него, пытался закинуть маленькую деревяшку в маленькую ямку, которую защищал Петька. «Снова «мучилка»!..» - досадливо подумал Олег. Игра имела садистское название не напрасно. Шансов попасть в ямку было мало, а шансов быть осмеянным – много. Радуясь, что у него есть повод отказаться, Олег выкрикнул:
- Меня мама в магазин послала! Я поем, и потом…
Дождавшись своей очереди, Олег положил на поцарапанный темный прилавок двадцать восемь копеек.
- Буханку хлеба…
Толстая и высокая продавщица в нечистом белом халате отпихнула несколько монет:
- Сегодня только черный!
Черный стоил пятнадцать копеек, и Олег возвращался, довольно предвкушая, что мама разрешит положить в копилку оставшиеся тринадцать.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)