Об обезличенных судах
«Известно много весомых авторитетных мнений, но что бы они значили, если бы стали анонимными?»
В эту волшебную дату, напоминающую шестью единицами забор, я задумался о том, как можно усовершенствовать судебную систему, чтобы суд не мог делать разные подлости, вроде утаивания документов от ознакомления, и не было ангажированных властью приговоров, таких, какой или вынесут, или уже вынесли мне.
Хорошее уголовное дело, как хороший рассказ, - всего лишь печатное произведение - оно не обязательно правда, но должно соответствовать законам жанра и вызывать чувство достоверности.
При этом, законы публичного признания прозы, поэзии и уголовного дела очень похожи - чем выше ранг автора, тем больше шансов признания судьями произведения; чем больше антипатия у судей к отрицательному герою указанных произведений, тем больше согласия с позицией автора; чем больше план на публикацию произведений определенного жанра, тем вернее, что произведение будет пущено в тираж... Я уже не говорю о том, что, если вышестоящая власть просит признать нужное произведение, каким бы оно ни было, его признают в любом случае, доработают, как надо и признают.
Поэтому, истинно реальная оценка как уголовного, так и литературного произведения возможна только в одном случае: если убрать все известные переменные, приводящие к неравенству.
Первое, на мой взгляд: надо уравнять авторов и их героев, сделав их анонимными. Убрать при оценке произведения фамилии и должности автора, следователя или прокурора, и обвиняемого, конечно. Судья не должен их знать, судья вообще не должен знать тех, кто инициировал дело, поскольку слишком велика разница между весом прокурора и какого-либо простенького частного лица.
Судья должен быть из тех мест, где никто не знает ни подводных течений, приведших к уголовному делу, ни действующих лиц, в особенности подсудимого, убрать влияние политической ситуации на судей.
И последнее: уголовное и литературное произведение, как произведения одинакового класса, во избежание влияния на судей личных качеств авторов и их реальных героев, на основе которых написаны уголовные и литературные образы, должны оцениваться исключительно по текстам. Без присутствия лиц. Они на самом деле не нужны. Облик человека, его речь и манеры слишком обманчивы, и тоже влияют на конечное решение.
Это, кстати, исключило бы из процедуры такую субъективную, но доказательную основу, как стенограмму заседания.
Вынесение судебного решения должно происходить на основе текстов, которые абсолютно открыты для комментариев со стороны заинтересованных лиц вплоть до времени суда. И в этом смысле Интернет играет во всей этой фантастической затее ключевую роль.
Все материалы дела должны собираться на определенном ресурсе, к которому имеют доступ только лица, участвующие в деле. До определенного момента собираются доказательства, которые выставляет каждая сторона в свою поддержку, а затем наступает полоса прений, когда новые доказательства заявлять нельзя (потому что они требуют обдумывания противоположной стороны, тут необходимо избежать внезапных ударов, вроде голов в раздевалку), все как в реальном процессе, но без участия судьи. То есть процедура остается та же, что и существует, но она становится анонимной.
Судья выходит на суд, когда собраны все материалы полностью и выносит решение по анонимным источникам. Всем неизвестным участникам присваиваются реальные имена только после вынесения решения. Эта система значительно бы улучшила качество принимаемых решений. Таким же образом необходимо построить и кассационную инстанцию.
Интернет-суды стали бы настоящей революцией. Упростилась бы процедура ознакомления с делом, как обвиняемого, так и его защитника, которые могли бы работать дома. Оборудовав СИЗО компьютерами, можно было бы надежнее защитить и права тех, кто на этапе обвинения лишен свободы. Это упростило бы и хранение дел, а также их поиск, что в перспективе свело бы начинание к электронной картотеке...
Фотография дерущихся собак сделана мною в одном дружественном когда-то дворе.